"Пчёлке" лететь на Берлин

...Я приехал в полк к разведчикам - к Подполковнику Борису Ерёмину, чтобы познакомиться с историей его примечательного самолёта. Рассказать это мне будет тем приятней, что самолёт в самом деле примечателен. Это истребитель Як-1 с необычной для боевой машины надписью на фюзеляже: "Лётчику Сталинградского фронта товарищу Ерёмину от колхозника товарища Головатого".

Я видел книги с дарственными падппсями, кубки, блюда, но самолёт с подобного рода надписью мне видеть до той поры не доводилось. Надпись сделана была 26 Декабря 1942 года, когда впервые встретились лётчик Борис Ерёмин и колхозник Ферапонт Головатый.

Встреча состоялась в кабинете директора Саратовского авиазавода. Когда-то и сам Ерёмин был токарем на заводе, А теперь он прилетел с фронта на завод, чтобы принять самолёт, построенный на сбережения его земляка, саратовского колхозника.

Ферапонт Петрович чувствовал себя несколько стеснённо в кабинете директора и заторопился смотреть самолёт. Они с Ерёминым ушли из директорскаго кабинета на аэродром. Там старый колхозник с крестьянской обстоятельностью осмотрел машину, залез в пилотскую кабину, всё ощудал, обстукал. Выспрашивал, как управлять машиной, как из пулемётов стреляют.

Последним обстоятельством Ферапонт Головатов особенно интересовался, так как в Гражданскую войну сам был боевым командиром и во главе эскадрона красных конников участвовал в обороне Царицына. Теперь тот же город на Волге вместе с тысячами других советских воинов должен был оборонять Майор Б. Ерёмин, оборонять на машине, построенной на средства старого защитника волжской твердыни.

Головатый остался доволен осмотром. Машина ему понравилась. Он поцеловал лётчика и пригласил после войны к себе в гости. А через день Борис Ерёмин вылетел на самолёте Головатого к себе в полк. Спустя ещё день, 29 Декабря 1942 года, Ерёмин ушёл на нём в первый боевой полёт.

Обо всём этом рассказал мне Борис Николаевич на аэродроме, стоя возле самолёта, на борту которого рядом с надписью красовалась уже красная звёздочка. Ею отмечен был первый сбитый на этой машине самолёт врага. На боевом счету Ерёмина он был уже 8-м сбитым им фашистским самолётом.

Впрочем, не в звёздочке сила. Ерёмин был разведчиком, и главная его задача заключалась не в воздушных схватках с врагом, а в разведке. Кроме того, самолёт Головатого нёс ещё одну, так сказать, общественную нагрузку. Возле него происходили короткие митинги перед началом каждого наступления и боевые летучки пилотов перед особо сложными и ответственными операциями.

Для населения освобождаемых от фашистов городов и сёл этот самолёт был символом чести и долга советского гражданина. Шахтёры Снежнинского рудника, разрушенного немцами, узнав историю самолёта, дали возле него обязательство - восстановить разрушенную шахту досрочно. А крестьяне освобождённого Гуляй - Поля, следуя примеру Головатого, решили тоже собрать средства на приобретение для лётчиков боевого самолёта.

Обо всём этом Майор Б. Ерёмин писал на Саратовщину, в колхоз Головатому. Он писал о делах полка, о том, как воюют ветераны полка, как растёт молодёжь. Рассказывал о боевой работе Лейтенанта Николае Глазова, сбившего 19 вражеских машин, о Старшем лейтенанте Фотии Морозове. Головатов писал Ерёмину о своих колхозных делах, о работе саратовских хлеборобов.

Но всему бывает конец, а для боевой машины конец наступает довольно скоро. Век её недолог. Износилась она, излеталась, и пришлось её отправить в Саратовский музей как реликвию войны.

И тут события приняли новый и чудесный оборот. Самолёт Головатого не мог уже летать. Но самолёт Головатого продолжал свой боевой полёт. Да. Именно так и было. Узнав о том, что машина уже не годна для боевой службы, Ферапонт Головатый собрал все средства, какие были у него и его семьи, и решил приобрести для Бориса Еремина другой самолёт. Вскоре самолёт был готов, и, передавая его на аэродроме лётчику, Ферапонт Головатый сказал:

- Ты знаешь, Борис, я в колхозе пчеловодом работаю. Так вот, дарю тебе свою "Пчёлку", но с уговором: должна она на этот раз долететь до Берлина и крепко ужалить немца.

Майор Б. Еремин усмехнулся и кивнул большой лобастой головой:

- Договорились. Обещаю приземлиться на Берлинском аэродроме.

Так ответил лётчик Еремин. Так оно и стало. Но об этом в двух словах не скажешь. И никакой мерой не измеришь тех 18 месяцев жестоких испытаний, горьких потерь и тяжких воинских трудов, которые отделяли загаданное для "Пчёлки" от того Майского дня 1945 года, когда это загаданное стало уже былью...