Силантьев Александр Петрович

Он родился 28 овгуста 1918 года в городе Екатеринбурге (Свердловск), в семье рабочего. Окончил 7 классов средней школы. В 1934 году окончил школу фабрично-заводского ученичества (ныне СПТУ № 94). Работал слесарем-сборщиком на заводе "Металлист" в Свердловске. С сентября 1935 года был инструктором-планеристом в Первоуральской планерной станции, а с апреля 1937 года уже инструктором-лётчиком Свердловского аэроклуба.

С 1938 года в рядах Красной Армии. В 1940 году окончил Сталинградскую военную авиационную школу лётчиков. В июне, получив звание лейтенанта, отбыл для продолжения службы под Минск, в 153-й истребительный авиационный полк, летающий на бипланах И-153.

С началом Великой Отечественной войны на фронте, командовал звеном. К началу войны 153-й ИАП (последствии 28-й Гвардейский истребительный Ленинградский ордена Кутузова авиационный полк) базировался в Кексгольме и имел на вооружении 66 самолётов И-153 (в том числе 7 неисправных), а также 45 новых МиГ-3, ещё не освоенных лётчиками.

В августе 1941 года А. П. Силатьев был переведён в 160-й (впоследствии 137-й Гвардейский истребительный Минский Краснознамённый ордена Суворова) авиационный полк под Ленинградом, летающий на новых истребителях ЛаГГ-3. В этом подразделении он прошёл путь от заместителя командира эскадрильи до штурмана полка.

12 сентября 1941 года сопровождал транспортный самолёт, на котором летел командующий Ленинградским фронтом Генерал армии Г. К. Жуков.

В своих воспоминаниях Жукова так пишет о своём вылете из Москвы в Ленинград:

"Утро 10 сентября 1941 года было прохладным и пасмурным. На Центральном аэродроме столицы, куда я прибыл, чтобы лететь в осаждённый Ленинград, у стоявшего на взлётной полосе самолёта маячили 3 фигуры: одна высокая - Генерал-лейтенанта М. С. Хозина, вторая, поменьше, - Генерал-майора И. И. Федюнинского, третья - лётчика, командира воздушного корабля...

Без промедления состоялся вылет. Впереди был Ленинград, и мысленно мы уже были там..."

В дождь при низкой облачности лётчик А. Лебедёв повёл самолёт. И пока погода на подходе к Ладожскому озеру не улучшилась, летели без всякого прикрытия. Расчёт строился на том, что в такую погоду вражеские истребители в воздух не поднимутся, а опытный экипаж Аэрофлота благополучно дойдёт до Ленинграда.

Но над Ладогой просветлело. Жуков принял решение вернуться и взять истребительное прикрытие. Сопровождать транспортный самолёт было приказано эскадрилье из 160-го истребительного авиаполка.

Александр Петрович Силантьев, в ту пору младший лейтенант, был одним из тех, кто участвовал в выполнении этого задания.

- Наш полк тогда базировался в Сароже, вспоминает А. Силантьев. - Полёты в тот день не планировались из-за плохой погоды, но неожиданно на рассвете эскадрилью подняли по тревоге и приказали срочно перелететь на соседний аэродром Кайвакса.

Короткий полёт и посадка. Истребителей встречал, и это показалось странным, командир авиагруппы полковник Е. Холзаков. Не его это, конечно, дело. А он, что удивило, ме только встречал, но и лично занимался организацией приёма самолётов, энергично жестикулируя руками, показывал, куда заруливать машинам.

Спустя несколько минут совершили посадку командар полка майор И. Дрозд и его заместитель штурман полка капитан Н. Панюков.

Лётчики недоумевали: зачем потребовалось так спешно перелетать в Кайваксу? И зачем сюда прилетело начальство?

Только обменялись первыми впечатлениями, как на лётное поле приземлился транспортный самолёт "Дуглас". Он подрулил к опушке леса и остановился неподалёку от нас. Смолкли моторы. Дверь самолёта открылась. Появившийся в проёме бортовой техник привычно и споро приставил к фюзеляжу железную лесенку. По ней из самолёта сошли генералы в новых шинелях. Затем из самолета вышел среднего роста плотный человек. На нём было светло-коричневое кожаное пальто без петлиц и знаков различия. На голове защитного цвета фуражка. Генералы сразу же почтительно повернулись к нему, а он, кивнув в ответ, как бы разрешая, что можно вести себя свободно, отошёл в сторону и, молча, заложив руки за спину, погружённый в свои мысли, стал прогуливаться вдоль опушки леса.

Холзаков сразу же поспешил к нему. Выслушав Холзакова, человек в кожаном пальто подошёл к Генералам. И тут я, ещё раз внимательно вглядевшись, ахнул: "Неужели Генерал армии Жуков?!" И вспомнил фотографию, которая красовалась на стенде в гарнизонном Доме офицеров городка Балбасово под Оршей, где до войны базировался наш 160-й истребительный авиаполк. Запоминающаяся фотография. Военный с крупной головой, характерным лицом и с биноклем на груди. Фотоснимок, запечатлевший для истории Г. К. Жукова во время халхинголских событий.

Начальство тем временем закончило короткое совещание. Жуков что-то сказал Холзакову, и тот, подойдя к лётчикам-истребителям, предельно чётко сформулировал задание: сопровождать "Дуглас" в Ленинград. Место посадки - Комендантский аэродром.

Группу сопровождения приказали вести Н. Панюкову. Взлетели без задержки. Облака проплывали почти над самыми верхушками деревьев. Моросил дождик, и от воды, запивавшей фонарь кабины, ухудшалась и без того плохая видимость. Летели, прижимаясь к земле. К побережью Ладожского озера выходили между устьями рек Волхова и Свири. Здесь облака резко обрывались, ярко светило солнце. Командир "Дугласа" принял решение продолжать полёт над серединой озера, держаться подальше от Шлиссельбурга, занятого немцами.

Как дальше проходил полёт поведал А. Лебедев:

"Над Ладогой летели низко. При подходе к озеру облачность стала рассеиваться, а над озером совсем посветлело, и беспокойство экипажа усилилось. Но наши защитники надёжно контролировали пространство на подступах к воздушной трассе. Не успели пройти и половины пути через озеро, как второй пилот Дзугутов доложил, что видит на горизонте группу "Мессеров". Я жестом руки дал понять, что тоже заметил врага. В этот момент наши "ястребки" пошли наперерез противнику и сорвали атаку. Над нами разгорелся бой..."

- Мы действовали предельно собранно и чётко, - продолжил рассказ А. Силантьев. - Группа Киянченко (одно звено) прикрывала непосредственно "Дуглас", а наша группа (два звена) под руководством Панюкова, связав "Мессеры" маневренным боем, оттягивала от трассы, по которой летел транспортник.

Клубок огненной карусели постепенно смещался к северо-западу, в сторону Карельского перешейка. Бой уже переместился в район мыса Кюля. По всему чувствовалось, что воздушная схватка подходит к концу. И её последние минуты оказались для меня счастливыми. Один из вражеских истребителей то ли по неопытности, то ли случайно, а может быть, и из-за притупления бдительности после продолжительного маневренного боя оказался в прицеле. Я тут же нажал на гашетки. Разом ударили пушки и пулемёты. Последний, можно сказать, залп. "Мессер", несколько раз клюнув носом, выбросил языки пламени и, оставляя за собою шлейф дыма, потянул к земле.

После потери истребителя пыл у фашистов значительно охладел, и они поспешили покинуть поле боя, нырнув в серую пелену облаков...

Два звена свою задачу выполнили: они перехватили восьмёрку Ме-109, связали её боем, не допустили к транспортному самолёту. Но общая задача считалась выполненной лишь при условии, когда "Дуглас" приземлится на ленинградском аэродроме. Дошёл ли ?

Группа непосредственного прикрытия надёжно защищала "Дуглас".

Свидетельствует А. Лебедев:

"Над нами разгорелся бой, но проследить за ним мы не смогли: продолжали уходить в сторону Ленинграда. Больше никаких осложнений в пути не произошло. Сели на Комендантском аэродроме. Следом за нами приземлились "ястребки". О воздушном бое узнали от самих лётчиков-истребителей..."

От того памятного полёта нас отделяет уже более 60 лет, но ветераны помнят о нём.

- За время всей войны я совершил 365 боевых вылетов и сбил 8 вражеских самолётов, - поделился своими воспоминаниями Александр Петрович. - Но тот сентябрьский полёт, тот воздушный бой и подробности, как сбил вражеский истребитель, отложились в памяти на всю жизнь.

В октябре 1941 года Силантьеву было присвоено воинское звание "старший лейтенант". 29 октября, при прикрытии наших войск в районе Ситомля - Тихвин, он провёл за день 6 воздушных боёв, в которых уничтожил 2 бомбардировщика Ju-88.

Каждое задание Александр Силантьев выполнял смело, мужественно и решительно. В результате 17 штурмовок на вражеском аэродроме Лезье им подожжено 2 бомбардировщика. На аэродроме Любань за 2 штурмовки в составе группы подожжено 14 самолётов противника.

К декабрю 1941 года заместитель эскадрильи 160-го истребительного авиационного полка старший лейтенант А. П. Силантьев совершил 203 боевых вылета, из которых 20 - на штурмовку вражеских войск. Он провёл 23 воздушных боя, в которых сбил 7 самолётов противника, сжёг 1 аэростат и вместе с другими лётчиками уничтожил на аэродромах 16 немецких самолётов.

Вскоре он стал командиром эскадрилии. Неоднократно летая на штурмовку войск противника, нанёс ему большой урон в живой силе и технике.

Однажды Силантьев вступил в бой с 3 немецкими истребителями и сразу сбил один из них. Но и его самолёт был сильно повреждён в бою, а он сам ранен. Напрягая все силы, лётчик посадил разбитую машину на поле. 36 часов добирался он до ближайшего жилья, отстоящего от места посадки на 15 километров. Последний километр полз целых 12 часов! Но воля мужественного лётчика была непоколебима, и он в конце концов возвратился в свою часть. Через несколько дней, как только затянулись раны, комэск Силантьев снова попросился в строй и продолжал громить врагов.

17 декабря 1941 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, отважный воздушный боец был награждён "Золотой Звездой" Героя Советского Союза и орденом Ленина. Вскоре он стал командиром эскадрильи, а затем штурманом полка.

С марта 1942 года лётчики 160-го ИАП действовали в составе 1-й ударной авиагруппы на Волховском фронте. Там, в апреле, капитан А. П. Силантьев сбил ещё один самолёт.

С января 1943 года майор А. П. Силантьев служил в Управлении истребительной авиации Главного управления боевой подготовки фронтовой авиации ВВС. Являясь инструктором лётчиком-штурманом, участвовал в боях на Воронежском, Юго-Западном, Карельском, 1-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах. Вот как описывал один из боёв того периода Ф. Важин:

"В 1943 году на Ленинградском фронте 6 истребителей под командованием Александpa Силантьева прикрывала свои войска, ведущие ожесточённые бои. Набирая высоту, лётчики пробили облака и, когда вышли из них, увидели 6 вражеских самолётов Ме-110. Оценив обстановку, Силантьев подал команду:

Это был выдающийся в истории Великой Отечественной войны воздушный бой, показавший высокое мастерство наших лётчиков, их умение мгновенно оценить обстановку, действовать стремительно, бить врага без промаха".

А вот что пишет в своих воспоминаниях сам Маршал авиации А. П. Силантьев:

"Ранним апрельским утром 1943 года над Новороссийском закипал воздушный бой. Фашистские бомбардировщики волна за волной накатывались со стороны Крыма и утюжили наши позиции...

Небольшие разрозненные группы "Яков" пытались перекрыть дорогу фашистской армаде. Все их попытки прорваться к бомбардировщикам довольно искусно пресекались плотным заслоном истребителей.

То тут, то там появлялись купола парашютов, наших и немецких. Последних, к сожалению, меньше. Превосходство - на стороне противника. Да и не только в количественном отношении сил было дело. Всё же сказывалась невысокая тактическая и огневая выучка наших лётчиков...

Все попытки офицера наведения оказать помощь тем, кто вёл бой у нас на глазах, были безуспешными. Его информация об обстановке, целеуказания, тонули в гвалте каких-то выкриков, команд, ругательств, писке и треске, которыми был наполнен эфир...

Таким предстал тот воздушный бой для нас: офицеров недавно созданного Управления боевой подготовки истребительной авиации, только что отозванных с фронта из-под Ленинграда. Мы впервые самостоятельно выехали в действующие части ВВС. Выбор пал на 4-ю Воздушную армию. Её соединения, поддерживая войска Северо-Кавказского фронта, все ещё вели ожесточённые бои, в то время как на других фронтах зимняя кампания завершилась.

На первых порах мы знакомились с обстановкой, полками. Откровенно сказать, новой своей службой были недовольны, а Управление называли между собой не иначе как "конторой"...

Просиявшее вдруг лицо офицера наведения ещё более заинтриговало нас: казалось бы, чему радоваться? На нашу четвёрку "Яков" сзади сваливаются ещё две пары фашистов, а тот ухмыляется? А старший лейтенант как ни в чём не бывало, переждав немного, кратко и четко кому-то доложил:

- "Сотый!" Вас вижу!..

Посмотрев на наши озадаченные лица, офицер наведения показал рукой на маячившие сзади "Мессеров" точки и выпалил:

- Покрышкин!

События развивались стремительно. Звено "Аэрокобр" буквально падало на противника.

Атака молниеносна. Покрышкин бьёт по ведущему с близкой дистанции. "Хейнкель" разваливается на куски. Вторая пара покрышкинского звена с ходу сбивает замыкающего. У фашистов паника: оставшиеся без командира "Хейнкели" поспешно освобождаются от бомб.

Раскрыв глаза, наблюдаем за боем... Одна из четвёрок Ме-109 оставляет "Яки" и бросается за звеном Покрышкина. Но тут же сзади и сверху её атакуют две пары "Аэрокобр" из второго эшелона покрышкинской группы. В итоге 2 фашистских пилота висят под куполами своих парашютов...

Бой продолжается. "Яки" по-прежнему в обороне. Один из них подбит... И опять, как минуту назад, на фашистов, чуящих в подбитом лёгкую добычу, со стороны солнца пикирует ещё пара "Аэрокобр". И тут же один из фашистов вспыхивает.

- Сколько же их там ещё у Покрышкина?

- Обычно в "этажерке" у Александра Ивановича три "полки", но иногда бывает и четвёртая, - ответил офицер наведения.

После этих слов старшего лейтенанта я, будто очнувшись, припомнил разговор в Москве, в Главном управлении боевой подготовки фронтовой авиации. Полковник С. Миронов, напутствуя нашу группу перед отлётом на Кубань, просил присмотреться к действиям Покрышкина и выработанным им тактическим приёмам. Упоминал он тогда и о какой-то "этажерке". Честно признаться, я тогда же позабыл о том разговоре - и о Покрышкине, и о его "этажерке". Меня ведь занимали совершенно другие, куда более прозаические мысли: как поскорее и под каким благовидным предлогом сбежать из "конторы" снова на фронт.

Теперь же увиденное потрясло меня: результаты боя, простота и глубина его замысла, дерзость и мастерство исполнения, отвага лётчиков...

То было переломное время... В количестве истребителей мы теперь на основных направлениях не уступали фашистам... А вот тактика воздушного боя, на нашу беду, оставалась прежней - оборонительной, при которой даже на превосходных самолётах нельзя было переломить обстановку, вырвать инициативу.

Прошло ещё несколько дней нашего пребывания на Кубани. Бывали мы на пунктах наведения, на аэродромах, а иной раз и в воздухе - в боевых порядках частей, ведущих бой. И не раз становились свидетелями успешных действий покрышкинской группы, всё более убеждались в высокой боевой эффективности новых тактических приёмов...

Вскоре мы получили другую задачу, и личная встреча с Александром Ивановичем в тот раз не состоялась. Однако существо наступательной тактики прославленного аса мы изучили и приняли. И потом проверили её в боях".

Войну Александр Петрович Силантьев закончил с 8 воздушными победами, одержанными лично и в группе с товарищами, [М. Ю. Быков в своих исследованиях указывает на 6 личных и 2 групповые победы лётчика. ] ещё 16 самолётов уничтожил на земле и сбил 1 аэростат-корректировщик. Всего совершил 365 боевых вылетов и провёл 48 воздушных боёв.

После войны был на различных ответственных должностях. Закончил Военно-Воздушную академию в 1950 году и Академию Генштаба в 1957 году. В 1969 - 1978 гг. был Начальником Главного штаба и 1-м заместителем Командующего ВВС. С 1976 года - Маршал авиации. Проводил большую работу по повышению боевой готовности и боеспособности ВВС. В 1977 году удостоен Государственной премии СССР. С июня 1978 года - заместитель Главкома ВВС. С 1980 года - в Группе генеральной инспекции Министерства Обороны СССР. Умер в Москве 10 марта 1996 года, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Список всех известных побед майора А. П. Силантьева:
(Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов".  Издательство "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год.)