Дьяченко Фёдор Трофимович

Пригласив на новоселье известного публициста ( в годы войны - военного корреспондента ) Абрама Вениаминовича Бурова, известный снайпер Фёдор Трофимович Дьяченко шутливо добавил:

- Адрес старый: огневой рубеж на юго - западной окраине Ленинграда. Явка обязательна.

Отказаться от такого приглашения было нельзя - человек поселился на том же месте, где когда - то воевал !

Теперь для того, чтобы показать места боёв, Фёдору Трофимовичу не надо было никуда ездить. Не нужны ему карты и схемы. Достаточно подвести гостя к окну, из которого видны соседние корпуса.

Да, когда - то здесь находились огневые позиции. А там, где стоит дом, в котором бывший снайпер получил квартиру, была траншея.

На этом самом рубеже Герой Советского Союза Фёдор Дьяченко убил около 100 врагов, а всего под Ленинградом он уничтожил 425 нацистов. Когда об этом заходит речь, Дьяченко всегда подчёркивает: пришлось уничтожить. И в самом деле это так. Фёдор Трофимович по натуре человек далеко не воинственный. Злость не в его характере. Зол он был только на фашистов.

Как - то во время войны его однополчанин Иван Денисенко сказал:

- Я замечаю, Фёдор, что поесть ты другой раз забываешь, а фашисты у тебя всегда на уме.

- Есть на это причина, - ответил Дьяченко. - Приходится выполнять боевую задачу не только за себя самого.

И он рассказал, как ещё в 1918 году петлюровцы схватили его отца, красного партизана, скрутили ему руки, привязали к хвосту лошади и ну стегать её кнутом. Когда остановили коня, отец был мёртв.

Сам Фёдор, конечно, не помнил этого. Ему тогда был год. Уже потом, когда подрос, узнал обо всём от матери и односельчан.

Во время войны этот рассказ всплыл в памяти с какой - то особенной ясностью, будто самому Фёдору пришлось быть свидетелем изуверской расправы над отцом. Напоминали об этом и тяжёлые вести, доходившие из - за линии фронта. Немецкие солдаты зверствовали почище петлюровцев. Одного того, что враги варварски обстреливали Ленинград, убивая людей на улицах, было достаточно, чтобы в сердце закипела злость. Терзал враг и родные места Фёдора - Полтавщину. Вот почему снайпер Дьяченко с такой настойчивостью выслеживал противника.

Наконец пришло время бить врагов не из засады, а гнать их прочь от Ленинграда. Тогда - то снайпер Дьяченко и оставил свой рубеж.

Росло, ширилось снайперское движение. Винтовка с оптическим
прицелом в умелых руках становилась грозным, беспощадным
оружием. В числе других лучших снайперов Ленинградского фронта
передавал товарищам свой боевой опыт и Фёдор Дьяченко.

Перед началом наступления полк ушёл в тыл на отдых и переформирование. Времени на перебазировку потребовалось немного: зашли за Кировский завод, расположились на улице Калинина - вот тебе и тыл.

У Дьяченко, тогда уже комсорга батальона, забот хватало и на отдыхе. Да ещё кто - то подал мысль: каждому комсоргу роты вручить красный флажок на длинной палке. Пусть во время наступления все видят, что комсомольские вожаки впереди. Мысль понравилась и командиру, и комсомольцам. Только где достать красный материал для флажков ?

Дьяченко наугад постучался в одну из квартир на улице Калинина. Открыли сразу двое - муж и жена Колесниковы. Фёдор объяснил, в чём дело, спросил, нет ли каких - нибудь красных лоскутков. Хозяйка развела руками. Но когда сержант собрался уходить, остановила его. Порылась в шкафу и вынула красный шерстяной платок. По тому, как аккуратно он был сложен, чувствовалось, что носила его хозяйка не часто, по праздникам. Протянув платок сержанту, сказала:

- Бери, сынок.

- Это же платок. Ещё носить будете.

- Бери, - твёрдо ответила женщина. - Вам он теперь нужней.

Узнав, что флажки сделаны из платка ленинградской женщины, комсомольцы особенно дорожили ими, старались, чтобы они были впереди. И лишь на 3-й день наступления два флажка чуть задержались на месте. Комсорг роты Плеханов был убит, а комсорг батальона Дьяченко - тяжело ранен. Подхватив флажки, комсомольцы понесли их дальше...

- А платок я всё - таки вернул ленинградке, - сказал Фёдор Трофимович. - Правда, уже после войны. Такого в точности в магазине не оказалось, но похожий и, конечно, тоже красный - нашёлся.

Выйдя проводить гостя, Дьяченко вдруг остановился. Оглядел свою улицу и спросил:

- Нравится ?

Нравится ли ?  Нет, это не то слово. Новые дома и вся эта широкая улица хороши. Да разве мало в Ленинграде и в других городах таких же !  А вот улица, построенная на бывшем оборонительном рубеже, и Герой, живущий на своей огневой позиции, - это действительно здорово !

Всё ещё не двигаясь с места, Дьяченко глянул туда, где новые дома образовали широкую магистраль.

- Знакомые места, - сказал Дьяченко задумчиво. - Вот там в 1943 году похоронил я своего земляка Ивана Денисенко и ленинградского мальчика Славу Голубева. Даже не пойму, как это Славику удалось перехитрить комиссию и в 16 лет стать солдатом. А каким он был солдатом, судите сами: его избрали комсоргом роты.

И Дьяченко снова посмотрел на недостроенные дома.

- Говорят, они будут по 9 и 12 этажей.

Помолчав, добавил:

- Прах наших героев после войны перенесли отсюда в братскую могилу, но иногда мне кажется, что дома эти вроде памятника моим товарищам. И даже название проспекту дано будто в их честь - проспект Героев.

Они медленно пошли дальше.

- Есть у меня одна думка...

И Фёдор Трофимович сказал, что решил собрать здесь своих однополчан. Пусть не осталось траншей и солдатских землянок. Пусть не найти потемневших стреляных гильз и ржавых снарядных осколков, - всё равно ветеранам будет интересно побывать на своей позиции. Взглянув на выросшие здесь дома, каждый скажет: "Недаром, выходит, мы обороняли этот рубеж".

Бывший снайпер 187-го стрелкового полка 72-й стрелковой дивизии
42-й армии Ленинградского фронта Ф. Т. Дьяченко на Ленинском проспекте,
где в дни блокады проходила линия обороны Ленинграда.  Ноябрь 1983 года.

Что касается самого Фёдора Дьяченко, то он был очень доволен, что поселился там, где когда - то воевал. Не только потому, что есть в этом что - то символичное. Это и очень удобно: от улицы Новаторов до Кировского завода, на котором Герой после войны работал, совсем близко...