Асадчих Борис Емельянович

Родился 10 Марта 1923 года в городе Льгов Курской области, в семье служащего. Образование среднее. Многие годы жил в Москве. В 1940 году окончил школу и одновременно аэроклуб Осоавиахима. Затем по путёвке комсомола был направлен в Энгельсскую военную авиационную школу пилотов, которую окончил в 1942 году.

С Июля 1942 года в действующей армии. Воевал на Сталинградском, Южном, 4-м Украинском и 3-м Белорусском фронтах.

К Апрелю 1945 года командир эскадрильи 136-го Гвардейского штурмового авиационного полка (1-я Гвардейская штурмовая авиационная дивизия, 1-я Воздушная армия, 3-й Белорусский фронт) Гвардии Капитан Б. Е. Асадчих совершил 166 боевых вылетов на штурмовку оборонительных сооружений, аэродромов, живой силы и техники противника. Особенно отличился в боях в Восточной Пруссии и при штурме Кёнигсберга (Калининград). Всего произвёл 186 успешных боевых вылетов. Уничтожил большое количество живой силы и техники врага, в воздушных боях сбил 2 вражеских самолёта. 29 Июня 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

После войны продолжал служить в ВВС. В 1952 году окончил Военно - Воздушную академию. С 1961 года Полковник Б. Е. Асадчих - в запасе. Жил в Москве, работал на машиностроительном заводе. Награждён орденами Ленина, Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды, медалями. Умер 21 Апреля 1992 года.

Полковник запаса Борис Емельянович Асадчих неторопливо вынул из папки обветшавшую от времени авиационную газету, развернул её. В глаза бросился заголовок объёмной статьи: "Дивизия ажурной работы".

- О наших боевых вылетах в Белоруссии, - пояснил он - Однако слава Гвардейцев родилась ещё в небе Сталинграда. Там и начинался наш боевой путь...

Они прилетели в район Сталинграда в самое трудное время - шёл Июль 1942 года. 8-я Воздушная армия, которая прикрывала это направление, не насчитывала и 150 самолётов. Многократному преимуществу врагов в технике советские лётчики противопоставили мужество, мастерство, неутомимую боевую работу: 3 вылета в день - минимум, 5 - норма.

Героический тыл всемерно помогал фронту. В последнюю декаду Июля и в начале Августа авиационные полки стали прибывать под Сталинград один за другим. Ко Дню Воздушного Флота в распоряжении командующего 8-й Воздушной армией Генерала Т. Т. Хрюкина уже имелось без малого 500 боевых машин. И всё бы хорошо, но пилотировали эти машины в основном молодые лётчики.

Сержант Асадчих, например, до прибытия на фронт умел на штурмовике Ил-2 только взлетать и садиться. Не выше был уровень боевой выучки и у других лётчиков. Воевать им предстояло ещё научиться. Это хорошо понимали и командарм и комдив С. Д. Прутков, и командир полка Л. К. Чумаченко. Вот почему они не сразу бросили необстрелянных воинов в пекло - дали осмотреться: показали наиболее характерные ориентиры в районе Сталинграда, особое внимание уделили практике бомбометания. Бомбардировщиков всё ещё не хватало. Нарком предписывал вместо них шире использовать штурмовики.

Да, в очень трудное время началась боевая биография московского комсомольца Бориса Асадчих. Но он не дрогнул ни в первом боевом вылете, ни в последнем, 186-м. Его "крёстным отцом" в небе Сталинграда стал неутомимый и хладнокровный Майор Чумаченко.

- Главное, - говорил он сержантам перед их первым боевым вылетом, - держать ушки топориком. В ведущего зубами вцепись, но о визуальной ориентировке не забывай. Вот так. Столб дыма над Волгой засекли ?  Правильно, баржа горит. От неё до аэродрома рукой подать...

Потом был вылет. Удар наносили по танкам на марше. Чумаченко удачно построил маневр, точно прицелился. Не сплоховали и сержанты. Бомбы взорвались в гуще колонны. Однако сколько ни маневрировал ведущий после бомбометания, встречи с зенитным снарядом избежать не удалось. С остановившимся мотором боевая машина пошла в сторону Дона.

Как заворожённый смотрел сержант Асадчих на повреждённый штурмовик. Но его оцепенение длилось мгновения. "Надо спасать командира, - пронеслось в голове. - А как ?" Внезапно машину сержанта рывком бросило вверх, накренило. Когда она выровнялась, самолёта Чумаченко рядом не было.

Что делать ?  Куда лететь ?  Асадчих лихорадочно шарил взглядом по приборной доске. Хорошо, что винтомоторная группа работает исправно. Слушается штурмовик рулей. Где же остальные лётчики группы ?  Нет их, остался один !

Впереди отчётливо вырисовывался густой столб дыма. Неужели самолёт командира ?  Нет, это баржа !  Ориентировка восстановлена. Посадку Борис Асадчих совершил на своём аэродроме.

Скоро вернулся и Чумаченко. Правда, не на штурмовике, а на У-2, лётчик которого вывез его с места вынужденной посадки. Майор, будто ничего и не случилось, тепло поздравил Асадчих с боевым крещением, скупо похвалил за то, что действовал сержант в сложной обстановке как надо.

- Перевалишь за десяток вылетов, - деловито предсказал он, - жить и воевать будешь.

Асадчих дотянул до 10-го боевого вылета. Но к тому времени в полку осталось только 2 исправных самолёта - его и Майора Сушинина. Не лучше было положение и у соседей. Парой они в составе трёх шестёрок - всё, что осталось от двух штурмовых авиационных дивизий - наносили бомбовый удар по вражеским танкам, которые заправлялись горючим у посёлка Плодовитое.

- Что там творилось ! - говорит Борис Емельянович. - Вспомнить страшно. Казалось, "Эрликоны" стенку из металла перед самолётом поставили. После первого захода от нашей шестёрки осталась ровно половина. Зенитки почти одновременно сбили Майора Сушинина, моего одногодка Сашу Баранова и ещё одного лётчика из соседней дивизии. Но досталось и вражеским танкистам - на заправочной площадке в овраге вспыхнуло несколько пожаров. На втором заходе бросаю штурмовик на зенитную батарею, жму на гашетки. Выход из атаки. Удар. Вспышка. Жгучая боль в шее. Еле перетянул линию фронта, приземлился "на живот"...

В полк Асадчих возвращался через Сталинград. С перебинтованной шеей, в прожжённой гимнастёрке, он угрюмо рассматривал руины города и почти не верил тому, что в этих руинах мужественно сражаются защитники волжской твердыни. "Ты должен прикрывать их с неба, - мысленно говорил Асадчих себе и тут же задавал вопрос: - Но чем ?  Где взять штурмовики ?  Теперь в полку все, кто может двигаться, стали "безлошадными".

К счастью, так длилось недолго. Вскоре стали поступать новые самолёты. Получение этих машин совпало с вручением орденов. На гимнастёрке сержанта Асадчих засверкал орден Красной Звезды. В одной шеренге с ним стояли Сергей Макеев и Леонид Беда, прибывшие на пополнение. Не знал в те минуты Борис, что через несколько дней при защите этих ребят в воздушном бою он будет вторично сбит и потеряет зубы. За неделю, которую он проведёт в медсанбате, его успеют исключить из списков полка как погибшего при выполнении боевого задания.

- Кто возвратился с того света, - шутили потом однополчане, - тот жить будет долго - долго.

- Согласен до вылетов на Берлин дожить, - подхватывал Асадчих тон друзей, - до полёта над Красной площадью в день победы...

Линия фронта под Сталинградом стабилизировалась. Потом грянул небывалый артиллерийский залп. Начался разгром немецких войск на берегах Волги.

- Итоги Сталинградской битвы, - улыбка трогает лицо Бориса Емельяновича, - известны, они вошли в мировую историю. Добавлю к этому, что наш 505-й штурмовой авиаполк стал 75-м Гвардейским Сталинградским...

О своём личном вкладе в победу на Волге он не говорит, очевидно, считает его слишком скромным: 25 боевых вылетов и 2 ранения. Но для 19-летнего парня это не так уж и мало. Он стал командиром звена, получил офицерское звание, начал летать во главе группы.

- Всё это так, - кивает Борис Емельянович, - но я под Сталинградом потерял 2 самолёта. А сколько друзей - товарищей погибло...

В его голосе звучит горечь. Сколько лет прошло, а память по - прежнему бережно хранит события военных лет. Он безошибочно называет аэродромы и посадочные площадки, места, где пролегали боевые маршруты, находит тёплые слова для каждого живого и погибшего однополчанина. И в этом ряду, словно человек, стоит боевой самолёт - штурмовик Ил-2.

- В небе Сталинграда, - вспоминает Борис Емельянович, - он был и штурмовиком, и бомбардировщиком, и воздушным разведчиком, и, если хотите, истребителем. Немцы его называли "чёрной смертью". Мы любили его за живучесть. Однажды на самолёте Леонида Беды насчитали 350 пробоин !  После этого вылета в полку родилась присказка: "Из боя "Ил" доставит на честном слове и на одном крыле".

Универсальное использование Ил-2 в небе над Волгой было не от хорошей жизни. Боевых самолётов не хватало. Но когда началось наступление, "летающий танк" - таким было основное предназначение штурмовика - стал прокладывать дорогу наземным войскам.

- Стригли с огоньком до земли, - вспоминает ветеран, - но не забывали и знаменитый сталинградский круг.

Здесь, по - видимому, необходимо сделать небольшое отступление, пояснить, что такое сталинградский круг. Речь идет о своеобразном построении боевого порядка штурмовиков при нанесении удара по наземной цели. Они вытягивались в цепочку - круг, где каждый лётчик защищал заднюю полусферу впереди летящей машины. Особенно важно это было при входе в атаку и выходе из неё, когда одиночный самолёт практически становился беззащитным.

За Сталинградом последовали Миус - фронт, освобождение Крыма. Какие только задания не приходилось выполнять Борису Асадчих !  Удары по переднему краю и воздушная разведка, штурмовка аэродромов и воздушные бои с бомбардировщиками... За ним утвердилась репутация надёжного ведущего группы. Последнее обстоятельство, очевидно, и определило перевод Асадчих в соседний полк на должность заместителя командира эскадрильи.

- Не журись, Боря, - хлопнул его по плечу при прощании Леонид Беда. - Дивизия у нас одна, наша 1-я Сталинградская. Работы всем хватит.

Будущий дважды Герой Советского Союза Леонид Беда был прав. Чего - чего, а работы полкам дивизии хватало. Командарм Хрюкин всегда её держал на острие главного удара.

- Сталинградцы, вперёд ! - гремело в эфире, и лётчики - сталинградцы творили чудеса храбрости и героизма, показывая отточенную боевую выучку, тактическое мастерство.

Так было и при налёте на аэродром "Шестая верста". Взлетели ещё в сумерках. Группу вёл командир полка. Большую часть маршрута шли над слоем тумана, который плотно укрыл Крымскую землю. И всё - таки сталинградцы точно вышли на цель, которая была как на ладони. Шесть вражеских бомбардировщиков после первой же атаки превратились в огромные костры.

Однако пока штурмовики готовились ко второму заходу, в воздухе откуда - то взялись "Мессеры". Один из них выскочил перед штурмовиком Асадчих на встречно - пересекающемся курсе.

- Попался, фашист, - произнёс Борис и, довернув боевую машину навстречу "Мессеру", ударил из всех стволов.

Немец, очевидно, не ждал такой реакции от советского лётчика, на какое - то время растерялся. Это ему и стоило жизни.

Затем начался штурм Севастополя. Как сообщили разведчики, подходы к бухтам, Сапун - горе прикрывали 32 зенитные батареи.

- Над Сапун - горой, - вспоминает Борис Емельянович, - со мной произошёл удивительный случай: почти одновременно разорвались два снаряда - один над правой, а второй под левой плоскостью. Еле успел вывести штурмовик из штопора. Потом изменили тактику - сделали Сапун - гору своим щитом...

Из Крыма сталинградцы перелетели в Белоруссию. Приземлились в 12 км от линии фронта. И сразу же в бой, а точнее, на воздушную разведку. Операция "Багратион" была в полном разгаре. На стыке 2-го и 3-го Белорусских фронтов командиру полка Жихареву и заместителю комэска Асадчих удалось обнаружить в районе Шепелевичей более 100 танков и около 1000 автомобилей. Однако обстановка была настолько сложной и запутанной, что определить, чьи они, в первом вылете не удалось.

Всю ночь просидели в кабинах, а на рассвете снова вылет к Шепелевичам. Немцы встретили их трассами "Эрликонов".

- Сталинградцы, вперёд ! - прозвучало в небе Белоруссии. Дивизия в полном составе нанесла удар по колонне, обнаруженной Жихаревым и Асадчих.

- Между прочим, - говорит Борис Емельянович, - все лётчики нашей дивизии в 1944 году получили звание почётного железнодорожника. За что такая честь ?   Спасли железную дорогу Орша - Борисов. Немцы, оставляя после себя выжженную зону, сконструировали специальные путеразрушители - гигантские плуги, под натиском которых шпалы ломались как спички. Так вот эти адские сооружения уничтожили мы, сталинградцы.

Борис Асадчих был одним из первых, кому доверили нанести удары по военным объектам в логове германского милитаризма - Восточной Пруссии. О его мастерстве говорит такая деталь. Именно ему поручили выполнить полёт за линию фронта с кинооператором Борисом Шером на борту.

Здесь, в Восточной Пруссии, он стал командиром эскадрильи 136-го Гвардейского штурмового авиаполка. Забот прибавилось. Дивизия по - прежнему находилась на острие удара. Командарм Хрюкин требовал от лётчиков производить штурмовку в полукилометре от наступающей советской пехоты. Тогда - то столичный журналист и назвал 1-ю Гвардейскую "дивизией ажурной работы".

Последние боевые вылеты Гвардии Капитан Асадчих выполнил в Восточной Пруссии. Они тоже были трудными. Так, 12 Января 1945 года в "условиях низкой облачности и сильного тумана", как записано в наградном листе, его эскадрилья разгромила в районе Гумбиннена вражескую автоколонну, сожгла 15 автомашин. Через несколько дней в районе Гросс - Линденау эскадрилья Асадчих вывела из строя на аэродроме противника 7 самолётов. К двум орденам Красного Знамени, орденам Александра Невского и Красной Звезды, полученным при освобождении родной земли, добавился орден Отечественной войны 1-й степени.

- Но самые памятные вылеты, - признался Борис Емельянович, - были в Кёнигсберге. Дым, смрад поднимались на большую высоту, а бить приходилось иногда по окнам цитадели. Последний вылет совершил 3 Мая 1945 года на укрепления врага, расположенные на косе Фришке - Нерунг.

Закончилась война. Героем Советского Союза Борис Емельянович Асадчих стал в конце Июня 1945 года. Потом он учился в Военно - Воздушной академии. В 1961 году по состоянию здоровья ушёл в запас. Однако как только здоровье позволило, пошёл работать, стал начальником бюро рационализации и изобретений одного из заводов.