В октябре 1939 года Абухажи Идрисову исполнился 21 год и его призвали в Красную Армию. Он служил в 550-м полку 125-й стрелковой дивизии. Всю зиму и весну 1941 года их полк усиленно строил оборонительные сооружения.

В 5 часов утра 22 июня 1941 года батальон подняли по боевой тревоге. Беглым маршем повели к границе, где малочисленные заслоны из погранвойск, сапёров и стрелков, строивших оборонительную линию, сражались с рвущимся через границу врагом. В первый же день войны Идрисову пришлось биться с фашистами, лёжа за пулеметом "максим". Бой длился целый день, батальон не отступил назад ни на шаг. Ночью пришёл приказ - всей дивизии немедленно отходить на Восток.

Ведя арьергардные бои, дивизия отходила. Оказалось, что на севере и юге от полосы, занимаемой 125-й дивизией, через границу прорвались огромные танковые соединения фашистов. Отступала вся 11-я армия, куда входила дивизия.

- Вот прошло уже около 30 лет, но забыть события тех дней невозможно, - начал Идрисов свой рассказ.

- В середине июля войска Северо - Западного фронта, куда входила наша армия, сосредоточились между городами Псков и Великие Луки. Здесь произошли ожесточённые и кровопролитные бои. Гитлеровцы рвались к Ленинграду. Красная Армия отбрасывала их. К октябрю немцы выдохлись. К тому времени соединения Красной Армии, защищавшие подступы к Ленинграду, прочно закрепились. Но войскам Северо - Западного фронта пришлось частично отойти в Калининскую область.

Три дивизии нашей 11-й армии дважды попадали в окружение, но каждый раз выбирались из "<мешка". Я с одной группой вышел из окружения. Из окруженцев тут же создали новые полки. Мой новый полк включили в состав 34-й армии, действовавшей слева от 11-й.

В ноябре 1941 года наступательный порыв гитлеровских войск иссяк окончательно. Захватить Ленинград с ходу они не смогли. Войска Ленинградского и Северо - Западного фронтов навязали гитлеровским войскам позиционную войну.

Наша 34-я армия защищала фронт между озерами Ильмень и Селигер, недалеко от городов Старая Русса и Демянск. Надо сказать, что вся эта местность изобилует лесами и многочисленными болотами. Особенно много болот в районе города Демянска. Из-за них к декабрю 1941 года линия позиций получила здесь причудливые очертания. Фронт в этом месте изгибался почти замкнутой петлёй диаметром в 60 - 70 километров. И вот здесь, вокруг этой петли, шла долгая позиционная война между фашистами и частями 34-й армии. Продолжалась эта позиционная война с декабря 1941 года по декабрь 1943 года. С января 1944 года немцев отсюда уже оттеснили на Запад. В течение всего этого периода то наши войска, то фашисты делали попытки ликвидировать петлю. Город Демянск несколько раз переходил из рук в руки.

- Как же вы снайпером сделались ? - задал я вопрос.

- К зиме 1941 - 1942 года мы построили прочные блиндажи, покрытые сверху накатом из толстых брёвен и земли. В них было совсем тепло. Вырыли многочисленные траншеи и ходы сообщения. По разрешению командира роты лейтенанта Кузнецова я устроил для пулемёта гнездо по своему плану: это был маленький дот. В сторону противника я оставил узкую, как прорезь бойницу, но с возможностью широкого веерного обстрела.

Окопы и оборонные укрепления противника были расположены от нас в 300 - 400 метрах. Из отлично замаскированной пулемётной точки даже простым глазом было видно, что делалось у врага. А когда по моей просьбе комроты выдал мне бинокль, то я знал, что делается у противника совсем хорошо.

Настали январские холода 1942 года. Ой-ей-ей... Немец очень неохотно выходил на мороз. Все боевые действия на участке нашего батальона, да и на других свелись к тому, что два раза в день в положенное время немцы аккуратно кидали в нашу сторону определённое число мин, снарядов и умолкали. Мы иногда им даже не отвечали.

И вот я нашёл себе интересное занятие. Целый день я сидел в своей огневой точке и наблюдал за вражескими укреплениями. Стоило кому - нибудь из гитлеровцев показаться, я сейчас же снимал его одиночным выстрелом из "максима". Словом, использовал пулемёт как снайперскую винтовку. Не было дня, чтобы не уничтожал одного - двух фашистов. Наблюдатели, следившие за ничейной зоной, видели это. Обо мне стали в роте поговаривать. Однажды ко мне в гнездовую точку заглянул лейтенант Кузнецов.

- Как дела, Абухажи ?

- Отлично, товарищ лейтенант, - вытянулся я в струнку.

- Сколько фрицов набил своими одиночными выстрелами ?

- Считаю, что за месяц убил 22 фашиста.

- О-о-о.. !   Это дело серьёзное. Да ты, Абухажи, настоящий снайпер, выходит. Молодец !   Я доложу батальонному.

Вскоре меня вызвали на КП командира батальона капитана Семёнова.

- По вашему приказанию рядовой Идрисов явился, - отдав честь, доложил я.

- Лейтенант Кузнецов сообщил мне, что ты за месяц вывел из строя 22 фашиста. Это замечательно. Мы с лейтенантом решили послать тебя в Москву на курсы снайперов. На несколько месяцев. Вернёшься и организуешь в полку снайперскую группу. Согласен ?

- Разрешите подумать, товарищ командир.

- Да что тут думать ?   Ты знаешь, кто такой снайпер ?   Он может действовать по своему усмотрению на любом месте фронта. От всех ему почёт. И в Москве 3 - 4 месяца побудешь. Разве плохо ?

Я задумался. В этом полку было у меня много друзей - красноармейцев, с которыми я начинал службу. Кончу я снайперские курсы. И вдруг ушлют куда - нибудь на другой фронт. Пока ты узнаешь людей, пока тебя узнают, сколько воды утечёт.

- Разрешите, товарищ капитан. Я подумал. Прошу оставить меня в полку.

- Но почему ?

- Я привык к нашему полку, товарищ капитан. Трудно с товарищами расстаться. И к тому же я плохо говорю по-русски и грамотен не крепко.

Капитан засмеялся.

- Ну ладно. Но денёк ещё подумай...

На 3-й день в блиндаж, где я жил зашёл ротный. С ним был очень хорошо одетый красноармеец.

- Здравствуй, Абухажи.

- Здравия желаю, товарищ лейтенант.

- Абухажи, по приказанию капитана Семёнова ты назначаешься снайпером батальона. Вот тебе винтовка с оптическим прицелом. Береги её, как свой глаз. Этот товарищ вызван из дивизии. Он - снайпер. Научит тебя обращаться с винтовкой и пользоваться оптическим прицелом. Сегодня же пройди с ним в тыл. В лесок. Постреляйте по мишени.

- Есть, - сказал я, принимая винтовку.

- Отныне, каждый снятый фашист будет записан на твой личный снайперский счёт. Зачтём и 22 уже имеющиеся. Понятно ?

- Так точно, товарищ лейтенант.

Так я стал снайпером. Очень скоро мне дали звание старшего сержанта.

Капитан Семёнов оказался прав. С увеличением счёта уничтоженных мной фашистов росла моя слава. Я был желанным гостем на любом участке фронта. Меня специально приглашали, чтобы я уничтожал офицеров, миномётчиков, надоедливых пулемётчиков, а также вражеских снайперов. Дуэли с немецкими снайперами мне приходилось вести несколько раз. Кончались они моей победой. Но не надо легкомысленно хвалиться. Фашистские снайперы, видно, проходили другую школу. Они были отличными стрелками.

- А скажите, Абухажи, в чём заключалась снайперская работа ?   Как она была организована ? - спросил я.

- Прежде всего надо сказать, что снайперское дело не простое: пошёл, нашёл цель, выстрелил, убил и вернулся. Снайпер - артист и мастер.

Для снайперской охоты я, поднявшись в 3 - 4 часа ночи, шёл на "ничейную" зону. Во многих местах у меня там были нарыты маленькие окопчики, или, вернее, норы. Рыл их по ночам. Устраивал я их под старым пнём, под одиноко растущим кустиком, за болотной кочкой, за трупом павшей лошади. Нередко сидел и на дереве.

Настоящий стрелок должен делать во врага только один выстрел. Убить он должен с первого же выстрела наповал. Кроме спокойного мужества снайпер должен обладать великим терпением. Вы видели когда - нибудь зимующую под камнем лягушку ?   В маленькой ямке лягушка лежит без движения всю зиму пока весеннее солнце не выгонит её на поле. Так должен лежать и снайпер.

В оптический прибор снайпер видит врага как на ладони. Снайпер должен знать, где располагаются командные и наблюдательные пункты противника, пулемётные и миномётные точки, место, где солдатам раздают пищу. Должен знать, где расположен пункт связи. Словом, всё, что относится к жизни врага. Надо всегда обдумывать, сопоставлять увиденное.

Однажды - это было летом 1942 года - я заметил, что недалеко от места, где располагался КП противника, выскочил из окопа солдат и быстро побежал куда-то назад. Я мог бы легко его снять. Но в голове промелькнуло: "Зачем он бежит ?   И почему не по безопасному ходу сообщения ?   Видно, случилось что-то серьёзное".

Вскоре в оптическую трубу я заметил, что тот же солдат идёт назад, сопровождая офицера. Шли быстро. А затем справа и слева к командному пункту начали сходиться и другие вражеские офицеры.

"Значит, кого-то ждут на важное совещание. Может, генерал приехал ? - раздумывал я. - А раз генерал, то он обязательно взглянет в бинокль на наше расположение".

На всякий случай навёл винтовку на точку, где, по моему расчёту, был вход в блиндаж командного пункта фрицев. Предположение моё оказалось правильным. Не прошло и получаса, как над бруствером показалась голова. Руки поднимали к глазам бинокль. Реакция была мгновенная. В доли секунды я выстрелил, и голова исчезла в окопе так же быстро как и показалась. Я успел выстрелить ещё 2 раза, уложив офицера и солдата, причём последнего я уложил на бруствере.

Месяца 3 спустя попавший в плен немец подтвердил, что около командного пункта был подстрелен важный гитлеровский генерал, приехавший инспектировать участок фронта.

Через некоторое время после того, как я снял генерала, во вражеское расположение прислали опытного снайпера. За день он убил 3-х наших бойцов. Такого у нас ещё не бывало.

"Это, видно, прислали, чтобы покончить со мной, - решил я и сказал себе чеченскую пословицу: "Если, немец, ты лиса, то я чеченский лисий хвост". Попробуем - кто кого".

К тому времени у меня было до 10 снайперов из бойцов полка. Это были мои ученики. Позже в мою снайперскую группу из московской школы были присланы ещё 12 человек, их надо было беречь от присланного снайпера. Я запретил им находиться в районе, где появился новый снайпер, приказал действовать на флангах, подальше от нашего полка.

Выстрел нового немецкого снайпера я слышал. Надо сказать, что опытный снайпер, даже при звуках частой стрельбы, отличит звук снайперской винтовки. У снайперской винтовки он короткий и какой-то чистый: "тах !"   У обычной винтовки он глуховатый и продолжительный: "то-ох !"

И ещё одна жертва немецкого снайпера. Пал младший сержант моего батальона...

В эти дни я ни в кого не стрелял, чтобы не обнаружить себя, и неослабно наблюдал за вражескими окопами. Упорно думал над вопросом, где прячется снайпер ?   Я оглядел буквально по сантиметрам всю гряду бруствера. Нигде ничего подозрительного не было. За линией вражеских окопов находилось болото, поросшее кустарником. Но оттуда действовать немецкому снайперу было далеко. Мне нужно было также тщательно исследовать каждый ствол дерева, каждый кустик расположенного слева, за линией немецких окопов, леска.

Наконец, я решил, что снайпер прячется за одним из толстых стволов деревьев, растущих на опушке рощи. Вполне возможно, что он прорубил в стволе дерева дыру и сидел в окопчике, выкопанном на противоположной стороне у самого комля. Особенное подозрение вызывало у меня дерево, рядом с которым торчал куст или ветка с вянущими листьями.

В третью ночь я изготовил из гимнастёрки чучело, напялил на его голову старую пилотку, отнёс в одно из своих снайперских гнезд. До своего укрытия протянул длинный кусок телефонного кабеля, выпрошенный у связистов. Один конец его привязал к голове чучела так, что если потянуть за другой конец, лоб моего тряпичного снайпера немного приподнимался. Может, снайпер - немец не был дураком, чтобы попасться на такую приманку, но у меня не было другого способа обнаружить его.

Неотрывно следя через оптику за основанием подозрительного дерева, я несколько раз дергал кабель. Наконец-то раздался выстрел. Я заметил, что возле среднего дерева, где рядом торчал куст с вянущими листьями, шевельнулась трава. Так я узнал, где прячется снайпер. На следующий день затемно пошёл в засаду. Надел на голову каску с маскировочной сеткой. Пробрался в одно своё старое место, наиболее близкое к точке, где затаился немецкий снайпер. Но его там уже не было. Только я приподнял голову, чтобы понаблюдать за основанием примеченного дерева, как раздался выстрел. Пуля скользнула по моей каске. До самого вечера пролежал я совершенно без движения. И наблюдал. Нашёл снайпера в новом месте. Дал выстрел и я, но промазал. На следующий день - это был 5-й день нашей дуэли - позвав в помощь ещё одного снайпера, я убил фашиста.

- Скажите, Абухажи, а как устанавливают контроль за личным счётом снайпера ?

- Это дело нехитрое. Снайпер избирает себе задачу сам. Приходит, скажем в чей-нибудь взвод. Принимают его с радостью. Наши наблюдатели зорко следят за действием снайпера. Да и вообще в наших окопах были болельщики, которые неотступно следили за работой снайпера. В случае нужды снайперу поручали прикрывать огнём разведчиков, идущих в поиск. Разведчик - это брат снайпера. Ну вот. Снимет снайпер фрица и говорит командиру части, на участке которого он работал:

- Видите, товарищ командир, фриц лежит ?

- Вижу.

- Ну давайте справку.

Давали справку, что в такой-то час снайпер снял фашиста. По этим справкам вели личные счета снайперов. Летом 1943 года счёт мой перевалил за 250 человек.

- Расскажите, Абухажи, об особенно запомнившихся вам случаях из вашей снайперской практики, - попросил я.

- Конечно, каждый случай уничтожения гитлеровцев сам по себе интересен. Можно было бы много рассказывать. Разве всё упомнишь ?   Но один случай врезался мне в память. Это произошло в период наших усиленных боёв за старую Руссу. Во время наступления часть бойцов нашего батальона, около 200 человек, захватила немецкие окопы, хорошо укреплённые для долговременной обороны. С лихорадочной быстротой мы стали закрепляться в занятых окопах, чтобы использовать их как опору для развертывания дальнейшего наступления.

В это время немцы отрезали нас от частей нашей дивизии. Двум ротам пришлось выдержать страшный напор. Бой вели из занятых траншей в обе стороны - по фронту и в сторону тыла. Правый фланг упирался в болото. Это спасло нас от полного окружения. Под таким убийственным огнём фашистских орудий и миномётов мне ещё ни разу не пришлось быть. За двое суток мы выдержали 14 фашистских атак. Счастьем нашим было то, что из-за заболоченности местность была для танков непроходима. Мы стояли насмерть. Отложив снайперскую винтовку, я защищался из "максима".

К концу вторых суток части нашей дивизии отбросили немцев. В этом ожесточённом бою я не получил ни царапины. Из 200 бойцов, захвативших немецкие окопы, осталось в живых всего 13 человек. Выручившие нас командиры страшно удивились, найдя в окопах всего 13 человек, еле державшихся на ногах, усталых, голодных, измождённых людей. Они считали, что с немцами ведёт бой окружённая врагами крупная часть Красной Армии. Все мы были отмечены наградами.

Наступал час расплаты. В конце января 1944 года окончательно снята была блокада Ленинграда. Фашисты, державшие фронт около Старой Руссы в течение 2-х лет, покатились на Запад.

Весной 1944 года наш полк занял позиции около городка Пустошкино. Здесь погиб мой командир роты. Я сел в окопчике со снайперской винтовкой, решив отомстить фашистам за смерть своего командира. И в это время - взрыв немецкой мины. Засыпало меня землёй. Товарищи откопали. Без сознания меня отвезли в санбат. Осколок мины величиной с двухкопеечную монету попал мне в голову. Осколок этот сидит у меня где-то под черепной коробкой, прижился, шайтан его забери.

Четыре месяца я пролежал в госпитале в городе Горьком, вылечили, направили домой. Война для меня закончилась...

Так закончил свой рассказ мужественный снайпер и скромный человек Герой Советского Союза Абухажи Идрисов. Он умер в 1983 году. Одна из улиц Грозного, а также улица и средняя школа в его родном селе Комсомольское названы его именем.

Халид Ошаев.

*     *     *

Дополнительную информацию о А. Идрисове можно найти в сборнике -
"Золотые Звёзды Чечено - Ингушетии".  Грозный, 1985 год  ( стр. 87 - 95 ).

(Статья Халида Ошаева)