Дополнительная информация о Ф. Ф. Прокопенко

Лётчик - ас, истребитель от "бога", 34 года в авиации... Звезда Героя нашла его 8 Мая 1995 года. Участник Великой Отечественной войны. Выполнил 226 боевых вылетов, лично сбил 16 самолётов противника, в последствии "вертолётный отец" нескольких поколений лётчиков строевых частей сухопутных войск.

Фёдор Фёдорович Прокопенко мог стать слесарем. Если бы в 1931 году, в 14-летнем возрасте, его после школы-семилетки приняли в фабрично - заводское училище. Не приняли, ибо был он тогда маленького роста и не мог дотянуться до слесарных тисков. Прокопенко дотянулся до неба. И стал живой легендой отечественной военной авиации. Свидетелем, участником и Героем её истории.

Более 14000 часов провёл в небе Заслуженный военный лётчик СССР Ф. Ф. Прокопенко. Он, "сталинский сокол", в небе спас жизнь сыну Сталина, но не смог спасти его от земных корыстных лизоблюдов. Теряя сознание и кровь, на жестоком морозе он долгие часы полз от разбитого истребителя к своему фронтовому аэродрому, чтобы потом, после "палаты безнадёжных" и почти 2-х месяцев "вытяжки", с тройным переломом позвоночника и пробитой головой, вернуться в полк.

Он никогда не ползал и не вытягивался ради карьеры. 16 лет прослужил на Генеральских должностях, но окончил военную службу в 1976 году с 25-летним кадровым только Полковничьим стажем.

Звезда Героя за фронтовые подвиги  (включая 16 сбитых вражеских самолётов)  нашла его лишь 8 Мая 1995 года. Её из рук московского мэра Юрия Лужкова он получил с трёхцветной муаровой лентой на планке. Но на следующий день, шагая по Красной площади в строю ветеранов - победителей, он был уже Героем Советского Союза, который, собственно, и защищал всю свою военную жизнь. Ленточку над Золотой Звездой он заменил на красную...

Инструктора лётной подготовки Старшего лейтенанта Прокопенко товарищи по работе в училище звали просто Федя. И не потому, что он был моложе своих сверстников и не вышел, как говорят, росточком. Причина была в другом. Федя Прокопенко с первого же раза умел настолько расположить к себе, так был душевно обаятелен, что язык не поворачивался называть его "товарищ Прокопенко" или величать по имени и отчеству "Фёдор Фёдорович". Федя да Федя - так все его и звали, исключая, конечно, курсантов, которым по уставу положено обращаться к своему учителю "товарищ инструктор" или "товарищ Старший лейтенант".

Таким Фёдор Прокопенко был в училище, до войны. Не изменил он своему характеру, манере поведения и на фронте.

Найти Федю Прокопенко на полевом аэродроме было проще простого. Если сгуртовались, к примеру, молодые лётчики около самолёта и со вниманием кого - то слушают, то можно не сомневаться: бывший инструктор лётной подготовки авиационного училища лётчиков - истребителей Фёдор Прокопенко проводит не предусмотренное расписанием внеплановое занятие по тактике воздушного боя. Собралась на перекур компания и, поджав животы, заливисто гогочет - наверняка в центре её Федя травит очередную байку. Знал их Фёдор превеликое множество, да и рассказывать был мастак: демонстрировал действующих в рассказе лиц натурально. Иногда, насмеявшись вдоволь, кто - нибудь из слушателей возьмёт да и посоветует:

- Вот закончится война и иди - ка ты, Федя, в театр, а ещё лучше, в цирк. Клоун из тебя замечательный получится.

Федя такие советы принимал дружески, потому что исходили они от доброго сердца. Федя - пропагандист, Федя - учитель, Федя - на все руки мастер. Он участлив и к чужой радости, и к чужому горю. Потому к нему и льнула молодёжь, да и люди постарше годами и воинским званием относились к Фёдору Прокопенко с большим уважением...

Боевое крещение Фёдор Прокопенко получил в тяжёлые для Родины дни 1941 года. Но особенно ярко его талант лётчика - истребителя проявился в боях за Сталинград.

Враг оголтело рвался к Волге. Под напором превосходящих сил противника советские войска вынужденно отступали. В измученной солдатской душе Волга стала тем рубежом, за которым, каждый считал, земли не было. Призыв "Ни шагу назад !" стал девизом каждого бойца, каждого командира, всех частей Советской Армии, оборонявших подступы к Сталинграду.

434-й истребительный авиационный полк, в котором нёс боевую службу Прокопенко, состоял из отличных лётчиков. Каждый - ас, каждый несколько раз крещён смертоносным огнём. Многие имели боевые награды. Но и этот полк в ходе непрерывных боёв постепенно редел. Да и то сказать: лётчикам приходилось за день совершать нередко по 5 - 6 боевых вылетов. Молодым лётчикам, прибывшим вместе с Прокопенко, командир полка Майор И. И. Клещёв сказал:

- Если честно, то по - настоящему вводить вас в строй, ребята, некогда. Да и некому. Считайте, школа ваша - сам бой. Смотрите, как дерутся старшие, у них учитесь.

Командир полка был коренаст, широкоплеч, лицо скуластое. На земле он спокоен, мухи не обидит, но в воздухе никакой пощады за любой промах от него не жди, всех мерял по себе, а в бою был он смел, решителен, Искусен, напорист.

В один из жарких Июльских дней посты воздушного наблюдения, оповещения и связи, или, как их сокращенно именовали, ВНОС, донесли: в направлении Сталинграда держит курс большая группа вражеских бомбардировщиков под прикрытием истребителей. В группу советских истребителей, вылетевших на перехват противника во главе с заместителем командира полка Майором В. Бабковым, был включён и Прокопенко.

Под крылом самолёта неторопливо проплыл степной приволжский городок Калач - на - Дону. А вот и переправа. К ней, отступая, движутся наши войска. Над ними серым шлейфом клубится пыль, поднятая колесами машин, тысячами солдатских сапог.

День выдался жарким. Солнце слепило глаза, на небе ни облачка. А внизу, куда ни посмотри, простиралась серая выжженная солнцем степь. Придерживаясь места, определённого ему боевым строем, Прокопенко напряженно всматривался в воздушное пространство и всё же не сразу заметил, как выплыла с западной стороны большая группа вражеских бомбардировщиков. Над ними чёрными точками, словно растревоженные осы, кружили юркие истребители.

Дальнейшие события развивались с поразительной быстротой. Истребители - наши и немецкие - схлестнулись между собой с ходу, без всякого предварительного маневра. Не успел Прокопенко осознать сложившуюся обстановку, как на него сверху неожиданно свалился Ме-109. Он короткой очередью полоснул по самолёту Прокопенко и тут же исчез. Из минутного оцепенения лётчика вывел сердитый голос ведущего:

- Прокопенко !   Чего рот раскрыл ? - а потом повелительно крикнул: - Атакуй !

Команда Бабкова подхлестнула Прокопенко и словно добавила ему зрения. Справа от себя он увидел другой "Мессер" чёрно - белые кресты на его фюзеляже. Энергично развернувшись, он поймал врага в перекрестье прицела и нажал на гашетку. Обшивка на крыле вражеской машины вспучилась, а затем из - под неё, как огненные змеи, вырвались языки пламени. Вражеский самолёт продолжал ещё какое - то время лететь по прямой, потом накренился и будто нехотя пошёл вниз, волоча за собой разрастающуюся струю смрадного дыма.

"Ура !   Попал ! - чуть было не крикнул от радости Прокопенко, но тут же осёкся. Его самолёт неожиданно затрясло, словно в лихорадке. По - видимому, свинцовая очередь, выпущенная в начале боя вражеским лётчиком, не прошла бесследно и теперь дала знать о себе.

Прокопенко крепче сжал ручку управления и, поворачивая голову то влево, то вправо, начал осматривать переднюю часть истребителя. Всё вроде бы цело, огня и дыма не видно, и тем не менее управлению машина поддается с трудом. Да и тяга мотора резко упала.

А бой продолжался. Да какой бой !   Наши лётчики разъярёнными коршунами бросались в самую гущу неприятельских самолётов. Вот упал один крестатый хищник, другой, третий, объятые пламенем, потянули к земле четвёртый, пятый... Встретив мощный заслон, фашистские бомбардировщики в спешке сбросили бомбы и повернули на свой аэродром.

Заметив, что машина Прокопенко отстает от других, Бабков приказал двум истребителям сопровождать его. Для противника повреждённые в бою советские самолёты всегда были желанной добычей. Тут уж враг, ничем особо не рискуя, мог запросто расправиться с ними.

Машину Прокопенко сажал на фюзеляж. Шасси, как только самолёт коснулся земли, тут же подломилось: видимо, что - то в его механизме было повреждено.

Вылез лётчик из кабины и как глянул на пропеллер, так и ахнул. На месте изящного, до блеска отполированного тугими струями воздуха винта торчал какой - то окомелок - половина оказалась срубленной начисто. В какой момент боя это случилось, при каких обстоятельствах, Прокопенко не заметил.

Подошёл Бабков и, расхохотавшись, спросил:

- Где это ты половину винта потерял ?

Прокопенко пожал плечами и в первый раз не нашелся, что ответить.

- Силён, видать, тебе немец попался, - добавил Бабков. Потом хлопнул кулаком по фюзеляжу истребителя Прокопенко, словно коня по крупу, сказал довольный:

- Всё это пустяки. Винт заменить штука нехитрая. Важно, сам живой добрался. А в общем - то у нас сегодня урожай на сбитые фашистские самолёты богатый. Все дрались геройски. Поздравляю. И у тебя, Федя, получилось сегодня неплохо. Совсем неплохо, - похвалил его Бабков, а затем, согнав улыбку с лица, заметил:

- Только башкой не крутишь, парень. Запросто сбрить могут.

Что означало это "неплохо" - то ли что сбил первый в своей боевой практике самолёт, то ли что сумел привести покалеченную машину на аэродром - Прокопенко не понял.

...Прошло полгода. Полгода тяжелейших боёв. За это время 434-й истребительный авиационный полк стал 32-м Гвардейским, а Старший лейтенант Прокопенко таким же признанным асом, как и его товарищи.

Своё мастерство Фёдор Прокопенко подтвердил и в начале 1943 года, когда он первым в полку показал, как надо уничтожать новый вражеский истребитель FW-190.

О новом самолёте, на который немцы возлагали большие надежды, Прокопенко уже успел наслышаться, а видеть его, тем более сразиться с ним в бою, ещё не доводилось. В тот день Прокопенко возглавил 8 истребителей, прикрывавших бомбардировщиков. На пути к цели их встретили 14 вражеских истребителей. Один из них устремился на самолёт Прокопенко.

Немецкий лётчик явно рассчитывал на слабонервного противника, надеясь подавить его психически. Не выдержит, мол, отвернёт с курса и подставит себя под удар. Такой способ боя, по всему видно, он применял уже неоднократно. Но в данном случае просчитался. Прокопенко выдержал атаку, не отвернул. Он только до боли стиснул зубы, решив про себя: "Была не была". А вот у фашиста в последний момент нервы сдали. С близкого расстояния он полоснул по истребителю Прокопенко, но промазал.

Прокопенко уже давно ввёл для себя правило: при любых обстоятельствах, как бы они трудно ни складывались, находить возможность навязывать врагу свою волю, непременно атаковать !   Так он поступил и на этот раз. На мгновение только обернулся, чтобы убедиться, на месте ли ведомый. Но того сзади не оказалось - в горячке боя где - то затерялся. Плохо, конечно, когда нет прикрытия, но ничего не поделаешь. Не выходить же из боя. Воспользовавшись превышением высоты над противником, Прокопенко энергично отклонил ручку управления самолётом от себя и устремился на врага. Но атака оказалась неудачной. Поймать "Фоккер" в прицел не удалось.

"Э, чёрт ! - выругался про себя летчик. - Такую возможность упустил, раззява".

Немецкий истребитель - бомбардировщик Fokke - Wulf  FW-190А.

Используя скорость, полученную на пикировании, Прокопенко сумел зайти в хвост противнику. Теперь вражеская машина была как на ладони. Не торопясь, лётчик вписал её в сетку прицела, нажал на гашетку и не отпускал до тех пор, пока не кончился весь боезапас. "Фокке - Вульф" на глазах лётчика вздыбился, словно кто ударил его увесистой дубинкой по хвосту, накренился и заштопорил к земле.

Но недолго радовался Прокопенко победе над фашистским асом, управлявшим новейшим истребителем. Вскоре ему самому пришлось выдержать яростную атаку. К счастью, всё окончилось благополучно, хотя самолёт изрядно пострадал. Ведь обороняться - то было нечем, так как весь боезапас Прокопенко уже потратил. Поздравить Прокопенко с победой над фашистским асом прибыл командир 1-го Гвардейского истребительного авиакорпуса Генерал - Лейтенант авиации Е. М. Белецкий. Он приказал собрать весь личный состав полка, вызвал Прокопенко из строя, обнял его и ткнулся потрескавшимися от полевых ветров губами в губы оторопевшего от такого сантимента лётчика.

- А теперь, Фёдор Фёдорович, доложите, как сбили аса. Только подробнее. Ведь нам с этой пакостью придется ещё иметь дело.

С тех пор с легкой руки командира авиакорпуса Прокопенко стали называть не иначе как Фёдор Фёдорович...

Немало побед добыл в бою бесстрашный летчик. Но однажды он попал в беду, которая чуть было не стоила ему жизни. В воздушном бою на самолёте Прокопенко пробило бензиновый бак, и горючее во время полёта вытекло. Мотор чихнул в воздухе раз - другой и смолк. Наступила непривычная тишина. Прыгать с парашютом нет смысла: мала высота. Поэтому, насколько было возможно, лётчик тянул умолкнувшую, с остановившимся винтом машину...

...В сознание Прокопенко пришёл только в госпитале. Кто его подобрал, сколько времени прошло, лётчик не знал. Первое, что он увидел, - настороженные глаза медицинской сестры, склонившейся над ним, её горестно сжатые губы. Голова гудела, будто кто бил по ней без конца кувалдой, а в спину, казалось, вонзались тысячи острых иголок. Фёдор попробовал повернуть голову, но тут же вскрикнул от нестерпимой боли и снова потерял сознание...

В медицинской карточке, заведённой на пострадавшего, значились такие даже для непосвященного в медицинские премудрости страшные слова, как "травма черепа", "деформация шейных позвонков и позвоночного столба"... Правда, лётчику об этом не говорили, но по болям, которые не давали покоя ни днём ни ночью, Прокопенко понимал: положение сложное.

Прошёл не один месяц, пока Фёдор Прокопенко научился передвигаться по палате сначала на костылях, потом с палочкой и, наконец, без неё. Не только искусство и терпение медиков, но и недюжинная воля, могучий организм лётчика помогли ему встать на ноги. Врачи сказали: "Жить будешь, но о возвращении в армию, тем более в авиацию, и не мечтай".

Вышел Фёдор Фёдорович из госпиталя, присел на первую попавшуюся скамейку, задумался. Что дальше делать, куда податься ?   Домой ?   Но идёт война, а он - лётчик, готовился защищать Родину. Может, в училище махнуть ?   Ни мало ни много 5 довоенных годиков с ним связано. К инструкторской работе, конечно, не допустят, но и без дела не оставят.

Мимо прокостылял пожилой солдат. На голове словно жеваная цигейковая шапка, на плечах выцветшая гимнастёрка без погон. Левая штанина концом своим за пояс заткнута. Остановился, обернулся. Смотрит пытливо.

- Домой, Старший лейтенант, или на фронт ?

- Списали подчистую, - тихо ответил Прокопенко.

Инвалид присел на краешек скамейки, извлек из кармана кисет, закурил.

- Я вот тоже отвоевался, - закашлявшись от едкого дыма, сказал он. - Вчера выписали.

- Ну и как дальше жить будешь ? - спросил Прокопенко.

- А чего ?   Как все живут, так и я буду. В деревню поеду к своей Акулине. В колхозе работёнка всегда найдётся.

Говорил солдат, ничуть не сетуя на свою судьбу, уверенный в том, что дома его ждут, а Акулина любить калеку будет ещё крепче, чем прежде.

- Жалостливая она у меня, - с нежностью произнёс солдат. - Курицу, бывало, предашь смерти, чтобы в горшок на варево, Акулина ревмя ревёт. Жалко. - И немного помолчав, спросил: - Ну а ты куда же теперь, Старший лейтенант ?

- В полк, - неожиданно для себя и для солдата ответил Прокопенко.

- Но тебя же, говоришь, подчистую ?..

- Комиссовали, верно, но мы ещё потягаемся.

Твёрдо решив вернуться в часть, поднялся, попрощался с солдатом и, прихрамывая, зашагал в сторону вокзала.

Свой полк он нагнал далеко от сталинградских степей, по пути на запад. "Фёдор Фёдорович объявился !" - разнёсся слух. Друзья обнимали его при встрече, наперебой тянули в свои землянки, угощали чем могли и диву давались, как ему с такими травмами удалось встать на ноги.

Разговаривая с командиром полка, Прокопенко о боевой лётной работе не просил, понимал, что никто ему полёты сейчас не разрешит. Он был благодарен и за то, что позволили заняться штабными делами, хотя до них был небольшой охотник.

А небо между тем властно тянуло к себе. Он грезил им, с душевной болью и нескрываемой завистью смотрел, как уходили на боевые задания товарищи.

Однажды не удержался, попросил командира:

- Позвольте хоть разок подняться на У-2.

- А сможешь ? - пытливо посмотрел на него командир.

- Да неужели не смогу ? - обиженно произнёс Прокопенко.

- Нет, друг, всё - таки сперва с медициной посоветуйся.

Полковой врач, конечно, сначала и слушать не хотел ни о каких полётах. Но недаром Фёдор Фёдорович слыл мастером "заговаривать зубы". Уж так он умолял, так упрашивал полкового врача, говорил, что на У-2 - "кукурузнике" - летать абсолютно безопасно даже хворому человеку. Врач покряхтел - покряхтел и, почесав в затылке, в конце концов сдался:

- Ладно. Беру грех на свою душу. Но если что - меня не винить ! - строго предупредил он Прокопенко.

И стал с тех пор Фёдор Фёдорович в свободное от штабных дел время летать на "кукурузнике". То пакет в штаб армии отвезёт, то новую площадку для аэродрома подскока подыщет. И делу польза, и самому утешение. Теперь он меньше стал обращать внимание на боли в позвоночнике, которые нет - нет да и давали о себе знать.

Но как только закончилась война, Прокопенко незамедлительно списали из боевого строя. Списали безоговорочно. Тут даже его красноречие не помогло.

...В 1947 году, в День Воздушного Флота СССР, в Москве, на Тушинском аэродроме состоялся авиационно - спортивный праздник - первый после воины. Тысячи людей заполнили смотровые площадки, горохом рассыпались по железнодорожной насыпи, расположились на крышах домов, примыкающих к аэродрому. Зрители бурно аплодировали, когда у них над головами, оглашая окрестности могучим гулом, проносились в чётком строю боевые самолёты, на которых лётчики во время войны добывали Победу.

После демонстрации боевой авиационной техники в небе на время воцарилась тишина. А потом диктор объявил:

- Внимание !   Начинается спортивная часть парада... К аэродрому приближается пятёрка Як-11. Их ведёт бывший военный лётчик, фронтовик Майор запаса Фёдор Прокопенко.

Учебно - тренировочный самолёт Як-11, 1947 год.

Легкокрылые, ярко окрашенные машины прошли над юловами зрителей, затем, словно связанные незримыми нитями, одновременно устремились вверх. Фигуры высшего пилотажа, требующие безукоризненной групповой слётанности, сменяли одна другую...

В числе других зрителей, заполнивших в тот день огромное лётное поле аэродрома, находились два лётчика - инспектора Главного штаба ВВС. Один из них порывисто схватил за локоть товарища, воскликнул:

- Слушай, Пётр, не наш ли Федя Прокопенко верховодит этой пятёркой ?

- Скажешь тоже, - тихо, чтобы другие не слышали, отмахнулся от него товарищ. - Как он мог в эту группу попасть ?   Ты же помнишь, что он разбился и навсегда расстался с авиацией.

Тот промолчал, продолжая наблюдать за самолётами, потом не выдержал, воскликнул:

- И всё же сердце чует: он !   Всё совпадает. И бывший военный лётчик, и Майор, и имя, и фамилия. Он !   Федя Прокопенко !

Когда праздник закончился, друзья поднялись на вышку, с которой велось управление парадом, и, назвав себя, обратились к дежурному офицеру:

- Скажите, Прокопенко, который возглавлял сегодня на параде пятёрку Як-11, не Фёдоровичем величают ?

Дежурный раскрыл журнал, отыскал в нем нужную фамилию, подтвердил:

- Так точно. Фёдоровичем.

- Кто он ?   Где он работает ?

- Начальник аэроклуба. - И назвал один из подмосковных аэродромов.

- А как он выглядит ? - продолжали пытать дежурного офицеры ВВС.

- Как выглядит ? - переспросил дежурный. - Ростом не высок, кряжист, острый, пытливый взгляд.

- Балагур ? - подсказал один из них.

- Хлебом не корми. Кого хочешь заговорит. Он ваш знакомый ?

- Знакомый - не то слово. Друг !   В одном полку воевали.

- Хотите, я вас свяжу с ним по телефону ? - неожиданно предложил дежурный. - Самолёты его группы уже приземлились, подождите...

Дежурный поднял трубку, набрал нужный номер, передал её одному из офицеров. Вскоре в трубке послышался знакомый с хрипотцой голос:

- Прокопенко слушает.

- Фёдор Фёдорович ?   Федя ! - громко воскликнул офицер, взявший трубку. - Узнаешь, кто с тобой говорит ?

В трубке на минуту смолкло, потом с сомнением раздалось:

- Голос очень знакомый... Постой, постой... Уж не Ваня ли ?

- Он самый. Только я не один. Рядом вот стоит Пётр.

- Петро ?

- Ну да. Не забыл ?

- Как можно ? - укоризненно раздалось в трубке. Помедлив секунду, Прокопенко спросил:

- Как вы меня разыскали ?

- По почерку, Федя, по почерку, что в небе оставил. Ты сегодня над Тушином пятёркой "Яков" небо разрисовал ?

- Ну я, - подтвердил Прокопенко. - Получилось ?

- Да ещё как !

Боевой армейский вертолёт Ми-24Б.

- Спасибо за оценку, - поблагодарил Прокопенко и задорным, как когда - то в молодости голосом предложил: - А ну, ребята, на электричку и ко мне. Не будем откладывать встречу. Вспомним нашу юность, наших друзей - товарищей. Приезжайте, жду...

Уже работая в аэроклубе, Фёдор Фёдорович Прокопенко неоднократно пытался вернуться на службу в Вооружённые Силы. Учитывая богатый лётный опыт, его просьбу удовлетворили. И стал он пилотом винтокрылых машин. Более 10 000 часов налетал он на вертолётах.

За службу Родине ветеран Вооружённых Сил, Полковник в отставке Ф. Ф. Прокопенко награждён многими орденами и медалями.

Фёдор Фёдорович раскладывает фотографии. Большой портрет Генерал - Лейтенанта авиации Василия Иосифовича Сталина, датированный 1946 годом, подписан: "Жизнь - это Родина. Спасибо за жизнь. За жизнь обязан тебе".

Он до сих пор работает - ведущим инженером опытного конструкторского бюро Московского вертолётного завода имени Михаила Леонтьевича Миля. Не просто приходит на работу, а по - настоящему работает !   И с Милем он работал.

В 1933 году в Сибирском городе Тайга, где Прокопенко заканчивал школу - семилетку, был организован первый в Сибири железнодорожный аэроклуб - со звеном самолётов У-2.

- Когда я стал курсантом аэроклуба, путёвку в жизнь как лётчику мне дала женщина - Валентина Ивановна Мащеева - одна из первых лётчиц в Сибири. По выпуску - нас было 14 человек - меня наградили значком "Ударник сталинского призыва" и оставили инструктором.

В 1935 году я попадаю в ОШПА - Ульяновскую лётную школу ОСОАВИАХИМа. Уже с приличным налётом инструктора - лётчика. Программа мне давалась легко. Освоил самолёт Р-5.

В 1936 году окончил эту Объединённую школу пилотов и авиатехников. Там меня снова оставили лётчиком - инструктором.

10 Января 1937 года мне присвоили первое офицерское звание - Лейтенанта запаса. В этой школе, что памятно, я познакомился с курсантом Елизаветой Степановной Аксеновой, которая в 1938 году стала Прокопенко. Вместе мы прожили 60 лет.

В 1938 году меня перевели в Великие Луки - в аэроклуб на должность командира звена. Оттуда перешёл в Подольский аэроклуб, где моя жена была начальником учебно - лётного отдела и инструктором. Хорошим инструктором: среди её воспитанников - 4 Героя Советского Союза. Например, Генерал - Лейтенант авиации Базанов, Панов. Сама она не попала на фронт только потому, что у нас была грудная дочь.

А знаете с чего начался мой путь в истребительную авиацию ?   В 1938 году на обложке журнала "Самолёт" я впервые увидел изображение истребителя И-16. Тогда это был сильнейший в нашей стране истребитель. Именно на нём, кстати, с началом войны и пришлось прикрывать Севастополь. Так вот, когда в Подольске председатель экзаменационной комиссии, перед тем, как оценивать курсантов моих групп, проверил мою технику пилотирования, то задал вопрос: "Что ты тут делаешь ?   Ты же истребитель. Пойдёшь в истребители ?"  За живое задел. А как я могу пойти в училище, будучи офицером, хотя и в запасе ?  Он говорит, побеседуем, мол, с комиссией, а ты сам промолчи насчёт офицерского звания.

Так я попал курсантом в Качинское лётное училище, основанное ещё под Петроградом великим князем Александром - вначале в качестве теоретического учебного заведения. Стал старшиной эскадрильи.

Конечно, инструкторы быстро догадались, что я офицер. На проверке техники пилотирования выложился. Но так до конца и оставался курсантом. Сдал всё на "отлично" и вторично получил Лейтенанта. Узнал, что оставляют лётчиком - инструктором. А я хотел в строй. Но начальник училища комбриг Василий Иванович Иванов говорит, этого, мол, старшину 4-й эскадрильи, который помнит фамилии 240 своих курсантов и быстрее всех бегает кросс, не отпускать. В общем, остался я в училище командиром звена с присвоением звания Старшего лейтенанта. И вскоре началась война.

В ночь с 22 на 23 Июня 1941 года над нашим лагерем на малой высоте прошёл немецкий Ju-88. Там 8 домиков в линеечку. И он ровно так кладет бомбы. Но с перелётом в 250 шагов. Если бы не перелёт - на этом бы война для нас закончилась.

Через несколько дней на базе училища был создан полк на И-16, который прикрывал Севастополь. Старший лейтенант Прокопенко тогда совершил около 10 боевых вылетов. Один из них мог оказаться последним.

Ему так хотелось достать немца. Но на высотомере - 6200 метров, кислорода в кислородном оборудовании "Ишачка" нет, а до "Юнкерса" ещё минимум полтора километра. Кислородное голодание быстро уложило лётчика в приятный сон - истребитель вошёл в крутой штопор. Проснулся он, когда до воды оставалось не больше 500 метров. И вывел машину из падения.

12 Июля 1941 года училище передислоцировали в Красный Кут, а Фёдор Прокопенко стал командиром экспериментального звена: лётчики пересаживались с И-16 на Як-1. Из 240 человек он отобрал 30 лучших и начал переучивание. В это же время Василий Сталин как начальник инспекции ВВС, одновременно командовавший авиационной группой, формировал 434-й истребительный авиаполк  (номер перешёл от части, разбитой на Ленинградском фронте). Девятерых летчиков из Качинского училища, в основном - командиров звеньев, взяли в этот полк. Среди них был и Прокопенко.

Некоторые "историки" "подсчитали", что полк, долетевший с боями до Берлина, за всю войну уничтожил 34 самолёта противника. Фёдор Фёдорович Прокопенко поясняет, что, действительно, столько вражеских машин и было сбито. За один только день - в небе Сталинграда. А всего - 534 самолёта. После сталинградских боёв полк стал 32-м Гвардейским. В авиагруппу же входило ещё 2 полка.

Рассказывая о своих взаимоотношениях со Сталиным, Фёдор Фёдорович уточняет, что не он был в Качинском училище основным инструктором Василия, а Константин Маренков. С Прокопенко же курсант Сталин осваивал самолёт И-16.

Прокопенко честно заслужил не только портрет с благодарностью за дважды спасённую в небе жизнь боевого товарища, но и все свои награды - полученные и затерявшиеся. Орден Ленина, три - Красного Знамени, три - Красной Звезды. Есть у него и номерной знак лётчика - аса за 16 сбитых самолётов.

В конце войны он, фактически будучи инвалидом, сменил истребитель на тихоходный По-2, но остался в своей истребительной дивизии - старшим штурманом. Войну Майор Ф. Ф. Прокопенко окончил в Берлине.

После войны Майор запаса Прокопенко устроился начальником Подольского аэроклуба.

В 1947 году его как - то вызвал к себе председатель ОСОАВИАХИМа Кобелев, и после беседы направил на медицинскую комиссию. Результат прохождения той комиссии оказался феноменальным: Фёдора Фёдоровича признали годным к лётной работе без ограничений !   Сказались тренировки, коими Прокопенко лечил и закалял травмированное тело. Но главным, всё - таки, был могучий здоровый дух сибиряка. Правда, как признался Фёдор Фёдорович, по поводу остроты зрения он схитрил: выучил побуквенно всю контрольную таблицу.

В том же году Фёдор Прокопенко и его пилоты (все бывшие боевые лётчики - истребители) на 10 самолётах Як-11 участвовали в параде в честь Дня Воздушного Флота.

В Сентябре 1947 года его вторично призвали в кадры военной авиации - с присвоением звания Подполковника.

Его всегда тянуло непосредственно в строй. И он почти добился назначения на транспортный авиаполк, командиром, когда судьба вновь свела его с Василием Сталиным в здании штаба на столичном Ленинградском проспекте.

На этот раз Василий Иосифович предложил Фёдору Фёдоровичу взяться за освоение вертолётов.

Первый советский вертолёт Ми-1, 1947 год.

- Предлагая осваивать мне, лётчику - истребителю, новую винтокрылую технику, Василий поступил мудро: дал билет на футбол. И я, попрощавшись, пошёл на московский стадион "Динамо".

Именно там он впервые увидел, что может вертолёт. Машина появилась над стадионом неожиданно и, стрекозой зависла над самым центром футбольного поля. Из вертолёта по длинной лестнице сошёл человек с цветами для футболистов. Вскоре Ф. Ф. Прокопенко был назначен заместителем командира отдельного полка вертолётов Ми-1.

В 1951 году на базе полка создали Центр по переучиванию лётного состава на вертолёты - Фёдор Фёдорович стал его начальником. И молодым Полковником. С тех пор его жизнь связана с винтокрылой авиацией. За это время он освоил, пожалуй, все типы милевских машин, лично подготовил сотни высококлассных специалистов  (только на "своём" Ми-24 - 42 человека)  и вообще внёс неоценимый вклад в становление и развитие боевой винтокрылой авиации. Впрочем, этот вклад по достоинству оценили: сначала, например, в Афганистане, а затем - в Чечне. Причем, эффективность боевого применения авиации, которую ныне называют армейской, вряд ли попытается оспорить кто - либо из воевавших там...