Девушки - снайперы 10-й Гвардейской армии

Многие тысячи солдат, сержантов и офицеров проявили в годы войны чудеса мужества и героизма. Хочется отметить, что среди них были и женщины. Наши славные девушки - лётчицы, связистки, артиллеристы ПВО, снайперы, врачи, медсёстры, санитарки, повара в отваге и трудолюбии но уступали бойцам - мужчинам. Юные патриотки по зову сердца шли на фронт, считая великой честью сражаться в боевых частях и не жалели сил, чтобы быть достойными этой чести.

С душевной теплотой вспоминаю наших девушек снайперов. К весне 1944 года в 10-й Гвардейской армии была создана из них целая рота. Они прибыли к нам из Подольска после окончания специальной школы. Роту снайперов мы посылали обычно на те участки, где нужно было усилить огневое воздействие на противника и навести "порядок" в его первой траншее. Девушки блестяще выполняли такие задачи. Их меткие выстрелы наносили врагу огромный урон. "Личные счета" бойцов роты неуклонно росли. Вера Полисонова, например, уничтожила два десятка фашистов [ примечание: в других источниках указывается на 17 убитых ею врагов ]. До полутора десятков уничтоженных гитлеровцев довели свой боевой счёт бессменный старшина роты Тамара Царёва [ примечание: по другим источникам Царёва Тамара Дмитриевна уничтожила не менее 19 фашистов, награждена орденом Славы III степени ], снайперы Мария Прянкина и Аня Блохина.

Я рад был узнать, что наши фронтовые подруги после войны показали высокую доблесть в труде. Вера Борисовна Полисонова была мастером отдела технического контроля и секретарём партийной организации завода в подмосковном городе Красноармейске. Тамара Царёва вернулась к своей мирной профессии, работала бухгалтером на одном из предприятий Ногинска. Мария Прянкина живёт в деревне Сафоново, Московской области. Должность у неё скромная - кассир, но к делу она относится с таким старанием, что её уважают все. Снайпер Аня Блохина работала в колхозе в родном селе Ялтуновов Рязанской области. К боевым наградам у неё прибавились два ордена Материнской славы.

Но не все наши девушки - снайперы дожили до Победы. Со скорбью вспоминаем мы Лелю Бегунову из Иванова [ примечание: по некоторым источникам на её счету 9 убитых фашистов ], москвичку Тосю Чипову [ примечание: по некоторым источникам на её счету 18 убитых фашистов ], Тосю Ерзину из Калуги - они погибли на своём боевом посту. Снайпер Настя Макарова была схвачена фашистами. Когда мы выбили врага, то нашли её мертвой, тело было обезображено зверскими пытками. Мы похоронили её с воинскими почестями.

Я рассказал о нескольких женщинах - воинах. А их были тысячи. Народ не забудет их подвига.

Яркий пример исполнения долга, храбрости, крепости духа и душевной красоты - боевые дела выпускниц Центральной женской школы снайперской подготовки. Я знаю о них не понаслышке - около 2-х месяцев был командиром той самой женской снайперской роты, о которой пишет командующий нашей 10-й Гвардейской армией М. Н. Казаков. А было это так.

Утром 24 апреля 1944 года майору Цыганенко стало известно, что комсомольская рота девушек - снайперов войдет в состав его отдельного Гвардейского учебного стрелкового батальона. Кого поставить во главе роты ?   Выбор майора пал на командира пулемётчиков, то есть на меня.

Очень не хотелось расставаться со своими отважными ребятами. А тут ещё другие офицеры подначивали: "Ну, повезло тебе, Моисеенко !   Воспитателем в детский сад - это ж надо !   Ты уж их не обижай. Кричать на детвору нельзя, сам понимаешь". И тому подобные реплики пришлось мне услышать. И ведь на самом деле началось с того, что пулемётной роте  ( пока ещё моей )  приказали построить для девушек 3 блиндажа, каждый на 20 - 25 человек. "Вот и началась она, опека", - подумал я.

Ждать пришлось недолго. Через несколько часов колонна девушек в подвязанных ушанках, с винтовками в брезентовых чехлах появилась в расположении батальона. Некоторые из них действительно напоминали школьниц. Стоило только посмотреть на таких малышек, какими были тогда Нина Гуськова, Галя Селянинова, Полина Гребенюк, Маша Антипкина   [ примечание: по некоторым источникам Мария Антипкина  ( после войны - Титоренко )  уничтожила не менее 13 фашистов ] или Дуся Бахвалова,  [ примечание: по некоторым источникам Бахвалова Евдокия Александровна уничтожила не менее 13 фашистов ]  как невольно возникала мысль: а ведь не по силам им носить винтовки. Но когда я ближе познакомился с ними, то понял, что пополнение боевое. Настоящие патриотки. И на фронте они оказались не случайно.

"Отца в первые дни призвали в армию. Он пропал без вести, - рассказывала Нина Гуськова. - Я твёрдо решила отомстить за отца. Это ничего, что мне только 18 лет". Отец Галины Селяниновой, уходя на фронт, говорил дочерям: "Жаль, что нет сыновей, вместе бы били врага". Галя решила стать отцу вроде бы за сына - ушла добровольцем в снайперскую школу. А Полину Гребенюк из Киева в школу привело известие о гибели её друга.

Больше всего девчат интересовало, когда поведут их на передовую, какая местность на переднем крае, что за первое задание предстоит им ?   И, кроме того, они тут же включились в строительство землянок, отказавшись oт предложенного после дороги отдыха. На другой день группа девушек - снайперов отправилась в штаб 94-го Гвардейского полка, которым в это время командовал подполковник А. И. Демидов. Полк в это время держал оборону фронтом на юге в районе Пушкинских гор, северо - западнее Новоржева.

Подполковник Демидов самолично показал и объяснил на своём НП систему обороны полка и расположение огневых точек противника, его блиндажей. Как оканалось, в ряде мест часто появляются группы гитлеровцев, причём почти в полный рост.

В обороне в это время стоял 1-й батальон полка. Я изучал местность: слева, на юге, перед озером - большой курган, у его основания - командный пункт батальона. Дальше на запад начиналась вязкая трясина. Оборонительные траншеи 1-й роты протянулись вдоль южного берега озера. Параллельно им, в 900 метрах, шла траншея противника. Между траншеями равнина, которая в северном направлении оканчивалась оврагом. Всё это мне нужно было изучить досконально, потому что в этих местах предстоит воевать девчатам, которых я уже считал своими.

Перед наступлением темноты группа снайперов побывала в обороне всех 3-х рот для определения завтрашних "точек" - ячеек. Было решено, что в обороне полка ежедневно будут действовать 12 - 15 снайперов. Особое внимание командир полка обратил на участок противника против 1-й роты, где фашисты проявляли большую наглость.

27 апреля на рассвете девушки вышли на боевую "охоту". В это утро наблюдение за поведением противника было особенно тщательным. Его вели и с НП полка, и наблюдатели - артиллеристы, располагавшиеся на вершине кургана. Я вёл наблюдение из траншеи 1-й роты. На правом фланге обороны роты расположилась снайперская пара: Катя Рожкова и Лида Изварина   [ примечание: по некоторым источникам Лидия Изварина уничтожила не менее 24 фашистов ]  из Ростовской области, голубоглазая, с белыми курчавыми волосами и... в кубанке, за что подруги прозвали её Андрюшкой. Как развиднелось, появился первый противник. После выстрела Лиды гитлеровец упал рядом с траншеей. К нему подбежал другой. Раздался второй выстрел, и этот немец прижался к земле. ( Позднее с НП батальона сообщили, что один из гитлеровцев сполз в траншею: видимо, был ранен, а другой так и остался лежать. )

Когда совсем рассвело и немцы привычно двинулись цепочкой вдоль траншеи с котелками, так как о появлении снайперов ещё не догадывались, Лида с Катей создали у них настоящий переполох. Мне в бинокль отчётливо было видно, как гитлеровцы вначале стали пригибаться, передвигаться короткими перебежками, а потом у них всё замерло. К концу дня выяснилось, что чуть ли не все девушки из этой группы открыли боевой счет: у Лиды Извариной - 1 убитый и 1 раненый, у Кати Рожковой - 2 раненых, у Нины Гуськовой - 1 убитый и 1 раненый, у её напарницы Гали Селяниновой - 2 раненых, у Полины Гребенюк - 1 убитый, у Юлии Лырчиковой - 2 раненых, у Веры Поротниковой и Тамары Царёвой по 2 убитых, а у Люды Субботиной, окопавшейся под кустами по фронту 2-й роты, счёт первого дня "охоты" - 4 раненых гитлеровца.

Противник отчётливо понял, что в полосе обороны 30-й дивизии действуют не отдельные снайперы, а целое подразделение. Гитлеровцы перестали ходить по открытой местности в полный рост, как это было раньше. Напротив обороны нашей, 1-й роты появился вражеский снайпер. Старшина уже попал в его прицел, спасла от смерти каска, куда угодила пуля. А в 3-й роте по снайперским ячейкам противник стал вести огонь шрапнельными снарядами. Здесь 8 Мая была ранена осколком одна из лучших снайперов - старший сержант Вера Поротникова, а несколькими днями раньше - Катя Рожкова. Это были первые потери в моей "девичьей" роте. Старший сержант Поротникова ещё в снайперской школе, где была помощником командира взвода, завоевала к себе уважение. Возвращаясь с переднего края, забывая про усталость и голод, девушки забегали в медсанбат, чтобы узнать о состоянии Веры.

А гитлеровцы начали охотиться за снайперами по всему фронту 30-й стрелковой дивизии. На каждый меткий выстрел они отвечали огнём миномётной батареи по нашим передовым позициям. Противник пристально вёл наблюдение за бревенчатым мостиком через трясину у верховья озера. Часто бывало так: если по мостику переходят многочисленные группы бойцов 1-й роты - не стреляют. Но стоит появиться там мне с 2 - 3 девушками, особенно если среди них одна в кубанке, как тут же открывается плотный миномётный огонь. Спасало нас то, что вокруг бревён было низкое болото и мины, падавшие иногда в метре от мостка, "обезвреживались" в зыбкой трясине.

Однажды мы с Лидой Извариной и Катей Рожковой возвращались с передовой, когда начало уже темнеть. Не успели ступить на бревна, как вокруг зашипели мины. Катя за несколько секунд очутилась у кургана, Лида свалилась и застряла в трясине, а меня загнало обстрелом в озеро. После этого случая мы перестали пересекать болото по бревнам до наступления темноты или двигались в обход болота, между флангами первой и второй рот. Новый маршрут был значительно длинней, но оказался менее рискованным. Однако кубанка Лиды и здесь иногда приносила лишние хлопоты. По кубанке её можно было отличить от других снайперов на расстоянии в полкилометра даже невооружённым глазом. Но она гордилась прозвищем Андрюшка, которое получила из-за кубанки, и не снимала её даже тогда, когда всем выдали пилотки.

Заставил Лиду расстаться с кубанкой вражеский снайпер. О его появлении нам было известно. Мне требовалось пробраться из 1-й роты к группе снайперов, действующих во 2-й. Я решил взять с собой Изварину, так как в этот день её снайперская пара цриболела. Выход через болото по брёвнам при свете дня исключался. Опять пошли в обход болота через нейтральную полосу в стыке 1-й и 2-й рот. Как только мы появились на нейтральной полосе, просматриваемой противником, неожиданно провизжала пуля. В том, что мы попали в прицел фашистского снайпера, который не раз досаждал нам в 1-й роте, сомнений не было. Прижались к земле плотно: голову нельзя поднять, чтобы повторно не попасть в крест оптического прицела. Рассчитывать ещё на один промах противника нельзя. Поэтому мы вынуждены были ползти по-пластунски более 300 метров, чтобы уйти с поражаемой снайпером местности. Только после этого случая Изварина спрятала кубанку в вещевой мешок.

Воскресные дни у девушек обычно были свободными от "охоты". Надо было, как говорится, сбросить напряжение, в котором постоянно находился снайпер. А напряжение это огромное. Представьте себе долгие часы в засаде, под прицелом противника, когда каждое неосторожное движение грозит смертью.

В эти дни проходили комсомольские собрания, выпускались боевые листки. На облюбованной девушками поляне пристреливалось оружие. Здесь было точно вымерено расстояние от снайперской ячейки до мишени. Порой после обеда в расположении учебного батальона появлялись дивизионные музыканты, и как бы сам собой рождался самодеятельный концерт. Хорошо пели девушки. Особенно популярным была тогда песня "Огонёк". Под руководством Полины Гребенюк мелодично, стройно и задушевно звучали украинские песни. Девчатам подпевали офицеры и солдаты батальона... [ примечание: по некоторым источникам Полина Гребенюк  ( после войны - Кучерявая )  уничтожила не менее 27 фашистов ]

Во второй половине мая 1944 года 30-я дивизия вышла из обороны, так как вся наша армия перебрасывалась на новое направление. К этому времени некоторые девушки поразили по 7 - 9 гитлеровцев. Приказом командира дивизии всем было присвоено звание Гвардейцев. Многих представили к правительственным наградам. Так, медалями были награждены Тамара Царёва, Юлия Лырчикова, Люда Субботина и другие. Вера Поротникова  [ Поротникова  ( после войны - Охотникова )  Вера Филипповна ] первая в роте стала кавалером ордена Славы III степени...

Снайпер Л. А. Субботина и гвардии ефрейтор Н. А. Иванова.  Ленинградский фронт, 1943 год.

Вскоре по приказу командующего армией рота была передана в 7-ю Гвардейскую дивизию. Там к ней присоединилось пополнение. Не скрою, жаль было расставаться с девчатами. Встречаться с ними приходилось редко. Последний раз во время войны видел их 17 августа 1944 года в районе станции Падкуле, в Латвии, когда меня, тяжелораненого, везли на подводе в медсанбат. И только спустя 30 лет я снова увидел своих "подопечных". Случилось это опять в Латвии, на встрече ветеранов. И радостно нам было, и горько, потому что выжили в "девичьей" роте не все...

В. Моисеенко.

Яблони и груши уже отцвели, и ветер свивал белые лепестки под редкими садовыми деревцами, чудом уцелевшими на истерзанной псковской земле. Но песня о том, как они расцветали когда-то очень давно, ещё до войны, когда все ещё были счастливы и не знали об этом, как не знают, дыша, собственного дыхания, песня о тех временах всё-таки подняла настроение. Тамара Царёва, командир взвода, даже как-то обиду на интенданта стала забывать, хотя вот только что вся кипела от гнева. "Ведь надо же, тепло уже на дворе, солнце припекает, а снайперов, всю роту, одели чёрт знает во что, да ещё в зимнюю форму. И вообще не такой встречи ожидали они, отправляясь на фронт. Ну ладно, хоть и противные им попались начальники, а всё ж свои, как-нибудь разберёмся. Только бы поскорее до фашистов проклятых добраться !   Целых 3 месяца в запасном полку проторчали, а счёт мести не открыт. Кто ж за Массальскую, за Люсю уничтожать этих гадов будет ?   Тамара в школе ещё поклялась, что первый десяток в своём снайперском счёте она посвятит памяти подруги Люси.

Лихо промчался мимо колонны "Виллис". Круто развернулся впереди и стал. Из машины вышел Генерал. Рота встала по стойке "смирно". Сопровождающий офицер без особой резвости, но строго по уставу отрапортовал Генералу, что ведёт роту снайперов в расположение такой-то дивизии. Генерал строго очень спросил, почему снайперы в зимнем обмундировании да ещё далеко не новом, почему у некоторых сапоги совсем разбитые,  ( и как только разглядеть успел ! ). Ничего внятного офицер сказать в объяснение не мог, он действительно был человек посторонний и девушек увидел сегодня утром в первый раз.

Тогда Генерал приказал: "Вольно, разойдись !", а сам уселся прямо на обочине. И уже неофициально собрал около себя всех девушек, стал расспрашивать о житье - бытье на фронте. Долгая была беседа, и не раз Генерал поджимал губы и грозно сдвигал брови: всё ж таки нельзя так встречать подкрепление, да ещё снайперов.

- Товарищ Генерал, у нас к вам просьба будет, может, скажете там кому-нибудь в командовании: пусть нас всех вместе оставят, а то везде разбрасывают девчат наших по разным полкам. И нас хотят. - Тамара даже встала, когда говорила эти слова, не очень-то она надеялась на успех.

- А что, это идея. Рота снайперов при штабе армии. Если на одном участке снайперов держать, - вслух стал размышлять Генерал, - фашисты быстро привыкают к осторожности и головы из траншей почём зря не суют. Сиди потом и жди сутками хоть один такой случай. А на других участках зато гуляют, как в парке. Мы вас будем посылать на любое место, где только ни появятся фашисты. Уж больно они тут обнаглели: ходят прямо в полный рост. Вы должны их заставить не ходить, а ползать по нашей земле. На всей линии фронта 10-й армии. Задача ясна ?

- Ясна, товарищ Генерал !

Генерал отправил роту назад, в штаб, а сам уехал дальше. Только тогда и сказал девушкам сопровождающий, с кем они беседовали:

- Это Генерал - полковник Казаков Михаил Ильич. Командующий 10-й Гвардейской армией.

В штабе армии уже был получен приказ Казакова. Девушкам срочно выдали новую форму,и уже на следующий день вся рота в полном составе была послана на передовую, в 29-ю дивизию.

А фашисты и на самом деле обнаглели до крайности. Не то что в прицел, простым взглядом было видно, как беззаботно суетятся они на самой передовой. Девушки открывали свои снайперские счета, в общем-то, без особых трудностей. Но бесконечно такое везение продолжаться не могло.

Тамара Царёва вышла на первую свою снайперскую "охоту" самой последней в роте. Вышла вместе с давней подругой Верой Поротниковой. Нейтральная полоса на этом участке была всего 60 - 70 метров, так что засады оборудовать надобности не было: стреляли прямо из траншеи первого эшелона обороны.

Ждать долго не пришлось. Из окопов противника высунулась белесая голова. Тамара выстрелила. Немец-то упал, но что тут началось !   Гитлеровцы, видимо, догадались наконец, что против них действуют снайперы. И пуля Тамары Царевой оказалась последней каплей в чаше их неразумения. Прямо по позиции Тамары и Веры фашисты открыли артиллерийский огонь. Били шрапнелью. Девушки стали уходить с опасного места. Тамара шла впереди. Толчок в спину - Вера упала на неё. Подхватила на руки. Подруга застонала. Тут только увидела большую рваную рану у неё на ноге. Быстро кое-как перевязала, но тут подоспела санитарка. Вместе донесли Веру до медсанбата. Рана оказалась серьёзная: задело кость. Пришлось отправить девушку в госпиталь. Праздник был омрачён.

Новой напарницей Тамары стала Лена Сергеева. Долгое время она была самой неудачливой: никак не могла открыть свой счёт. Передерживала цель и всегда запаздывала с решающим выстрелом. В оправдание говорила, что любопытство женское губит её: всё хочется лицо врага рассмотреть, ну а пока смотришь, он уж и исчез. Тамара иногда на выдерживала и стреляла в гитлеровца, предназначенного для Лены.

Деревня Тёмная догорала, когда рота снайперов с наступающим батальоном вошла на её окраину. На задворках осталась одна старенькая избушка, которой огонь так и не коснулся. Вошла в неё. На полу лежало истерзанное тело молодой женщины. Лена Сергеева - она вошла первой - в ужасе отшатнулась. Подняла глаза: "А-а-а !"   И рухнула без памяти на чьи-то руки.

На стене, приколотые штыком, два мертвых тельца мальчиков - близнецов, грудных ещё крошек.

Комсорг Юля Лырчикова  [ примечание: по некоторым источникам Юлия Лырчикова  ( после войны - Юрченко )  уничтожила не менее 39 фашистов, награждена орденом Славы III степени ]  собрала роту. Собрание было самым коротким за всю войну.

- Все видели ?   Так не будет пощады ни одному - слышите ? - ни одному фашисту на пути нашей роты !   Клянёмся !

Лена Сергеева открыла свой счёт на следующий же день. И через 2 часа утроила его. А вечером, в ответ на поздравления, ответила Тамаре:

- Не надо меня поздравлять. Не с чем. До вчерашнего дня так всё складывалось... Вообще из снайперов хотела уходить. Это, знаешь, одно дело в школе по чучелам стрелять. А тут - смотришь - живой человек, рука опускается. Один, как сейчас вижу, юненький совсем, только от мамы небось. Так и не стала стрелять. А ты тогда сама его уложила, не выдержала, я ещё втайне не то чтобы злилась, а как-то нехорошо было, смотреть на тебя не могла. А вот в Тёмной когда всё это увидела - конец !   Никакой жалости. Да разве люди они ?   Скажи - люди ?   Ух, жаль, винтовка у меня, а не пулемёт. Я им ещё покажу страдания юного Вертепа !   Так настрадаются у меня, Тихого океана не хватит мамашам оплакать выродков своих ! - И разрыдалась от боли и ненависти.

Велика была сила ненависти этой девушки. Когда её ранили во время очередной засады, Лена наотрез отказалась идти даже в ближайший медсанбат. И вся рота скрывала от начальства её ранение. Долечилась сама, и очень скоро.

Впрочем, подобные случаи были не редкостью в снайперской роте. Под Пушкинскими горами снайперскую пару Аня Кошкарёва - Лида Изварина направили на уничтожение фашистской "кукушки", так ещё с финской кампании звали вражеских стрелков. Это было первое серьёзное задание, которое выпало на долю девушек: даже офицера или пулемётный расчёт снимать гораздо легче, чем такого же, как ты, мастера снайперского дела. Тамара Царёва сама выбирала, кого послать. И не ошиблась.

Аня Кошкарёва была самым лучшим поваром роты. Для такого высокого звания мало знать тысячу рецептов разных блюд. Аня брала другим: она отличалась большим тщанием в каждом деле, за которое бралась. На первый взгляд работала медленно, но получалось всё быстрее других. Это потому что она никогда не делала лишних движений, зато работала со вкусом. Если картошку чистила, то будто бы гладила её ножом, а не строгала, как все. И руки её, не очень изящные и женственные, преображались в работе, какие-то ласковые становились к инструменту и предмету труда. И смотреть на неё было красиво. Во всей роте не было таких мастеров маскировки, как Аня Кошкарёва. Это тоже понятно: её руки сами чувствовали природу земли и всего растущего на ней. И научиться у неё этому делу было невозможно: нельзя ведь научиться таланту. Ане тоже поначалу трудно было стрелять по живым мишеням, но на войне - это работа, а всякую работу она отроду привыкла исполнять до крайней точности.

За 3 года войны солдаты отвыкли от деликатности, а иные так даже и не успели узнать её, так что не всегда соразмеряли свои желание женской ласки с обстановкой и порою обижали девушек. Но тут же нарывались на гнев Лиды Извариной, сильной и отчаянной красавицы с Донбасса. Её отповедь, моментальная и грозная, как пулемётная очередь, разила обидчиков. Было очень смешно, когда какой - нибудь лихой разведчик с медалью "За отвагу", а то и орденом тихо тушевался и краснел после такого "приёма". Рука у Лиды твёрдая, она ещё в школе поражала всех артистической стрельбой. Ковбои в американских фильмах так не стреляли.

Вот какая была эта пара Кошкарёва - Изварина, которая первой вступила в единоборство с фашистским снайпером.

Ширина нейтральной полосы достигала здесь 1000 метров, так что задолго до рассвета пришлось выйти на заранее выбранную позицию, от вражеских траншей метрах в 200-х. Солнце вспыхнуло из тучи на востоке, как ракета, но снайперов в его ослепительных лучах увидеть невозможно, как ни всматривайся. Ну ничем этот бугорок, в котором они залегли, не отличается от соседнего слева или того, что чуть позади, поближе к нашим позициям. Теперь осталось только одно. Ждать и смотреть.

А смотреть было трудно. Слёзы застилали глаза не только от напряжения. Аня с Рязанщины, а Лида из шахтёрского посёлка, Донецкого угольного бассейна, где степь ковыльная да терриконы. Но здесь, где они лежат в глубоком укрытии, каждая травинка, деревцо каждое дороги. Сердце бьётся в непривычном ритме онегинской строфы: это ведь здесь, прямо по этому лугу, разгонял свою тоску на английском породистом коне так и не понятый на уроках литературы барин с прошлого века. А теперь это не луг, а нейтральная полоса. В лесочке, где ларинские крепостные собирали грузди на засол, - первый эшелон обороны противника. Вон тот дуб, ему б у Лукоморья расти - возможное место укрытия снайпера. Как дико, как безобразно звучат в этом краю слова военной терминологии !   Девушки, в общем-то, мало искушённые в поэзии, понимали это сейчас до слёз.

И стискивали зубы от гнева, от святой ненависти. Выстрел хлопнул неожиданно, но врасплох не застал. В ответ - залп из обеих винтовок как раз по тому самому дубу, в ветвях которого замаскировался снайпер. Не утерпел фашист, пробил по старшине, что с обедом полз в расположение роты на переднем крае. Старшина был в каске, так что пуля не оставила даже царапины, зато себя фашистская "кукушка" выдала. Труп вражеского стрелка рухнул с дерева. Девушки стали ждать, не придёт ли кто за телом убитого.

Но немцы не торопились с похоронами. Минут через 30 по снайперам противник открыл бешеный миномётный огонь. Тут уж не до увеличения счёта. Стали ноги уносить. То по-пластунски, то бросками двинулись назад, к своим. А добираться метров 800. На полпути неподалёку разорвался снаряд. Взрывной волной оглушило Аню Кошкарёву. Лёгкая контузия. Лида бросилась на помощь, потащила на себе. И уже у самой почти траншеи её ранило в ногу. Кость, слава богу, не задело. В ближайший окоп девушки буквально ввалились.

С переднего края доставили обеих девушек в медсанбат. Доктор, довольно пожилой Капитан медицинской службы, интеллигент из земских врачей, посчитал первую помощь недостаточной и предписал направить Аню и Лиду подальше в тыл: там, дескать, подлечат, поправитесь до средней упитанности.

Лида аж взвилась от таких слов:

- Ну уж нет !   Сами поправляйтесь до средней упитанности, а то вон как тут отощали !   А нам на передовой дел хватит. Ни в какой тыл не пойдём, в своей роте допекёмся !

Так и сказала - "допекёмся". Кому другому врач бы приказал, и никаких разговоров: всё ж таки Капитан, а тону бы такого с собой ни от кого не потерпел. Но здесь он имел дело с женщинами и не выдержал напора Извариной. Только развёл руками - ну, вылитый Айболит с картинки:

- Ну что ж, допекайтесь. У вас там женских рук много, перевяжут, лекарства вовремя дадут...

В августе 1944 года, когда 10-я Ударная армия 2-го Прибалтийского фронта вошла на территорию Латвии, рота снайперов увеличилась вдвое. Из Вешняков прибыл новый выпуск школы. На ветеранов новенькие смотрели с робостью и уважением: у иных снайперский счёт превысил 10 уничтоженных фашистов. Пополнение не сразу бросили в бой. Первое время девушек в сопровождении связных выводили на передовую, чтобы осмотрелись, поняли, что к чему, уняли неизбежный поначалу страх перед обстрелом, особенно артиллерийским. Но потом, правда, многие вспоминали, что страх удалось преодолеть только тогда, когда стали выходить на задание. Тут уж настоящее дело было, а раз так, то о каком страхе можно товорить, просто не до него. В темноте надо маскировку наладить, занять место в засаде, искать цель, ни единым движением не выдав себя. Вещь тоже непростая, особенно если ведёшь "охоту" за снайпером. Фая Кузьмина чуть не погибла из-за неосторожности. А всего-то чуть шевельнула винтовку, стекло в прицеле сыграло "зайчика". Фашист только того и ждал. Разрывная пуля попала в прицел, рикошетом - в глаза.

Капитан Василий Митрофанович Ретунский, командир роты, человек строгих правил, заставил после этого случая всех снайперов целый день под его наблюдением лежать на полигоне в укрытиях. И целую лекцию прочитал об особенностях оптики, хотя всё это девушки проходили в школе. Но в лекции своей дал совет, как самим ловить на солнечных "зайчиков" вражеских снайперов. Это было очень вовремя, потому что не каждый стрелок покупался теперь на простую приманку лопатой в каске и даже куклой. Юле Лырчиковой эта хитрость не удалась, когда она вышла на "охоту" против снайпера. Враг тогда выдал себя не выстрелом, а, как ни странно, маскировочным халатом - белом на потемневшем от копоти после артобстрела снегу. Юля потом сама себе диву давалась - и как только сумела рассмотреть !

Но подруг своих Юля этим не удивила. Всё-таки не случайно именно она была комсоргом роты. Её уважали решительно все, хотя никто не смог бы точно сказать, за что именно. Храбрость ?   Но Лида Изварина, к примеру, куда отчаянней. Умение командовать ?   У Тамары Царёвой это получалось намного лучше. Вера Полисонова из нового пополнения заметно превосходила её активностью. Однако в самых трудных ситуациях Юля оказывалась совершенно незаменимой. Она и прозвище своё Чапай получила в бою очень тяжёлом, в котором решался исход большой наступательной операции.

Снайперов, как правило, в бой не пускают. Их дело - держать врага на передовой под постоянным страхом "шальной" пули; сопровождать разведку боем и гасить пулемётные расчеты противника, когда они начинают обстрел разведчиков, уничтожать в единоборстве фашистских снайперов. И только в самых крайних случаях командованию приходится вводить в бой специалистов прицельного огня...

Передовая рота ворвалась в большое латышское село. В самом центре - кирпичная школа. Дело было вечером, довольно поздно, солдаты устали, так что на ночь решили расположиться в этом просторном и крепком здании. Среди ночи - взрыв. Оказывается, немцы, отступая, заминировали школу.

Девушки крепко спали, утомлённые долгим переходом: за одни только последние сутки преодолели свыше 40 километров с полной солдатской выкладкой по мокрым весенним дорогам. Часа в 3 ночи:

- Подъём !   В ружьё !

Капитан Ретунский кратко объяснил обстановку:

- Предполагается контрнаступление противника. Людей на переднем крае почти нет. В нашем распоряжении имеются даже пулемёты, но стрелять из них некому.

В село вошли, ещё темно было. Тамара Царёва взяла с собой Аню Кошкарёву и Юлю Лырчикову на западную окраину. Там стояли вдоль большой дороги две огневые точки, то есть станковые пулемёты. Тамара и Аня по одну сторону дороги, Юля - по другую. Только заняли позицию, раздался рёв дизелей. На большой скорости неслись к селу танки. Стало страшно. Страшнее, чем в засаде. Там дело привычное: если хорошо замаскировалась, никакая пуля не доберётся, разве что под артобстрел попадёшь, но такие случаи всё же нечасто бывали. А тут танки, и прямо на тебя. Но на войне вообще каждое новое, неосвоенное дело поначалу страшным кажется. Впрочем, об этом Юля уже потом, после боя, подумала, а тогда, перед несущимися вперёд танками, был страх, и всё. Стиснула зубы и дала очередь по головному, на котором сидели пехотинцы. Помогло !

С левой стороны ударили Тамара и Аня, ещё легче стало. Теперь Юля начала не вслепую вести огонь, лишь бы дрожь унять, а точно, по-снайперски выбирая цели. Из пулемёта, конечно, вести прицельный огонь труднее, но всё же старалась. Пo тому, как падают немцы, чувствовала, что за её спиной наши солдаты тоже ведут огонь.

Танки в село не вошли - артиллерия остановила головной метрах в 30 от въезда в село. От чьей-то гранаты взорвался второй. Но автоматчики продолжали идти в атаку. Юля уже ничего вокруг не видела, кроме этих шинелей, движущихся на неё, падающих и снова идущих, уже других... Она даже не заметила, как в азарте передвинулась сама, норовя побольше захватить огнём фашистских солдат.

Чья-то рука опустилась на плечо. Обернулась. Пожилой солдат с новой лентой:

- Эдак, дочка, не мудрёно и в окружение попасть, ишь как вперёд вырвалась. Давай теперь я покрушу этих гадов, давно руки чешутся. А ты назад иди, вас всех уже кличут.

Юля не поняла сразу, что он ей говорит. И даже когда солдат оттеснил её от пулемёта и повёл огонь сам, долго не могла прийти в себя, сообразить, что происходит. Только когда подползла откуда-то Тамара и повлекла за собой, память вернула ей слова этого солдата.

Вражеская атака была отбита, когда рота построилась в сборе. Все были возбуждены миновавшим боем, но вспомнить хоть что-нибудь из него никто не мог. Командир полка поблагодарил снайперов за помощь. Пришло подкрепление, и надобность в их участии отпала. Однако с передовой снайперы не ушли. Под развалинами взорванной школы, остались раненые, принялись их спасать.

Немцы возобновили атаку. По школе ударил вражеский пулемёт. Раненых вытаскивали под обстрелом. А что же делать ?   Лейтенант, контуженный в голову, потеряв сознание, всё звал какую-то тетю Наташу, просил прощения, говорил: "Я больше не буду !..", и сердце разрывалось от таких детских слов. Юля бросилась к нему. Но вытащить одна не смогла, железная балка придавила несчастному ноги. Тут Аня Кошкарёва и ещё кто-то стали приподнимать балку. Чуть не уронили, пригнувшись от пуль. Юля с трудом вызволила тело Лейтенанта, на себе отнесла к ближайшему дому: там уже суетились у раненых санитары.

1 Мая 1945 года снайперскую роту отвели в тыл на отдых. До 10 Мая девушки должны были привести себя в порядок: пристрелять винтовки, вычистить и подогнать обмундирование. Да мало ли дел у солдата на коротком отдыхе ?..

Одной прекрасной ночью снайперов разбудила артиллерия. Со всех сторон слышались выстрелы. И не только из пушек, огонь давали все виды оружия. Новое наступление ?   Поднялись по тревоге.

Выстроились у казармы. Пальба продолжается, а что происходит, никому неизвестно. Но вот по дороге из Таллина мчатся два конника. Офицеры из штаба армии.

Тамара Царёва - она тогда в отсутствие Ретунского командовала ротой - принялась было рапортовать, что рота, дескать, построена в полной боевой готовности, ждёт дальнейших указаний.

Офицер её не дослушал:

- Победа, девочки !   Слышите ?   Победа !