Семён Номоконов - почётный солдат

Есть в Агинском Бурятском национальном округе село Зугалай. Живёт там известный в нашей стране человек, бывший фронтовик Семён Данилович Номоконов.

В годы Великой Отечественной войны рядовой Номочонов прошёл с винтовкой большой боевой путь от высот Валдая до Берлина. От начала войны до её побздного конца. Дрался он под Старой Руссой, Киевом и Белой Церковью, в предгорьях Карпат, принимал участие в освобождении народов Румынии, Венгрии. И везде метко разил врагов, стрелял без промаха.

Впервые о нём рассказала газета Северо - Западного фронта "За Родину" в Декабре 1941 года. В ней сообщалось, что бывший забайкальский охотник, а ныне снайпер Семён Номоконов имеет не своем счету 76 уничтоженных гитлеровцев, в том числе одного Генерала. Весной 1942 года таже газета напечатала, что счёт снайпера достиг цифры 106. А 27 Марта 1943 года Совииформбюро сообщило, что снайпер Номоконов истребил 263 фашиста.

Об искусном стрелке из Забайкапья писали центральные газеты; писатель Сергей Зарубин написал о нём книгу "Трубка снайпера". Поэт Лебедев - Кумач посвятил ему стихи:

Такое внимание таёжный охотник, тунгус из poда хамнеганов, заслужил своей храбростью и меткой стрельбой, из винтовки. В переводе на русский хамнеган - значит "лесной человек". Так и записано было в документах у Номоконова: тунгус из рода хамнеганов. Родился он в селе Нижний Стан, спрятавшемся в лесах Мирсановского горного хребта.

Впервые ружьё взял в руки Семён, когда ему исполнилось 7 лет, а в 10 уже считался заправским охотником. Соболя бил, добывал изюбра и сохатого. Жил Номококов, как и все тогда тунгусы, совсем худо и бедно. Обижали этот народ и держали его в кабале русские чиновники, попы, шаманы. И только с победой Великого Октября вздохнули тунгусы. В улус пришла новая жизнь. Знатным охотником скоро сделался Семён Номоконов. В 32 года впервые взял он в руки букварь и вместе с сыном Владимиром стал учиться читать. А когда грянула Великая Отечественная война, ему уже было за 40.

И пошёл Семён Данилович защищать свою Родину. "Если не остановить фашистов - большое горе придет в тейгу". Вместе с русским Михаилом Поплутиным, нанайцем Максимом Пассаром, бурятом Таганом Санжиевым, украинцем Петром Павленко, казахом Киримом Кулыровым, вместе со всем советским народом храбро воевал тунгус Номоконов против ненавистных немецко - фашистских захватчиков.

Есть у забайкальских охотников обычай: каждого убитого зверя обозначать отметкой на ружье. Волк, попав в стадо овец, будет резать, пока ему не помешают. А унесёт только одну. Фашисты - те же волки, жгут, убивают, грабят - звери в людском облике. Им Семён Номоконов объявил "дайн-тулугуй" - беспощадную войну.

Метко разил он врагов. На 300, 500 метров. А однажды его снайперская пуля достала фашиста, до которго было с километр.

После боя Номоконов часто раскалял на огне проволоку и ставил на своей трубке точку или крестик. Каждая точка - убитый фашистский солдат, а крестик - офицер. Почему эти знаки сделаны на трубке ?   "На казённой винтовке нельзя отметки ставить, - отвечает Семён Данилович. - Скажут - портишь. Да и заменить её могут, а война кончилась - сдал её. Трубка же всегда со мной".

Хорошо воевал Номоконов. И учил других снайперскому мастерству, подсказывай, как лучше выполнить боевое задание.

- Bсегда может появиться цель, - говорил он. - В любой момент сумей застыть, укрыться. В комок соберись, низко голову держи, ворочай одними глазами.

К концу первого года войны на трубке снайпера уже было свыше 100 отметок. И самая важная из них - тот самый Генерал, о котором упоминала фронтовая газета.

Такие, как Номоконов, всевидящие и вездесущие снайперы, запретили фашистам ходить по нашей советской земле во весь рост, заставили их ползать.

...Наши войска держали оборону у Валдайских высот. Номоконов лежал в окопчике на нейтральной полосе, посасывал трубку, и чувствовал, что снег заваливает его всё надёжнее. К середине дня ласково засветило солнце. Вражеская траншея была видна как на ладони. Там снайпер и заметил группу офицеров. Они чем-то были озабочены и как будто кого-то ждали. Снайпер тщательно прицелился, но чувство охотника подсказало ему повременить с выстрелом. Прошло некоторое время. Из леса к ходу сообщения прошла ещё группа вражеских офицеров. Один из них послал куда-то солдата, и тог побежал по траншее к лесу. "Должен, наверное, прийти крупный "зверь", - думал Номоконов.

Так и произошло. В окружении большой свиты появился невысокий плотный фашист в пальто с меховым воротником, важно вышагивая впереди всех. Его-то и поймал на мушку Семён. Сухо щёлкнул выстрел, и гитлеровец упал замертво. Фашисты опешили, они как будто замерли, а затем все бросились врассыпную. А потом через некоторое время на нейтральную полосу обрушился шквал огня. Не умолкая били миномёты, строчили пулемёты, чтобы уничтожив советского бойца... Ночью Номоконов вернулся в своё подразделение. Из показаний пленных впоследствии удалось установить, что выстрел снайпера свалил наповал фашистского Генерала, который прибыл из ставки Гитлера инспектировать передний край. Этот выстрел положил начало известности снайпера Семёна Номоконова. Фашисты даже узнали его фамилию и называли стрелка сибирским шаманом.

Это только один боевой эпизод из фронтовой жизни Номоконова. А сколько их было !

...Со стороны оно и впрямь могло показаться, что знается охотник с нечистой силой. Он выходил на задание с верёвочками, шнурками, рогульками, с осколками зеркал. На ногах у него были бродни, обувь, сплетённая из конскою волоса. И всё это снайперу было нужно: бродни делали бесшумным шаг, зеркальцами он выманивал выстрел противника, верёвочками, как кукольник, приводил в движение запасные каски, надетые на палки. Никто из взвода не мог превзойти его в искусстве маскировки.

Холод, снег, метель и дождь были его союзниками. Номоконов порой не покидал "сидку", так он по-охотничьи называл место укрытия, по 2 - 3 суток. Лишь бы трубка находилась с ним.

Так было и в тот рез, когда на одном из участков фронта появился вражеский снайпер. Они охотились друг за другом. Семён спрятался в гулком булыжнике, где, казалось бы, и мышь может быть заметна. В пустовавшем неподалёку окопчике он пристроил заряжённую винтовку и протянул от неё к себе чёрный шнурок. Но вражеский снайпер признаков жизни не подавал. К исходу 2-х суток, на закате дня, Номоконову показалось, что шевельнулась вдруг доска в обшивке чердака пустого дома. Ночью он добрался до окопчика, нацелил винтовку на чердак и вернулся в своё укрытие. Когда настало утро, Семён заметил едва видимую щель там, где, по его предположениям, скрывался враг. Он взял её на мушку, а сам потянул за шнурок. Запасная винтовка из окопа выстрелила, и тут же с чердака ударила по окопу пуля.

"Всё ясно", - сказал про себя Номоконов, и в то же мгновение спустил курок. Фашист свалился на землю.

О снайперской дуэли узнали многие. Стало известно о ней и командующему фронтом. Генерал подарил прославленному воину трубку из слоновой кости, на которой тот также точками отмечал каждого убитого фашиста.

Но однажды в один из Сентябрьских дней 1944 года Номоконов занимался своим обычным делом. Замаскировавшись на нейтральной полосе, ловил на мушку врагов. Ему удалось подстрелить 3-х фашистов. Разъярённые гитлеровцы открыли миномётный огонь по опушке леса, где прятался снайпер. Местами осколки падали густо, как град. Вдруг что-то ударило Номоконова, боль хлестнула по лицу. Осколок вырвал половину трубки, остался лишь зажатый зубами мундштук с золотыми колечками. Сплюнул солдат кровь, машинально положил в карман обломлённый зуб и снова сунул в рот мундштук.

Об этом случае уже после войны узнали солдаты, сержанты и офицеры Группы советских войск в Германии и решили возместить снайперу дорогую для него потерю. Они прислали ему новую трубку, с которой он не расстается и поныне.

"Примите, Семён Данилович, - писали воины, - наш скромный подарок. Эту трубку мы выточили специально для вас и назвали её трубкой мира. Спокойно курите: многое сделали вы, сибиряк, чтобы погас пожар войны, развязанный гитлеровскими палачами, чтобы пришёл на землю желанный мир. Вполне уверены, что отметите на ней счёт своих трудовых дел..."

Много можно было бы ещё рассказать о фронтовых героических делах и поединках Семёна Даниловича Номоконова. Вот хотя бы о том, как уже в конце войны на Земландском полуострове он забрался в тыл отступающим фашистским частям, устроил себе "сидку" в железнодорожной насыпи и стрелял по врагу, когда над ним грохотал состав. Гитлеровцы никак не могли понять, почему в них стреляют из своих поездов.

На День Победы на счету прославленного снайпера Номококова значилось 360 убитых гитлеровцев. А кто подсчитает, сколько фашистов сразили его ученики ?   В этот день Семён Данилович в первый раз позволил себе истратить боевой патрон не по прямому назначению. Он обратил дуло своей снайперской винтовки к небу и выстрелил - это был его салют в честь Победы. Разнокалиберный самодеятельной солдатский салют прогремел 9 Мая 1945 года у берлинского Рейхстага.

Но война для Номококова на этом не кончилась. Ещё 7 японских самураев из Квантунской армии записал он в свою снайперскую книжку на Большом Хингане. И лишь после этого возвратился домой.

По окончании воины Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский горячо благодарил героя - снайпера за верную службу, за самоотверженное выполнение долга перед Родиной и пожелал Семёну Даниловичу успехов в мирном труде.

Семён Номоконов возглавил бригаду плотников в своём колхозе. Много строить пришлось ему после войны. Истосковавшиеся по мирному труду руки солдата брались за любую работу.

Дружная и большая семья ныне у Семёна Даниловича Номоконова: 9 детей и 30 внуков.

Старший сын - Владимир тоже был снайпером. На его счету более 50 убитых фашистов. В одно время, как потом выяснилось, отец и сын находились на соседних участках фронта, а вот встретились только после войны. Прокопий служил во флоте, Михаил был ракетчиком, Владимир  ( в семье Семёна Даниловича два Владимира )  - мотострелком. Василий был сержантом, командиром отделения. Иван стал офицером запаса, служил в танковых войсках. Одним словом, все военные профессии поселились в доме знаменитого снайпера: моряк, строитель, ракетчик, танкист, мотострелок.

В семейном альбоме Номоконовых рядышком лежат 5 благодарственных писем от командования, 5 грамот - Прокопию, Михаилу, Владимиру, Василию, Ивану - за отличные успехи в боевой и политической подготовке, за образцовую службу в рядах Советской Армии.

Есть ещё у Семёна Даниловича 2 дочери, Люба и Зоя. Люба работает в системе торговли, а 3оя закончив среднюю школу, поступила учиться в институт. Самый младший сын Юрий учится в 10-м классе.

Дети и внуки прославленного снайпера, героя - фронтовика с честью и достоинством несут боевую эстафету своих отцов. Они водят могучие машины, выращивают хлеб, работают на ферме, учатся... Номоконовы всегда в строю.

Семён Данилович с любопытством рассматривает конверт, который только что вручил ему почтальон. Вроде бы чьей-то незнакомой рукой прописаны буквы на бумаге. Значит, новые сыновья появились у старого охотника. Сколько же их всего ?

Хороших людей Номоконов не привык считать - они всюду. Это не враги, чью смерть особой меткой отмечал он на трубке. Сотни жизней советских братьев, родных людей спас простой охотник. И вот пишут ему со всех мост. Письма ежедневно приходят в адрес прославленного снайпера. Ему пишут из Москвы, Одессы, Ленинграда, Киева, Братска, Новосибирска, Севастополя, Курска... Со всего Советского Союза, oт солдат и Генералов, от колхозников и рабочих, от знакомых и незнакомых людей идут письма знаменитому снайперу. Пишут и друзья из-за границы.

Старый охотник умеет читат. Но вот руки, привыкшие мягко нажимать на спусковой крючок или управляться с топором, перед бумагой, как деревянные. "Не научился сызмальства", - улыбается Семён Данилович. И тогда берутся за перо сыновья - кто случится дома, вплоть до младшего Юрки. Но на одно письмо, помнит бывалый солдат, отвечали сообща. Держали совет втроём: он и два сына - старший Владимир и Прокопий. Причём резали глаза строчки, выведенные женщиной из Гамбурга:

"Может, на трубке была отметка и о смерти моего сына Густава Эрлиха ?   Он тоже погиб на войне, как мне сообщили очевидцы, от руки советского стрелка, недалеко от Ленинграда..."

Семён Данилович зашагал по комнате, выпустил густой табачный дымок и сказал Прокопию:

- Пиши... Пиши так: "Я не запомнил всех грабителей и убийц, которые пришли с войной и оказались на мушке моей винтовки. Свои грехи пусть замаливают люди, на совести которых преступление. Есть такие в Западной Германии, откуда нет да нет идут недобрые вести в мой дом. Радиоволны доносят. Неужели недобитые Генералы опять обманут матерей ?   А на моей трубке сейчас только следы капелек пота. Падают они, когда я плотничаю, помогаю что-нибудь делать в своём родном колхозе имени Владимира Ильича Ленина..."

Да, вот такое письмо пришло в Агинскую степь, и вот такой ответ ушёл оттуда на Запад...

А вот ещё одно письмо. Из Будапешта. Пишет 35-летний Янош Ференц.

"Янош Ференц, - улыбается Семён Данилович. - Как же, помню такого". Шёл последний год войны. Яношу было 5 лет. Родителей его расстреляли фашисты. Номоконов обнаружил мальчишку в доме. Янош потерял сознание - он умирал от голода.

Семён Данилович взял мальчика и стал за ним ухаживать. Вскоре он поправился и так привязался к нему, что ни на минуту от него не отставал.

Ныне Янош Ференц - инженер одного из заводов Венгерской Народной Республики. "Спасибо Вам за всё, - пишет он Номоконову. - Вы теперь, Семён Данилович, для меня дороже родного отца".

Следующее письмо из части, где служит сын Василий. Приглашает его приехать на встречу с молодыми воинами.

Поглядел Семён Данилович из окна на дальние синие сопки - долго ехать. Подумал. Потом перевёл взгляд в угол, где висит китель с орденами и медалями и фуражка со звездой.

- Собирай-ка меня, мать, в поход, - весело сказал он жене Марфе Васильевне.

...Дом офицеров заполнен до отказа. Народу собралось столько, что, как говорится, и яблоку негде упасть. В зале сидят молодые воины, только что надевшие солдатские гимнастёрки, убелённые сединой ветераны, офицеры и Генералы. Они собралась сегодня на встречу с героем боёв и походов, фронтовиком Семёном Даниловичем Номоконовым. Снайперу предоставила самое почётное место - за столом в президиуме. Номоконов - в парадной старшинской форме. Эту форму ему вручили, когда решением Военного совета ордена Ленина Забайкальского Военного округа Семёну Даниловичу было присвоено звание Почётного солдата округа. На гимнастёрке правительственные награды: ордена Ленина и Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, много медалей.

Затаив дыхание, слушают его воины - забайкальцы. Он рассказывает им о своём большом походе с винтовкой в руках, о той силе, которая наполнила его сердце мужеством и отвагой. Семён Номоконов делится с солдатами огневым мастерством, говорит им, как стал сверхметким стрелком, кто учил его науке ненависти к врагу.

- Дорогие сыны мои ! - сказал, обращаясь к воинам, почётный солдат. - Честно служите Родине, зорко оберегайте наш колхозный труд. Порадуйте своих отцов и матерей отличной учёбой, примерной службой Отчизне.

Солдаты, сержанты и офицеры заверили Семёна Даниловича, что они будут счастье земли советской, труд своих отцов, матерей, братьев и сестёр беречь бдительно и зорко.

Ныне Семён Данилович Номоконов на заслуженном отдыхе. И хотя ему уже за 70, он ещё крепок и духом, и телом, с трудом верится, что был он 8 раз ранен и дважды контужен. И на отдыхе Семён Данилович находится, если можно так сказать, условно.

Семён Данилович Номоконов по-прежнему не расстается с ружьём. Он слывёт среди сородичей - тунгусов одним из лучших охотников. Когда он гостил в полку у сына Василия, то участвовал в учебных стрельбах. Многие воины с удивлением и завистью рассматривали его мишени с пробоинами. Не расстаётся Номиконов и с трубкой. Но какая теперь у него трубка по счету ?   Ему дарили трубки моряки, школьники, колхозники, рабочие. Одна из его трубок находится в музее в Москве, другая - в Чите, третья - в Ачинске...

Почётный солдат Семён Номоконов активно занимается общественной работой, он депутат местного Совета, награждён Ленинской юбилейной медалью.

Подполковник А. Данилов.