Эпизоды из боевой деятельности Николая Шутта

Товарищи, выслушав подробности боя, сказали: "Погорячился ты, Николай, надо было поближе подойти к разведчику и стрелять короткими очередями". Я долго не мог уснуть. Мне снова хотелось подняться в воздух и встретиться с тем же немцем, чтобы ещё раз померяться силой...

Легко понять моё состояние, когда после двух дней перерыва я встретился с противником, преследовал его и... тоже не мог сбить.

15 Января мой командир эскадрильи Лейтенант Владимир Антонов уничтожил бомбардировщик Не-111. Боевой счёт полка открыт. Лётчики с нескрываемым интересом расспрашивали командира о всех подробностях боя. Взволнованный и счастливый, Антонов рассказал о том, как построил поиск противника, как осуществил сближение, в какой момент начал атаку, с какой дистанции вёл огонь и куда направлял его.

Сравнивая действия командира со своими, я всё больше убеждался, как далеко мне до боевого совершенства, как много надо учиться, чтобы бить врага наверняка. Во втором воздушном бою я не учёл метеоусловий, не использовал облачность для скрытного нападения на врага, забыл о высоте как о непременном условии победы в воздушном бою... Неудача угнетала меня.

30 Марта сигнал тревоги снова поднял меня в керченское небо. Девять немецких бомбардировщиков, сбросив бомбы, на максимальной скорости со снижением уходили на север - к Азовскому морю. Выбрав один из самолётов, я начал преследование. Километрах в 20 от береговой черты, видя бессмысленность дальнейшего полёта, лёг на обратный курс. Подойдя к берегу, сориентировался и направился в сторону аэродрома. И вот совсем неожиданно впереди показались два Ju-88 и наш И-16. Стрелки вражеских бомбардировщиков вели по истребителю яростный пулемётный огонь. Я находился выше "Юнкерсов" и, осмотревшись, решил атаковать ведомый самолёт.

С дистанции 70 - 50 метров длинной пулемётной очередью ударил по правому мотору. Объятый пламенем и чёрным дымом, "Юнкерс" начал беспорядочно падать на мыс Казантип, в 1 - 2 километрах от берега. Два выбросившихся парашютиста были снесены ветром в Азовское море. Медленно снижаясь, я наблюдал за ними. Они упали в воду и через минуту исчезли под набегающими волнами. Это была моя первая победа над фашистским стервятником.

С каждым днём увеличивался счёт боевых вылетов. Мне уже приходилось прикрывать свои наземные войска и различные военные объекты, штурмовать вражескую пехоту и аэродромы, вести воздушную разведку и вступать в бой с вражескими истребителями и бомбардировщиками. Я учился на ошибках первых полётов, анализировал каждую встречу с противником, вникал в самые мельчайшие детали боёв, по крупинкам накапливая боевой опыт.

За сравнительно небольшой период времени лётчики нашего полка сбили более 20 самолётов противника. В боях отличились Лейтенанты Владимир Антонов, Иван Черняк, Василий Дрозденко и многие другие.

21 Апреля я с ведомым Василием Дрозденко возвращался с боевого задания. В районе аэродрома, на высоте 700 метров, заметили двух Ме-109, которые нападали на МиГ-3. Ведущий "Мессер" зашёл в хвост "МиГу" и открыл огонь. Ведомый в 200-х метрах сзади прикрывал его. Бросившись на выручку товарища, я с дистанции 700 метров выпустил два реактивных снаряда. Увидев разрывы, немец бросился в сторону. Я догнал его и ударил ещё двумя реактивными снарядами. "Мессер" взорвался.

Это был бесприцельный огонь. Снаряд, выпущенный мной, попал в цель совершенно случайно, но всё равно победа !  Правда, лётчику с "МиГа" пришлось прыгать с парашютом: немцы всё - таки подбили его. Как выяснилось потом, это был Лейтенант Владимир Шебенко, мой друг по авиаучилищу.

При встрече Владимир рассказал: "Как только я начал приземляться, ко мне прибежали наши автоматчики. Они рассчитывали, видимо, взять в плен фашиста, но, к своему удивлению, увидели советского лётчика. Два самолёта падали одновременно, и ребята не смогли определить, из какого выбросился парашютист. Во всяком случае, они не огорчились и приняли меня очень хорошо".

В части меня горячо поздравили. Оказывается, я первым из лётчиков полка сбил "Мессера". Вот здорово !

Утром 16 Мая, после того как рассеялся туман, наши истребители стали поодиночке покидать аэродром. Мне пришлось улетать последним. Выруливая, я увидел бежавшего ко мне земляка - Лейтенанта Евгения Павловича. Мы хорошо знали друг друга: нас сроднили Минск, учёба в Белорусском аэроклубе и в авиаучилище. Евгений служил в другом полку. Несколько дней назад он, израсходовав боеприпасы, пошёл на таран. Враг был уничтожен, но и самолёт Павловича получил серьёзные повреждения...

Евгений вскочил на крыло самолёта и, подавая пакет, сквозь шум мотора крикнул:

- Возьми, потом отдашь !

- Что здесь ?

- Комсомольский билет, удостоверение... Сохрани !  А я на переправу, вплавь через Керченский пролив.

Вот тут - то я и вспомнил рассказы о боях на реке Халхин - Гол, о нашем земляке дважды Герое Советского Союза Сергее Грицевице, который на таком же одноместном самолёте И-16 вывез офицера Забалуева, оказавшегося в беде.

- Нет ! - отвечаю Павловичу. - Прячь документы в карман.

- Что ?  Брать не хочешь ?

- Возьму, но только вместе с тобой.

Быстро выскочив из самолёта, я крикнул, показывая рукой на кабину:

- Залезай быстрее, только смотри зажигание не выключи. Протягивай ноги вдоль фюзеляжа за бронеспинку, а голову положишь мне на колени.

- Сумеем ли вдвоём, Николай ?

- Не медли, залезай быстрее !

Спустя несколько секунд наш И-16 уже бежал по аэродрому. Он долго не хотел отрываться от земли. Однако в конце взлётной полосы "Ишачок" в последний раз стукнулся колёсами о землю и плавно повис в воздухе. Шасси убрать уже не было никакой возможности. Мы вышли к морю и на высоте 50 метров полетели на восток, на новый аэродром.

Командир эскадрильи заметил, что самолёт шёл по маршруту с неубранными шасси. Когда я приземлился, он хотел сделать мне замечание, но, увидев, что мы вылезаем из кабины вдвоём, сказал:

- Молодец, Николай, так должен поступать каждый из нас.

- Я горжусь тобой, - растроганно проговорил Женя Павлович, обнимая меня.

А я гордился Евгением, который несколько дней назад таранил фашистского стервятника.

Нашу беседу прервал внезапный залп зениток. На высоте около 2000 метров, пересекая аэродром, уходили на запад два бомбардировщика Ju-88. Находящийся в воздухе молодой лётчик сержант Георгий Кончин бросился вдогонку. Пулемёты на его истребителе вскоре смолкли. И тогда Кончин пошёл на таран. Вот он уже вплотную пристроился к "Юнкерсу", но его внезапно отбросило воздушной струей. Оправившись от неожиданности, Кончин снова бросился на врага. Несколько раз он пытался отрубить ему хвост, но безуспешно. При одном из подходов вражеский стрелок дал очередь по "ястребку" и сбросил гранату на парашюте. В лицо сержанта попало более 20 осколков. Истекая кровью, он напряг все силы и благополучно посадил самолёт на аэродроме.

Когда мы подбежали к израненной машине, лётчик был без сознания. Ему тут же оказали первую помощь и отправили в госпиталь... Осенью 1942 года Лейтенант Кончин вернулся в полк и мужественно сражался до окончания войны.

К Ноябрю 1942 года на моём счету стало 240 боевых вылетов, а наша часть за отличные боевые действия была удостоена высокой награды - ордена Красного Знамени. Мы получили новые самолёты Як-7Б и направились на фронт в район Курска. Полк включён в 203-ю истребительную авиадивизию, которая должна обеспечивать боевые действия 1-го штурмового авиационного корпуса.

...Каждый день крепнет наша дружба с "воздушными пехотинцами". Мы летаем со штурмовиками с одного аэродрома. Это даёт широкие возможности для личного общения, часто собираемся на разборы полётов, где отрабатываются вопросы взаимодействия на маршруте, над целью и на случай нападения истребителей противника. Эти разборы - лучший способ для обобщения и изучения боевого опыта.

Припоминаю, как тепло и сердечно благодарили нас штурмовики за хорошее прикрытие. В свою очередь мы, истребители, говорили, что сопровождать тех, кто умеет взаимодействовать, - одно удовольствие. В этом отношении особенно выделялись группы, ведущими которых были Б. В. Мельников, М. И. Степанов, М. П. Одинцов, А. М. Глебов, Г. П. Александров и другие.

Нанося сильные удары по наземным силам врага, лётчики этих групп в любых условиях умело сохраняют строй и нередко вместе с нами вступают в бой против немецких истребителей и бомбардировщиков.

12 Июля 1943 года состоялся бой 12 "Ильюшиных", возглавляемых Майором Мельниковым, с большой группой "Юнкерсов". Мы прикрывали штурмовиков четвёркой "Яковлевых". Когда "Илы" обрушили свой удар по заданной цели, земля предупредила по радио о том, что к переднему краю идет несколько десятков бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Мы решили не отступать. Штурмовики пошли в атаку на "Юнкерсов", а наша четвёрка во главе с Капитаном Николаем Дунаевым напала на истребителей прикрытия.

Бой носил ожесточённый характер. Воздух, казалось, кипел от огня пушек и пулемётов. Мы одержали победу. Штурмовики сбили 8 самолётов противника, а 9-й пришёлся на долю нашего ведущего Николая Дунаева. Успех был обусловлен тем, что лётчики - штурмовики вступили в бой не поодиночке, не разрозненными силами, а всей группой, и тем, что мы постарались сделать всё, чтобы сковать истребителей врага боем, не дать им возможности обрушиться на наших братьев по оружию.

Бывают у нас и промахи. Так, прикрывая группу "Илов" Н. В. Горбачёва, мы допустили ряд ошибок. На земле, кажется, всё было разработано и предусмотрено, а в воздухе вышло иначе. Уже в районе цели, когда была произведена атака и штурмовики начали сбор, один самолёт отстал от группы. И в это самое время появляется пара Ме-109. Увидев отставший самолёт, они сразу кинулись на него. Принимаю решение: прикрыть Ил-2. Но в это время из - за облачности появилась десятка истребителей. Силы наши уже были распылены, и, пользуясь этим, одна группа немцев немедленно атаковала шестёрку "Яков", а другая - штурмовиков.

Мы дрались отчаянно, но инициатива боя была упущена, и восстановить её не было возможности. Мы потерпели поражение, потому что не было слаженности действий штурмовиков и истребителей...

Мы всё время настойчиво требуем от штурмовиков плотного строя: стоит "Илу" отстать от группы, как он становится лёгкой добычей вражеских истребителей.

25 Июля после выполнения задания "Ильюшины" возвращались домой на бреющем полёте. Растянулись так, что их было трудно подсчитать. Значит, не учли добрых советов. Развернувшись, чтобы парой прикрыть отставшее звено, я заметил двух Ме-109. Они выжидали удобный момент для нападения на "Илов".

С дистанции 500 метров я открыл огонь по ведущему Ме-109. Он отошёл в сторону, а его ведомый продолжал преследовать "Ильюшиных". Тогда я с принижением догнал его и почти в упор дал две очереди. "Мессер" сделал резкий крен, затем беспорядочно полетел к земле: вероятно, был убит лётчик.

Все наши самолёты возвратились на свои аэродромы. Но полёт мог кончиться печально, если бы не оказали помощь отставшему звену "Илов"...

С 5 по 24 Июля 1943 года на Курской дуге лётчики моей эскадрильи провели 46 воздушных боёв и сбили 15 самолётов противника, не потеряв ни одного своего. Эти победы - результат упорной боевой учёбы, проводимой командиром дивизии Генералом К. Г. Баранчуком.

6 Августа во второй половине дня, когда я только что вернулся с боевого задания, на аэродром приехал начальник политотдела дивизии Подполковник А. Старчак. Тот самый боевой комиссар, который недавно поздравлял меня с вступлением в члены Коммунистической партии.

- Как обстановка в воздухе ? - спросил он.

- Преимущество полностью на нашей стороне, - подчеркнул я, - хотя немцы имеют на нашем участке фронта довольно много асов.

Мы поговорили довольно подробно о боевых делах полка. В конце беседы начальник политотдела сказал, что сегодня мне будет вручён партийный билет. К вечеру я привёл себя в порядок и выглядел по - праздничному. На стоянке самолётов собрались члены партийной комиссии во главе с Подполковником Старчаком. Присутствовали и другие офицеры, которым тоже предстояло получить партийные билеты.

Первому вручали мне. Подполковник Старчак ещё раз поздравил меня и пожелал новых успехов в боях. Я дал клятву, не жалея ни сил, ни самой жизни, драться с врагом во имя любимой Родины, во имя Коммунистической партии.

На следующий день мы готовились к сопровождению "Илов". Среди штурмовиков были у нас, истребителей, свои любимцы, которых мы узнавали в воздухе по лётному почерку, по боевой "походке". Один из них - Старший лейтенант М. И. Степанов, Герой Советского Союза. Отлично владея ориентировкой, он всегда точно и внезапно выходил на цель, что приносило группе большой успех при выполнении боевых заданий.

Моя группа в составе 6 истребителей Як-1 поднялась в воздух. На горизонте показалась девятка "Ильюшиных" во главе со Степановым. Пристроившись к ним, мы легли на курс. Осматривая боевой порядок, я заметил, что на самолёте моего ведомого Младшего лейтенанта И. П. Иванова не убирается одна нога шасси. Пришлось подсказать по радио. Ведомый несколько раз пытался её убрать, но безуспешно. Идти в бой при таком положении рискованно: снижается скорость, ухудшается маневренность самолёта. Я приказал Иванову вернуться на аэродром. Нас осталось пятеро.

Когда мы подошли к цели, начался интенсивный зенитный огонь. Внизу, на окраине небольшого леса,- скопление автомашин, танков, пехоты. "Ильюшины" обрушили на врага смертоносный груз. Сделав три захода, штурмовики плотной группой потянулись домой. Мы уже находились в 7 километрах от линии фронта, как вдруг я увидел вражеский самолёт, шедший вдоль передовой линии. Развернувшись наперерез немцу, я быстро стал набирать высоту. По радио сообщил заместителю о своём решении и приказал сопровождать штурмовиков до аэродрома посадки.

"Мессер" принял мой вызов. Я понял, что передо мной опытный разведчик, который "прогуливался" над нашими наземными войсками. При сближении немец стал в левый вираж, предполагая сразу же зайти мне в хвост. Я резко перевернул свой истребитель в правый вираж. В этот момент мимо носа "Яка" прошла трасса. Мне долго пришлось крутиться, пока наконец я оказался позади врага. Крепко увязавшись за ним, я ни на секунду не упускал его из виду, мгновенно реагируя на все эволюции.

Бой переместился почти к самой линии фронта. Вот уже третья очередь прошла мимо самолёта противника. "Мессер" с полупереворота нырнул чуть ли не в отвесное пикирование. Каким - то чутьем мне удалось разгадать маневр, и я мгновенно бросился за ним. Мы стремительно теряли высоту. Но вот враг начал выходить из пикирования. Я тоже потянул ручку на себя. Мокрая от пота гимнастёрка прилипла к телу, но в таких случаях усталости не чувствуешь. И вот оно, роковое мгновение !   Враг заметался. Куда ринуться ?   В какую сторону бросить самолёт ?   Это не ошибка. Это физическая и моральная слабость врага. Длинная очередь прошила фюзеляж "Мессера". Самолёт вспыхнул и упал у деревни Старица, на Белгородчине. Это была моя 10-я победа.