Чернобай Андрей Петрович

Подходим к стоянке самолётов 3-й эскадрильи, навстречу идёт инженер эскадрильи с докладом о готовности машин. Приняв рапорт, отпускаю лётчиков по самолётам, а сам подхожу к своему "Яку". У крыла выстроились механик самолёта старшина Усов, моторист Павлов, оружейник Лилюков. Усов доложил, что самолёт к бою готов. Приняв рапорт, я здороваюсь с экипажем и принимаюсь тщательно осматривать самолёт. В армии принято, что каждый лётчик перед вылетом обязан тщательно проверить свой самолёт и всё его оборудование, чтобы в воздухе быть полностью уверенным в самолёте.

Проверив самолёт и мотор, я подошёл к винту, чтобы проверить, как заделали пробоину лопасти и вспомнил вчерашний день, последний бой, где мне пробили лопасть. Вообще, вчерашний день для нас был очень тяжёлым: несколько боевых вылетов и все с боями. В первом вылете ниша шестёрка сначала одна, а во второй половине боя с помощью шестёрки Виктора Хасина из соседнею полка, отбивала яростные попытки немецких бомбардировщиков бомбить наши войска. Вначале с 30 Ju-87 и 6 Mе-109, а во второй половине боя 27 Ju-87 и Ju-88 и 6 Ме-109. В этом бою наша шестёрка сбила 2 самолёта Ju-87 и 1 Ju-88. Шестёрка Хасина сбила 1 Ju-88 и подбила 1 Ме-109. В этом сражении мы потеряли одного лётчика и один самолёт. Во втором вылете наша шестерка вела бой с 27 Ju-87 и 6 Ме-109. Один самолёт Ju-87 был сбит нами и один повреждён, при этом один наш самолёт тоже был повреждён.

Фашисты, не считаясь с потерями, яростно рвутся на помощь своей, окружённой в Великих Луках группе, но прицельно бомбить мы им не даём, а чаще всего заставляем сбрасывать бомбы либо в болото, либо на их же войска.

В 3-м вылете всё дежурство прошло в попытках "Мессеров" атаковать наши самолёты, обстреливать с дальней дистанции. Они ходили четвёрками и всё искали среди нас зазевавшегося, которого можно безнаказанно сбить, но натыкались на наш отпор. Наше дежурство подходило к концу, уже слышно было по радио идущего на смену Макарова из 1-й эскадрильи. Он вызвал Сыромятникова, но ответа я не слышал, Макаров доложил на станцию наведения, что он прибыл. А я передал на станцию: "Я - поле". Это значит, что моя группа уходит на аэродром. Получив "добро", я развернул шестёрку на восток, в сторону Великих Лук и в это время услышал голос Сыромятникова. Он передал, что ведёт бой с четвёркой "Мессеров" и просит, чтобы помогли. Я спросил его, где он находится и сразу впереди слева и ниже увидел, как четвёрка Ме-109 пытается атаковать одного "Яка", который крутится в глубоком вираже. Я знал, что у моих ребят горючего в обрез и их задерживать нельзя, Ребята молодые, опыта мало и если у меня, ведущего, мало горючего, то у них - совсем в обрез. Поэтому приказал командиру звена Василию Скоруку вести группу домой, а Кондрашеву - своему ведомому, передал, что если у нею горючего мало, то пусть идёт с группой домой. У ведомых передатчиков ещё не было и он, покачав крыльями, перешёл от меня к Скоруку.

Оставшись один, я повернул влево, выбрал момент и из-под солнца с пикирования атаковал заднего "Мессера". Он, видимо, увлёкся и прозевал меня. Я подошёл почти вплотную и после моей очереди он перешёл в пикирование, до самой земли, где полыхнул взрывом на берегу Ловати. Я попытался атаковать второго "Мессера", тот шарахнулся влево вниз и угодил под прицел Сыромятникова, который одной очередью поджёг его. Я по опыту знал, что немцы привыкли вести бай только имея большое преимущество, а с равными силами они в бой не вступали. Вот почему я подумал, что оставшаяся пара "Мессеров" сейчас выйдет из боя и уйдёт. Но они, наоборот, с яростью набросились на нас. Один "Мессер", повернув, пошёл в атаку под ракурсом 2/4 спереди на меня. Попасть в меня под таким углом он не смог, а когда проходил мимо, то я заметил на его фюзеляже в кольце чирвовый туз. Я знал, что против нашего 1-го истребительного корпуса брошены истребительные отборные лётные части фашистов, но с "тузам" встретился впервые.

Я видел, что Сергей дерётся со вторым "Мессером" в стороне, на виражах и, понимая, что проскочивший Ме-109 сейчас попытается зайти мне в хвост, я боевым разворотом развернулся на 180 градусов и увидел, что километрах в 2-х впереди немец тоже закончил разворот и идёт навстречу мне в лобовую атаку. Уж чего - чего, а этого я от него не ожидал. Фашисты никогда не принимали лобовых атак и только когда им её навязывали, и не было другого выхода, они принимали лобовую атаку, открывали огонь с больших дистанций и, не дойдя метров 400, резко уходили свечёй вверх. А этот сам навязывал лобовую атаку...

Как всегда, в мгновения острой опасности, моя голова стали ясной, и то, что, казалось, я давным - давно забыл, всплыло само собой. Скорость сближения истребителей в лобовых атаках в среднем равна 300 метров в секунду. Я мельком посмотрел в зеркало - заднюю полусферу, убедился, что сзади никого нет и приник к прицелу. Золотистые нити подсветки прицела светили ярко, и "Мессер" в кольцах прицела находится на расстоянии 1000 метров. Около 3-х секунд полёта разделяет нас. Одну секунду нужно пропустить, потому что огонь на такую дистанцию бесприцельный. Вторую секунду - огонь, третью - расхождение. Считаю: раз, два...

Стремительно растёт Ме-109. Нажимаю гашетку. Три, четыре - резкий толчок ручки управления от себя и ещё до того мгновения, когда мой самолёт начинает резкий клевок вниз, замечаю, что "Мессер" смещается вбок и вверх - значит, он раньше меня начал уходить от столкновения, значит боится, что мы можем выбрать одно направление для расхождения, а это значило бы неизбежную гибель обоих. В следующее мгновение мой самолёт получает несколько динамичных ударов, он, помимо моей воли, становится под углом 90 градусов к горизонту, а это значит, что самолёт попал в воздушную струю "Мессера". Снова делаю разворот и снова стремительное сближение, снова пушка делает пяток выстрелов и снова расхождение. Опять делаю боевой разворот, снова сближение...

Мой слух улавливает какие-то посторонние звуки в работе мотора, но сейчас не дo этого. Снова стучит пушка и снова расхождение, делаю ещё один разворот и вижу, что "Мессер" с дымкам уходит на запад, а дымок может быть или от форсажа двигателя, или от повреждения. Второй Ме-109 тоже прекращает бой и уходит за своим "тузом". А я, посмотрев на бензометр вижу, что горючего у меня хватит только - только дойти до аэродрома, разворачиваюсь, и в это время со станции наведения желают мне всего хорошего - они, оказывается, всё наблюдали. Сейчас они наводят Сыромятникова на группу Макарова.