Летчик-ас Тормахов Дмитрий Дмитриевич

Не слишком часто в наше время вручают "Золотые Звёзды" Российской Федерации, но по-прежнему в ряду этих немногих стоят ветераны Великой Отечественной войны. В феврале 1996 года, накануне Дня Защитника Отечества, Указом Президента Российской Федерации большая группа участником Великой Отечественной войны 1941 - 1945 годов была награждена государственными наградами Российской Федерации.

За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко - фашистскими захватчиками, звания Героя Российской Федерации было присвоено троим. Одним из них является лётчик - истребитель Дмитрий Дмитриевич Тормахов.

Он родился 23 ноября 1921 года в городе Брянске в семье железнодорожника. Детство и юность провёл в небольшом Торжке. Подобно многим своим сверстникам мечтал стать лётчиком. В нескольких километрах от его школы находился аэродром, и Дима часто приходил к его ограде, с детским любопытством подолгу засматриваясь на самолёты. Учился прилежно. Окончив 9 классов, в августе 1940 года поступил в Батайскую военно - авиационную школу пилотов имени А. К. Серова. Готовили в ней на истребитель И-16, считавшийся тогда лучшим в советских ВВС.

Осенью 1941 года училище эвакуировали в Азербайджан. Здесь 20-летний Дмитрий Тормахов закончил курс обучения и, получив звание сержанта, в составе небольшой группы выпускников был направлен в начале июня 1942 года в 25-й запасной авиационный полк. Два месяца службы в нём успеху в лётном деле не способствовали, так как всё внимание командование уделяло переучиванию и комплектованию маршевых полков. Сержант Тормахов и его товарищи летали редко - сказывалась острая нехватка бензина, а потому изучение новой техники происходило а основном в перерывах между нарядами.

Наконец, в начале августа Дмитрия Тормахова направили в 773-й ИАП, находившийся на переучивании и пополнении. Здесь ему предстояло освоить истребитель ЛаГГ-3, на который перевооружался полк. В то время эта машина уже не относилась к числу современных, и сильно уступала немецкому Ме-109G. За своеобразную форму фюзеляжа армейские острословы прозвали ЛаГГ-3 "таранькой с икрой".

В конце ноября полк завершил программу переучивания и начал готовиться к вылету на фронт. Первоначально предполагалось, что часть войдёт в состав 4-й Воздушной армии. Однако в это время в ВВС РККА уже полным ходом шла реорганизация: авиаполки получали третьи эскадрильи, а часть двухэскадрильных, в том числе и 773-й ИАП была расформирована.

2 января 1943 года 15 лётчиков полка на своих самолётах перелетели на аэродром Лазаревское, северо - западнее Сочи, где вошли в состав 269-го ИАП   (236-я ИАД, 5-я Воздушная армия). А уже через 3 дня сержант Тормахов выполнил свой первый боевой вылет на прикрытие Туапсинской военно - морской базы. За ним последовали другие.

2 февраля Дмитрий вылетел на разведку в паре со старшиной О. П. Александровским. В районе станицы Абинскан их обстреляла зенитная артиллерия противника. Самолёт ведущего был подбит. Решили садиться на ближайший аэродром в Геленджике. На подходе у Александровского заклинило мотор, и потерявший скорость ЛаГГ-3, зацепил верхушки деревьев и рухнул на земяю. При ударе машина развалилась, но лётчик уцелел, хотя и получил серьёзное ранение.

Садившийся следом Дмитрий немного не рассчитал: самолёт выкатился за кромку лётного поля и, угодив колёсами в канаву, чиркнул лопастями винта по земле. Концы двух лопастей оказались погнутыми. В ремонтной мастерской тут же на аэродроме их обрезали и в дальнейшем Тормахов так и летал на самолёте с укороченными лопастями пропеллера.

В Лазаревское он уже не вернулся. На следующий день в Геленджик перелетела 1-я эскадрилья 269-го авиаполка, а ещё через 9 суток прибыли и 2 остальные.

К этому времени под Новороссийском был высажен советский морской десант, и немцы, рассчитывавшие его быстро сброешь в море, начали строительно стнгинать силы. Советское командование, не располагавшее на этом направлении крупными резервами сухопутных войск, попыталось компенсировать их отсутствий усилениям своей авиационной группировки.

4 февраля молодой лётчик открыл свой боевой счёт, сбив севернее Геленджика немецкий истребитель Ме-109.

Становление Дмитрия Тормахоэа как лётчика - истребителя проходило быстро, тем более, что мастеров воздушного боя в полку хватало: капитан В. М. Турыгин, лейтенанты М. И. Поджары, И. Ф. Симонович, Е. Ф. Руденко. Общение с этими лётчиками многому научило Дмитрия.

Памятным для него стал совместный боевой вылет 22 феврали 1943 года. В этот день а составе пятёрки "ЛаГГов" они сопровождали штурмовики морской авиации. Боевое задание было выполнено успешно. На дороге вблизи станицы Варениковская "Илы" разгромили вражескую колонну, уничтожив свыше 30 автомашин и дюжину повозок с грузами. На обратном пути в воздухе появилась пара "Мессеров". Позднее Дмитрий вспоминал:

"Мы увидели, как пара Ме-109 попыталась атаковать штурмовик. Камозин, не колеблясь, ринулся в бой. Я - за ним. Немцы, заметив нашу атаку, рванулись вверх. Мы, разогнавшись на пикировании, на большой скорости сделали "горку" и выскочили им в хвост. "Мессершмитты" попытались уйти переворотом, но Камозин дал очередь, и один из "Мессоров", оставляя шлейф дыма, пошёл вниз. Развернувшись, мы огляделись. Второго Ме-109 нигде не было видно. Ведущий подал команду возвращаться домой.

Спокойно уйти, однако, не удалось. Напарник сбитого Ме-109 лишь сделал вид, что покинул поле боя. Маскируясь облачностью, он выжидал выгодного момента для атаки и, незаметно сблизившись с нашей парой, попытался атаковать..."

Увидев, как откуда-то сбоку вывернул "Мессер", Тормахов понял, что не успеет атаковать, и тогда он сделал то единственное, что ещё мог сделать ведомый для своего ведущего: прикрыл машину командира своим самолётом...

Очередь, предназначенная Камозину, пришлась но фюзеляжу тормаховского "ЛаГГа". Даже сквозь гул мотора Дмитрий услышал глухие удары разрывов 20-мм снарядов, сухую дробь щелчков и треск обшивки. Но огня не было, шевельнул рулями - слушаются. Развернувшись, он пошёл за основной группой.

Противник, потеряв Камозина в облаках, решил окончательно расправиться с подбитым советским истребителем. Оторваться не удалось: более скоростной Ме-109 быстро приближался.

О том, что произошло далее вспоминает Дмитрий Дмитриеаич:

"Я огляделся в поисках самолёта ведущего и вскоре заметил его за хвостом "Мессера". Тогда я схитрил: перестал маневрировать и пошёл по прямой, постепенно сбрасывая скорость. Немец, увлечённый преследованием, не замечал нависшей над ним опасности. Огня не вёл: стремился подойти на минимальную дистанцию, чтобы ударить наверняка. Я в этот момент думал лишь о том, кто ударит первым ?.."

Первым успел ударить Камозин, почти а упор расстрелявший вражеский истребитель длинной очередью. Как следует из трофейных документов, сбитый "Мессер" пилотировал хорватский лётчик - оберфельдфебель Й. Ципик   (J.Cipic), сражавшийся в составе немецкой истребительной эскадры JG 52.

С улучшением погоды накал боёв стал быстро нарастать. 18 марта 1943 года вместе с лётчиками 6-го Гвардейского истребительного авиаполка ВВС Черноморского Флота их эскадрилья прикрывала Геленджикскую военно - морскую базу. Вместе со своим другом сержантом Демьяном Васильевичем Рязанцееым вылетел по сигналу: "Воздушная тревога !" на перехват вражеских самолётов и Дмитрий.

В 15 - 20 километрах ог берега друзья увидели 3 девятки "лаптёжников", идущих сомкнутым строем над самой поверхностью воды. После первой же атаки советских истребителей началась свалка. Внезапно откуда-то сверху "свалилась" пара "Мессеров", но неудачно: один из немецких пилотов, не рассчитав скорость, проскочил вперёд. Тормахов дал длинную очередь и Ме-109, вильнув, со снижением пошёл на северо - запад, разматывая белый шлейф гликоля.

Не раздумывай, Дмитрий ринулся в погоню. Почти одновременно к "Мессер" слева устремился ещё один "Як". Но Тормахов оказался ближе: поймав врага в прицеп, он дал одну за другой 2 длинные очереди, и вражеский истребитель камнем рухнул в море.

После приземления Дмитрий увидел, как в сторону его машины, размахивая руками и ругаясь спешит незнакомый офицер. Это был командир 6-го Гвардейского авиаполка Герой Советского Союза майор М. В. Авдеев. Оказалось, что сбитый Тормаховым "Мессер" срезал перед этим ведомого Авдеева и комполка, горя жаждой мести, хотел посадить подбитую вражескую машину на свой аэродром. Ну, а Тормахов, выходит, помешал ему...

Несомненно, черноморский сокол М. В. Авдеев был бы не столь строг, если бы знал, что очередь Тормахова поразила самолёт одного из лучших асов из 5/JG 52 - оберфельдфебеля Г. Киворры  (G.Kiworra). В бою над районом Геленджика он одержал свою 38-ю победу, а через несколько дней его тело волны выбросили на турецкий берег...

Молодой сержант мало - помалу набирал опыт. С каждой новой схваткой в воздухе он оттачивал искусство пилотирования самолёта, росло его тактическое мастерство, закалялась воля к победе. Всё это, помноженное на личную отвагу, позволило ему выжить в огненном небе. Вскоре по числу сбитых самолётов он догнал лучших лётчиков полка, имеющих богатый боевой опыт. Однако противник не собирался уступать господство в воздухе, и в середине апреля на южном фланге советско - германского фронта развернулось ожесточённое воздушное сражение.

Особенно запомнился Дмитрию Тормахову воздушный бой 18 апреля. С утра шестёркой "ЛаГГов" прикрывали свои наземные войска на плацдарме в районе Мысхако. Когда возвращались на свой аэродром. Дмитрий садиться не спешил. Уже не раз немецкие "охотники", незаметно подкравшись к аэродрому, сбивали наши самолёты во время захода на посадку.

Уйдя в сторону гор, Тормахов внимательно осматривал небо. Так и есть. Пара "Мессеров" заходила в атаку на приземлявшийся советский истребитель. Дмитрия они, видимо, не замечали. Круто спикировав, молодой ас зашёл в хвост паре Ме-109. В последний момент "Мессеры" рванули вверх, уходя из-под удара. Немцы рассчитывали, что более тяжёлый ЛаГГ-3, погнавшись за ними, первым "провалится", и тогда они расстреляют его сверху... Однако Тормахов, набравший на пикировании высокую скорость, уверенно потянул ручку управления на себя.

Оба "Мессера" стремительно уходили в зенит, стремясь скрыться в лучах слепящею солнца, но одинокий "ЛаГГ" не только не отставал, но и с заметной скоростью сокращал дистанцию. Вот ведомый Ме-109 уже в прицеле. Длинная очередь - и "Мессер" с дымом переходит в своё последнее пике. Впереди - ведущий вражеской пары, но мотор "ЛаГГа" уже захлебывается от перегрузки, буквально за мгновение до того, как его истребитель, потеряв скорость, сорвался вниз, Дмитрий успевает дать прицельную очередь, и второй Ме-109 начинает дымить.

В течение всей войны "поимка" даже одного немецкого "охотника" считалась несомненным успехом, а тут сразу два !   Командование по достоинству оценило мастерство молодого пилота, наградив Дмитрия орденом Отечественной войны 1-й степени.

Однако на основе анализа трофейных документов, к сожалению, приходится уточнить, что лишь первая очередь Дмитрия Тормахова оказалась по-настоящему губительной для противника: ведомый - унтерофицер Г. Пабст   (H.Pabst), видимо, был убит ещё в воздухе и разбился вместе с самолётом. Что же касается ведущею - лейтенанта В. Эттеля  (W.Ettet), то он на повреждённом истребителе благополучно вернулся на аэродром базирования своей 4/JG 3, где и доложил о 32-й одержанной победе.

В ожесточённых боях полк быстро таял. Погибли Михаил Поджары, Иван Симанович и многие другие лётчики. На 23 апреля в строю осталось лишь 6 исправных боевых машин, и командование решило вывести 269-й истребительный авиаполк на переформирование. Оставшиеся самолёты и часть личного состава приказано было передать в соседний 267-й истребительный авиаполк. В числе уцелевших оказался и Дмитрий Тормахов, которому было присвоено в эти дни звание младшего лейтенанта. Придя в дивизию менее 4-х месяцев назад молодым и неопытным лётчиком, он считался теперь одним из лучших воздушных бойцов всего соединения, имея за плечами 90 боевых вылетов, 30 воздушных боёв и 9 сбитых самолётов противника.

В начале мая Дмитрий Тормахов одержал свою 10-ю победу. По неписаному закону это давало ему право называться коротким, но очень ёмким и значимым для любого лётчика - истребителя словом "ас".

В новом полку молодой лётчик освоился быстро. Всё чаще его стали назначать ведущим пары, причём ведомыми нередко оказывались более старшие по воинскому званию и должности.

Согласно приказу наркома обороны СССР № 0299 от 19 августа 1941 года лётчику - истребителю звание Героя Советского Союза могло быть присвоено за 10 сбитых самолётов противника, и Дмитрий Тормахов считался в полку первым кандидатом на получение этой награды. Но, как говорится, не судьба...

Это случилось 27 мая 1943 года. Тормахов выполнил в этот день уже 2 боевых вылета, готовился к очередному. Перед взлётом к нему подошёл заместитель начальника политотдела 236-й истребительной авиадивизии майор П. Г. Мелконян и сказал: "Дима, давай, сбей ещё одного, и мы будем писать тебя на Героя !"

Шестёрка "ЛаГГов" вылетела на сопровождение штурмовиков. При подходе к Молдаванскому, группу атаковали 8 Ме-109 и 2 FW-190. Увидев, как один из "Мессеров" атакует наш Ил-2, Тормахов кинулся на выручку, открыв заградительный огонь. Ещё секунда, и "Мессер" окажется в перекрестии прицела, но в этот момент последовал сильный удар по фюзеляжу... Мелькнули языки пламени...

Подбит !   Развернув самолёт в сторону своей территории, краем глаза заметил, как "Илы" делают второй заход на цель. Сбить пламя скольжением не удалось. Попытался приподняться, но нижние пристяжные ремни держали крепко. Потратил ещё какие-то секунды, чтобы их расстегнуть  (за это время успел подлететь к своей территории). С трудом перевалился через борт машины и оттолкнувшись от фюзеляжа пылающего истребителя, вытянул кольцо парашюта.

Приземлился на нейтральной полосе, освободился от лямок привязной системы и достал пистолет. Только в этот момент почувствовал боль. Взглянув на руки, увидел, что кожи не обеих кистях нет. Вокруг рвались снаряды и мины. Пришлось ползти к своим. Казалось, что немцы бьют только по нему. Бруствер полуразбитого окопа появился внезапно и, свалившись в него, Дмитрий понял, что спасён. Затем был медпункт, госпиталь, лётный санаторий в Ессентуках...

В родном полку не сразу узнали, что Тормахову удалось спастись, и в Торжок, где жили родители, пошло печальное известие... "Ваш сын пропал без вести при выполнении боевого задания..." Извещение получили в городском военкомате. Вызвали мать Тормахова и сообщили ей скорбную весть. А через несколько дней мать Дмитрия получила его письмо, отправленное иэ госпиталя.

В строй лётчик вернулся только через 2 месяца, когда полк воевал уже в небе Украины. Младшего лейтенанта Тормахова назначили командиром звена, затем заместителем командира эскадрильи. Его фамилия неизменно присутствовала в списках групп, выполнявших наиболее сложные задачи. Всё чаще командование полка стало назначать его ведущим групп молодых пилотов на сопровождение штурмовиков. Прикрывали надёжно, и штурмовики это ценили; в армейской газете Тормахова назвали в числе лучших ведущих групп прикрытия.

Вместе с тем, такая специализация отрицательно сказалась на росте боевого счёта лётчика - истребителя, поскольку во время непосредственного сопровождения ударных групп штурмовиков, лётчики не имели права выходить из общего боевого порядка и вступать в схватку с атакующим противником. Это сковывало их наступательные действия, и они могли вести лишь заградительный огонь, отсекая нападавших от группы. И если в первые 4 месяца своего пребывания на фронте Дмитрий, не имея большого боевого опыта, в 99 боевых вылетах сбил 10 самолётов противника и ещё 1 уничтожил на земле, то за такой же отрезок времени, воюя на Южном фронте  (август - ноябрь 1943 года), он провёл 128 боевых вылетов и сумел сбить всего 3 вражеские машины.

В конце 1943 года Тормахову пришлось заниматься и разведкой. Особенно трудными были полёты над Никопольским плацдармом, нависавшим над правым флангом и тылами 4-го Украинского фронта. В последних числах декабря командование решило "срезать" этот "балкон", и уже в начале января 1944 года на данном направлении развернулись ожесточённые бои.

Немцы упорно оборонялись, умело применяя танки и самоходки, которые тщательно маскировали. Нужны были большой опыт и особое чутьё, острая зоркость и незаурядная военная хитрость, чтобы увидеть то, что противник всячески скрывал. По непосредственному указанию командующего 8-й Воздушной армией генерал - лейтенанта авиации Т. Т. Хрюкина в авиаполках для поиска немецких танков выделялись лучшие лётчики.

Выполняя эти требования, в 267-м ИАП для ведения разведки выделили 2 пары. Летали, сменяя друг друга. Несмотря на крайне неблагоприятные метеоусловия в день делали до 3-х боевых вылетов. Низкая облачность заставляла снижаться до самых верхушек деревьев и крыш зданий. В таких полётах "Яки" часто попадали под свирепый огонь малокалиберной зенитной артиллерии и стрелкового оружия врага. Маневрируя и время от времени маскируясь в облаках, лётчики искали немецкую бронетанковую технику, а обнаружив, тотчас же передавали по радио полученные данные. Благодаря этому только 14 января штурмовики 7-го авиакорпуса уничтожили и повредили свыше 20 немецких танков. В тот же день командующий Воздушной армией за умелые действия по наведению штурмовиков на цель, а также проявленные при этом отвагу и мужество наградил лейтенанта Тормахова орденом Красного Знамени.

В середине января 1944 года 267-й истребительный авиаполк вместе с другими частями дивизии был выведен из состава 8-й Воздушной армии и подчинён Ставке Верховного Главнокомандования. Перерыв в боевой деятельности продолжался свыше 3,5 месяцев. В этот период дивизия приводила себя в порядок, пополнялась лётным составом и новой боевой техникой. В апреле 1944 года Тормахов вместе с товарищами перегнал с Саратовского авиазавода большую группу новеньких "Яков". В числе полученных машин были и самолёты, приобретенные на деньги, собранные жителями Донбасса. 12 новых "Яков" с надписями "Освобождённый Донбас" получила 3-я эскадрилья, считавшаяся лучшей в полку. Комэском в ней был капитан Ю. А. Антипов, а его заместителем - старший лейтенант Д. Д. Тормахов.

Тогда же в составе эскадрильи появилась и женщина - лётчик младший лейтенант Мария Ивановна Кулькина. До этого она служила в эвене связи управления дивизии, но зимой 1944 года добилась перевода в 267-й авиаполк на боевой самолёт. Обучал Марию трудному искусству побеждать в воздушном бою Дмитрий. К сожалению, боевая жизнь отважной лётчицы оказалась короткой. В мае 1944 года она погибла в тяжёлом воздушном бою над Днестром.

За несколько дней до этого печального события дивизия возвратилась на фронт и сразу приняла активное участие в Львовско - Сандомирекой и Ясско - Кишинёвской операциях. В ходе летних боёв Тормахов добавил к своему счёту ещё 4 вражеских самолёта. Среди них - 1 сбитый лично, 2 в группе, а четвёртый, был зажжён при попытки взлёта с аэродрома.

Войну старший лейтенант Д. Д. Тормахов закончил в Югославии. К этому времени в его лётной книжке было записано 366 боевых вылетов, в том числе 86 - на разведку, 34 - на штурмовку и 186 - на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков. В 71 воздушном бою он сбил 14 самолётов противника лично   (8 Ме-109, 2 Не-111, 1 FW-190, 1 Ме-210, 1 Ju-87, 1 Ju-88)  и 2 в группе   (Ме-109 и FW-190). Кроме того, 2 самолёта  (Ме-109 и Ju-52)  уничтожил на аэродромах. В ходе штурмовок вывел из строя 2 паровоза, 20 железнодорожных вагонов, 18 автомашин, 8 повозок с грузами и истребил до 200 солдат противника.

В феврале 1945 года командование полка и дивизии представило Дмитрия Тормахова к званию Героя Советского Союза. Одновременно было написано представление и на присвоение ему звания Народный Герой Югославии. Как знать, сбей Тормахов в Югославии ещё 2 - 3 немецких самолётов и быть ему Героем двух народов, но не получилось. Самолётов у немцев в Югославии было мало, воздушные бои просходили крайне редко  (достаточно сказать, что вся 236-я ИАД сбила за период пребывания в Югославии всего 3 вражеских самолёта), и случая увеличить свой боевой счёт Дмитрию Тормахову не представилось.

В то время другие соединения 17-й Воздушной армии, в составе которой на заключительном этапе войны воевала 236-я ИАД, вели довольно интенсивные воздушные бои с Люфтваффе в Венгрии, Австрии и Чехословакии. Многие наши опытные воздушные бойцы сбили там по десятку немецких самолётов и более. На фоне столь высокой результативности, объясняемой во многом общим развалом немецких ВВС в последние месяцы войны, кто-то в штабе 3-го Украинского фронта счёл результаты боевой деятельности Тормахова  (в наградном листе отмечено 13 лично сбитых самолёта и 2 в составе группы)  недостаточными, и наградные документы положили под сукно...

После войны полк недолгое время оставался в Югославии и Венгрии, а затем в составе 236-й истребительной авиационной дивизии перебазировался в Армению на аэродром Ленинакан. Вскоре старшего лейтенанта Тормахова направили на учёбу в Краснодарскую высшую офицерскую школу штурманов, а в 1948 году он поступил в Военно - Воздушную академию в подмосковном Монино. Окончив её в 1952 году продолжил службу в 119-й истребительной авиационной дивизии. В сентябре 1954 года дивизия  (86-й Гвардейский, 157 и 947-й истребительные авиаполки)  получила приказ перелететь из Тирасполя на Урал. В районе Тоцка готовились войсковые учения с применением тактического ядерного оружия. Наряду со стрелковым корпусом в нём были задействованы 2 авиационные дивизии   (119-я истребительная и 140-я бомбардировочная). Руководил маневрами непосредственно министр обороны Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.

14 сентября 1954 года 3 полка бомбардировщиков Ил-28 поднялись в воздух. К цели шли девятками. С флангов каждую эскадрилью прикрывали звенья истребителей МиГ-17. Помощник командира 86-го Гвардейского истребительного авиаполка майор Д. Д. Тормахов увидел, как слева от колонны бомбардировщиков вырос гигантский гриб. Специальные очки защитили глаза от вспышки. Обогнув по огромной дуге место взрыва, бомбардировщики снизились с 10000 метров до 5000 и приступили к бомбометанию. В эго яремя ветром громадное облако пыли стало сносить на строй наших самолётов. Основная их масса успевала проскочить, но самый краешек строя облако всё-таки задевало. И этот краешек составляло звено Тормахова. Предпринимать какие-то сложные маневры, когда рядом в воздухе такое большое количество самолетов, было чревато риском столкновения, и Тормахов со своими ведомыми с боевого курса не свернул; они так и прошли сквозь облако атомного взрыва...

С 1957 года подполковник Тормахов командовал полками в разных военных округах. Освоил МиГ-19 и Су-7 различных модификаций. В 1964 году его назначили командиром 80-го отдельного инженерного авиационного полка. Под этой странной аббревиатурой скрывалось обозначение нового тогда оружия - крылатых ракет. В 1973 году полковник Тормахов ушёл в запас с должности помощника командира дивизии.

Долгое время он был председателем Совета ветеранов 236-й истребительной авиационной Львовской Краснознамённой дивизии. Жил в Сочи. В дни празднования 50-легив Победы Д. Д. Тормахов стал почётным гражданином Лазаревского района, откуда он начал свой боевой путь в годы войны.

Ветеран награждён тремя орденами Красного Знамени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, двумя орденами Красной Звезды, югославским орденом "За храбрость".