Над Эльтингеном - Борис Литвинчук

2 Ноября 1943 года. Второй день боёв за плацдарм у Эльтигена. И метеообстановка на круглую двойку - низкая облачность, резкий, порывистый ветер с дождём... Да, но люди - то ведь летают !   Ведь кроме авиации, помочь десантникам некому: до противоположного берега 30 километров, а вражеские катера и быстроходные десантные баржи наглухо блокируют подходы, артиллерия прицельно простреливает.

...Над аэродромом красивой параболой взмыли два ястребка - как связанные паутинкой. Эту - то пару ни с кем не спутать: Борис Литвинчук и его верный "щит" Жора Колонтаенко. Вместе летают с тех памятных... Незапамятных ?   Сколько прошло с тех пор времени ?   Сколько его должно было пройти, чтобы действительность стала легендой ?

В конце 1940 года была сформирована специальная эскадрилья составных пикирующих бомбардировщиков - связка тяжёлого ТБ-3 и двух И-16, командиром которой назначили Капитана А. Шубикова, героя боёв в Испании. Первыми освоили необычайный полёт Лейтенанты Борис Литвинчук и Евграф Рыжов, обучили товарищей. И тут - война...

С первых часов - жесточайшие схватки. Неравенство в силах приходилось восполнять нечеловеческим напряжением, беззаветной отвагой. Взлетали по 5 раз на дню. Победы, потери. Об эксперименте и думать забыли...

И вдруг - приказ. Четырём самолётам эскадрильи Шубикова нанести удар по нефтеперегонному заводу и нефтехранилищам в военно - морской базе Констанца. "Ишачкам" - на Констанцу ?   Им, на неё. Запасная цель - корабли в гавани. Ведущим группы истребителей И-16 назначается комэск Капитан Шубиков, его заместителем - Лейтенант Литвинчук.

И вот два огромных ТБ-3 выруливают на взлётную полосу. На каждом в движении 6 винтов: 4 своих, 2 - "пассажиров". Подвешенные под плоскостями летучего авианосца "Ишачки" питаются горючим из его объёмистых баков. Собственный запас - на выполнение задания и обратный путь на ближайший аэродром.

На лётном поле весь полк. Все взоры -- на стартовую площадку. Сигнал !   Первая из двухэтажных громоздких сцепок взревывает 6-ю моторами, набирает разбег...

"Странное чувство ! - вспоминал Борис. - Будто в детстве на карусели. Я всегда "самолёт" выбирал, очередь пропускал, если видел, что кто - то его уже занял..."

Странное и само дело. Задание - на бомбардировку ?   Ну так вот же бомбардировщик, ещё и какой !   Взял бы сам бомбы и полетел, разбомбил. Брали, летали... Но их там и ждали. Задолго до цели встречали заградительным огнём, атаками истребителей. Тихоходные, маломаневренные ТБ-3, выйдя за радиус действия своих ястребков, становились для "Мессеров" лёгкой добычей...

"Мы с Шубиковым летели на подвеске у Серафима Гаврилова - лётчик что надо, ещё до войны нас катал. Под вторым ТБ-3, Николая Огнева, тоже опытного "возницы", - "Ишачки" Филимонова и Самарцева. Мы с Арсением видим друг друга, объясняемся знаками. Над морем опробовали пулемёты - работают "на большой". Опять делать нечего, только следить за режимом моторов да друг за другом, чтоб не заснуть.

Хорошенькое было бы дело !   Но вот и береговая черта. "Внимание !" - вспыхивает сигнальная лампочка над козырьком. "Есть, внимание !" - тем же способом отвечаю Гаврилову. "Срыв !" - сигнал на щитке под плоскостью бомбардировщика. Киваю Шубикову, рывком поворачиваю ручку отцепки заднего замка. Чувствую: самолёт обрёл одну свободную ось. Ручку управления от себя - полная отцепка, истребитель плавно скользит носом вниз. Всё, свободен !   Спасибо Сергеичу, отличную придумал системку..."

Сергеич - упомянутый выше конструктор Вахмистров, тёзка и довоенный знакомый Литвинчука, не раз бывал в их эскадрилье.

Как и ожидалось, противник принял их за своих: откуда здесь взяться советским истребителям ?   Шубиков и Литвинчук точно спикировали на нефтебазу, Филимонов с Самарцевым - на порт. Только когда внизу заполыхали разрывы сброшенных ими фугасных бомб, вражеские зенитки открыли беспорядочный огонь. Поздно !   Юркие ястребки, выйдя из почти отвесного пике, на малой высоте проскочили к морю. С ближайшего аэродрома взмыла пара "Мессеров". Но тут - то уж Шубиков с Литвинчуком были в своей родной стихии. После каскада умопомрачительных маневров они устремились в лобовую. Ошеломлённые враги в панике отвернули...

Затем вся четвёрка соединилась и благополучно долетела до промежуточного аэродрома под Одессой. Пока самолёты заправляли горючим, возбуждённые лётчики обменивались впечатлениями. "Задали фрицам задачку !" - подвёл итог Арсений Шубиков.

Начало было положено. И хоть "задачку" немцы вскоре разгадали, бороться с истребителями - бомбардировщиками у себя в глубоком тылу им надо было ещё научиться. В следующий раз полетели шестёркой, ночью. На рассвете накрыли корабли в порту. Отбомбившись, вступили в неравный бой с "Мессерами". В Одессу первыми прилетели Шубиков и Литвинчук. Минут через 10 сели ещё двое. А Серафима Кузьмина и Дмитрия Скрынника не дождались. Поклялись за них отомстить...

Случай для этого вскоре представился: эскадрилья получила задание разрушить Черноводский мост на Дунае. Важнейший, стратегический, можно сказать, объект. Бомбардировщики не раз ходили на него, но отлично прикрытая узкая цель оставалась неуязвимой. С большой высоты, горизонтальным бомбометанием, поразить её было практически невозможно.

Решили лететь вчетвером: Шубиков, Литвинчук, Филимонов, Каспаров. Тщательно подготовились: изучили по снимкам конструкцию моста, подходы к нему, расположение средств обороны. Вылетели глубокой ночью. Каждый из истребителей нес две 250-килограммовые авиабомбы ( самостоятельно с таким грузом излететь "Ишачку" - нечего было и думать ) и дополнительный бензобак: отцепляться от авианосцев решили задолго до подхода к цели.

Однако внезапно появиться у моста не удалось: противовоздушная оборона противника находилась в постоянной боеготовности. Шквалы огня взметнулись навстречу тяжело нагруженным ястребкам. Орудия, "эрликоны", пулемёты ощетинились огнём с обоих берегов Дуная, с островов, со специальных люлек, подвешенных к фермам моста, даже с вершин этих ферм, находящихся на 75-метровой высоте... Тем не менее прорвались. Вошли в пике. Лента моста стремительно полетела навстречу... 400 метров. Бомбы несутся вниз...

Есть !   В центральный пролёт !   Гигантская стальная ферма переламывается, как шея жирафа, утыкается во вспененную воду. Из перебитого нефтепровода под настилом хлещет горящая нефть, вниз по течению на воде - сплошное бушующее пламя...

Все 4 машины целы. Скользнув над плавнями, уходят в сторону Одессы. Посадка, осмотр матчасти. Самолёты имеют пробоины, но до Крыма дотянут. Заправились, уселись в кабины. И тут на аэродром поступило сообщение: на одесский порт идёт группа вражеских бомбардировщиков. Взлетели с местными истребителями. После короткого боя "Мессеры" были отогнаны, "Юнкерсы", оставшись без прикрытия, беспорядочно побросали бомбы в море.

Опять посадка, заправка. И наконец - то отправились домой !   Там их ждало начальство. Командующий ВВС Черноморского Флота поздравил с успешным выполнением ответственной задачи, обещал представить к наградам. Вскоре комэску Шубикову был вручён орден Ленина, Литвинчуку, Филимонову и Каспарову - Красного Знамени. Спустя 2 дня налёт на Черноводский мост повторили. Шестерка И-16, отцепившись от трёх ТБ-3, вновь сумела пробиться к цели и снайперски положить бомбы...

"Сцепка" из бомбардировщика ТБ-3 и пары И-16, 1941 год.

Слава об отважных маленьких пикировщиках вышла за пределы флота. По просьбе армейского командования 2 доставленных авианосцем "Ишачка" - Бориса Литвинчука и Павла Данилина - под прикрытием 26 истребителей нанесли удар по мосту через Днепр. Несмотря на плотный заградогонь и беспрерывные атаки "Мессеров", задача была выполнена блестяще.

Затем той же паре было поручено атаковать тяжёлую артиллерийскую батарею, сильно досаждавшую нашим поискам, обороняющим Перекоп. На прикрытие вылетел сам комэск. В районе цели их встретила группа "Мессеров". Арсений с ходу связал врагов боем, но силы были слишком неравны. В жестокой схватке Арсений Васильевич Шубиков погиб как герой...

Арсений погиб, прикрывая его, Бориса. Борис его заменил. Трудно заменить хорошего командира, ещё трудней - любимого всеми человека. Борису это удалось. Потому, наверно, что он сам больше всех любил Шубикова. Эскадрилья славится на весь флот, командир в ней не только командир, но и лучший боец, первый по числу сбитых вражеских самолётов. В любой "карусели", где "Мессеров" больше, сражается Литвинчук. Каждый ведущий бомбардировщиков, торпедоносцев, идя на задание, просит: "Дайте Литвинчука !". Пока группу сопровождает Борис со своими ребятами, за "воздух" можно не волноваться...

...Поползла вправо стрелка указателя скорости. Литвинчук оглянулся, больше для порядка: от Жорика и захочешь, не убежишь. Шли междугорьем, то и дело приподнимаясь над гривами устоявшегося в ущельях тумана. Спускались до бреющего, осматривались, взмывали вновь.

Пересекли пролив, вышли в район Эльтигена. Над плацдармом - разорванная облачность. Сквозь мутную смесь из тумана и дыма просвечивают вспышки орудийных выстрелов, багрово - чёрные костры... Избрали высоту - круговая видимость. Ждать долго не пришлось.

Из - за горизонта поплыли чёрные точки. Один ряд, второй... Бомбардировщики шли тремя группами, по девятке в каждой. "Мессершмитты" вились чуть сзади и выше.

- Атакуем первую ! - принял решение Литвинчук, вызвав с земли подкрепление.

Неожиданный удар ошеломил противника. Несколько метких очередей, и пикировщики Ju-87 начали в панике освобождаться от бомб. "Мессеры" прозевали не только атаку, но и стремительный выход из неё дерзкой пары советских истребителей. Боевым разворотом уйдя в сторону, Литвинчук нацелился на вторую группу. Сближение под ракурсом 2 / 4 со стороны солнца. С 500 метров стрелки "Юнкерсов" открыли огонь. Литвинчук ввёл машину в пологое пикирование. Небольшой доворот, и перекрестие прицела совместилось с фюзеляжем "Юнкерса". Ещё несколько секунд на сближение... Оранжевая трасса полоснула по серому телу врага. Тот вспыхнул, потянул к берегу...

- Рухнул, командир !   Возле Камыш - Буруна... Смотри, "Мессеры" !

В атаку заходила первая пара. Литвинчук моментально развернулся. Ведущий немец нырнул вниз, ведомый отвернул вправо. Борис бросился за ним, противник не рассчитал маневр, оказался под носом у Колонтаенко.

- Бей ! - крикнул комэск, отворачивая, чтоб не попасть под его очередь. Колонтаенко моментально поймал врага в прицел, ударил. "Мессер" неуклюже завалился на крыло...

Литвинчук шёл навстречу второму, лоб в лоб. Выждал, когда у врага сдали нервы. Затем молниеносный переворот через крыло, заход в хвост. Колонтаенко, чтоб не мешать, пристроился в хвост к командиру. Три самолёта неслись друг за другом, то чуть не отвесно ныряя к земле, то крутой горкой взмывая вверх. Оторваться от Литвинчука... Колонтаенко улыбался. Наконец это понял и сам фашист. Бросился на отчаянный трюк: переломил машину в отвесное пике, затем вертикально взмыл вверх. Литвинчук разгадал маневр, выждал, встретил. Судьба врага была решена...

Но как раз в это время подоспел со своим звеном вызванный на помощь Лейтенант Краснов. С ходу поймал в прицел зависший "Мессер" и сбил его одной очередью. Через несколько минут вся фашистская армада была рассеяна. Побросав бомбы куда попало, "Юнкерсы" убрались восвояси...

Я поздравил Бориса со сбитым "Арадо".

- Редкая дичь !   Стоило перышко взять на память. Деткам показывать после войны.

Женатый Борис такой шутки не принял. С сомненьем пощурился вдаль, будто пытаясь там разглядеть это "после", что я так просто ему обещал.

- С креста надо было тогда начинать, - заметил без сожаления, впрочем. - Что фриц мне на память дарил.

- Друг ?   Вместе летали ?   В одной "карусели" ?

- Летали. В одном самолёте. Вдвоём.

- Ну, знаешь, Боря, - я покосился в сторону штаба. - Считай, я не слышал. Кстати, на днях мы тут вспоминали ваш "цирк"...

- Вот в то как раз время и довелось прокатиться...

Обозлённые налётами маленьких бомбардировщиков немцы разнюхали их аэродром. Вечером 23 Августа береговые посты наблюдения предупредили: идут в вашу сторону. Командир полка поднял дежурное звено. Борису достался сектор в глубь моря километров на 20.

- Луна взошла рано, и от заката щелочка оставалась. На этой полоске его и засёк. Пропустил мимо, чтоб окончательно убедиться, глаз - то не очень ещё был наметан на них. Точно, "Хейнкель-111" !   Один идёт, разделились, значит, как темнота наступила, поодиночке пробраться хотят. Не торопясь развернулся. Заметил ?   Нет, позволяет зайти себе в хвост. Ну, значит, я ему и хозяин. Подкрался не больше как на полсотни, выбрал, как в тире, правый мотор. Где ж тут промажешь ?   Дым белым парком, как из чайника, потянулся.

Застрочили его стрелки. Повторно с маневром пришлось заходить, но попал и в левый. Фриц провалился, но опытный, видно, тут же опору обрёл. Пламя сумел сбить скольжением, но из пике выйти пороху не хватило. До берега все ж дотянул, приземлился на пляже у Донузлава. Как на картинке, распластанный под луной !   Горючее у меня ещё оставалось, проштурмовал его с двух заходов, чтоб пограничников к месту привлечь...

Наутро стало известно, что пограничники захватили фашистских лётчиков, когда те собирались удрать на резиновой лодке. Один из стрелков был убит очередью Литвинчука в воздухе, второй ранен при штурмовке на берегу. Борис живых фашистов ещё не видел, попросился слетать на заставу на У-2. Пограничники вынесли его на руках из кабины, давай качать. Тут же, понурясь, стояли 3 немца.

- Командир их, матёрый зверь, вдруг увидел у меня орден. Отбрыкнулся от охранника, просунулся сквозь толпу. "Циркус ?   Циркус ?" - показывает на ладонях. Может, отсюда потом и пошло это - "цирк". Я машинально кивнул. Он вдруг вытянулся передо мной, каблуками прищёлкнул. Расстегнул китель, главный свой крест отвинтил. Протягивает торжественно: "Битте..."   Я головой мотаю - на кой. "Европа, Европа", - он поясняет: не за разбой, мол, на вашей земле получил. Я, как могу, ему объясняю: "мол, всё равно за разбой..."

- Но ты сказал, что летал с ним ?

- Тут же и полетели. "Что с ними будете делать ?" - спрашиваю у хлопцев. "В Симферополь отправим". - "Может, лётчика сначала к нам отвезу ?   Что - то полезное нам расскажет". Начальник заставы подумал. "Бери !   Только уж пусть извинит, свяжем. Мало что может в башку ему в воздухе там прийти". Ребята специалисты, к спинке сиденья его прикрутили. "Во, - говорят, - осанка, как Генерал !"   Полетели. Тут мне молодость вспомнилась, аэроклуб, машина сама подсказала, родненький наш У-2. Не удержался, серию заложил на высшую сложность. Оглянулся - фриц бледный, но улыбается, понял: "Гут, гут !"   Так вот и долетели...

Вечером дома в Евпатории - жили ещё по довоенному, с семьями, - жена Шура, сама лётчица, встретила, как обычно, вопросом: "Трудный был, Боря, полёт ?" - "Весёлый !" - ответил Борис, расхохотавшись...

- А с "Арадо" трудно было ? - задал я тот же почти вопрос.

- Бывало и потрудней. Живучая каракатица !   Но сама по себе - то, вот именно, дичь. Если б не "Мессеры"...

Это было 22 Ноября 1943 года, над Эльтигеном. К боевым действиям полк приступил с рассвета. Перед вылетом группы Литвинчука над плацдармом уже побывали сначала третья, за ней вторая эскадрильи. Бои завязывались с ходу и заканчивались, когда кончался в баках бензин. Прошло 3 недели со дня высадки десанта, в сражение вовлекались всё новые и новые силы...

Взлетели двумя звеньями - 8 машин. Видимость в небе была хорошая, облачность стояла невысоко. Над Керченским полуостровом увидели 16 Ме-109 - пришли расчистить воздушное пространство для своих бомбардировщиков. Вступать в бой почему - то не торопились.

Выждал и Литвинчук. Обе группы прошли своими курсами, строем, словно бы не заметив друг друга. И тут Борис, стремительно развернувшись, ринулся в самую гущу вражеской стаи. Ведомые моментально поняли его. Закрутилась воздушная карусель. Стеснённые невысокой облачностью, машины маневрировали в основном по горизонтали. Немцы действовали нахально: их было ровно вдвоё больше. Один, зайдя в хвост Краснову, уже готовился открыть огонь. Пётр резким маневром развернул машину и в лоб расстрелял фашиста. Пыл вражеских лётчиков поостыл.

Но вот показались бомбардировщики - 18 пикировщиков Ju-87. Литвинчук бросился с одним звеном на них, четвёрка Краснова осталась сковывать боем "Мессеры". Гвардейцы дрались бесстрашно. "Юнкерсы", не ожидавшие нападения, сломали строй, принялись сбрасывать бомбы. Они рвались в расположении немецких войск. Рассеяв и обратив бомбардировщики в бегство, Литвинчук вернулся к "Мессерам". Но вражеские истребители уже потеряли охоту драться, стали уходить в облака. Вскоре восьмёрку Литвинчука сменила другая.

Уже был взят курс на свой аэродром, когда Георгий Колонтаенко вдруг передал:

- Внизу "Арадо" !

- Вижу, - отозвался Литвинчук. - Атакую звеном. Петя, прикрой от "Мессеров" !

Огромная каракатица летела на высоте 30 метров, вела наблюдение за передвижением наших плавсредств в Керченском проливе. Литвинчук, сделав полупереворот, зашёл в атаку. Ведомые не успели повторить его маневр, как он уже бил из пушки и пулемётов.

Атакованный гидроплан оказал остервенелое сопротивление: 2 его пушки и 2 пулемёта, казалось, заполнили огнём всё пространство над ним. Машина Бориса стремительно взмыла вверх. Его сменило звено Краснова. Вся четвёрка открыла огонь одновременно. Гидроплан задымил, но продолжал лететь и вести прицельный огонь. Исключительная живучесть этой машины не раз обманывала наших истребителей. Вновь атакует Борис. С ним рядом идет Колонтаенко. Сближение. До предела. Меж огненных трасс. И вот... Вся длинная очередь вошла в тёмно - зелёную тушу "Арадо", он загорелся, ткнулся в воду носом и сразу стал погружаться.

- Сбор, идём домой, - спокойно оповестил своих товарищей Литвинчук.

Убедившись в бесплодности попыток сбросить десант в море, немцы вели бои на изнурение. Старались не дать возможности расширить и укрепить плацдарм. При этом на авиацию возлагалась одна из главных задач - контроль коммуникаций, связывающих плацдарм с Кавказским побережьем.

27 Ноября 1943 года, рассвет. Над командным пунктом взвивается зелёная ракета. Пара за парой выруливает на полосу звено Краснова. За ним взлетают Борис и Жора Колонтаенко. Вот тоже вопрос. Кому в бою легче, ведущему или его "щиту" ?   Вернее, кому тяжелее ?   Литвинчук скажет - Жоре. Жора - конечно, Борису. И оба будут правы. Литвинчуку труднее быть на месте Жоры, Жоре - на месте Литвинчука. Разные роли, разные характеры. Во всех лучших парах ведущий как будто самой природой создан быть ведущим, ведомый как бы ещё не больше создан "щитом".

Вот и плацдарм. На исходе четвёртая неделя ожесточённых боёв за ничтожный клочок земли. Кажется, на нём не должно бы остаться живого места. И, однако, десант живёт. Живёт, укрепляет свои позиции, пополняет личный состав и вооружение. Потому что в этом клочке - залог освобождения всего Крыма. Над окопами немцев - облака пыли и дыма. Только что поработали наши штурмовики. Теперь надо ждать немецких бомбёров. Пронизая жидкую облачность, Борис с Колонтаенко набирают высоту. За ними - звено Краснова. Вот и противник - шестёрка Ju-87.

- Петя, держи прикрытие !

Прикрытие - 12 "Мессеров". Сразу устремляются на четвёрку Краснова, намеренно отставшую от пары Литвинчука. Пётр искусно выводит звено из - под удара, разворачивается, предлагает лобовую. Немцы благоразумно воздерживаются, отходят в сторону солнца. Тем временем Литвинчук атакует "Юнкерсы".

"Мессеры" разделились. Шестёрка устремилась за ним, другая осталась караулить Краснова. Именно это и надо Борису. Демонстрируя сумасшедший каскад фигур, он отводит "своих" фрицев в сторону. Краснов отрывается от "своих", устремляется к бомбардировщикам. Удар с ходу. "Юнкерсы" нарушают строй, беспорядочно освобождаются от груза...

Борис врезается в строй "Мессеров", длинной очередью упирается в хвост одного. Устремляется к следующему. Пара Ме-109 нависает над ним. Колонтаенко самоотверженно принимает на себя атаку... "Юнкерсы" рассеяны, бегут на запад. Краснов делает вид, что преследует их. Часть "Мессеров" снова отвлекается на него. Он моментально разворачивается и, оставив их далеко за хвостом, спешит на помощь комэску...

Враг, сбитый Литвинчуком, втыкается в землю возле немецкой траншеи. На горизонте появляется восьмёрка "Аэрокобр" - однополчане спешат на смену. Немецкие истребители, увидев их, порознь покидают пространство над плацдармом...

Отворот в море, курс на аэродром. У береговой черты Керченского полуострова, метров на тысячу ниже, ползёт Ju-88. Очевидно, разведчик направляется из Феодосии к Кавказскому побережью.

- Жора, премия !   Горючее есть ?   Атакуй, прикрою на случай !

"Юнкерс" их замечает, снижаясь, выжимает скорость. Колонтаенко увеличивает обороты до максимальных.

Враг огрызается очередями. Литвинчук маневрирует, отвлекая огонь на себя. Колонтаенко сближается, чтобы ударить наверняка: на вторую атаку бензина не хватит. 200, 100 метров, 50... Очередь. Снаряды 37-мм пушки прошивают фюзеляж, моторы, крылья. "Юнкерс" разваливается на глазах...

Четыре недели боёв - полдюжины сбитых самолётов противника. Так работали над Эльтигеном Борис Литвинчук и его товарищи.