Коккинаки Константин Константинович

В 1939 году я испытывал в воздухе новые истребители. Этим же занимался и мой друг, Степан Павлович Супрун, отличный лётчик-испытатель. Время было тревожное. Гитлер развязал войну в Европе, а на Дальнем Востоке Китай изнемогал в борьбе с японскими захватчиками.

Мы со Степаном подали по команде рапорты с просьбой разрешить нам поехать добровольцами воевать в Китай. Тогда многие советские лётчики, исполненные чувства интернационализма, сражались в Китае, а раньше в Испании.

С остальными добровольцами нашей группы мы встретились в живописном уголке Подмосковья. Из нас, лётчиков-истребителей, сформировали две эскадрильи; одну на самолётах И-16, другую - на И-15бис. Командиром всей группы добровольцев стал Степан Супрун, а его заместителем я. Мы были старшими и по возрасту и по опыту лётной работы. Особенно Супрун.

Путь в Китай оказался неблизким. Сначала поездом до Алма - Аты. Потом вместе с разобранными истребителями на автомашинах, через горы, через пустыню Гоби в невообразимо пыльный город Хами. Это уже Китай. Здесь наши техники собрали самолёты, и мы, как говорится, своим лётом двинулись в Ланьчжоу - город на Хуанхэ.

Мы были в штатском, на ремне под пиджаком висел пистолет, а на лацкане был приколот кусочек шёлка с китайскими иероглифами, гласящими, что местной администрации и населению надлежит оказывать содействие лётчику - добровольцу.

В районе Лапьчжоу впервые увидели следы войны: чёрные пятна сожжённых японской авиацией деревень, на дорогах и и полях - воронки от бомб. Как - то на большой высоте прошёл японский разведчик.

Воевать мы начали в тогдашней столице Китая - городе Чунцинь. Нам была поставлена задача прикрывать её от воздушных налётов противника. Недалеко от нашего аэродрома стояло несколько фанз. Оттуда к нам прибежал малыш лет 4-х. Его угощали шоколадом. Вдруг в воздухе загудел самолёт, и мальчик затрясся от страха. "Японец летит!" - закричал он, схватив меня за руку, потянул к укрытию. Этот детский крик словно ножом резанул по сердцу.

Боевого крещения нашей эскадрильи я ожидал с нетерпением и с затаённой тревогой. В ту пору за советскими лётчиками-добровольцами в Китае уже прочно установилась слава отважных и умелых воздушных бойцов. Слабая китайская авиация под ударами японцев ещё в начале войны понесла серьёзные потери. Иностранные лётчики, за большое вознаграждение вступившие в китайскую армию, были недисциплинированны и серьёзной боевой силы не представляли. Японские бомбардировщики безнаказанно летали над Китаем.

Картина изменилась, когда прибыли советские добровольцы. До этого японцы регулярно бомбили Ухань. И вот 18 февраля 1938 года наши лётчики встретили их в воздухе и сбили 12 самолётов. Советские авиаторы победили знаменитых японских асов, воздушных самураев, "четырёх королей неба" - Каваниси Есихиро, Сираи Садао, Куримото Тосики и Мипамиго Сегеаки. За эти подвиги отряд советских истребителей называли "Меч справедливости".

Я был убеждён, что и наш отряд будет хорошо драться. Мои товарищи отлично летали и стреляли, но ни у кого из нас ещё не было боевого опыта. А японцы имели вполне современные самолёты и хорошо обученный лётный состав, который воевал уже не первый год.

Над Чунцином японские бомбардировщики появлялись, как правило, в лунные ночи, когда хорошо просматривались на земле крупные ориентиры. Летали они строем и, войдя в зону действия наших истребителей, время от времени по команде флагмана всеми самолетами отрывали заградительный огонь в направлении наиболее вероятных атак истребителей. Зрелище было эффектное. Словно гигантская огненная метла подметала звёздное небо.

В одну из таких лунных ночей я в паре с добровольцем Михайловым патрулировал в воздухе. Вдруг увидел ниже себя голубые язычки пламени - выхлопы моторов японских бомбардировщиков. Не теряя ни секунды, дал сигнал ведомому следовать за мной и пошёл в атаку. С ближней дистанции открыл огонь и сбил японский бомбардировщик. Вскоре на свой боевой счёт первые победы записали и другие наши добровольцы: Супрун, Михайлов, Кондратюк, Корниенко.

Были и потери. В воздушном бою погиб доброволец, осетин по национальности, Бдайциев. На могиле его установили надгробный камень с надписью на китайском и русском языках: "Здесь погребен советский лётчик-доброволец, погибший за китайский народ".

Одновременно с нами в Китае действовала группа советских лётчиков-добровольцев, которые летали на дальних бомбардировщиках конструкции С. В. Ильюшина - ДБ-3. Командовал этой группой Г. А. Кулишенко. Китайцы называли этих бесстрашных авиаторов "воздушные тигры".

О боевых действиях "воздушных тигров" мне рассказывал мой друг, лётчик-доброволец Василий Картаков. Он сам разрабатывал тактику налёта на японскую авиабазу в Ханькоу и принимал в нем участие. Это произошло в начале осени 1939 года. Китайские партизаны донесли, что на этой базе находится около 300 боевых самолётов, много горючего и авиабомб. Кулишенко поднял в воздух свои бомбардировщики. Они подошли к авиабазе незаметно, со стороны солнца, на высоте 7000 метров. Сильный бомбовый удар был нанесён внезапно. Японские зенитки не успели сделать ни одного выстрела. А уцелевшие истребители не могли подняться в воздух, так как весь аэродром был перепахан бомбами.

Вскоре добровольцы повторили налёт на Ханькоу. За эти два вылета на крупнейшую авиационную базу японцев в Китае они уничтожили более 100 вражеских самолётов, много техники и горючего, взорвали склады авиабомб.

Григорий Кулишенко погиб при одном из своих смелых налётов на тылы противника. Позднее я узнал, что его имя стало популярно в Китае. Ещё до провозглашения КНР китайская печать писала о подвигах советского лётчика-добровольца Григория Кулишенко. Затем "Жэньминь жибао" перепечатала эти статьи. О Кулишенко были сложены стихи и несли. Школьники читали о нём в учебниках. Ему были посвящены распространённые в Китае книжки - картинки. На могиле советского лётчика Кулишенко китайские добровольцы давали клятву беспощадно громить американских агрессоров в Корее.

Наши истребительные эскадрильи тоже вели напряжённые бои. Мы сражались иногда вместе с китайскими лётчиками. Отношения у нас были братские. Однажды японские самолёты бомбили наш аэродром. Китайские лётчики только что совершили посадку, но один самолёт не успел сесть и оставался в воздухе. Бомбы разбили стартовый прожектор, а второй эшелон бомбардировщиков уже приближался. Китайский истребитель в темноте сесть не смог. Приземляться с парашютом в темноте на скалы - аэродром находился в горах - тоже очень рискованно. Тогда Степан Супрун вскочил в автомобиль, выехал на лётное поле и фарами осветил его. Китайский лётчик благополучно выполнил посадку, и едва они с Супруном успели выехать с аэродрома, как на лётном поле стали рваться японские бомбы...

В декабре 1939 года нашу группу добровольцев перебросили на юго-восток страны. Здесь нам пришлось помериться силами и с японскими истребителями. Они прикрывали свои бомбардировщики, которые наносили удары по китайским аэродромам и коммуникациям.

Помню воздушный бей 10 января 1940 года. Японские бомбардировщики шли двумя группами по 27 самолётов в каждой под сильным прикрытием истребителей. Часть наших ребят связала боем японские истребители, а другая атаковала бомбардировщики. Надо отдать должное боевой выучке и упорству противника. Японские самолёты шли плотным строем, крыло в крыло, умело поддерживая огнём друг друга. Если одна машина, объятая пламенем, падала к земле, её место занимала сзади идущая, сохраняя боевой строй.

Нам пришлось драться с истребителями прикрытия. Их было значительно больше. В этом бою я сбил 7-й японский самолёт. Выйдя из атаки, увидел, что 2 японца атакуют И-16. Я поспешил на выручку товарищу и сам попал под удар. Пулемётная очередь сильно повредила мою машину, и она крутой спиралью пошла к земле. Тут мне помог опыт лётчика-испытателя. Я сумел вывести машину в горизонтальный полёт и добраться до своего аэродрома. А лётчик-доброволец Резинка из боя не возвратился. Он был похоронен в китайской земле, за свободу и независимость которой отдал свою жизнь, как и многие другие его товарищи - советские добровольцы.

Вскоре обе наши эскадрильи возвратились на Родину. Я, как и многие советские добровольцы, был награждён боевым китайским орденом. Самолёты мы оставили китайским лётчикам, которых предварительно обучили на них летать. Тогда многие советские командиры - артиллеристы, танкисты, лётчики - преподавали в китайских военных школах, готовили кадры для китайской армии.

В авиационном учебном центре возле Урумчи советские специалисты также подготовили группу лётчиков-истребителей, которые и составили костяк истребительной авиации Народно-освободительной армии Китая.

В Китае я ещё задержался на несколько месяцев - к этому времени я был назначен военным советником по истребительной авиации.