В 65-м стрелковом полку 55-й армии Ленинградского фронта был прославленный снайпер, комсомолец сержант Тэшабой Адилов. Учитель из Ферганы, он служил в армии 5-й год; с первых дней войны - на фронте. Насколько высок был его авторитет среди земляков, можно судить по тому, как к нему обращались узбеки. Несмотря на то что он был моложе многих из прибывших, все его называли "ака Адилов" ( "ака" в переводе - старший брат ). Адилова буквально затаскали по подразделениям 43-й стрелковой дивизии: то он проводит беседу с молодыми узбеками, то улаживает какой - то "конфликт", то помогает изучать оружие. Но сильней всего Адилов увлекал земляков личным примером. К весне 1942 года он уничтожил более 100 фашистов, был награждён орденом Ленина. Тэшабой десятки раз рассказывал молодым бойцам, как стал снайпером, учил товарищей обращению с оружием, меткому выстрелу. Вскоре у Адилова появилось немало учеников - снайперов. Одним из них стал красноармеец Зенат Нигматулин, за короткий срок он истребил 47 гитлеровцев. И когда Адилова направили учиться на курсы Младших лейтенантов, то командир - по предложению бюро ВЛКСМ полка - вручил его винтовку Зенату... ( Ю. С. Кринов - "Комсорги переднего края". Лениздат, 1978 год. )* * *В 115-й стрелковой дивизии широко развернулось снайперское движение. Одним из зачинателей его явился Тэшабой Адилов. На Невском пятачке не было фигуры известней, чем он. О бойце ходили легенды. Но слагались они из достоверных фактов. Например, вот из таких... Фашистское командование бросило роту автоматчиков на группу наших бойцов, оборонявших мост через овраг. Огонь при этом враг открыл из всех видов оружия, стараясь отвлечь наше внимание от задуманного им маневра. Красноармеец Адилов, на удивление хладнокровный и терпеливый человек, обнаружил в окопе нескольких вражеских пулемётчиков. Сразив их из винтовки, он захватил пулемёт, повернул его в сторону наступавших автоматчиков и стал поливать их свинцом. Атака захлебнулась. Но немцы быстро перестроились и пошли вперёд уже мелкими группами. По цепи наших бойцов тревожно пронеслось: "Тяжело ранило командира отделения..." Поняв опасность создавшегося положения, Тэшабой Адилов приказал товарищам: - Подпускайте автоматчиков ближе, бейте их в упор, наверняка. К обороняющимся пробрался командир взвода. - Боец Адилов, - сказал он, - слушайте приказ. Видите вон тот блиндаж - в нём засел неприятельский пулемётчик. Надо его снять. В сумерках Тэшабой с одним из сослуживцев ползком приблизились к блиндажу и забросали его гранатами. В боях за Ленинград Адилов из своей снайперской винтовки уничтожил более 100 фашистских солдат, за что был награждён орденом Ленина. Эту высокую награду ему вручил А. А. Жданов. Увидел я Тэшабоя радостного и взволнованного. Он то и дело прижимал правой рукой орден к груди и смущался. - Не закружит вам слава, товарищ Адилов, голову ? - спросил я. - Товарищ Генерал, а мне до полной славы не хватает ещё сотни убитых фашистов, - серьёзно ответил снайпер. ( Из материалов книги В. Ф. Конькова - "Время далёкое и близкое". )* * *В числе бойцов и командиров, обороняющих Ленинград, много представителей всех национальностей нашей страны. Я получил от партийного руководства Таджикистана телеграмму, которой меня просили узнать, как сражаются за Ленинград бойцы - таджики, и рассказать о каком - либо из них в печати. Я нашёл одного из таджиков в подразделении, действующем на берегу Невы. Это уроженец ферганского кишлака Сох, молодой и красивый Тэшабой Адилов, вступивший в ряды армии в 1939 году и, после участия в освобождении Западной Белоруссии, вместе со своей воинской частью встретивший Отечественную войну под Выборгом. После оборонительных боёв при отступлении из - под Выборга Адилов оказался в группе десанта ( в полку 115-й стрелковой дивизии, Генерал - майора В. Ф. Конькова ) на правом берегу Невы, у Невской Дубровки. Нам нужно было на левом берегу отбить у немцев хотя бы клочок земли, который стал бы плацдармом для намеченного наступления с целью прорыва блокады. Попытки создать такой плацдарм были сделаны на участке Отрадное - Островки и возле притока Невы - Чёрной речки. Но на этих участках успеха достичь не удалось. В боях с 19 по 25 Сентября Неву удалось несколько раз форсировать в районе Невской Дубровки, форпост был создан против неё - в Московской Дубровке. Бойцы прозвали его "пятачком". Неву здесь форсировали 2-й батальон 4-й бригады морской пехоты, подразделения 115-й стрелковой дивизии, сапёры, понтонёры отдельного 41-го и других понтонно - мостовых батальонов. О том, как действовал при штурме "пятачка" Тэшабой Адилов, я рассказываю по достоверным свидетельствам нескольких участников этого боя и по рассказу самого Адилова. В моём рассказе, вероятно, можно найти небольшие неточности, ибо всякий очевидец всегда субъективен, но правдивость Адилова, по общему утверждению, не вызывает сомнения, и, безусловно, несомненен сам факт: красноармеец Тэшабой Адилов и его товарищ ( имя которого для истории, к сожалению, не сохранилось ) были теми двумя людьми, которые удержали "пятачок" в одну из ночей, когда почти все захватившие и затем защищавшие его бойцы и командиры погибли. Итак, Нева. Высокие, глинистые берега. На правом берегу - Невская Дубровка, посёлок Бумкомбината, охваченный лесом: россыпь кирпичных и деревянных домов, которые в эти дни разбомблены и горят от немецких мин и снарядов. На левом берегу такой же посёлок - Московская Дубровка, его дома уже погорели; вдоль берега проходит мощёная дорога Ленинград - Шлиссельбург, а между береговым срезом и дорогой немцы нарыли свои траншеи; в амбразуры дзотов на водную гладь Невы нацелены пулемёты... Артиллерия скрыта опушкой обступившего посёлок леса; миномёты также готовы по первому сигналу открыть огонь. Траншеи, посёлок, лес заняты отъявленными гитлеровскими головорезами из авиадесантной дивизии, пытавшейся форсировать Неву, но не преуспевшей в этом. А на правом берегу - наши части, напряжённо и скрытно готовящиеся к штурму. Повсюду на Неве до войны было множество рыбаков. Понтонеры собирают рыбачьи лодки, втайне от немцев, по суше, лесом, подвозят их по ночам и прячут в дачных домиках, в оврагах, в лощинах и в вырытых вдоль берега укрытиях. И, кроме того, под покровом леса строят бревенчатые понтоны и полупонтоны. Переправа первой большой группы десантников производилась в полночь и без артиллерийской подготовки, чтоб не спугнуть врага. Десятки лодок были перенесены на руках и поставлены на воду в полной тьме. Несколько сотен бойцов со своими политруками и командирами бесшумно уселись в лодки и двинулись наперерез течению. Они уже приближались к левому берегу, когда свет нескольких немецких ракет их обнаружил. Сигнал тревоги мгновенно навлёк на ватагу лодок артиллерийский, миномётный и настильный пулемётный огонь... Но через 2 - 3 минуты лодки причалили к берегу, и первый штурм удался... Mа береговом откосе и в первой линии немецких траншей завязался рукопашный бой. Немцев удалось выбить, они отхлынули, маленький плацдарм был отвоёван... Но подкреплений с правого берега ждать уже было нельзя: теперь Нева освещалась непрерывно и кипела от разрывов снарядов и мин. Стремясь уничтожить наш десант, немцы не прекращали контратак. У наших бойцов иссякали боеприпасы. И если бы не дерзость бойца - понтонёра Щёголева, вся группа наших десантников была бы уничтожена. Они уже отбивались гранатами, когда при утреннем свете он, один, во весь рост вышел к берегу и, презирая бешеный огонь немцев, нагрузил лодку боеприпасами, сел в неё, взялся за весла и поплыл через Неву, став мишенью всех неистовствующих немецких артиллеристов и пулемётчиков. Случай удивительного, почти невероятного счастья, какое действительно сопутствует смелым, наблюдали сотни людей, тревожно следивших за переправой Щёголева. Он добрался до берега, выгрузил боеприпасы, посадил в лодку нескольких раненых и невредимым вернулся... Бой на "пятачке" продолжался. Но днём стало тихо. И было не ясно: есть ли ещё там живые ? Артиллерийская и миномётная дуэль - с берега на берег - превратила "пятачок" в недосягаемую для нас, равно как и для немцев, зону. Наступила следующая ночь. Перед рассветом ещё 300 воинов Красной Армии попытались переправиться через Неву на лодках. Но немцы теперь их ждали. Многие лодки были расстреляны и разбиты. Часть десантников погибла в Неве. Остальные вынуждены были вернуться. В темноте ночи на левый берег было направлено 40 разведчиков. Им удалось переправиться. Через реку до утра доносился шум боя. Ни один из этих 40 не вернулся. "Пятачок" оказался в руках у немцев... И ещё утро. Ещё 400 наших воинов устремляются на штурм "пятачка". В одной из лодок среди красноармейцев два таджика - Тэшабой Адилов и его неразлучный друг Абдували. Вместе они пришли в армию в 1939 году, вместе прошли по дорогам Западной Белоруссии, вместе отступали из - под Выборга. Фашисты, не стреляя, подпускают флотилию близко к берегу. И сразу, с дистанции 100 метров, открывают шквальный огонь. Лодки трещат и ломаются. Скошенные пулемётными очередями, бойцы и командиры падают в воду. Другие, крича "Ура", неуклонно стремятся к берегу. Разрывы мин и снарядов ложатся так часто, что воды Невы в кипении бурлят. Фонтаны взбрасывают людей, куски дерева и оружия. Всё меньше и меньше штурмующих. Тэшабой рассчитывает: течение сбивает все лодки вправо, туда и устремляют фашисты всю массу огня. Нужны сноровка и сила, чтобы выгрести наискось течению, влево. Но Тэшабой и Абдували на горной своей реке Сох научились справляться с любым течением. Они выгребают влево, туда, где огонь слабее... Простреленная пулемётной очередью, лодка кренится на борт. Друзья бросаются в воду и, подняв над собой оружие, подплывают к разбитой сплотке бревен, приставшей к левобережью. Тяжело дыша, осматриваются. Ниже по течению уцелевшие в зоне огня лодки приближаются к берегу. Из других, разбитых лодок выпрыгивают люди и достигают земли вплавь. Тут и там головы плывущих скрываются под водой навсегда. Миномёты, пулемёты и боеприпасы выгружаются в громе, дыму, пламени разрывов и пересвисте пуль. К Тэшабою и Абдували подплывают несколько человек, и когда их собирается до 15, какой - то командир поднимает всех на штурм берегового откоса, но тут же, прошитый пулями, падает. Других командиров здесь нет. Тэшабой кричит: "Вот по этому арыку... Ползём !.." - и бросается к канаве, перерезающей береговой склон. За ним остальные. Не замеченные гитлеровцами, они выползают наверх за изломом первой траншеи, из которой фашисты бьют вниз, по штурмующим берег красноармейцам. Кидаются на фашистов сзади, захватывают траншею и встречают в ней других гитлеровцев, контратакующих от второй линии траншей. Контратака отбита. 15 бойцов распределяются по траншее на 400 метров - 15 человек на фронт почти в полкилометра !.. Враг устремляется в новую контратаку. Через Неву переправляется ещё одна рота. С берега на подмогу 15-ти бойцам устремляются три десятка красноармейцев, несколько средних командиров и политруков. Траншея постепенно заполняется защитниками, они залегают и косят врага огнём. Уже не меньше роты бойцов набралось вдоль верхней кромки берегового среза. Вторая контратака отбита. Уцелевшие гитлеровцы отступают ко второй линии траншей. Настаёт короткий час передышки. Впереди - серое поле, изрезанное рядами траншей. Дальше - гладкий пустырь, за ним лес. Молчат вражеские батареи, к которым подтягиваются боеприпасы. Молчат, готовясь к новой схватке, миномёты и пулемёты... Голос командира обрывает напряженную тишину: - В рост ! За Ленинград ! Ура !.. И сразу атака, штурм второй оборонительной линии. Снова многоголосица схватки, снова пламя, и дым, и пыль. Абдували бежал впереди, правей Тэшабоя. Тэшабой увидел, что неразлучный друг его падает, кричит: "А-а-а !.. Помогай !.." "Моё сердце, - рассказывает об этой минуте Тэшабой, - сразу как будто вспыхнуло". Не пригибаясь, ни на что не обращая внимания, Тэшабой подбежал, припал к Абдували, а он уже молчит, он убит. Ничего, кроме ярой злобы, не чувствовал Тэшабой, не замечал ни пуль, ни разрывов; своя жизнь, своя смерть - всё на свете забыто: "Абдували, мой Абдували убит !" Ни слова, ни мысли, ни желаний - ничего, только захлестнувшая всё существо Тэшабоя злоба... Вынул он из карманов Абдували документы и фотографию, стал глядеть на окровавленное мёртвое сереющее лицо друга. Пеленой застлалось сознание, ничего не слыша, не видя, Тэшабой беззвучно, неудержимо плакал. Бессилие овладело им, он заснул. А когда проснулся, всё вокруг было тихо. Увидел, что обнимает мёртвого Абдували, - и сразу сердце заходило, всё тело содрогнулось. И, мгновенно объятый ещё не испытанной ненавистью, Тэшабой сам себе крикнул громко и повелительно: "Вперёд !.. Теперь всё вперёд идти !" - и осмотрелся, и увидел, что перед ним нет ни одного человека. И направо никого нет, и налево нет, и никого сзади. Только один - единственный неизвестный ему красноармеец роет ячейку. По нему методически из пулемёта стреляет гитлеровец, боец приникает к земле, потом роет опять. Тэшабой примечает налево кочки, за которыми можно незаметно подползти к вражескому пулемётчику, осматривается, видит: сзади подползают четверо - два бойца, краснофлотец и старик в рабочей блузе, наверное, как решил Тэшабой, партизан. Подманив их к себе, Тэшабой объясняет, где стоит вражеский пулемёт, как подобраться к нему. Четверо не спрашивают Тэшабоя, кто он, спрашивают только, что надо делать. И Тэшабой посылает партизана в сторону, влево, туда, где нужно приподняться, чтобы стать видимым, чтобы навлечь на себя огонь вражеского пулемёта... Старик говорит: "Сделаю" - и отползает. Тэшабой с тремя другими осторожно ползёт в обход. У них готовые к бою гранаты, две винтовки, два автомата. Подкрадываются к пулемёту. Два гитлеровца - первый и второй номер - глядят на привлекшего их внимание старика. Поворачивают пулемёт, тщательно целятся, дают очередь. Старик не успел спрятаться - пули входят в его лицо. Оба гитлеровца тут же изорваны в клочья гранатами, разбитая сошка отлетает в сторону. Тэшабой бросается к стволу пулемёта, видит - он цел, направляет его без ножек вдоль траншеи, бьёт по ближайшей землянке. Оттуда выбегают 4 фашиста. Как зайцы, они прыгают в ход сообщения, ныряют в противотанковый ров, убегают по нему в лес. Тэшабой и его товарищи ищут других, но живых гитлеровцев поблизости нет. До вечера вчетвером стерегут пустые землянки. Есть нечего, голодны. Вечером выбираются из траншеи, чтобы возвратиться к берегу и найти своих. Достигают прибрежной дороги, но попадают под пули, посланные из леса. Краснофлотец и боец ранены легко, третий спутник Тэшабоя - тяжело. Тэшабой взваливает его на себя, не бросает и ствол трофейного пулемёта, медленно ползёт к берегу. Вокруг странная и зловещая тишина. В сумерках - только тела убитых. Тэшабой ползёт долго. Раненый на его руках умирает. Уже в полной тьме Тэшабою удается достигнуть первой, занятой утром траншеи. В ней никого нет. А под срезом берега, у самой воды, Тэшабой находит группу раненых бойцов. Они собрались сюда, чтобы дождаться помощи, которая может быть оказана с другого берега только к рассвету. Что случилось ?.. Высадившаяся на берег рота вела напряжённый бой. Перебила контратакующих гитлеровцев, остатки их загнала в лес. Не зная, какие силы удерживают "пятачок", фашистское командование весь день не решалось бросить от опушки леса стягиваемые из тыла резервы. И прежде всего, фашисты не знали, что наше подразделение, уничтожив во много раз превосходившие его силы, само полегло в бою. Погибли все командиры. Раненые бойцы до вечера держали позиции, а с темнотой, обессилев, собрались сюда, к воде. И хотя в описываемый момент на "пятачке" господствовала тишина, положение было критическим. В любую минуту враг, распознав обстановку, мог бросить в контратаку свои пополнения. А защищать "пятачок" было некому. Неужели же, кроме этих двух десятков раненых, на берегу нет никого ? Тэшабой рассказывает: - Раненые плачут: "Помогайте или стреляйте !" Я смотрю - некуда идти, считаю - тоже погиб. Сзади, с реки, никого, никакой помощи, ничего. Пошёл я вдоль берега, вижу: пулемёты, один, другой, три станковых, ручные; лежат автоматы, гранаты, боеприпасы... Людей нет здоровых ! Только вижу - один сидит с автоматом, направленным в сторону немцев. Я ему: "Есть ещё кто ?.." Он: "Не знаю, никого не вижу !.." - "А ты цел ?.." - "Снарядом меня оглушило. Ничего !.." Я рассчитал: "Буду сам, до последней смерти ! ( Адилов так и сказал: "до последней смерти". ) Мне некуда бежать ! Я рассчитал так и говорю тому: "Ты можешь поднять станковый пулемёт ?" Он: "Могу !.." - "А из миномёта стрелять ?" - "Могу !.." - "Тогда давай вот что..." Коверкая русский язык, Тэшабой объяснил бойцу, что именно им вдвоём следует делать, и вернулся к раненым, заговорил с ними о Ленинграде и о том, что им нельзя, да и некуда отступать. Узнал, кто ранен легко, кто может ходить, кто способен лишь работать руками. А потом сказал: "Ты в силах поднять десяток гранат ?.. Хорошо ! Будешь носить гранаты !.. А ты будешь набивать ленты для станковых пулемётов... А ты..." Каждый боец получил приказание от Адилова. Раненые взялись за работу. А Тэшабой и его новый товарищ облазили в темноте всю кромку берега, собрали и подготовили к бою найденное оружие. Под береговым срезом в ряд, на дистанциях в 15 и 20 метров, встали обращённые к противнику 5 ротных миномётов и 2 батальонных; наверху, в отбитой у фашистов траншее, 3 станковых пулемёта и 2 ручных, а посередке между пулемётами были положены заряжённые автоматы. Возле каждого из этих огневых средств Тэшабой с помощью раненых сложил рассортированные боеприпасы. В непроницаемом мраке ночи всё это мощное оружие стояло в полной готовности. О, если бы возле него были люди !.. Но людей не было. Людей было только двое. Тэшабой занял позицию на левом фланге, у станкового пулемёта. Его товарищ - у другого станкового пулемёта, на правом фланге. И с этой минуты товарища, фамилию которого Тэшабой не спросил, он звал попросту "правый". Тот тоже не спросил, как зовут Тэшабоя, и, окликая его, кричал: "Слушай, левый !" Раненым бойцам, измученным непосильным для них трудом, Тэшабой приказал отдыхать у воды до тех пор, пока не понадобятся новые боеприпасы. И началось напряжённое ожидание. Тэшабою очень хотелось пить, но, вглядываясь во мрак, он не позволял себе ни на минуту оторваться от наблюдения. Он лежал у пулемёта и вспоминал точно, где, возле какой приметины, справа от него стоят другие пулемёты, где внизу - миномёты. И думал: пусть в эту ночь погибать, он будет драться, пока сил хватит ! И ещё о том, сколько лет назад там, в горах Ферганы, в каменистой долине Соха, он мальчишкой с Абдували играл в войну и как это получалось, что именно он командовал всеми мальчишками ? И что Абдували сейчас лежит мёртвый, впереди, в темноте, окровавленный и непохороненный, и если сам останешься жив - надо будет во что бы то ни стало похоронить его... В самую глубь его раздумий проник шум, донесшийся спереди. Изощрённым слухом, Тэшабой уловил в нём приглушённые команды и тесней приник к пулемёту. И вдруг острым взглядом горца различил в темноте множество приближающихся к траншее чёрных пятен. Гитлеровцы ползли широким полукружием... Предоставляю слово самому Тэшабою: - Я - раз ! - очередь из станкового пулемёта, слева направо, веером, всю ленту. Чёрное вижу близко, и несколько гранат из ящика ( что тут же ! ) кинул в гущу. Пробежал ко второму станковому пулемёту, направо, и опять - всю ленту. Крики раненых немцев, плачут, кричат !... Подумал: "Теперь уже там многих ранил и убил, и если теперь погибну, то уже героем, - значит, ничего !" Пробежал ещё направо и командую тому, кто у правого станкового пулемёта: "Огонь !.." И он сразу открыл огонь. Он дал несколько очередей и прибежал ко мне: "Зачем огонь открывал ?" Я: "Ты не видишь, что впереди тебя стоят ?.." Он: "Впереди всё тихо, ничего не слышу !" Я: "Слушай, гляди, на каждый их шаг стреляй из станкового и ручного, из винтовок, гранаты бросай, всё, что есть у тебя ! Ты открой сильный огонь, а я пойду к миномёту !.." Он стал у станкового пулемёта, а я спустился вниз, к миномётам. Раненые мои подготовляют всё - таскают мины и гранаты, заряжают пулемёты лентами... Я около 10 ящиков сразу выпустил из ротных и батальонных миномётов на дистанцию 300 - 400 метров... После этого - всё тихо !.. Немец дал ураганный огонь артиллерией и миномётами по берегу. Я сразу выскочил наверх, к станковому пулемёту: если прямым попаданием убьют - ладно, а если нет - всё равно буду дело делать ! Раненые мои - в котлованах, вырытых раньше ( для машин или для чего другого ). Дым всё закрыл, ничего не видно. Не знаю, уцелел ли кто, командовать не могу, немного жду... Вижу - бегом немцы пьяные ! Крики, шум... Я открыл пулемётный огонь, ленту - всю, немцы легли, только на правой стороне ещё бегут, потому что у меня ленты не хватило. Я перебежал 20 - 30 метров к другому станковому пулемёту, по ним очередь дал ( а между станковыми пулемётами у меня винтовки и автоматы лежали ). Кричу: "Огонь !" - сам себе, перебегаю: из ручного, из всех видов оружия автоматического очереди даю. Немцы затихли. Только редкий огонь дают - артиллерийский, ружейный... Читатель, возможно, захочет спросить меня: а сколько же было немцев ? Рота ? Две ? ( так показалось Тэшабою Адилову ). А как обеспечили они, всегда педантичные, свою ночную атаку ? Какой огонь вели, наступая ? Бросали ли они гранаты тогда, когда гранаты бросал Адилов ?.. И может задать мне ещё много вопросов "с пристрастием", какие я привык слышать всегда, когда передаю то необычное, что не было предметом наблюдения моими собственными глазами, но чему, по многим причинам, безусловно ( а это всё же бывает редко ! ) верю. Отвечаю на все вопросы сразу: "Не знаю ! Это и невозможно теперь узнать ! Но хорошо знаю: обмануть, ввести в заблуждение противника, лишить его уверенности, заставить его растеряться хоть на короткий час, когда дело идёт о сохранении только что завоеванного плацдарма, - это большой воинский подвиг, большая удача, дающая порой славу целым батальонам, полкам, дивизиям... А в данном случае, каковы бы ни были не выясненные мною подробности, факт остается фактом: 2 человека в эту ночь помогли сохранить плацдарм !.." ...Фашисты отхлынули. И опять стало тихо. Очень тихо, так тихо, что даже стоны недобитых гитлеровцев, подымающиеся будто из самых глубин чёрной земли, казались Тэшабою тишиной. Тяжело дыша, мокрый, чёрный от дыма и грязи, взлохмаченный, вероятно совсем не похожий на человека, Тэшабой снова принялся заряжать пулемёты, и раненые выползли из укрытий, чтобы ему помогать. И другие подползли к тому, второму бойцу, который дрался так же, как Тэшабой. ...Тем временем ночь чуть - чуть поредела. Первые признаки рассвета помогли нашим артиллеристам различить с того берега движение фашистов перед "пятачком". Они скапливались для новой атаки. И, определив, где свои, где враг, артиллеристы открыли по нему огонь залпами. Вдруг, впервые в своей жизни, Тэшабой услышал переносящийся над ним особенный звук: шу, шу, шу, - словно в небе что - то тяжело шуршало по шёлку. Над головой пронеслись невиданные им огненные хвосты, низвергающиеся впереди в некоем шахматном порядке. Это действовали наши, доселе засекреченные эрэсы !.. И после полосы плотного клокочущего огня там, где были фашисты, стало всё пусто... А ликующий Тэшабой, увидев, какое непонятное, но страшное оружие пришло ему на помощь, стал внутренне спокойным, но разгорячённо, словно артиллеристы могли слышать его, вскочив во весь рост и размахивая руками, закричал: "Бей, бей !.. Ещё бей !.. Прошуршали ещё 3 залпа. И кто его знает, что уж сталось там с последними, ошалелыми от ужаса гитлеровцами, только после этого из отодвинувшегося, искрошенного леса не донеслось ни одного выстрела, над Тэшабоем не просвистел ни один снаряд, вблизи него не прошла ни одна пуля... А с правого на левый берег Невы двинулась громада лодок. Впереди шли моторные, за ними, взмахивая вёслами, - ялики, баркасы, челны, понтоны... По ним не стрелял никто, они шли спокойною флотилией, как на параде... На сбережённый Тэшабоем "пятачок" переправлялась бригада морской пехоты. Без единого выстрела краснофлотцы сразу заполнили весь берег. И рослый Полковник спросил встретивших его раненых красноармейцев: - Кто, какая часть, обороняет ? И раненые ответили: - Один командир... Не знаем - ранен или убит, посмотрите там, наверху, это он столько выстрелов дал ! Полковник не понял, решил, что они бестолковы, послал искать командира столь доблестно оборонявшей "пятачок" воинской части. Краснофлотцы нашли "правого". Тот их привёл к Тэшабою, и вместе они спустились к Полковнику. - Кто командовал здесь ? - спросил он чёрного, грязного, похожего на дьявола Тэшабоя, но, оглушённый ночной пальбою, Тэшабой не расслышал. Полковник крепко, по - моряцки, выругался. - Ты что же, боец, не слышишь, что тебя спрашивают ! Кто здесь командовал ? Тэшабой понял и, сверкнув белыми зубами, поднял руку к пилотке: - Командир - боец Тэшабой Адилов !.. Справа и слева наперебой подсказывали свои впечатления раненые красноармейцы. И Полковник всё понял. И, раскинув руки, захватив в свои объятия Тэшабоя, крепко - накрепко, трижды, по - русски, расцеловал его. И так же поцеловал второго защитника "пятачка". И сказал им: "Ну, герои ! Отдыхайте теперь, потом поговорим !" Краснофлотцы толпой повели обоих в землянку, усадили их, предлагали им водку, но Тэшабой не мог и не хотел пить... Они тащили еду, но Тэшабой не мог и не хотел есть... Балтийцы переглянулись: "У ребят отнят ветер... Ошвартоваться им пора !" И, заставив стол угощениями, кинув на нары бушлаты свои и шинели, тихонечко вышли один за другим. Под стук топоров комендантского взвода, оборудовавшего КП, Тэшабой и его товарищ забылись часа на полтора, привалившись к груде шинелей. Проснувшись, "правый" куда - то исчез. А вскоре краснофлотцы принесли его тело - он был убит осколком случайного снаряда, возле того пулемёта, из которого стрелял ночью ( как выяснилось позднее, он был тяжело контужен и спасён моряками ). Его, бывшего солдата, ныне плотника города Глазова, Андрея Петровича Марченко, нашла случайно прочитанная им ( в первом издании ) моя книга. ...То место, где накануне был убит Абдували, стало нейтральной зоной - голый, изрытый пустырь, на котором только воронки, подобные язвам, да куски оружия, да трупы. Там лежал Абдували, и Тэшабой весь день не знал покоя - он не похоронил друга ! Стоило только приподнять голову над краем траншеи, гитлеровцы заводили унылую пулемётную трель. Три раза пробовал Тэшабой выползти, и все три раза на него обрушивался шквал мин. И командир батальона решительно запретил Тэшабою выползать из траншеи. Но когда наступила ночь, Тэшабой упросил командира. - Иди ! - сказал Капитан. - Вижу, сердце у тебя разрывается !.. Только смотри, понимаешь ? И Тэшабой пополз по пустырю. Этой ночью фашисты то и дело прорезали тьму ракетами, стреляли наугад, на всякий случай. Внезапно начинали работать их миномёты, и разрывы вспыхивали на пустыре пачками, и укрыться можно было только в воронках. Тэшабой полз от воронки к воронке. Наконец добрался до тела друга, взвалил его на себя и приполз с ним обратно в траншею. Дважды выползал снова, собирал брошенные шинели. Затем выбрал позади траншеи сухое, приметное место, долго рыл могилу. Положил на дно 4 шинели, на них осторожно опустил тело Абдували. Ждал очередной вспышки ракеты, чтобы в последний раз взглянуть на спокойное лицо мертвеца, а дождавшись, положил свои руки на его руки и сказал тихо и внятно: - Я за тебя горюю, мой Абдували... Я не успокоюсь, пока не убью за тебя сотого фрица ! И помолчал. ( Об этой минуте молчания Тэшабой сказал мне дословно так: "Я думал: пусть душа моя напитается моей клятвой". ) Затем бережно накрыл Абдували 4-мя другими шинелями и забросал могилу землёю, северной, не предгорной, но всё равно землёй Родины. Вернулся в траншею строгий и молчаливый. И занял своё место среди бойцов... В газете "На страже Родины" от 9 Июня 1942 года опубликован приказ войскам Ленинградского фронта о награждении отличившихся воинов. Первым в списке значится старший сержант Тэшабой Адилов, награждённый орденом Ленина. А клятву свою Тэшабой Адилов впоследствии выполнил: став снайпером, он в 1942 году истребил 114 фашистов... * * *4 Июля 1943 года. Обрамлённые листвою стройных берёз, окаймлённые ветвистой системой траншей и ходов сообщения, здесь стоят несколько домиков школы снайперов 55-й армия. Начальник школы - мастер стрелкового спорта, Старший лейтенант Г. И. Гильбо, когда-то учившийся в Институте внешней торговли, а потом, перед войной, закончивший в Галиевке высшую стрелковую школу. Ему, комсомольцу с 1934 года, от роду 24, и сегодня он очень волнуется: завтра его будут принимать в партию.
Старший лейтенант Г. И. Гильбо проводит обучение молодых снайперов.Школа образована 2 Января 1942 года. За 1,5 прошедших года эта школа, ведя занятия главным образом в поле, в условиях, максимально приближенных к естественным условиям боевой обстановки, подготовила, вооружила тактическими познаниями многих выдающихся снайперов, - через эту школу прошли лучшие снайперы Ленинградского фронта. Григорий Симанчук, его ученик Фёдор Дьяченко, герой Невского "пятачка" Тэшабой Адилов и многие другие отшлифовали здесь свои боевые познания. Школа стала центром, куда стекаются все новшества боевого опыта снайперов. Она обобщает всё, чем лучшие снайперы обогатились в боях, и проверяет качество их стрельбы, направляет их боевую работу в подразделениях, из самородков выращивает организованные научными познаниями кадры. А в период наступательных действий весь состав школы выходит в действующие части, чтобы каждый снайпер в своём подразделении помогал выполнению общих заданий, подавлял определённые заранее огневые точки, обрабатывал своим огнём передний край противника до так называемого "момента рывка пехоты в атаку..." - Характерно, - говорит мне Гильбо, - с начала 1942 года, когда наш передний край был очень оголён, а паёк был "филькин", а настроение у многих - удручённым, тогда немец имел инициативу. И подавить эту немецкую инициативу удалось прежде всего именно нашим снайперам. Немец ходил в полный рост, снайперы пригнули его к земле. На определённых участках вместо взвода пехоты становились 1 - 2 снайпера, и, вынося любые лишения, они справлялись с задачей обороны участка. О таких снайперах, как наш выпускник Фёдор Дьяченко, знает не только весь Ленинградский фронт. Дьяченко известен и на других фронтах. Когда он кончил школу, на его счету не было ни одного убитого немца, теперь на его личном, самом большом среди всех снайперов счету - 412 гитлеровцев ! Повторяю - он один истребил 412 !.. А сколько у него теперь учеников !.. Во всех подробностях записал я рассказ моего друга Тэшабоя Адилова о том, как после тяжёлого ранения на Невском "пятачке", в стремлении выполнить клятву мести, которую он дал, хороня на "пятачке" своего друга Абдували, - убить за него 100 фашистов, - он сначала стал снайпером, убил 114 гитлеровцев, после 104-го немца был награждён орденом Ленина и не успел увеличить свой счёт больше чем ещё на 10 врагов только потому, что был переведён в Военно - политическое училище Ленфронта. Выпущенный из училища в начале этого года, Тэшабой, уже в звании Лейтенанта, был назначен заместителем Гильбо и командиром взвода школы снайперов. Каждый день он обучает свой взвод, занимаясь материальной частью, оптическим прицелом, измерением дистанций, баллистикой, огневой подготовкой, тактикой, инженерным делом, маскировочным делом, изучением опыта снайперов... Больше всего меня интересовало, как, выписавшись из госпиталя в Январе 1942 года, начал ходить на охоту и стал опытным, известным всему фронту снайпером сам Тэшабой Адилов... Было ещё далеко до весны 1942 года, когда на всём полукружии Ленинградского фронта, от заметенной снегами Невы до Пулковских высот, пошла среди сражающихся бойцов и командиров молва о снайпере - таджике сержанте Адилове, который ходит на тот участок переднего края, где фашисты рискуют высовываться из траншей, и, подстерегая врагов целыми днями, убивает их в лоб, в глаз или в сердце, куда только захочется послать пулю. Сложная это была наука ! Шла зима, и, словно никогда не зная юга, Тэшабой породнился с ней. Его маскировочный халат был безукоризненно белым. В белый цвет выкрашена винтовка. Ремень к ней был из белой кожи. Смазывал Тэшабой винтовку незастывающим веретенным маслом, перед стрельбою протирал её насухо, и потому затвор у него передвигался легко, отказов в подаче патрона не было, не случалось никогда и осечек. Стреляя, Тэшабой прижимал ствол к самой поверхности снега, чтоб окученные морозом пороховые газы не поднимались предательским облачком. После выстрела осторожно проглаживал варежкой снег, чтоб не остались на нём чёрные полосы. И, целясь в гитлеровца, дышал аккуратно, вниз, помня, что иначе настывшее стекло окуляра запотеет и, пока успеешь его протереть, цель исчезнет... Все тайны своего ремесла вызнал и запомнил внимательный Тэшабой. Как винодел, на вкус устанавливающий крепость вина, так прикосновением пальца к металлу угадывал он крепость мороза. Чуть-чуть, но ровно на сколько нужно, увеличивал прицел, когда мороз крепчал; рассчитывал: воздух становится плотнее, усиливается его сопротивление летящей пуле... Помнил, что, скрадывая дистанцию, чёрный предмет на белом снегу представляется ближе, чем тот зелёный, который лежит рядом с чёрным. А зелёный кажется ближе, чем белый... И что бронебойная пуля летит ниже, а легкая - выше. И множество других заповедных тайн, которые открываются человеку только тогда, когда он становится мастером своего дела, терпеливым, вдумчивым, не смутимым никакими загадками... Бывало всякое... Когда от неуловимых пуль Тэшабоя гитлеровцам не стало житья, раздобыли они где-то нескольких опытных снайперов, прислали их на участок, против которого действовал Тэшабой. Был им приказ: во что бы то ни стало уничтожить "красного дьявола"... И однажды эти снайперы подстерегли Тэшабоя в его снежной ячейке. Расположились с 3-х сторон, выждали, когда он откроет своё присутствие первым выстрелом, и взяли его перекрестьем на мушки. Только приподнимет голову Тэшабой - пуля. Шевельнёт рукой - пуля. Попробует отползти - 3 пули разом зароются в снег. Продырявили халат, пробили шапку-ушанку. Только лёжа ничком, лицом в снег, не шевелясь, оставался неуязвимым для их пуль Тэшабой. Мороз был крепким, будто безветрие помогло ему настояться. И решили враги взять Тэшабоя измором: либо замёрзнет, либо ослабеет от голода, либо подставит себя под пулю вынужденным движением. Пришлось Тэшабою трое суток лежать неподвижно: вражеские снайперы прикрывали друг друга огнём, по одному сменялись. А Тэшабой был один и ничего поделать не мог. Стрелять не мог, да враги и не показывали себя. Есть мог лишь ночью: раз попробовал днем осторожно протянуть руку за едой, которая была у него за спиною в сумке противогаза, но гитлеровцы мгновенно выпустили несколько пуль по его выдвинувшемуся локтю, вырвали клок ваты из рукава. Обогреться не мог, потому что одним только поеживанием не согреешь застывшее тело... Трое суток лежал Тэшабой, трое суток не спал, отморозил руку, думал - в самом деле замёрзнет. А к концу 3-х суток понял, что жизни при такой неподвижности остаётся в нём самое большее на 5 - 6 часов. Иссякали силы, холод добирался уже до самого сердца, голова кружилась, в глазах возникали пёстроцветные пятна, появились галлюцинации - снег вдруг начал звенеть и петь, как горная речка в Таджикистане. Виделись абрикосовые сады, хотелось только покоя - закрыть глаза, и заснуть, и Тэшабой ловил себя на этом желании, сквозь бред понимая, что заснул бы навеки... И тогда решил, как бы там ни было, ночью уйти, вырваться из незримой клетки, созданной для него пулями... Собрав все силы и волю, до ночи поеживался, напрягал и ослаблял мышцы, "в полдвижения" пошевеливал головой, руками, ногами... А когда стемнело, выбрал момент между вспышками рассекающих мрак ракет, вскочил в полный рост, стремглав пробежал назад 20 шагов и упал... Фашисты хлестнули по снегу пулями. Ещё 3 раза вскакивал, бросался в короткие перебежки, распластывался на снегу Тэшабой, прежде чем достиг узкого рва, который тянулся к нашему переднему краю. Фашисты переполошились, стараясь настигнуть ускользающую добычу. Ракеты взвились одна за другой, трассирующие пули перекрестили свои пунктиры во всех направлениях, застучал зенитный пулемёт. Но Тэшабой уже бежал, пригибаясь, по рву, и хотя этот ров простреливался продольно очередями зенитного пулемёта, свет здесь всё-таки не был сплошным. Тэшабой выбирал моменты между очередями и между вспышками света, и когда все дуги трассирующих сошлись на рву - он был уже в 700 метрах от вражеских позиций. Через несколько минут товарищи растирали его руки и ноги в землянке. Этой истории простить врагу Тэшабой не мог. На следующий же день он вновь пробрался к вражескому переднему краю, выследил и убил одного из гитлеровских снайперов. На второй день убил ещё двоих. Следующих не удавалось уничтожить несколько дней, но Тзшабой дал себе слово, что не успокоится, пока не очистит свой участок от всех до последнего фашистских снайперов. Их оставалось ещё два, и целую неделю Тэшабой вёл с ними самостоятельную войну. Он рисковал жизнью каждую минуту, он мёрз на лютом морозе, он почти не ел и не спал. И 4-й снайпер был убит Тэшабоем. Остался последний, самый неуязвимый. Между его ячейкой и ячейкой Тэшабоя было всего 100 метров. Казалось, этот снайпер может добросить до Тэшабоя гранату. Несколько раз он опережал Тэшабоя, приходил в свою ячейку раньше его, и тогда Тэшабой уже не мог пробраться в свою. В такие дни гитлеровец бил по нашим амбразурам, не давая бойцам проходить там, где траншея была неглубокой, пресекал всякие действия разведчиков и сапёров. Тэшабой злился, негодовал и, наконец, выбрался в свою ячейку с полуночи. На рассвете увидел, что его враг вылез правее, чем всегда, и занялся рытьём в снегу новой ячейки. Тэшабой хотел бить только наверняка, долго следил за снайпером, не мешая ему копать снег. Тот вырыл себе углубление за чёрным оголённым кустом, навалил перед собою снежный вал, решил доделать последнее: поправить веточки куста так, чтобы они не попадали в поле его оптического прицела. Ему пришлось чуть привстать и вытянуться, чтобы коснуться веток рукой. Тогда Тэшабой дал выстрел, один только выстрел. Гитлеровец подскочил, выпрямился как деревянный и рухнул ничком, поперек снежного вала - пуля попала в глаз. И прежде чем Тэшабой успел выползти из своей ячейки, фашисты, разъярённые гибелью своего лучшего и последнего снайпера, налетели на наши траншеи и блиндажи ураганным артиллерийским огнём. Они положили больше 300 снарядов, разрушили бруствер, развалили во многих местах траншею. Но наши бойцы при первых же залпах успели отбежать в землянки второй траншеи, - жертв не было, вражеская артиллерия долбила пустое место. Едва налёт кончился, бойцы заняли прежние позиции и приветствовали благополучно вернувшегося Тэшабоя. Каждый день после этого, желая во что бы то ни стало отплатить нам за потерю своих снайперов, фашисты укладывали в наши траншеи по 100, по 200 снарядов, но неизменно страдали только земля да снег. А ещё через несколько дней наше подразделение атаковало вражеский передний край, оттеснило фашистов на полкилометра и прочно утвердилось там, где они держались 8 месяцев... Зима сменилась весною, весна - летом. Тэшабой ходил к гитлеровцам с группой разведчиков, бесшумно снимал часовых. Ходил за "языком" и приводил пленных. А больше всего, по-прежнему, ходил на снайперскую охоту и считал только тех убитых, которых с нашего переднего края видели все; тех гитлеровцев, в смерти которых Тэшабой не был уверен, он вообще не считал - такие случаи он называл "браком в работе"... На том развилке путей, который направлял Тэшабоя к одной из многочисленных его ячеек, уцелел ствол расщеплённой снарядом березы, Тэшабой срезал на ней кору и принял за правило, возвращаясь с удачной охоты, помечать на дереве свой успех новой зарубкой; против каждой кратко записывал на белой бересте дату и как именно убил гитлеровца. А потом сделал рогатку, писал записочки и, обернув их вокруг палочек или камней, метал эти записки гитлеровцам. "Тот, который сегодня умер, - хороший ли ганс был ? - писал Тэшабой. - Не зря ли погиб он ? Мы в гости его на советскую землю не звали. Он шёл сюда, чтобы быть выше советских людей ? И хотел получить вкусную еду и хорошие вещи ?.. А сегодня вы, фашисты, его друзья, положите его в землю, он будет ниже всех людей. Мы угостили его, сделали ему хороший подарок. Напишите в Германию, его жене, что русский хорошо его угостил... И кто из вас будет следующим, кого мы угостим так же ?.." Гитлеровцы свирепели, швыряли мины, строчили из пулемётов. А Тэшабой смеялся. Когда он убил 100-го гитлеровца, то устроил поминки по Абдували. Все товарищи приняли участие в этой тризне. Каждый знал в подробностях биографию того за кого Тэшабой не устает мстить. Каждый тоже мстил за что-нибудь своё фашистам, а все вместе воздавали мзду за страдания и горе Родины... И Тэшабой сказал, что сотни гитлеровцев ему теперь мало, что он их будет истреблять до тех пор, пока последний фашистский мерзавец не падёт мертвым на последнем клочке освобождённой советской земли. - А я буду жив ! - сказал Тэшабой. - Я всегда перехитрю смерть ! ...Июль 1942-го уже согнал с небес белые ночи. Они снова стали тёмными, надежно укрывающими бойцов. Стрелковый полк готовился к наступлению на Красный Бор. Тэшабой решил помочь этой операции своим снайперским мастерством. С вечера с двумя напарниками, своими учениками - красноармейцами Николаем Хоровым и Василием Тимофеевым, он пробрался через нейтральную зону, приблизился на 100 метров к вражеским проволочным заграждениям. Здесь 3 друга вырыли для себя глубокий окоп и нишу, уходившую в землю штреком, тщательно замаскировались травой. На рассвете услышали позади себя шум: наши бойцы готовились к атаке. Фашисты встревожились, стали высовываться, наблюдать в бинокли, видно было их и сквозь амбразуры. Можно было бы убивать их наверняка, можно было бы троих убить одной пулей. Но Тэшабой Адилов сдерживал себя. Зная, что наши артиллеристы о его рейде не предупреждены, он дождался нашей артподготовки, укрылся с напарниками в нише... Как только артподготовка кончилась, пехота устремилась в атаку. Гитлеровцы встретили её пулемётным огнём. Тэшабой и два его друга взялись уничтожать одного за другим вражеских пулемётчиков. Тэшабой убил правофлангового, стрелявшего из амбразуры, затем левофлангового, выставившего ствол пулемёта поверх бруствера, потом ещё двух правофланговых, заменивших убитого, затем одного, который дал очередь впереди... И пулемёты замолкли - на 200 метров по фронту Тэшабой Адилов прекратил всякий пулемётный огонь. Под разрывами мин, под автоматным огнем бойцы пробились к вражеской траншее. Немцам, однако, удалось отбить нашу атаку миномётным огнём. Пехота отошла, взяв пленных, трофеи, документы. ( Такие неудавшиеся наступательные действия подразделений у нас, признаться, часто потом именуются "разведкой боем". ) Тэшабой, Хоров и Тимофеев не вышли из своего окопа. Теперь снайперским.огнем они прикрывали отход пехоты, стреляли по врагам на выбор... Это могло обойтись им дорого, они это знали... Тимофеев выдал себя, нечаянно шевельнув винтовку. Фашисты тотчас же накрыли 3-х снайперов огнём полевой артиллерии. Два часа били снарядами по их окопу. Разрывы ложились рядом, от дыма нельзя было дышать, снайперов засыпало песком, комьями земли, осколки секли воздух над нишей, впивались в окоп, свистели... Стало ясно: прямое попадание неминуемо, вот-вот накроют !.. И Тэшабой решил обмануть врагов. - После следующего разрыва - выбрасывайтесь ! - приказал он. - И лежите, как убитые. Едва под разрывом взметнулась земля, вскинулся сам, бросил оружие, взмахнув руками, распростёрся навзничь, возле окопа, на виду у фашистов. Не зазевались и оба его товарища. Гитлеровцы сразу же прекратили артиллерийский огонь. Осыпанные песком, все трое лежали "в открытую", как мёртвые, и только чуть приоткрывали глаза, наблюдая за тем, что происходило дальше... А дальше - шла игра без козырей со смертью. По ним "для верности" стали бить автоматчики, пули ложились то ближе, то дальше, любая следующая очередь могла прошить притворившихся мёртвыми снайперов. Но друзья не выдавали себя ничем, - не много шансов было у них остаться живыми, но не стало бы ни одного, если б кто-либо пошевельнулся. Неприятное, надо сказать, это дело - смотреть вполглаза, как пули ищут тебя, ничем не защищённого, не прикрытого ! Но Тэшабой не сомневался: сейчас поможет наша артиллерия. И артиллерия помогла - орудия грохнули залпом, затем беглым, шквальным огнём, и в несколько минут вражеские траншеи сровнялись с землёй. Фашистам было теперь не до наших снайперов: вслед за этим огнём следовало ждать новой атаки. А наши снайперы вскочили, побежали в полный рост. Одна из немецких амбразур заговорила пулемётным огнём, но поздно: наши уже добежали до ближайшего хода сообщения, поползли дальше. Им встретилась группа бойцов комендантского взвода: - Где там - не видели ? - Адилов и его снайперы лежат убитые ? Командир приказал тела вынести !.. Тэшабой усмехнулся, вынул из нагрудного кармана удостоверение личности. И ответил так: - Если Тэшабой Адилов умрёт, его бог принесёт ! Адилов ещё хочет жить !.. А почему артиллерия так рассердилась ? - Обиделись артиллеристы за смерть вашу ! Наблюдатели говорят: убиты, лежат раскинувшись... Отомстить хотели. Ну и чтоб нас, пока ползём, прикрыть, помочь нам тела ваши вынести !.. И все вместе вернулись на командный пункт полка. И ещё рассказывает Тэшабой Адилов: - Всё снайперство моё, с начала и до Сентября 1942 года, проходило в разных местах. Попав в 43-ю Краснознамённую дивизию, к противотанковому рву ходил, против Красного Бора; потом - весь прошлый год от Ивановского до Пушкина, по снайперским заявкам, излазил весь передний край. Забирался туда, где, как сообщали, ходит много немцев и не дают покою... Постоянный хороший товарищ, напарник был - Кузнецов, шотландец... Да, он шотландец, родился в Шотландии, а в Советском Союзе - с 1928 года. Мать его - литовка, отец англичанин... Он любил песни петь по-английски на переднем крае. Он и по-русски чисто говорил, а уж по-английски - прекрасно. Он был кандидатом партии... А потом ушёл на курсы средних командиров, где он сейчас - жив или убит, - не знаю... Другим напарником был у меня Петров, тоже хороший. Убит был у противотанкового рва... Я спросил Тэшабоя, какие у него планы. - Как начнут - опять пойду туда, здесь не удержат. Который вещь украл - всегда таскать будет ! Который курит - врач не отучит... Учить народ и быть с ним хочу ! Так ответил мне Тэшабой, всё ещё не справляясь с законами русского языка. И добавил: - У меня когда артиллерийский, пулемётный, миномётный огонь - я горю, ничто меня не задержит, вперёд иду... А когда надо, могу быть долго спокойным, выдержка есть !.. Я в те дни был чёрный, от земли и от пыли и дыма... А за Абдували... Он мой друг, мальчик был, спали на одной койке, в одном доме наши семьи, только дувалом разделён дом. Его родители меня за сына считали, а мои - его... Мой отец - Адил-Захид-зода, дехкан был. Рис, просо, ячмень, виноград, фрукты - вот его дело в колхозе "Мадани Итифок", в Сохе, было. Он умер в 1938-й год, 75 лет было... Он говорил: "Абдували твой друг, всегда помогать надо..." Ещё 3 года не прошло, как отец умер, я похоронил Абдували тоже... 114 фашистов за него убил... Клятву выполнил... Конечно, у нас есть снайперы - больше бьют... Ничего, война ещё не кончается, я живой пока... Да, конечно, Тэшабой прав: есть здесь снайперы - больше бьют. Об ученике Симанчука, Фёдоре Дьяченко, из 187-го полка 72-й стрелковой дивизии я уже говорил. Сегодня награждены Кашицин и Говорухин - снайперы 13-й стрелковой дивизии. Кроме Красной Звезды, медалей "За отвагу" и "За оборону Ленинграда" у Говорухина, убившего 349 гитлеровцев, с сегодняшнего дня есть ещё и орден Красного Знамени. У его учителя Кашицина, участвовавшего в боях ещё на Халхин - Голе, убившего в этой войне 264 гитлеровца, - такие же награды. Оба заняли на фронтовых соревнованиях ( 22 Июня этого, 1943-го, года ) первые места и награждены часами. Оба они - напарники знаменитого снайпера Смолячкова. Теперь у каждого из них больше 100 учеников... Но, в самом деле, война ещё продолжается. Такой человек, как Тэшабой - горячий, смелый, неудержимый в своей ненависти к фашистам, на достигнутом не остановится. Он истребит ещё немало врагов !.. Полсотни учеников Адилова имеют уже и своих учеников !.. Снайперское дело на Ленинградском фронте всё более и более развивается ! ( Из воспоминаний П. Н. Лукницкого - "Ленинград действует". Москва, 1961 - 1968 гг. )* * * Имя Тэшабоя Адилова впервые я встретила на первой странице сборника "Герои нашей армии", выпущенного в 1942 году. Потом - в книге Н. Тихонова "Ленинград принимает бой". В музейной библиотеке была брошюра военных лет П. Н. Лукницкого из серии "Герои Ленинградского фронта" - "Снайпер Тэшабой Адилов", где подробно описывалась его биография и боевая деятельность в 1941 - 1943 годах. Образ рисовался в воображении яркий, самобытный, привлекательный. Образ настоящего героя, смелого до отчаянности, беспредельно преданного Родине. Николай Тихонов написал о нём: "Тэшабой Адилов 33 раза ходил в штыковые атаки, перебил больше сотни фашистов и сейчас громит их... Вы видите смуглое, чуть скуластое лицо, обожженное солнцем юга, с тонкими губами, со сверкающими глазами, чуть скошенными, - это лицо неутомимого снайпера Тэшабоя Адилова, лицо узбека, пришедшего защищать Ленинград..." Писатель Л. Писарев в своей заметке "Советский богатырь Тэшабой Адилов" пишет: "У снайпера Тэшабоя Адилова зоркий глаз охотника. Он говорит: "Когда зверь нападает на твой дом, его надо убить". Но Тэшабой Адилов человек исключительного благородства. Он никогда не оставит в беде ни командира, ни бойца". На Невском пятачке Тэшабой был ранен. После госпиталя назначен инструктором снайперской школы, обучил несколько десятков бойцов снайперскому делу. В 1943 году он был снова тяжело ранен, а вскоре появились в газетах сообщения о том, что Тэшабой Адилов убит в боях за Родину. Сомневаться в этом не приходилось, так как после этих сообщений перестали появляться в газетах статьи о Тэшабое Адилове. И только через 30 лет выяснилось, что Тэшабой Адилов жив. Он присутствовал на юбилейной встрече ветеранов Невского пятачка в Сентябре 1971 года. Узнав об этом, я сразу же послала Тэшабою письмо на его родину, в кишлак Сох Ферганской области ( Узбекистан ). И вот пришёл ответ на 10 страницах. В письме примечательно то, что оно обращено не к какому - либо лицу или даже музею, а к городу Ленинграду, который Тэшабой так мужественно и самоотверженно защищал. "Когда слышу слово - Ленинград, вспоминаю блокаду и героический подвиг ленинградцев, вспоминаю холод и истощенных голодом людей, стоящих насмерть за честь своего города. Всё, что я видел своими глазами, забыть невозможно никогда... Я защищал Ленинград с первого дня блокады и до полного его освобождения... После войны вернулся в свою Ферганскую долину, в родной кишлак, где был назначен директором школы. И до сих пор занимаюсь воспитанием детей в духе любви к Родине. Я бодр и счастлив, потому что стал отцом 13 детей, которые сейчас все живы и здоровы... Передайте привет от меня всем ленинградцам. Снайпер, защитник Ленинграда Тэшабой Адилов. 24.01.1975 года". В комплекте материалов о Тэшабое хранится уникальная фотография: Адилов сфотографирован с украинцем А. П. Марченко - тоже героем Невского пятачка. Эти двое смельчаков осенью 1941 года совершили на плацдарме Невской Дубровки подвиг, о котором рассказал П. Н. Лукницкий: "Весь день шел бой. К вечеру под береговым скосом осталось только несколько раненых да два случайно уцелевших солдата. Они расставили по траншеям минометы, станковые и ручные пулемёты, ящики с гранатами и приготовились к схватке... За эту страшную ночь двое Гвардейцев отразили 4 немецкие атаки и удержали за собой этот крохотный клочок нашей земли. На рассвете сюда подоспели подразделения морской пехоты..." Тогда Тэшабой не знал имени своего товарища по этому удивительному бою, и имя его долго для всех оставалось неизвестным. Только после выхода в свет трёхтомника П. Лукницкого "Ленинград действует" А. П. Марченко, узнав себя в описываемом эпизоде, сообщил об этом писателю и назвал себя. А вскоре состоялась встреча прославленных героев Невского пятачка. Фотография эта поступила в музей из архива П. Н. Лукницкого, частично переданного в дар музею его вдовой В. К. Лукницкой. Для этих двух людей, узбека и украинца, как и других советских воинов, Ленинград символизировал нашу страну, потому что в нём родилась Октябрьская революция. Сыны всех народов СССР считали честью для себя защищать город Ленина. ( Из материалов книги З. Г. Пивень - "Навечно в памяти народной". )* * *Дополнительную информацию о Т. Адилове, в том числе и о его послевоенной жизни, читайте в статье - "Легендарный снайпер Тешабой Адилов", опубликованную в газете "Вароруд" № 27 от 7 Июня 2004 года. |
