Снайперы 220-й стрелковой дивизии

Осенью 1942 года, когда в районе Сталинграда и на Северном Кавказе продолжалось ожесточённое сражение с рвущимися к Волге и кавказской нефти гитлеровцами, боевая активность советских воинов росла и на других фронтах. Одним из её выражений явилось развертывание снайперского движения. Имена знатных снайперов Владимира Пчелинцева, Людмилы Павличенко и других хорошо знали на Калининском фронте. Их опыт нашёл широкое распространение и в 220-й стрелковой дивизии. Вопрос о подготовке снайперов всё чаще поднимался на партийных и комсомольских собраниях. В подготовку включались не единицы, а целые группы воинов во всех частях. Застрельщиками снайперского дела были комсомольцы.

Всё началось с разговора комиссара дивизии при приёме молодого пополнения. Невысокий боец со значком "Ворошиловский стрелок" на груди привлёк внимание комиссара.

- Вижу, хорошо стреляешь ?

- Так точно, - ответил боец.

- Кто такой, откуда будешь ?

- Боец Костин. Из Ростовского района Ярославской области.

- Ну вот. Ты, оказывается, мой земляк. Я тоже с Волги.

В беседе боец высказал желание стать снайпером. Комиссар поддержал стремление красноармейца. И по пути на командный пункт завёл разговор о конкретных мерах по организации снайперского движения с командиром дивизии. Решено было собрать все снайперские винтовки, проверить их техническое состояние. Командирам полков было дано указание отобрать по 15 - 20 лучших стрелков в снайперскую роту. При этом обязательно учитывались рекомендации комсомольских организаций. Шефствовать над новым подразделением поручили военкому штаба батальонному комиссару Н. А. Рыбину. Так родившаяся идея приобрела организационную форму.

Командир дивизии Полковник С. Г. Поплавский постоянно интересовался подготовкой снайперов. Он определил место для занятий, сам подбирал командиров. Командовать снайперами, подчеркивал он, должны не просто боевые офицеры, а самые лучшие стрелки, влюблённые в снайперское искусство, готовые не только рассказать, но и показать бойцу, как лучше, искуснее уничтожать врага.

В те дни редактора дивизионной газеты и меня вызвали в политотдел. Нас принял полковой комиссар Борисов. Состоялся разговор о пропаганде снайперского движения, вовлечении в него возможно большего количества бойцов. Я тогда не сразу понял, что этим придётся заниматься прежде всего мне. Через некоторое время получил задание редактора: дать в газете серию материалов о снайперах. Сознаться, о действиях этих воинов я имел смутное представление, никогда не встречался с ними и не знал, с чего начать.

- А ты почитай, что пишут о снайперах, - порекомендовал редактор.

Прочитал всё, что оказалось в редакции. Обдумал. И действительно, созрел план действий. Пошёл к снайперам. Нашёл начальника команды Лейтенанта Ляпина, политрука Кузнецова. Рассказал, что меня интересует. Так началось моё знакомство со снайперами. Забегая вперед, скажу, что это были не только отличные стрелки, но и замечательные люди. О некоторых из них хочу рассказать. Прежде всего о командире.

Говорят, солдатами не рождаются. Снайперами тоже. Лейтенант Ляпин не был исключением. Просто он хорошо проявил себя в дни боёв под Ржевом в качестве командира взвода и отличного стрелка. Ляпин стал известен в соединении. Молва о нём дошла и до командира дивизии.

- Боевой офицер, отличный огневик, - сказал Полковник Поплавский. - Чем не начальник снайперской команды ?

На другой день комдив вызвал Ляпина к себе, поинтересовался его прошлым и был доволен тем, что молодой, симпатичный Лейтенант до войны занимался охотой. Леонид рассказал об охоте на лис, зайцев, а когда сообщил, что однажды в лесах Мордовии убил двух волков, Поплавский обрадовался:

- Ну вот и хорошо. Правда, теперь нам приходится иметь дело с более злыми и опасными хищниками. Вы зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Поэтому мы решили поручить вам подготовку снайперов.

Полковник Поплавский не спрашивал согласия. Не было времени для уговоров. Он сразу же дал указание: подберите себе людей, обучите их как следует и ведите на "охоту".

Так началась жизнь нового подразделения. По совету комдива Ляпин побывал во всех частях, выявил хороших стролков и, ссылаясь на приказ, зачислил их в свою роту. В числе отобранных оказались бывшие охотники Тюркин, Овчинников, Тарасенко, смелые разведчики Костин, Потапов, многие другие отличные стрелки.

- Прежде всего, - объяснял мне Ляпин, когда я пришёл к нему, - снайпер должен быть серьёзным, осмотрительным, неторопливым, иметь хороший глазомер, сметку, обладать умением раскусить повадки врага, учитывать возможные действия с его стороны. Программа занятий как раз и рассчитана на выработку у бойцов этих качеств.

На практических занятиях он терпеливо учил воинов выбирать огневые позиции, маскироваться так, чтобы за 50 метров никто не мог их заметить.

- В хорошей засаде не испытаешь досады, - любил повторять Лейтенант.

Вместе с бойцами Ляпин ползал по - пластунски, прижимался к земле, словно срастаясь с нею, чутко прислушивался к шорохам и другим звукам. Но особое внимание он уделил выработке точного глазомера. Делалось это чаще всего так. На землю клали каску, с разных направлений каждый боец определял до неё расстояние. Нередко ответы перепроверялись шагами, и, к сожалению, названные данные не всегда совпадали с истинными.

- А без этого нам нельзя. Не определите точно расстояние до цели, - значит, не попадёте в неё. Второй раз выстрелить враг не даст - он засечёт вас по первому выстрелу, - наставлял командир своих питомцев - снайперов.

Когда теория, как выразился Ляпин, надоедала, переходили к новому этапу занятий - практическим стрельбам, которые устраивались в овраге у реки Бойня. Стрельбу начинал он сам, и всегда выстрелы его были меткими. Как - то он с расстояния в 25 - 30 метров попал в брошенную консервную банку, вызвав восторг у обучаемых. Примеру командира следовали подчинённые.

На фронте мишеней не было и их не делали. В этих целях использовались каски, поднимаемые из окопа и передвигаемые по фронту "по окопу". Люди одновременно учились и стрелять, и определять расстояние до цели, и делать необходимые поправки на ветер, скорость движения. Так постепенно оттачивалось мастерство будущих снайперов. Вскоре они радовали своими достижениями. Сержант Жетер Мейербаев, например, на расстоянии 30 - 40 шагов попадал в поставленный карандаш, а сержант Михаил Кравцов - в патронную гильзу.

Когда было достигнуто такое совершенство, Ляпин стал выводить своих учеников на передний край. Уходили они, как правило, под вечер, ориентировались и в течение ночи выбирали себе места для "охоты" не только в окопах, но и в нейтральной зоне. Воины тщательно маскировали их, и с раннего утра начиналось выслеживание гитлеровцев. Нередко выбиралось по 2 - 3 позиции на случай засечки вражескими снайперами.

В первый день "охоты", на которую выходила половина роты, было убито 12 фашистов. При этом на мушку попадали в большинстве случаев те гитлеровцы, которые проявляли беспечность, вылезали из окопов, блиндажей, рассчитывая, что за 300 - 400 метров их не обнаружат. Лейтенант Ляпин свое место на передовой выбирал с таким расчётом, чтобы лучше наблюдать не только за врагами, но и за действиями подчинённых. После возвращения на базу командир проводил разбор. Он не упускал случая похвалить отличившегося, не проходил и мимо промахов. Как - то снайпер Миша Кравцов, выйдя на огневую, плохо замаскировался, был обнаружен, обстрелян и ранен. Этот факт был предметом широкого обсуждения в роте.

Понеся первые потери от действий снайперов, фашисты стали применять различные уловки: покажут из окопа то каску на палке, то чучело. Цель их была одна - обнаружить наших стрелков. И надо сказать, что в первое время наши снайперы сами иногда попадали на удочку врага. Подобные факты Ляпин также разбирал на занятиях. Бойцы стали действовать парами, чтобы лучше сочетать стрельбу с наблюдением.

Обо всём этом я узнал от самого Ляпина. Рассказчик он был хороший, охотно отвечал на вопросы.

- Ну а позиции снайперов меняете ? - спросил у него под конец беседы.

- Позиции меняем, но район действий каждого, как правило, остаётся прежним, так как стрелок должен хорошо его знать и сразу замечать все изменения. Недавно, заняв своё место для наблюдения, сержант Костин заметил, что в районе немецких позиций появилась бурая кочка. Долго всматривался в неё Костин. Оказалось, это устроился фашистский снайпер, выдвинувшийся ближе к нашим траншеям. И как только он зашевелился, Костин спустил курок. А стрелять он умеет...

- Или так, - продолжал Ляпин. - У развалин одного из домов снайпер Глухов заметил неясное очертание фигуры. Присмотрелся - чучело. "Кто - то должен быть рядом", - смекнул Глухов. И не ошибся. Вражеский наблюдатель всё - таки выглянул из - за угла и, конечно же, попался в прицел снайпера...

Мы беседовали долго, затем я побывал на занятиях, познакомился со снайперами.

- Сержант Костин ! - представился невысокий щупленышй паренёк.

- А звать как ?

- Александр.

Его опалённое фронтовым ветром совсем ещё юношеское лицо было усеяно тёмными веснушками - конопушками.

- Вы спрашиваете, сколько мне лет ? - поднял брови Саша. - Немного ещё. Я пошёл в армию добровольно осенью прошлого года, когда узнал о гибели на фронте отца и брата. Пошёл, чтобы отомстить фашистам. Правда, не сразу послали на фронт, не было ещё 17-ти. Да и мать плакала, боялась, что останется одна. Но я упросил... - Он перевёл дух и продолжал рассказ, что - то вычерчивая на земле палочкой. - Первое время привыкать к армейской жизни было трудновато. В запасном полку - от подъёма до отбоя на ногах. Потом фронт, ранение. Раньше был разведчиком: ходил и по тылам, и на переднем крае работал.

- В разведке физические данные нужны. Сила, а у вас... - заметил я, не желая обидеть парня.

- Как сказать, - возразил Александр. - В разведке не обязательно надо быть здоровым. Главное - хватка, быстрота, ориентировка.

И сержант рассказал об одном случае. В районе Бельково он вместе с группой товарищей подполз к вражеской траншее. Стали прислушиваться. Минут через 5 - 10 уловили звуки телефонного зуммера. Продвинулись дальше и увидели: сидят два гитлеровца - один у аппарата, другой рядом с ним, в руках держит ракетницу. Гитлеровцы, видимо, услышали шорох, потому что ракетчик выстрелил и осветил местность. Медлить было нельзя. Костин мотнул гранату. Его товарищи Столяров и Карнаев открыли огонь. Фашисты были убиты.

Но и разведчики обнаружили себя. Началась пальба.

- Слышу: рядом что - то зашипело. Граната !   Моментально хватаю её и бросаю обратно в траншею... - Сержант, рассказывая, стал часто дышать. Чувствовалось, что он снова переживает тот бой. - Тогда я был ранен. Но разве о себе думаешь. Мы бились до тех пор, пока не стало тихо. А потом отползли. Говорят, наши артиллеристы успели засечь огневые точки врага...

- Ранение было серьёзным ? - спрашиваю.

- Нет. Кишки целы. Я даже из полка никуда не ушёл. Не хотелось расставаться со своими.

- Ну а как стал снайпером ?

- Очень просто. Услышал, что открываются курсы снайперов и подумал: глаз у меня не плохой. Фашистов разить из снайперской винтовки - это же мечта ! Иду к комбату Бойко - тот подумал и согласился. И вот я здесь.

- Ну и какие успехи ?

- Успехов ещё немного. Мы долго занимались...

- А как же вы охотитесь ?

- О, это я не смогу рассказать. Это надо видеть. Здесь трудно передать на словах: вроде бы всё делаешь как положено и в то же время нужно иметь хитрость, свою повадку.

Я понял, что сержант сделал мне своего рода вызов: хочешь, мол, написать, как мы действуем, - пойдём, увидишь сам.

...Ночь была тёмная. Накрапывал дождь. Примерно в 3 часа группа снайперов прибыла на передовую. До рассвета они отрывали и оборудовали ячейки в местах, определённых накануне, маскировали их, чтобы противнику не было видно. Когда стало рассветать и очертания переднего края противника становились всё явственнее, снайперы заняли свои позиции и, казалось, замерли.

Видимо, заметив движение на нашей стороне, фашисты открыли артиллерийский огонь. Пришлось опуститься на дно ячеек и лечь. Проходит 5 - 10 минут - начался наш артналёт но траншеям прага. Жизнь переднего края началась. Клубы чёрных разрывов заволокли передний край - край копоти, смрада, крови и смерти...

Всматриваемся в оборону гитлеровцев, перемещая бинокль справа налево. Когда наш артобстрел закончился, над вражеской траншеей показался фашист. Он нёс ведро и, как видно, хотел пробраться к Волге, чтобы запастись водой.

Моё нетерпение росло. Фашист бежал к реке и был уже на виду, а Костин не стрелял. Он спокойно ждал:

- Пусть зачерпнёт.

В это время показался другой фашист.

Снайпер ставит прицел на 5, берёт второго фрица на мушку. Как только тот стал нагибаться, прозвучал выстрел. Фашист упал. Не долго думая, Костин произвел второй выстрел. Был уничтожен и тот гитлеровец, что нёс ведро.

Притихли снайперы, опустившись на дно траншеи. Проходит 5 - 10 минут, Костин подзывает своего напарника Другова и говорит:

- Ты понаблюдай, а я - на другую позицию.

Он отошёл по траншее метров на 15 - 20 вправо. Я тоже устроился недалеко от Костина. Он цепким глазом стал осматривать, оборону противника.

- Ого !   Видите, фриц с котелками...

Выстрелил Другов. Но гитлеровец, видимо, но был убит. Он пошатнулся, отскочил в сторону, а затем, согнувшись, скрылся из нашего поля зрения.

В одном месте вражеская траншея поднималась вверх от Волги. Этот участок был у нас как на ладони. Гитлеровцы стремились проскочить его как можно быстрее. Нужно было уловить мгновение... Терпение наше и здесь было вознаграждено. Мы увидели две мелькнувшие фигуры фашистов. Костин не успел открыть огонь по первому. Зато второй не ушёл. Фриц свалился. К нему подбежал тот, кто прошёл ранее. Костин вновь выстрелил. Немец как - то неестественно поднял в стороны руки и склонился на колени.

Так прошёл тот день на переднем крае - день удачной "охоты", который мне хорошо запомнился.

Вернувшись в редакцию, я написал статью "Мой опыт", снабдив её подзаголовком "Рассказ снайпера сержанта Александра Костина". Этот материал нещадно сокращал секретарь редакции Потапов. Мне всё время казалось, что он вычеркивает самое главное. Но, когда статья появилась в газете "За Родину", прочитал её сам и остался доволен. Это был материал, добытый на переднем крае, в котором я попытался изложить и внутренние мотивы снайперского движения ( "За что я мщу ?" ), и реальные действия снайперов, и рекомендации по дальнейшему повышению их активности.

Статью заметили. Видел, как её читали в окопах. Слышал отзывы одобрения. И скажу, что только тогда осознал в полной мере значение труда военного корреспондента. Номер газеты со статьёй храню до сих пор. Нет - нет да и перечитываю её, вспоминая наши фронтовые будни.

Комсоргом снайперской роты был сержант Михаил Кравцов. Он выделялся своей подтянутостбю, аккуратностью, вежливостью. Воевал, как говорят, с открытой душой и сердцем, полным любви к Родине и ненависти к фашистским захватчикам. Мы познакомились. Оказалось, перед войной Михаил учился в сельскохозяйственном техникуме, рассчитывая стать колхозным агрономом. Вероломное нападение фашистской Германии на нашу Родину поломало его планы, как и планы миллионов других юношей и девушек. Кравцов с оружием в руках встал на защиту своего Отечества.

Началась боевая жизнь. Михаил упорно учился военному делу, участвовал во многих боях и наконец стал снайпером.

- Искусству меткой стрельбы меня учил Лейтенант Ляпин. И теперь стараюсь делами оправдать звание советского снайпера. Помните, как сказал о нас секретарь ЦК партии Жданов ?   Стахановцы фронта... Это большая честь, - с гордостью говорил Кравцов.

Эту гордость комсорг высказывал в беседах с товарищами, она звучала в его выступлениях на комсомольских собраниях. Запомнилось несколько повесток дня, которые обсуждали самые меткие бойцы дивизии: "Действия снайпера в паре", "Ты на подвиг зовёшь, комсомольский билет".

Умелый и отважный снайпер систематически выходил на передний край, выслеживал врагов и разил их меткими выстрелами. Счёт его рос с каждым днём. 4 Ноября 1942 года наша газета опубликовала боевой счёт снайперов. Лучших результатом добился к тому времени Александр Костин, истребивший 41 фашиста. Михаил Кравцов уничтожил 40 гитлеровцев. Кстати, в этом же номере газеты сообщалось, что партийная комиссия приняла в партию Александра Костина. Коммунистами стали также снайперы М. Тюркин, М. Другов, Е. Тарасенко и другие. Газета посвятила им немало страниц.

В своих корреспонденциях о снайперах мы подчеркивали, что комсорг Михаил Кравцов активно обучал снайперскому искусству других бойцов, был их наставником. Как - то он заметил, что красноармеец Фомин при выстреле дергает за спусковой крючок и потому нередко бьёт мимо цели. Кравцов несколько раз занимался с Фоминым, терпеливо учил его премудростям стрельбы. И дело пошло. Это заметил командир снайперов Ляпип. Михаилу была поручена подготовка группы молодых снайперов. Так у сержанта Кравцова появились последователи, с которыми он ходил на "охоту", а затем тщательно анализировал их действия.

Командир подразделения снайперов и его заместитель по политической части решили сообщить об отважных действиях Кравцона еге матери. Вскоре в колхоз "Озёрное" Карагандинской области, где она проживала, ушло благодарственное письмо. Ответ не заставил себя ждать. Ольга Гармоновна Кравцова отвечала командиру: "Я горжусь своим сыном и благословляю его. Пусть его пули без промаха разят подлых захватчиков, посягнувших на наше счастье и жизнь. У меня растут ещё 5 сыновей, и я даю Вам слово воспитать их такими же волевыми, храбрыми воинами, как и мой Михаил". В заключение мать сержапта желала бойцам успехов, призывала нещадно громить фашистских извергов. "Ни один из них не должен живым уйти с нашей земли", - наказывала О. Г. Кравцова. Это письмо зачитывалось во всех подразделениях. Оно было опубликовано в газете под заголовком "Наказ матери".

Газета "За Родину" широко пропагандировала боевой опыт снайперов. Имена метких стрелков Кравцова, Костина, Тюркина, Другова, Мейербаева, Тарасенко и других стали широко известны в частях дивизии. В развитии снайперского движения важное значение имела конференция, состоявшаяся 4 Ноября 1942 года в деревне Демкино. В её работе участвовали член Военного совета 30-й армии дивизионный комиссар ( впоследствии Генерал - Майор ) Доронин, командиры и политработники частей. Лучшие снайперы дивизии активно обсуждали доклад полкового комиссара Борисова. Принятое конференцией обращение публиковалось в газете и нашло горячий отклик. В снайперское движение включались всё новые десятки воинов.

В газетных материалах, посвящённых снайперскому движению, я стремился глубже раскрывать его внутренние мотивы, которые выражались в стремлении воинов отомстить врагу за гибель советских людей, за сожжённые города и села, нанести ему как можно больший урон. В публикациях шла речь не только об одиночках, но и о целых подразделениях снайперов. Мне пришлось быть на "охоте" двух земляков - Михаила Кокшарова и Михаила Другова. Тёзки - земляки имели большие лицевые счета, за что оба были награждены орденами Красной Звезды. О боевых делах этих воинов также рассказала газета.

Систематически публиковавшийся в дивизионной газете счёт истреблённых снайперами фашистов, печатная и устная пропаганда их боевых дел, ценного опыта, поощрение передовых воинов командованием сыграли большую роль. Уже под Ржевом в дивизии насчитывалось несколько десятков снайперов. Двое из них - сержанты Михаил Кравцов и Александр Костин - уничтожили более 100 фашистов каждый и были награждены орденами и медалями.

Офицеры редакции дивизионной газеты со снайперами.
В центре - лучший снайпер дивизии сержант А. Костин. 1943 год.

3 Января 1943 года Военный совет фронта принял группу снайперов, среди которых находился и представитель нашей дивизии коммунист Александр Костин. В числе других он был назван командующим фронтом Генерал - Полковником И. С. Коневым героем обороны, замечательным патриотом Родины. Присутствовавший на приёме премьер - министр Монгольской Народной Республики маршал Ж. Чойбалсан наградил метких стрелков орденами и медалями. Костину был вручён орден Красного Знамени МНР.

После возвращения с приёма старший сержант Костин побывал в редакции, рассказал о своих впечатлениях, поделился планами на будущее. Вскоре участники дивизионной самодеятельности пели о нём сочиненную мною частушку: