Денисенко Иван Анастасьевич

Он худощавый и крепкий, и в глазах у него раздумчивость, он при мне ни разу не улыбнулся, но хмурым его, пожалуй, не назовёшь, просто он, как говорится, человек серьёзный. Широкоплеч и силён, руки у него тяжёлые, здороваясь, жмёт руку с осторожностью - как бы не помять ладошку другого. Рассуждает, разговаривает спокойно.

Лет ему уже за 40, образование у него 4-классное, 3 месяца назад он стал кандидатом ВКП(б), а комсомольцем был только 3 года - в далёкой уже от него молодости... Родился на Полтавщине, до войны работал в колхозе "Червона Зирка", там, в оккупации остались родители, и жена Валентина Нестеровна, украинка, и дочь Катя... В армию попал в Мае 1942 года.

Здесь, в 187-м полку 72-й стрелковой дивизии 55-й армии, он, сержант, награждён медалями "За отвагу", "За оборону Ленинграда", имеет нагрудный значок "За отличную стрельбу".

Вот и всё, что я знаю о снайпере Иване Анастасьевиче Денисенко, но мне хочется знать больше и, слово в слово, я записываю его рассказ.

- Оружия до войны я не держал в руках. Но теперь я люблю носить ружьё. В Канске обучали нас деревянными винтовками. В первом бою я участвовал в Августе 1942 года, под Старо - Паново, в качестве санитара: попал в санроту, потому что брить и стричь могу хорошо, а там требовался. Послали вытаскивать раненых на передний край; до Ноября - санитар.

Перед боем - в санроте. В бою не участвовал, а после боя собирал раненых под обстрелом. Страшно: свист пуль и снарядов. Когда понял, что можно от этого спастись, успокоился. Только надо знать, как спасаться !   Молодые и обстрелянные были со мной... Вынес я 4-х раненых в ту ночь, перевязки делал, выносил в необстреливаемое пулемётом место и сохранное от дождя. Ветки подстилали, плащ - палатки... Оттуда моих раненых брали полковые санитары, увозили их дальше в тыл.

Скоро и нас оттуда взяли на отдых - занимались, учились санитарному делу, оружию, до 13 Сентября были на отдыхе. 16 Сентября прибыл на передний край, под Путролово, стали в обороне - 400 метров от немца слева и 600 справа.

Когда стояли на отдыхе, учились по своей воле и снайперскому делу - Дьяченко, я, Казаков, Приходько. Лучшими стрелками мы считались. Командир снайперского движения забрал нас на стажировку, 10 дней учил. Когда прибыли на передний край, я ещё не представлял себе, как охотиться, стрелять, увидеть, убить немца, есть ли он там: я вижу траншеи, землянки, а немца не вижу. А Дьяченко уже начал охотиться, его какой-то снайпер уже обучал. А я уж у Дьяченко учился.

Первые дни неудачно было, не умел маскироваться. Как ни замаскируюсь, кажется - хорошо, а стрельну, смотришь - уже по мне стреляют !   Например: надо было навешать травы на пилотку, под цвет местности, а я не маскировал пилотку, а лезешь - то надо ж посмотреть, поднять голову...

Дьяченко тоже не удавалось. А потом сами придумали, что надо ж замаскироваться и ползать по-пластунски... До этого думали: он не увидит. Стали лазать с Дьяченко вдвоем по-пластунски. Он 18 Сентября убил первого фрица, а я только 28 Сентября убил, до этого выходил разов 8 и не убил ни одного, и уже и охоты не было ходить, - стреляешь, стреляешь... А как убил одного, тут уж ни обедать, ни ужинать неохота, - ну, теперь знаю, как бить !

Бывало: придёт командир полка в полк, ищет нас, а нас не найти, а мы вылезли на передний край, замаскировались и сидим там. Первые дни не уверены были. Видишь: идёт или пригнулся - бегит. Стрельнул - прильнёт. Али убили, аль нет ?   Давай поближе - метров до 250... Когда истреблять приучились, не стали бояться переползывать нейтральное поле, потому что уже знаем как. Но всё ж таки не всегда удавалось, потому что, например, идут 3 фрица, надо убить, а 3 их не убить, нас двое, а не терпится: двоих убьём, а один убежит и уже о нас он знает и слышит и видит, возможно, по дыму...

Старший лейтенант Г. Гильбо был наставником многих снайперов.

Адилов Тэшабой.

Потом стали выдержанней. Если 3 - не бьём, а если двое, бьём наверняка. Один идёт - стреляем двое в одного.

А уже когда пошёл я в школу снайперов  ( начальник её - Старший лейтенант Гильбо, инструктор Тэшабой Адилов ), меня научили и маскироваться и выбирать огневые позиции, как вычерчивать стрелковую карточку, как ориентиры выносить и так далее...

15 дней был в этой школе нашей 55-й армии и вышел на передний край, тогда мне легко стало, неудач уже не было, всегда удавалось !

До этой первой школы я убил 46, а потом пошло лучше. Сейчас у меня на счету 124 уничтоженных фашиста...

Когда убил первого - не было ни жалости, ничего, думал о семье. С семьёй имел всё время переписку. Убил его, выйдя на охоту вместе с Дьяченко  ( тот имел тогда на счету 4 убитых ). Ну вот, мы замаскировались, лежали долго, мне не хотелось уже лежать. "Идём !" - говорю, а он: "Да, дурак ты, обожди, я уже 4-х убил, я уже чувствую, когда они должны появляться !"... Ну, ещё полежали, - начали появляться - в траншеях и сверху, в лощине, видать головы. Ну вот, в лощине я и убил первого фрица, с первой пули и попал. А как узнал, что я его убил ?   Пришли санитары, с носилками, - увидел это Дьяченко, потому что у меня после отдачи винтовки потерялось из поля зрения. Он говорит: "Убил !" - "Ну, да ?" - "Точно !" - и сказал о санитарах.

И сразу книжечку я завёл. А когда 23 фрица убил, мне тогда дали истребительную книжку.

Тогда я стал лежать подолгу. Ходили затемно, и лежал дотемна, чтоб выползти обратно и чтобы он не заметил. Один раз с темна и до 12 ночи - миномётный обстрел по нейтральной зоне, рвались мины метров 30 - 40 позади нас.

Случай, летом, в Июне 1943 года, - 120-й мой убитый. Обстреливает меня их снайпер, не даёт высовываться, а по траншеям полно воды и грязи. И ранил двоих: из моего расчёта  ( я - командир пулемётного расчёта, станкового )  и ещё одного нашего пулемётчика ранил, и тот помер. Я сказал: "Не я буду, чтоб его не уничтожил, и не успокоюсь, хорошего бойца немец убил". Так мне стало жалко, и я сказал бойцам: "Смотрите, его не будет завтра, или самое позднее послезавтра, он уже стрелять не будет !"   Время у меня, конечно, ещё было мало, условия не так созданы, чтобы ходить, стрелять. Я просил артиллеристов: "У вас есть и бинокль, и труба, неужели вы не можете обнаружить его ?   Найдите его !"...

Стрелял он очень часто, с утра и до обеда, и вечером; как где выползет кто, так он - щёлк и щёлк, и щёлк...

Расстояние до переднего края противника 400 метров, а до немецкого снайпера - 300  ( когда нашёл ! ). Но они его не обнаружили, не могли. Потом я ухитрился и нашёл.

Сделал чучело, набил травой рубашку и брюки, надел на него каску и начал высовывать в стороне, метров 40  ( из траншеи боец мой начал ), а я наблюдал. Когда высунешь чучело, то снайпер стреляет. И вот я смотрю в оптический прицел, - несколько часов приходилось наблюдать, и никак не мог найти.

Потом взял бинокль у артиллеристов, замаскировался на дзоте сверху и стал наблюдать. А у нас дзоты замаскированы дёрном с высокой травой - черника, или как это называется, кустики такие !.. Бойцу своему сказал, так вот и так показывать надо: не в одном месте, и не то, что высунь, а пройди с ним и высунь немножко и спрячь, и будто идёт человек, чтоб он не распознал чучела.

Наблюдая в бинокль, я его нашёл, - по вспышкам пороховых газов, - дымок. Убить его оттуда ?   Я не стал стрелять, потому что надо убить и быть уверенным, а для этого надо его видеть, а я его не вижу, а может, он там щиток спереди себя поставил ?   Выхожу утром рано на следующий день - поле было разминировано  ( для действий нашей разведки ). И пополз я по разминированному полю. Так дополз я приблизительно к немецкому снайперу - метров 40 к самому его гнезду, и там залёг, там бугорок такой был и трава. Я ещё вырыл себе лёжку для себя, - я завсегда с собой беру лопату, она всегда спасёт тебя, от пули спасёт !

Снайпера немецкого ещё не было, он наверно выходил, как позавтракает. Ну, я ещё раньше его вышел. А точно я не знал: против него я лезу, или вправо, или влево, - ориентировался я домом кирпичным, разваленным, - так то за 400 метров, а уж когда подполз ближе, так тут можно сбиться !.. Лежал, ожидал, пока снайпер придёт и начнет стрелять, - чтоб узнать, откуда стреляет.

Прошло час - полтора, как пришёл и начал стрелять. И мне казалось, что стреляет рядом совсем, - я уж очень был близко. Когда он начал стрелять, то я лежал и не шевелился, и не смотрел, потому что я боялся: трава зашевелится у меня на голове, и у него ж тоже ориентиры нанесены все, скажет: "Тут же не было такой высокой травы, а сейчас есть !"   И потом подумал себе так, что из этого ничего не выйдет, если лежать и не шевелиться...

Я отполз метра 2 левее, где была трава ниже и не было бугра. С пилотки траву я снял и пилотку тоже и начал осторожно поднимать голову. Мне оттуда было хорошо видно, что у него сделана была ячейка кирпичная и бронированный щит с двумя окнами. Когда я это увидел, то я решил не стрелять, потому что бесполезно: хотя и уверен, что попаду, хоть окно маленькое, но в такой момент или испугаешься, или возрадуешься, уже у тебя неспокойны нервы, и второй раз уже точности не будет. Решил ожидать такого момента, чтоб мне выползти оттуда, и чтоб он не заметил меня, а также и фрицы, потому что я был близко...

Лежал я до тёмной ноченьки. Потом выполз.  ( Как-то в такие моменты и кашля нет ! )  Пришёл, посоветовался со снайперами, с Дьяченко и с Мягшиным. Я им сказал всё. И решили просить артиллерию. Прихожу я к этим же артиллеристам, что его шукали, и говорю, что "ребятки, если вы его не нашли, то я его нашёл, за короткое время !" ...Ну, они уж стали спрашивать: где ж он и что он и в какое время ?   У меня стрелковая карточка уже была нанесена, потому что я ж командир отделения, и этот дом был занесён в 3-м ориентире... Принёс эту карточку командиру орудия, - Лейтенант, забыл его фамилию, и говорю: "Вот, смотри карточку !"   Он посмотрел мою карточку и сразу узнал, что у меня нанесены, взяты ориентиры, у него ж тоже карточка есть !   "Вот, смотри, 3-й ориентир, ближе 150 метров !"   До дома было, до этого самого ориентира - 450 метров.

Орудие - 76-миллиметровое... Я артиллеристам сказал: "Ребята !   Если уверены будете, что фрица снесёте с его гнездом первым или вторым снарядом, то стреляйте, а если не уверены, то я пойду к другим артиллеристам !"   Они: "Уверены !   Самое большее - 3 снаряда выпустим !"   И правильно: 3-м снарядом они его разбили, и кирпич его полетел и всё !   И с тех пор снайпер немецкий уже не стрелял !.. Довольны, были, конечно !

В этом расположении было только 2 их снайпера - с немецкой стороны. Второго убить было нельзя, потому что он бил из своей траншеи и поле заминировано, и проволочные заграждения, и 600 метров, и он бил оттуда, но... в воздух, мы этого снайпера не боялись !..

А местность тут - кочки, болото сухое, проходимое танками !..

...Когда я первый раз был в школе, то мне дали снайпера. Я умею винтовку выводить к нормальному бою, материальную часть оптического прицела знаю, определение, измерение дистанций базой и полубазой, и девиацию могу определить... А я хочу быть инструктором, хотя я и снайпер, а выучил много своему искусству - 31 человек открыли счета мести под моим руководством. Но это не значит, что они могут самостоятельно ходить истреблять, а с ними надо ходить, нянькаться, как с малыми ребятишками. Им покажешь: вон идёт, на, стреляй !.. Ещё бойцы могут быть не уверены: правильно я рассказал или неправильно, потому что я не инструктор. Я хочу добиться, чтоб быть инструктором, чтоб я мог бойцов уверенно учить, не ошибаться, и чтоб бойцы были уверены, тем более, что я имею приличный счёт. Тогда мне будет легче их учить и больше прав !..

Поэтому пошёл второй раз в школу. Назначили по моему желанию. То есть командир роты меня не пускал, а командир батальона сказал: "Пошлите Денисенко. Желаешь ?"... - "Конечно, желаю поучиться, получить звание инструктора !"   Учиться нужно 20 дней, я уже - 9 дней...

За эти 9 дней что я приобрёл ?   Немножко уж забыл кое-что, а сейчас мне напоминают, и мне легко, - вот, как топографические знаки, ходить по азимуту, правила стрельбы лежа, стоя, с колена; баллистика, патроны - тяжёлые, лёгкие, бронебойные, трассирующие - их полёт разный. Если тяжёлая летит 5 километров, то лёгкая летит 3 километра... Узнал, отчего пуля трассирующая в воздухе летит в сторону, ни об чего не задевая: горит неправильно, струя огня в одну сторону. Но это редкий случай, из 10 000 - одна. А потом: если метров на 400, то не убьёшь трассирующей снайпера через каску, она, пуля, делается лёгкая и делает рикошет. Поэтому трассирующей бить нет смысла, ей только пристрелять винтовку или же пулемёт. Это мы из практики сами узнали. А почему ?   А вот почему: потому что, когда ночью выходишь на охоту, с трассирующей, а не знаешь, что она делает рикошет... и вот подползешь на 150 метров, в оптику хорошо видно, стреляешь, видишь: пуля полетела прямо в голову, а он пошёл, хоть бы что !..

Разрывных у нас нет, вообще не бывает. Не знаю их. А как Адилов стрелял ?   Может быть, немецкой ?   А может, есть, но нам не давали на передний край таких.

Местность у нас на передке - сухое болото, хорошие траншеи, сейчас-то полны воды, в воде у меня сейчас ноги спортились. Идёшь и человека с собой тянешь, а то и два, и вот тянешься с ним по грязи. В землянках оборудовали хорошо, отливаем ежедневно, несколько раз на день и несколько сот вёдер, это у нас занятие такое !.. Дожди !..

Ревматизм !   Как притянет ноги, так скорей выпрямить !   А я знаю людей, как притянуло, так и не выправить - в госпиталь !

Вот стояли испанцы. Ну, мы, конечно, им стрелять не давали. Они уже знали: если их пулемёт пустит очередь, то наши - 5 !.. И вот сменили их немцы. Теперь 4 станковых пулемёта против нас и сыпят и сыпят - ночью, куда придётся. И вот мы взяли инициативу в свои руки, разбили ему дзоты, я лично разбил пулемёт - в амбразуру, противотанковым ружьём, недавно. Я стрелял, Кочубей - снайпер  ( имеет более 200 убитых )  и я. Вот я и разбил. Мне интересно, что я, потому что ружье ПТР я достал, ну, я им дал по одному патрону, а сам - 3 патрона. Первой пулей отбил амбразуру, второй пулей - ещё больше, соединил с окном, третьей - пулемёт. Но, по-видимому, немецкие пулемётчики вышли из дзота. Но факт тот, что с тех пор уже левофланговый пулемёт немецкий не стрелял...

Вот тут - чудно: уже скоро год под землёй, головы не высунешь... И привык !.. А так, сказали б, чтоб мне в кино или гулять, так не пошёл бы. Как не слышу выстрелов, так вроде скучно !   Гитара - на гитаре я играю, и споём и сыграем - живём весело, бойцов развеселяю. Война нас смутить не может !   Мины рвутся, снаряды рвутся - привычка !   Я пользуюсь большим авторитетом в своём подразделении, командиры меня уважают, командир расчёта я неплохой, и не называют меня "Денисенко", а называют "товарищ командир расчёта" или - "сержант". О приёме и сдаче поста докладывают мне: "Пост сдал, патронов столько, пулемётных и гранат столько-то, всё в порядке, в полном боевом..."

Денисенко умолк, огладил мягкий ёжик своих коричневых волос загрубелой рукой, довольный собою, загорелый, здоровый... Я спросил его:

- А в школе повеселиться случалось ?.. Там в клубе бывают танцы, пляшут девушки !

Денисенко взглянул на меня в упор серо - голубыми глазами, ответил спокойно и рассудительно:

- Там не знаешь, как и к девочке подойти и о чём говорить !   Забыл я это !.. Тут одна только есть - санинструктор. Придёт, принесёт таблетки.

И снова замолк...

Июль 1943 года. 55-я армия.

( Из материалов книги П. Н. Лукницкого - "По дымному следу". )