Штурмовали врага в Прибалтике

В наступательных операциях советских войск в Прибалтике мне довелось участвовать сначала в должности заместителя командира, а потом - командира эскадрильи 175-го штурмового полка. Полк провёл много воздушных боёв, об одних впечатления уже сгладились, других - сохранились на всю жизнь. Вот о них и хочется рассказать.

Был Июль 1944 года. На полях и в небе Советской Прибалтики шли ожесточённые сражения с немецко - фашистскими захватчиками. Ещё до восхода солнца поднялись по тревоге. На аэродром, кроме караула и дневальных, выехали все. Командир полка Подполковник М. Д. Захарченко с начальником штаба Подполковником С. И. Прохоровым на командном пункте уточняли обстановку, замполит Майор А. И. Климов контролировал подготовку к боевому вылету и поторапливал отставших, старший инженер полка Майор В. Н. Ширяев "дирижировал" техническим составом.

Осмотрев самолёты, мы выстроились для уточнения боевой задачи. Нашей эскадрилье предстояло нанести удар по артиллерийским батареям врага и уничтожить находившийся рядом с ними склад боеприпасов.

Задача была не из лёгких, так как объект атаки сильно прикрывался зенитными средствами. Взглянув на цель, обведённую на фотопланшете синей тушью, мы увидели вокруг неё не менее 12 кружочков со стрелками. Это зенитные орудия !

Командир эскадрильи Капитан Н. П. Ковалевский охарактеризовал цель:

- Объект для нас не новый, но уничтожить его не так-то просто. Огня будет много, а потому успех зависит прежде всего от активной борьбы и разумного противозенитного маневра. Раньше вражеские зенитки мы подавляли одновременно с атакой цели. В этом же вылете с ними будут бороться специально выделенные экипажи. - Он назвал фамилии 4-х лётчиков  (по два от каждой шестёрки)  и продолжал: - Ваша задача - подавить зенитную артиллерию и пулемёты врага, чтобы дать возможность ударной группе без потерь выполнить боевое задание.

К цели следовали в колонне шестёрками. При переходе линии фронта немецкие зенитчики открыли заградительный огонь. Впереди по курсу запестрели разрывы. Однако наши "Илы", маневрируя, продолжали пробиваться к цели. Вот последовала команда "Подавить огонь !", и 4 самолёта, отделившись от группы, пошли на дуэль, в которой побеждали смелость, хладнокровие и мастерство.

Оставляя за собой тонкий белый след, из-под крыльев "Илов" полетели реактивные снаряды. Стрельба зениток начала стихать, а как только первая, ударная группа перешла в пикирование и выпустила несколько реактивных снарядов, совсем прекратилась. Первый заход мы сделали холостым, чтобы получше рассмотреть батареи, установленные между деревнями Ложки и Перевоз Затем, став в "круг", обрушили бомбовый груз и, снизившись, обстреляли из пушек и пулемётов артиллерийские расчёты. Несколько орудий было уничтожено прямым попаданием бомб, взорван штабель снарядов.

Замысел командира удался - вражеские батареи перестали быть угрозой атакующей пехоте и танкам. Второй и третий вылеты в тот день также прошли успешно. Немецкие истребители совсем не появлялись, вероятно, они были заняты на других участках.

В Августе полк перебазировался на аэродром, где уже находился 254-й истребительный авиационный полк, прикрывавший нас с самого начала операции. Мы радушно встретились со своими боевыми друзьями...

Наступление наших войск продолжалось. 16 и 17 Августа нам пришлось поддерживать десант, высаженный бригадой речных кораблей Краснознамённого Балтийского флота на западном берегу Чудского озера. Десантирование прошло успешно, но гарнизон, занимавший остров Пийриссаар упорно сопротивлялся. Вражеская артиллерия препятствовала развитию успеха десантников. Тогда на помощь нашим морякам пришли штурмовики.

В середине дня 17 Августа группа из 18 Ил-2, в которой я был ведущим, подошла к острову с юга, чтобы нанести удар по артиллерийским батареям и уничтожить находившиеся у его причалов суда. Озеро, отражавшее солнечные лучи, слепило глаза, и всё же небольшой островок на водной глади просматривался хорошо. Чтобы ввести в заблуждение фашистских зенитчиков, к цели подошли стороной, и, лишь когда она стала в травер левого крыла, каждый из нас со снижением резко развернулся на 90 градусов и спикировал на цель. Вражеские зенитчики не успели опомниться, как на них полетели реактивные снаряды и бомбы.

Подавив зенитную артиллерию, мы снизились и с большой точностью накрыли бомбами несколько орудий, до 10 автомашин, 2 катера и 1 баржу, а затем с малой высоты обстреляли спрятавшихся в овраге фашистов. На последнем заходе кто-то из лётчиков нашей группы реактивным снарядом поджёг замаскированное здание. Оказалось, что там находился склад боеприпасов. В результате возникшего пожара он взорвался.

Понеся большие потери и лишившись боеприпасов, гитлеровцы начали эвакуацию. Чтобы помешать их отходу, под вечер по острову был нанесён ещё один удар группой из 14 Ил-2 под командованием штурмана эскадрильи Героя Советского Союза Д. М. Минаева. Тремя заходами штурмовики разрушили причал, потопили ещё 2 баржи с войсками и грузами. Высокая эффективность обоих ударов штурмовиков помогла захватить остров. Моряки горячо благодарили нас за помощь.

Бои и на земле и в воздухе продолжались с неослабеваемым напряжением. Советские войска продвигались вперед. Один за другим мы меняли аэродромы, приближаясь к Риге. Помню, 26 Сентября воздушная разведка донесла, что немецкие войска сплошными колоннами отступают по шоссе из Сигулды на Ригу. Первой для удара по отходившему врагу поднялась 3-я эскадрилья во главе с Героем Советского Союза А. А. Галимбиевским. Через 2 часа на эту же цель были посланы остальные экипажи. Шли двумя группами впереди наша эскадрилья, в которой я был ведущим, за ней я во главе с Героем Советского Союза Капитаном Д. Н. Петровым.

За линией фронта видимость ухудшилась. Дым пожаров ещё плотнее закрывал землю. Чтобы легче отыскать цель, мы снизились и взяли курс на изгиб шоссе, куда, по нашим расчётам, должна была подойти голова вражеской колонны. Многочисленные разрывы зенитных снарядов подсказали, что цель близка. Разрывы стали стеной на пути полёта. Но группа продолжала следовать заданным курсом. Как только замыкающий самолёт поравнялся с головой колонны, мы, разворачиваясь и пикируя, устремились на врага. Маневр оказался удачным: шапки разрывов остались вверху и в стороне, а группа вышла точно вдоль шоссе, на котором в несколько рядов двигались автомашины, танки, артиллерийские орудия, повозки. По обеим сторонам дороги догорала разбитая предыдущей группой вражеская техника.

Сброшенные нами на первом заходе бомбы попали точно. На дороге образовался затор. Танки и автомашины сползали на обочины. Цель становилась ещё шире, и промахнуться было просто невозможно. На втором заходе с малой высоты группа обстреляла колонну реактивными снарядами и пулемётно - пушечным огнём. Подсчитать, сколько уничтожено боевой техники в том налёте, было трудно, потому что на 1,5 - 2 километра колонну охватил сплошной пожар.

Довольные результатом своих действий, мы взяли курс на аэродром, не подозревая, что впереди нас ждёт напряжённый воздушный бой. Начался он сразу, как только мы отошли. Восьмерку "Илов" одновременно атаковали до 20 истребителей FW-190.

Истребители прикрытия ушли с 3-й эскадрильей, и вся тяжесть неравной борьбы легла на нас. Пришлось прекратить полёт по прямой и стать в круг. Так мы прикрывали друг друга и огнём отгоняли фашистов. Встретив дружный отпор, "Фоккеры" отвернули в сторону. Но едва мы начали увеличивать круг, чтобы приблизиться к своей территории, они снова набросились со всех сторон. В один из таких моментов в шлемофоне послышался тревожный голос воздушного стрелка Николая Зинина:

- Два "Фоккера" заходят для атаки сзади снизу !   Стрелять не могу - они в мёртвом конусе !   Маневрируйте !

В голове промелькнула мысль: надо выйти маневром из прицела, не дать расстрелять себя в упор. Быстрый отворот вправо со снижением - и трассирующие снаряды прошли слева вверху. Своевременный отворот не только лишил фашистского лётчика возможности вести прицельный огонь, но поставил его в невыгодное положение - он оказался в секторе обстрела воздушного стрелка. Последовал стук крупнокалиберного пулемёта, а за ним радостный голос Зинина: "Товарищ командир, "Фоккер" загорелся и посыпался вниз !". Но радость была недолгой. Через мгновение уже с тревогой в голосе он опять кричал: "Снижайтесь, второй висит на хвосте !"

Резкое движение ручки от себя, и самолёт провалился вниз: вражеская трасса прошла над нами, лишь несколько попаданий пришлось по хвостовому оперению и левому крылу. Повернувшись в сторону своих ведомых, я увидел, что каждого из них также атакуют по 2 - 3 истребителя. Bоздушные стрелки и лётчики вели огонь короткими очередями. Со всех сторон летели трассирующие снаряды. Почти одновременно загорелись 3 вражеских истребителя и 2 наших "Ила". Несколько "Фоккеров", видимо подбитых, вышли из боя. Но количественное преимущество всё же было на стороне врага.

Чтобы лишить фашистов возможности атаковать нас снизу, мы перешли на меньшую высоту. Делать виражи и держаться в кругу нам стало труднее, зато обороняться легче. Бой длился ещё несколько минут. Мы потеряли счёт кругам, которые делали один за другим. Но 3 вражеских истребителя стали также в наш круг и пытались атаковать на вираже. Но из этого ничего не получилось: снаряды уходили на внешнюю сторону круга. С каждой минутой у нас уменьшался запас бензина. Надо было как-то выходить из боя. Выбрав удобный момент, я вышел из виража и снизил скорость, чтобы подождать замыкающие самолёты. По команде лётчики заняли свои места в строю "пеленг".

Вражеские лётчики бросились в атаку. Но пыл их охладили воздушные стрелки. Дружным огнём они сбили ещё одного фашиста, а остальных заставили отойти. Тогда "Фоккеры" начали один за другим атаковать нас сверху. Ведя огонь с дальних дистанций и короткими очередями, они решили измотать наших воздушных стрелков, и это им отчасти удалось. Пулемёты вскоре замолкли: кончились патроны. Заметив это, "Фоккеры" смелей пошли в атаку. В этом критическом положении помогла находчивость воздушных стрелков. Когда дистанция между "Илами" и "Фоккерами" сократилась до 300 метров, они стали стрелять ракетами. Фашистские истребители прекратили атаки и ушли восвояси. За 2 сбитых и 2 подбитых "Ила" они заплатил" 5 самолётами.

Показался наш аэродром. С тревогой я думал, как поведёт себя машина на посадке,- она была сильно потрёпана, и опасения оказались не напрасными. Как только при планировании на посадку я перевёл рычаг посадочных щитков на "выпущено", самолёт резко накренило. Почти машинально рычаг был переведён в прежнее положение, и машина как бы нехотя стала выходить из крена. Пришлось садиться, не выпуская щитков. Зарулив на стоянку, я вылез из кабины и увидел удивлённые лица техников и механиков: на самолёте оказалось столько пробоин, что поверхность крыла и фюзеляжа в некоторых местах напоминала решето. Осматривая повреждения, мы восхищались живучестью самолёта. В такой неравной схватке победили советская техника, советское оружие, наши воля и мастерство.

...Бои на земле продолжались с неослабевающим напряжением. Враг отступил к Риге. Стремясь как можно организованнее отойти, немецкие войска не только прикрывались мощными арьергардами, но и местами переходили в контратаки. Однажды разведка донесла, что по одной из дорог к линии фронта движется колонна вражеских танков. В воздух поднялись 16 наших самолётов. Прорвавшись сквозь завесу зенитного огня, мы удачно отбомбились. Но при отходе от цели меня подбили. Обшивка фюзеляжа, ближе к хвосту, загорелась. Скольжением всё - таки удалось сбить пламя. Кое-как перетянул через линию фронта. До своего аэродрома было ещё далеко, мотор работал с перебоями, а потом и совсем заглох. Надо было садиться, но всюду виднелись холмы да овраги. Из-за малой высоты нельзя было пользоваться и парашютом. Отжал ручку от себя, чтобы не потерять скорость, и земля стала надвигаться ещё быстрей...

Создалось почти безвыходное положение, "Вот она, самая страшная минута в жизни", - пронеслось в голове. И вдруг, когда до земли осталось 10 - 15 метров, слева за косогором показалась маленькая речушка, а вдоль неё - узенькая долина. Немедленно сделал левый разворот, и самолёт устремился вперёд вдоль долины. Сбив одним крылом телеграфный столб, а другим - крышу небольшого сарая, машина плюхнулась на землю и метров 100 проползла на фюзеляже, а потом с грохотом свалилась с двухметрового обрыва. Я потерял сознание. Очнулся, когда воздушный стрелок стал оказывать мне помощь. А со всех сторон к нам бежали люди - солдаты и офицеры располагавшейся там дивизии.

На наблюдательном пункте пехотный Генерал, посмотрев на нас с нескрываемым удивлением, сказал: "Говорят, что чудес нет, а в авиации они бывают. На горящем самолёте и на таких рытвинах сесть и остаться в живых. Ну лётчики, молодцы !   Считайте, что второй раз родились". Спросив, из какой мы части, он распорядился, чтобы нас доставили на аэродром. Поздно вечером мы были уже в полку, где нас считали погибшими. Ведомые экипажи видели, как наш самолёт полетел вниз, объятый дымом.

Вскоре разгорелись бои непосредственно за Ригу. Сопротивление противника возросло. Мы начали встречать "Фоккеры" и "Мессеры" с изображением на фюзеляжах карточных тузов, подков, крокодилов. Это прибыла особая немецкая истребительная группа "охотников". Несколько дней нам приходилось туговато. Но на помощь пришла специальная группа истребителей Ла-7, возглавляемая дважды Героем Советского Союза Капитаном И. Н. Кожедубом. Новая, более совершенная авиационная техника в руках прославленных асов была грозным оружием. Положение изменилось, наша авиация опять стала господствовать в небе.

Бои за Прибалтику были для нас поучительными. Мы, лётчики, сделали вывод: никогда не теряться, даже в самой трудной обстановке проявлять смекалку и находчивость. И ещё одно крепко запомнили - надо знать в совершенстве технику, вверенное тебе оружие и умело владеть им.