"Это было счастливое время. Женщины были легкомысленны, а мужчины
предавались любимому занятию - войне..." Такой вот юморок. Прямо скажем,
не наш, не русский. Долетел он к нам вместе с одной из кинолент издалека - с
берегов Сены, от народа, говорят, с шибко весёлым нравом. Однако надо думать,
подобные шутки авторами сценария отпускались не по поводу последней Второй
Мировой войны. Хотя, признаем, и наши доморощенные - это самые - то стойкие в
мире ! - книжники да фарисеи тоже как - то прошляпили на виражах лихих пилотяг
Булочкина, Тучу, Кайсарова с их девическим царством. Помните ? "Мы парни
бравые, бравые..." из "Небесного тихохода" ? Может, та песня об ответственном
отношении к доверенной боевой технике и расслабила бдительное административное
око ? Поди ведь как категорично в отношении - то прекрасного пола было
закручено: "А девушки потом..." Впрочем, неслучайно. Как первыми успели
заметить все те же французы: "Шерше ля фам". По - русски это звучит не так уж
и легкомысленно: "Ищите женщину". Однако ближе к делу.
Итак, в конце 1942 года именно такое несколько своеобразное
обстоятельство предопределило ряд событий, от которых в немалой степени стала
зависеть судьба Гвардейцев 32-го истребительного авиаполка. Так случилось, что
в одном из вылетов погиб их командир Майор Клещёв. "Я знаю многих асов..." -
вспоминал потом Генеральный авиаконструктор А. С. Яковлев и следом за именами
А. И. Покрышкина и И. Н. Кожедуба не случайно назвал Ивана Клещёва. В воздушных
боях с противником только за полтора года войны 23-летний командир полка одержал
( лично и в группе с товарищами ) 51 победу ! А вот погиб не от рук врага -
в яростных воздушных атаках не нашлось равных Ивану.
Иван Клещёв у своего истребителя Як-1, 1942 год. |
...Рассказывают, что в канун нового 1943 года Клещёв оказался
на одном из полевых аэродромов где - то под Тамбовом. Погода была нелётной -
хмурая облачность опустилась едва ли не до самой земли, но Иван твёрдо настроился
встретить праздник в Москве. "Лечу, - решительно сказал он, - меня там ждут..."
И затолкав за бронеспинку истребителя 2-х гусей, которых заранее достал у крестьян
из соседней деревушки, запустил мотор, захлопнул фонарь кабины и взлетел.
Много лет пройдёт с тех пор. Вспоминая однажды тревожные часы
ожидания той давней предновогодней ночи, известная актриса кино Зоя Фёдорова с
грустью отзовётся о нём: "Хороший был парень Ванечка..." Скажет, и за этими
словами навсегда унесёт с собой тайну двух любящих сердец...
Бесстрашный истребитель, гроза сталинградских высот Клещёв впервые
не рассчитал тогда. И ошибся не в бою - в поединке со стихией. Природа - мать одолела
Ивана. Утром на аэродром, откуда он взлетел, пришёл старик и сказал: "Там, в поле,
ваш самолёт с лётчиком, и гуси в кабине..." Причину катастрофы долго выяснять
не потребовалось. Вскоре после взлёта боевая машина Клещёва скрылась в облаках.
Там началось интенсивное обледенение, и скованная льдом, потеряв управление, она
упала на землю...
В том же Декабре в Химках готовилась к перегону на Северо - Западный
фронт группа "Лавочкиных". Принимал самолёты сам комдив Г. Н. Захаров. Осенью 1941
года в горячке отступления, уцелев от расправы скорых на руку требуналов, он был
сослан на восток. Спустя год помилован и вот вновь собирал под свои знамёна авиадивизию.
По - мальчишески обрадовался Георгий Захаров встрече в те дни с
товарищем по испанским событиям кинооператором Романом Карменом. И вот однажды
тот пришёл к нему и с ходу ошарашил краткой, но достаточно эмоциональной фразой.
- Жора, - сказал он, - я пойду и расстреляю Васю...
Представить, что Кармен готовит покушение на сына И. В. Сталина
можно было только в бредовом сне. Георгий Захаров засмеялся:
- Что нынче за мода пошла: чуть что - расстреляю !
- Нет, нет я действительно застрелю Васю... - упрямо повторил
Кармен и по его тревожно бегающим глазам, взволнованному голосу комдив понял,
что приятель не шутит.
- Послушай, Роман, - остановил он его, - Скажи, что хоть произошло ?..
А произошла старая, как мир, банальная история, которые так любят
выслушивать у нас ханжи - мужи на различных собраниях да заседаниях, якобы в
интересах цементирования ячейки общества - семьи. А из зала кричат: "Давай подробности !"
Но, прежде чем рассказать о подробностях, передам с позволения Генерал - Лейтенанта
авиации Степана Анастасовича Микояна - ближе к его воспоминаниям - одну встречу,
имевшую место быть на Волге, на окраине Саратова, в стареньком домишке, переполненном
эвакуированными семьями. Именно там, осенью 1941 года, волею судьбы оказались
сыновья довольно высокопоставленных родителей: Василий, Тимур и Степан.
Сейчас, конечно, трудно установить - то ли кто подсказал, то ли
случайно так вышло, но встретил там Василий Сталин свою бывшую одноклассницу
Нину Орлову. Ещё в школе все мальчишки были в неё влюблены. Сильная, гибкая,
она очаровала их своей влекущей, расцветающей красотой. И вот прошло 3 года.
Нина обрадовалась встрече с ребятами. Все трое возмужали, лётная форма уже сама
по себе делала их взрослее. Хотя, по сути, они мало в чем изменились.
- А ты стала ещё красивей, - заметил Степан и, тайно влюблённый
в Нину, покраснел. Тогда Василий, по праву старшего по возрасту, званию, да и
опыту, перехватил инициативу и уже не отходил от девушки, вспоминая всякие довоенные
истории. Он рассказывал о встречах на даче отца с Чкаловым и Байдуковым, о том,
как от них наслушался о тяжёлых дальних маршрутах и заболел небом. Затем после
9-го класса, едва исполнилось 17 лет, решил учиться летать.
Кстати, вслед за Василием Сталиным в те времена потянулись на
аэродром и сыновья Микояна, Фрунзе, Ярославского, Хрущёва, Щербакова, Булганина...
Повелители масс, глашатаи исторической необходимости, ревнители всеобщего блага
не смогли удержать своих отроков от повального увлечения авиацией. А тут и война
подступила...
В тепло натопленной бревенчатой избе, где жила Нина Орлова, с
ситцевой перегородкой от соседей - других эвакуированных семей - они часто
коротали длинные вечера. Тимур, как всегда, был весел, шутил. Немногословный,
сдержанный Степан накручивал пружину коломенского патефона, и старая заезженная
пластинка шипела, сбивалась, будто тоже вспоминала о чём - то навсегда ушедшем,
довоенном.
Василий ни на минуту не оставлял Нину.
- Ну расскажи, что ещё нового у тебя произошло за эти годы ? -
расспрашивал он однокласницу. - Замуж не собираешься ?
- А я уже замужем, - ответила Нина, и Василий оторопел.
- Как это ?
- Да очень просто. Муж мой Кармен, может, слышал ?
- Кармен ? Кто это: он или она ? - с нескрываемой ирониней
спросил Василий.
Нина звонко рассмеялась.
- Да не она, а он - Роман Кармен.
- Ну, который киношник, в Испании ещё был, - уточник Степан.
- Да он же старый ! - вырвалось у Василия. - И женат был. Я его
жену хорошо знаю. Марина Губельман, дочка Ярославского.
Нина смутилась.
- Ва-ася... Разве можно так ?
- А что ?
- Ты, я вижу, совсем не изменился. А еще лётчик - истребитель
называется.
В разговор вмешался Тимур:
- Не только истребитель, но и муж собственной жены !
Нина снова рассмеялась.
- Так, значит, и ты под венец попал !..
Обе они любили Василия... Галя Бурдонская и Нина Орлова ( справа ) |
Преодолев смущение, Василий стал рассказывать:
- Качинскую авиашколу я окончил быстро, прибыл в полк младшим
пилотом, а через 3 месяца - бух ! - и женился. Жену звать Галина Бурдонская.
Отец её у нас, в Кремле, начальником правительственного гаража работает. Вот и
познакомились...
Нина вздохнула по - девичьи лукаво, словно огорчилась, но тут же
легко заключила:
- Что поделаешь: мы предполагаем, а жизнь располагает...
По - домашнему уютно было в тот вечер в переполненной избе.
Остывала и снова раскалялась печь. Весело потрескивали в ней сухие поленья, и
долго - долго ещё вместе с шипящими звуками пластинки доносились на притихшей
улице молодые голоса: "Ах, Самара - городок, беспокойная я..."
...Права оказалась Нина Орлова, юная жена Кармена: мы предполагаем,
а жизнь располагает. Во всяком случае, если верить той девушке, которая хорошо
знала, как много холостых парней на улицах Саратова, но тем не менее заявляла:
"А я люблю женатого !", то придётся согласиться, что в нашей жизни действительно
не всё течёт по благопристойным правилам "облико моралико". И, скажем прямо, в
той банальной, с драматическим исходом любовной истории, оказалась замешана
бывшая одноклассница Василия Сталина.
Миру осталось неизвестным, как, год спустя, опять они встретились.
Василий к тому времени руководил Инспекцией ВВС. Летать приходилось много, по всем
фронтам. Задания были самые разные. Когда пилоты собирались вместе, Василий
приглашал всех на отцовскую дачу в Зубалово. Теперь уже доподлинно известно, что
музы вовсе не молчат, если говорят пушки. И с лихими парнями из лётной инспекции
застолье Василия Сталина нередко разделяли поэты К. Симонов и А. Сурков, композитор
Никита Богословский, киношники А. Каплер и Р. Кармен.
В конце Октября 1942 года был задуман фильм о лётчиках. Василию
предложили стать его военным консультантом. Вот что вспоминает о тех днях Светлана
Аллилуева: "Вскоре были Ноябрьские праздники. Приехало много народа. К. Симонов
был с Валей Серовой, Б. Войтехов с Л. Целиковой, Р. Кармен с женой, известной
московской красавицей Ниной, лётчики - уже не помню, кто ещё. После шумного
застолья начались танцы..."
Никто, надо полагать, не обратил внимания на Василия и Нину.
Танцуют да танцуют. Но, если быть совсем откровенным, а развития событий требуют
этого, то придётся кое - что уточнить. Свидания Василия и, по признанию многих,
одной из самых красивых женщин Москвы, продолжались. Правда, уже не в Зубалово.
Неподалеку от бывшего "Яра", где звучала когда - то знаменитая
соколовская гитара, пели цыгане и кутили московские да питерские знаменитости,
стоит своеобразный по архитектуре дом. Резные стебли растений во всю стену,
скульптурная группа застывших корней словно напоминают о чертоге песен, любви...
Здесь, в квартире - по совпадению, цыгана ! - лётчика - испытателя Павла Федрови
и встречались Василий с Ниной. Так уж устроено в веках: влюбленные никого, кроме
радостного перестука собственных сердец не слышат, ничего - то вокруг, кроме
самих себя, не замечают...
Однако вернёмся к разговору комдива Захарова с Карменом и признаем,
что над старым "Яром" сгущались тучи... Опытный глаз киношника - оператора многое
видел. Заметил, не упустил он и без оптических линз, как Василий Сталин и Нина
потянулись друг к другу. Не случайно в горячке и "Маузер" перезарядил: "...застрелю
Васю !"
Обошлось, слава богу, без стрельбы. А "телегу" на Василия его
отцу Кармен всё - таки написал. Сомнения - тревожить вождя всех народов или нет -
конечно, были. Надежду на успех задуманного вселила родственная - в прошлом -
связь с Ярославским. Тот не отказал в просьбе. Письмо Иосифу Сталину передал.
Как же однако среагировал "великий кормчий" на любовные похождения
своего сына ? Как всегда, мудро.
Однажды Василий сидел у Федрови и, находясь не в лучшем настроении,
упрашивал своего качинского приятеля Морозова:
- Борис, ну спой мою любимую. На душе кошки скребут...
Любимой у него была старинная русская песня "Выхожу один я на дорогу".
Морозов взял гитару, но только тронул было струны, как вдруг
послышался решительный стук в дверь. Она распахнулась, и в квартиру вошёл
начальник правительственной охраны Генерал Власик.
- В чём дело ? - спросил Василий.
Власик вытянулся по - военному, холодно произнёс:
- Вы арестованы ! - и уже чуть мягче, не столь официально добавил:
- Василий Иосифович... Вот письмо...
Что за письмо - Василий, и не читая, догадывался. А содержание его
было выражено достаточно кратко и ясно стремительным - по всей странице - росчерком
отца: "Верните эту дуру Кармену, а Полковника Сталина посадите на гауптвахту на
15 суток. И. Сталин."
Так в конце 1942 года Василий угодил на гауптвахту в Алешкинские
казармы. Там он добросовестно отсидел весь срок, а когда вышел - его ждал ещё
один сюрприз. Приказом грозного батюшки, Полковника В. И. Сталина сняли с должности
Начальника инспекции ВВС и направили командовать авиаполком. Тем самым, который
только что потерял своего командира Ивана Клещева.
Вот и выходит, что правы были наблюдательные французы, не случайно
пришла им в голову мысль : "Шерше ля фам..."