Эпизоды "испанской" командировки Птухина

По прилёту на маленький аэродромчик близ Барселоны, Птухина встретил улыбающийся и сильно загорелый Иван Копец. После крепких рукопожатий они отправились в штаб Республиканских ВВС. Несмотря на поздний час, командующий ВВС Испанской республики Игнасио Идальго де Сиснерос и его советник комбриг Я. В. Смушкевич находились там. Зная, что он отныне поступает в распоряжение командующего ВВС, Птухин доложил о своём прибытии...

На следующий день Евгений Саввич попросил Копца слетать с ним, чтобы познакомиться с линией фронта. А вскоре Копец уехал, оставив Птухину вместе с должностью свое испанское имя Хосе.

Свою деятельность Птухин начал со знакомства с советскими и испанскими лётчиками. Удобный случай облегчил задачу. Пришёл в Барселону теплоход с 200-ми испанскими лётчиками, обучавшимися в Кировобаде. Птухин поспешил в Барселону...

Уже не первый вылет делал Птухин в надежде встретиться с новым немецким бомбардировщиком "Хейнкель-111". На днях ему удалось "схлестнуться" с новым истребителем Ме-109. Теперь ему было известно, что это далеко не Fiat CR-32 или Heinkel He-51. Мнение уже сложилось: с "Мессером" наш И-16 может драться, если на нем достаточно опытный лётчик. А вот на И-15 можно рассчитывать только на внезапную атаку. Приехавший к нему на аэродром Алькала де Энарес Ф. Агальцов напомнил, что Птухин не должен летать на воздушные бои. К тому же формируются новые истребительные группы в Лос - Алькасаросе, и надо быть Евгению Саввичу там.

- Хорошо, завтра поедем в Лос - Алькасарос. Но пойми меня, Мартин, первым с новыми самолётами противника должен встретиться я, а не мальчишки - пилоты. Иначе зачем здесь я со своим многолетним лётным опытом, если они через горечь поражения сами познают новую технику противника.

- Но ты словно одержимый !   А в таком состоянии можно наделать кучу ошибок, и тогда...

Это было утром. А теперь, когда Птухин резко, полупереворотом на полном газу ринулся за одним из трёх увиденных им "Хейнкелей-111", он вспомнил слова Агальцова о том, что сгоряча можно наломать дров. Вот сейчас, боясь упустить противника, он сделал резкий маневр и, конечно, оторвался от ведомых лётчиков. Теперь он один. Возможно, где - то сверху есть у противника истребители прикрытия, и тогда они "съедят" и мальчишек и его. Правда, полагаясь на большую скорость, "Хейнкели" летают пока без прикрытия. А если ?..

Птухин завороженно смотрел на правую часть центроплана вражеского самолёта, где находился один из топливных баков. Машинально определяя оставшееся расстояние, он постепенно подводил в это место перекрестие прицела. "Ещё повременить, чтобы наверняка", - сдерживал он соблазн нажать гашетку пулемётов.

Видимо, так же думал поступить и стрелок "Хейнкеля", потому что, как только дистанция достигла метров 500, от самолёта противника вытянулись светящиеся трассы, и в тот же миг Птухин почувствовал дробный стук по левой плоскости. У противника были пулемёты более крупного калибра, и он мог себе позволить стрелять с такой дальности.

Одновременно со стрельбой бомбардировщик вошёл в правый разворот с набором высоты. С большой угловой скоростью он мелькнул перед капотом самолёта Птухина. Атака была сорвана.

Бомбардировщик He.111B-1 из состава K/88 Legion Condor.  Испания 1937 год.

"Молодец, грамотно, я бы тоже так сделал, - по привычке оценил комбриг маневр врага, как будто обучал своих лётчиков воздушному бою. - Ничего, это только начало, живым я тебя не выпущу". Снова, как бывало в родном небе во время учебного воздушного боя, наступило то величайшее напряжение мускулов и мозга, при котором он готов был драться хоть с десятком самолётов противника.

Имея преимущество в скорости, можно было сделать левый ранверсман вслед за противником и оказаться в хвосте. Но в верхней точке почти всем планом самолёт зависнет на малой скорости. Конечно, стрелок не упустит такого момента. Мгновенная оценка обстановки, и Птухин энергично ввёл машину в левый вираж, зная, что сейчас он встретится с противником в лоб. Видимо, предупрежденный стрелком о маневре истребителя, вражеский пилот переложил из правого виража в левый. Закончив разворот, Птухин увидел, что они находятся в диаметрально противоположных точках виража. Имея почти одинаковые скорости, противники крутили уже третий вираж. Перегрузка была на пределе. С трудом удерживая поднятую голову, Птухин видел тщетные попытки стрелка переложить турель с правого борта на левый. Из - за большой перегрузки это оказалось ему не под силу. Противник мог стрелять только во внешнюю сторону виража. Обессилев, стрелок сидел вдавленный в сиденье.

"А ведь он теперь безоружен с внутренней стороны виража", - мелькнула мысль у Евгения Саввича. Увеличив крен больше 90 градусов, Птухин с потерей высоты срезал окружность и на выходе в набор стал приближаться к противнику. Когда, как показалось, стали видны заклепки на обшивке, он с каким - то особым усилием нажал на гашетку. Почудилось, что тонкие блестящие шпаги вонзились в ненавистное бледно - голубое тело чудовища. Проскакивая под противником, Птухин уже не сомневался, что "Хейнкелю" нанесён смертельный удар. И верно, враг медленно, так происходит при повреждении управления, завалил левый крен с опусканием носа. Так же медленно вращаясь, он почти отвесно стал быстро удаляться от Птухина. Затем в том месте, где точка самолёта коснулась земли, беззвучно выросло большое огненно - чёрное облако...