Вишневецкий Константин Григорьевич

Впервые мы встретились в 1937 году. Он прибыл в моё звено на должность лётчика. Молодой, стройный, розовощекий. Подошёл ко мне, лихо козырнул, отрекомендовался:

- Лейтенант Вишневецкий.

Из-за плохой погоды проверить лётное умение прибывших молодых пилотов долго не удавалось. А когда после дождей и сплошной облачности выдался ясный солнечный день, к полёту подготовили спарку. Командир полка собрал новичков.

- Пока летать будете с инструктором. Прикрепляю к вам для обучения командира эскадрильи капитана Беркаля.

Слушатели недовольно загудели. Послышались голоса:

- Опять заставляете учиться !

- В курсанты зачислили !

- Выходит, мы напрасно лётную школу кончали ?

Командир усмехнулся:

- Эх вы, молодёжь зелёная. Ничего-то не понимаете. Разве мы сомневаемся в том, что вы обучены летать. Сомневались бы - вовсе к самолётам не допустили. Но мы считаем, лётчику - истребителю мало просто уметь летать. Истребитель обязан быть виртуозом, мастером своего дела, я бы сказал, артистом. Вы со мной не согласны ?

- Нет, отчего же... Мы понимаем, - смущённо ответил за всех Вишневецкий.

- Вот и хорошо...

Все свободные от занятий собрались на аэродроме. Я тоже пришёл посмотреть, на что способен мой новый подчинённый. Как раз капитан Беркаль обратился к Вишневецкому:

- Товарищ лейтенант, принимайте самолёт, вы летите первым. Полёт по кругу. Я в управление не вмешиваюсь.

Ровно катится самолёт по взлётной полосе, набирает скорость и плавно отрывается от земли. Что ж, взлёт сделан мастерски. Мысленно я ставлю Вишневецкому первую оценку: "пять".

Самолёт набирает высоту, делает размашистый круг и идёт на посадку. Я уже начал симпатизировать своему подчинённому, поэтому немного волнуюсь: как-то он приземлится. Ведь посадка - самый сложный элемент полёта, здесь требуется и точный расчёт и хороший глазомер. Но страхи мои напрасны. Машина касается земли всеми тремя точками. Несколько полетов с инструктором, выполнение некоторых фигур высшего пилотажа - и Вишневецкий готов к самостоятельным полётам. Последний раз с ним вылетает сам командир полка. Он доволен. После полёта говорит:

- Вы знаете, лейтенант, у вас развито ценное качество - быстрая реакция. Будете хорошим лётчиком.

Потом Костя Вишневецкий летал в одном звене со мной. Все учебные задания он выполнял только на "отлично".

Незаметно мы с ним сблизились. Он часто заходил ко мне домой. Мы подолгу беседовали за чашкой чая. Но особенно дорог он мне стал после одного случая. Мы сидели с ним в комнате и горячо обсуждали только что прошедшие полёты. Увлеклись настолько, что забыли о моём сыне - малыше. А тот забрался на окно и начал шалить. Он, конечно, выпал бы на улицу и разбился, если бы Костя не метнулся к нему и не подхватил ребёнка буквально на лету.

Теперь мы с Вишневецким ещё больше подружились. Вместе участвовали в походе Советских войск в Западную Белоруссию. В одном строю прикрывали наши войска и вместе перелетели на аэродром Белостока.

Но служба есть служба !   И в мае 1940 года пришлось нам расстаться. Я получил новое назначение и уехал.

А потом началась Великая Отечественная война. Она принесла советскому народу неисчислимое горе, разлучила многих родных и близких людей. Мне же война помогла встретиться с другом. Полк, в котором я служил заместителем командира по политической части, участвовал в горячих боях, а потом был выведен на отдых. К нам поступили пополнение лётчиков и новые самолёты. Потом была напряжённая учёба, слётывание. И вот мы опять можем идти в бой. Для окончательной проверки нашей готовности из штаба ВВС прибыла группа инспекторов. Среди них мой друг Старший лейтенант Вишневецкий.

Кто пережил подобные встречи, тот знает им цену. Рассказам не было конца. Костя поведал мне, что война застала его с семьёй там, где мы вместе служили. Утром 22 июня он проснулся от ноющего гула моторов. Светало. На розовеющем небе чётко вырисовывались силуэты низко летящих самолётов с фашистской свастикой на крыльях. Вначале показалось, что это страшный сон. Но последовавшие затем взрывы бомб не оставляли сомнений. В последний раз обняв перепуганных детей и жену, Костя бросился на аэродром. Больше своих детей он не видел. Их в тот же день похоронила фашистская бомба.

Когда Вишневецкий выскочил на улицу, кругом горели дома. Фашистские самолёты шли колонна за колонной. Где ползком, а где перебежками добрался он до аэродрома. Его "ястребок" был невредим, и Костя поспешил в кабину. Вместе с командиром эскадрильи вырулили на взлётную полосу. Впереди упала бомба. Взрывная волна резко развернула самолёт, но, к счастью, не повредила его.

И вот Вишневецкий в воздухе. Внизу рвутся бомбы. Не хочется верить, что самолёт командира эскадрильи загорелся и уже не взлетит.

Костя один в воздухе. Набирая высоту, он замечает, что на него стремительно идёт пара Ме-109. Резко развернувшись, уходит из-под атаки и сам заходит в хвост бомбардировщику Ju-88. Даёт длинную очередь. Из правого мотора "Юнкерса" выбивается пламя, оно растёт, и вот уже бомбардировщик превращается в факел и падает.

Слева у Вишневецкого появляется самолёт с красными звёздами. Костя узнает машину командира полка и пристраивается к ней. Теперь они атакуют в паре, и ещё один фашистский бомбардировщик врезается в землю.

На какое - то время небо очистилось. В воздухе остались лишь несколько успевших взлететь И-16. Посадка на основной аэродром невозможна, и группа идёт на запасный.

Сердце Кости сжимается до боли. Нестерпимо жаль погибших товарищей. Хочется мстить за них, за детей, за женщин и стариков, ставших жертвами вероломного нападения фашистов. Несколько раз в этот и в следующие дни Вишневецкий поднимался в воздух, участвовал в отражении атак вражеской авиации.

В районе Смоленска во время штурмовки механизированной колонны фашистов Костя увидел, как огромная грузовая машина, перескочив кювет, пытается уйти в поле. "Не уйдёшь, паразит", - думает лётчик и, пикируя на нее, нажимает гашетку. Когда машина загорелась, Костя вывел самолёт из пике, стал набирать высоту. И тут огромной силы взрыв потряс воздух. Вишневецкий ощутил резкий толчок. Что-то обожгло правую ногу, кровь стала наполнять сапог. Вскоре от потери крови закружилась голова, стало темнеть в глазах. Собрав последние силы, Вишневецкий пересёк линию фронта и посадил самолёт в поле на фюзеляж.

Около 5 месяцев врачи восстанавливали его здоровье. А потом командование направило Костю в запасной полк обучать молодых лётчиков. Более 100 человек подготовил он для фронта, но самого его на фронт не пускали. Потом Вишневецкого, как отличного лётчика - истребителя, перевели в инспекцию ВВС.

Рассказав мне всё это, Костя вдруг заявил:

- А теперь что хотите со мной делайте, из вашего полка никуда не уйду...

На этот раз командование удовлетворило просьбу Вишневецкого. Вновь мы, с ним оказались в одной боевой семье...

Вылетели на фронт - и началась боевая страда. Работы было много. Приходилось прикрывать наземные войска, патрулировать в воздухе, сопровождать бомбардировщиков.

Вот и в тот мартовский день полк во главе с командиром отправился с бомбардировщиками. На аэродроме остался лишь Костя со своим ведомым младшим лейтенантом Михаилом Коменьковым. А в это время на командном пункте получили сообщение: "С юго - востока идёт разведчик противника в сопровождении истребителей". Сразу передали Вишневецкому. Два истребителя взмыли ввысь. С земли было видно, как краснозвёздные машины стремительно набирали высоту. Потом в репродукторе на КП полка послышался голос Вишневецкого:

- Миша, по курсу правее видишь фашистов ?

- Вижу, - ответил Коменьков.

Теперь и мы с земли различили три точки, плывущие в сторону аэродрома. Разведчик шёл впереди, сзади и чуть выше него находились истребители.

Немцы явно не видели пары Вишневецкого, которая зашла со стороны солнца. А наши двинулись на сближение.

- Иду в атаку ! - услышали мы опять голос Кости.

Как вороны от сокола, шарахнулись в разные стороны самолёты противника, но было поздно. Один истребитель, объятый пламенем, камнем пошёл к земле. Пока мы наблюдали, как он грохнулся на краю аэродрома, Вишневецкий зашёл в хвост разведчику. После нескольких выстрелов Ju-88 стал обволакиваться дымом, появились языки пламени. Из горящего самолёта выбросились 3 человека, и розовые купола парашютов повисли над нашими головами.

Как только истребители возвратились, механики нарисовали на фюзеляжах их самолётов первые звёздочки. Парторг полка тут же стал готовить листовку - молнию.

На следующий день Вишневецкий и Коменьков участвовали в сопровождении бомбардировщиков. При отражении атаки фашистских истребителей Костя сбил ещё один Ме-109.

К концу апреля фюзеляж самолёта Вишневецкого украшали уже 6 красных звёздочек, а его грудь - орден Красного Знамени. Косте присвоили звание капитана и назначили командиром лучшей в полку 1-й эскадрильи.

Моего друга всегда отличало удивительное бесстрашие. Он никогда не отступал и нападал на врага, значительно превосходившего численно. Как-то в конце мая Вишневецкий во главе четвёрки вылетел прикрывать войска. А через 15 минут в репродукторе мы услышали его голос:

- Вступил в бой с восьмёркой "Мессеров". Подходят новые группы фашистов...

На этом связь с Костей прекратилась. В эфире слышались команды других лётчиков, а из группы Вишневецкого голоса никто не подавал.

Через некоторое время бреющим полётом к аэродрому подошёл дымящийся самолёт и прямо без захода приземлился на фюзеляж. Лётчик младший лейтенант Лиховид был ранен. Пока врач делал ему перевязку, он рассказал о бое.

Подходя к району прикрытия, они увидели 8 Ме-109. Вишневецкий дал команду атаковать и первым напал на фашистов. Один из вражеских истребителей загорелся. Но в это время на Лиховида и Кривобокова, прикрывавших командира, напали другие "Мессеры". Лиховид был ранен, а самолёт его подбит. Лётчик вывел машину из крутой спирали у самой земли, с трудом дотянул до аэродрома.

Едва Лиховид успел закончить свой рассказ, как внимание всех привлёк приближающийся к аэродрому самолёт с выпущенным шасси. Вот он уже на границе аэродрома. Ударившись колёсами о землю, катится по зелёной траве. Посадочные щитки убраны, винт медленно крутится. Из кабины не выходит, а буквально вываливается лётчик. Это - Вишневецкий. К нему подбегают врач, санитары.

Самолёт далеко выкатился за посадочную полосу. У него разбито бронестекло, в кабине полно осколков. Гидротрубки тормозов и посадочных щитков перебиты...

Когда Вишневецкого привели в чувство, он тихо произнёс:

- Гады, убили Колю Лобанова.

По лицу Кости текли слёзы. Все, кто здесь были, знали - иной человек за всю жизнь не переживёт столько, сколько лётчик может пережить за несколько минут.

Раны Вишневецкого оказались неопасными. Но нервная система его была сильно потрясена. Его направили на 2 недели в санаторий, организованный командованием Воздушной армии. Там в это время отдыхал А. И. Покрышкин. Они познакомились. Потом их часто видели вместе. Они горячо спорили, обсуждая тактику воздушного боя. Впоследствии это их первое знакомство переросло в боевую дружбу.

Окрепшим и жизнерадостным вернулся к нам Костя. Его ждало приятное известие: он награждён ещё одним орденом Красного Знамени и назначен на должность штурмана полка.

Теперь Вишневецкий часто возглавлял боевые полёты полковых групп. В боях он по-прежнему был храбр и искусен. Счёт сбитых им самолётов продолжал расти.

В жаркий июльский день 1943 года к нам прибыл командующий Воздушной армией генерал К. А. Вершинин. Он зачитал Указ Президиума Верховного Совета о присвоении Константину Григорьевичу Вишневецкому звания Героя Советского Союза и сам прикрепил к гимнастёрке лётчика орден Ленина и "Золотую Звезду".

- Поздравляю вас, - сказал генерал, - желаю дальнейших боевых успехов.

В конце сентября разгорелись сильные воздушные бои над рекой Молочной. Гвардии капитан Вишневецкий по нескольку раз в день водил группы на боевые задания, летал в глубокий тыл противника штурмовать его живую силу и технику.

Однажды в воздух поднялся командир полка во главе четвёрки. Вскоре по радио он передал:

- "Ястреб-2", веду бой с большой группой. Вылетайте, - и сообщил координаты.

Восьмёрка Вишневецкого легла на курс. В воздухе много самолётов. Слышны команды Покрышкина, Крюкова, Глинки - над рекой Молочной идёт горячий воздушный бой. Среди общего шума офицеры штаба и все находящиеся на КП уловили умоляющий голос Лиховида:

- Товарищ капитан выводите машину, я прикрываю.

Позже мы узнали, что там произошло. Когда восьмёрка Вишневецкого шла на помощь командиру полка, 12 Ме-109 со стороны солнца пытались нанести по ней внезапный удар. Костя вовремя заметил их и резким разворотом вывел свою группу из - под удара. А лишь только фашисты проскочили и оказались ниже, сам пошёл в атаку. Два вражеских истребителя были уничтожены сразу, и одного из них сбил Вишневецкий.

Затем началась воздушная "карусель". В район боя пришло ещё 8 FW-190. Теперь восьмёрка Вишневецкого сражалась против 18 самолётов врага.

Загорелся ещё один вражеский истребитель. Но немцы наседали, пытаясь оторвать пару Вишневецкого от остальной группы. Только было Костя устремился за одним из врагов, как сразу две пары фашистов обрушились на него. Лиховиду удалось длинной очередью зажечь один из четырёх, но остальные успели выпустить по Вишневецкому несколько очередей. Один из снарядов разрывается над кабиной. Самолёт командира бросает в сторону, и он начинает падать.

Как потом рассказывал Костя, он вдруг увидел, что земля тёмной, изрытой воронками громадой стала надвигаться на него. Хотел взять ручку управления на себя, но правая рука не слушается, острая боль пронизывает тело. Всё же левой рукой удалось вывести самолёт из пикирования.

Впереди Костя видит самолёт Лиховида. "Надо следовать за ним, он доведёт до аэродрома", - мелькнула мысль. Зажав ручку управления коленями, левой рукой он разрывает носовой платок и перетягивает правую руку.

Самолёт рыскает. Но Лиховид уже переходит на планирование. Впереди аэродром. Костя левой рукой сбавляет газ. Как в тумане, мелькает земля. Посадка тянется бесконечно долго.

К приземлившемуся самолёту подбежали однополчане и увидели безжизненное тело лётчика. Его доставили в санитарную часть. Но сознание не возвращалось. Вскоре стало известно, что требуется сделать переливание крови. И тогда все лётчики, техники и младшие специалисты, находившиеся на аэродроме, бегом устремились к санчасти. Увидев десятки людей с засученными рукавами, врач улыбнулся:

- Столько крови, сколько вы хотите дать, не потребуется...

Но и после переливания крови сознание к Вишневецкому ещё долго не возвращалось. Ранение было серьёзным, лётчика отправили сначала во фронтовой госпиталь, а затем в Москву.

Со временем ожоги лица и раны на голове зарубцевались. Но 3 операции так и не смогли восстановить работоспособность правой руки.

Косте предложили работу на земле, хотели направить на учёбу. Но он отверг всё это и попросился в родной полк, горячо веря, что будет летать, управляя самолётом одной рукой.

Тепло встретили друзья - однополчане теперь уже Гвардии майора Вишневецкого. Но никто из них всерьёз не принимал горячие заявления его, что он будет летать. А Костя был упорен. Ему так хотелось осуществить своё желание, что он не уставал тренироваться и достиг превосходных результатов в управлении учебными самолётами. Инструкторы даже удивлялись. И всё же командир полка не решился выпускать Вишневецкого в самостоятельный полёт на боевом самолёте.

Как раз тогда в полк прибыл командир дивизии дважды Герой Советского Союза Гвардии полковник А. И. Покрышкин. Приказав подготовить спарку, он сказал Вишневецкому:

- Давай, дружище, слетаем. Покажи, на что ты способен с одной рукой.

Когда всё было готово, Покрышкин сел в заднюю кабину:

- Полёт по кругу, Константин Григорьевич.

Самолёт, сделав круг над аэродромом, приземлился строго у посадочного знака.

- Ещё раз.

И второй полёт выполнен великолепно.

- Хорошо, дружище, хорошо. Теперь полёт в зону, два виража, четыре переворота, левый и правый боевой разворот, петля, спираль, расчёт с прямой, посадка.

Задание выполнено. Легко выпрыгнул из задней кабины Покрышкин.

- Ну как ? - спросил у него командир полка.

- Летает хорошо. Но в бой пускать нельзя - убьют.

Обратясь затем к Косте, командир дивизии сказал:

- Пойдём пройдёмся, поговорим.

Два друга медленно пошли в поле. О чём они говорили, осталось тайной, но, вернувшись, Покрышкин заявил:

- Гвардии майора Вишневецкого откомандировать в Управление дивизии. Приказ будет завтра.

На следующий день мы узнали, что Вишневецкий назначен начальником воздушно - стрелковой службы дивизии.

Часто потом лётчики слышали с командного пункта дивизии знакомый голос:

- Будьте внимательны !   В районе появились фашистские истребители !..