Жижин Алексей Михайлович

...У снайперов шла напряжённая учёба. Расположившись в тылу полка, они изучали винтовку с оптическим прицелом, совершенствовали меткость стрельбы, обучались правилам маскировки, умению быстро ориентироваться в обстановке. Трудным было научиться выдержке, чтобы, когда потребуется, часами лежать не шелохнувшись.

Занятия по теории сочетались с практикой. Снайперы, чередуясь между собой, через день ходили на "охоту". Удача сопутствовала им не всегда, первое время они часто делали промахи из-за спешки, невнимательности, неумения быстро определить силу ветра, дистанцию до цели.

Головачёв каждый раз устраивал обстоятельные разборы действий снайперов на позициях, давал бойцам советы.

- Как определить силу ветра ? - спрашивал офицер.

Новички отвечали невпопад, а некоторые даже удивлялись: чего, мол, тут сложного, стоишь - чувствуешь на себе, какой ветер.

На это Головачев отвечал:

- На позиции не встанешь, не поднимешь руку, если не хочешь попасть на мушку вражеского снайпера. Видите, листья деревьев еле шевелятся. Значит, слабый ветер, а если тонкие ветви покачиваются, - умеренный...

Советы офицера и опытных снайперов не пропадали даром. Бойцы с каждым днём, становились всё более проницательными наблюдателями, лучше изучали окружающую местность, более умело применялись к ней.

Новички делали первые успехи. Это радовало всех. Однажды рядовой Алексей Жижин, неказистый, худощавый паренек с впалыми щёками и юношеским пушком на подбородке, которого не касалась ещё бритва, придя "домой", коротко, но многозначительно сказал: "Есть один". Товарищи от души поздравили его и выпустили боевой листок, посвящённый удачному началу "охоты" молодого снайпера за гитлеровцами. Через несколько дней Алёша довел свой счёт до 10 уничтоженных врагов. Пока из новичков ему не было равных в полку. Особенно Алёша полюбился Софронычу.

- Отменно работает, - говорил он бойцам. - Снимаю шапку при встрече с Алексеем Михайловичем, хотя ему всего лишь 19-й годок пошёл.

Так с лёгкой руки Софроныча Алёшу Жижина стали величать в полку по имени и отчеству.

Дела у снайперов шли на лад, но были и неудачи, потери. Как-то Алёша ушёл в засаду вместе с рядовым Колеровым, таким же молодым снайпером, как и он. Этот день оказался роковым для Колерова. Когда Жижин выследил гитлеровца и послал в него пулю, Колеров на какое-то мгновение чуть приподнялся, приветливо махнул товарищу рукой. Это была непростительная недисциплинированность. Жижин тотчас увидел, как его друг рухнул на землю, роняя винтовку...

Жижин каждое утро занимал позицию то в разбитом немецком танке, то в воронках от бомб. Он зорко подстерегал врага, делал несколько выстрелов. Возвращаясь вечером в блиндаж, обычно коротко и скромно говорил: "Двух снял", "Тремя гадами стало меньше". Когда убивал только одного фашиста, был неразговорчив.

Однажды в блиндаже собралось почти всё отделение. Разговор зашёл о Жижине, находившемся ещё на "охоте".

- Для чего он хранит гильзы от патронов ? - спросил товарищей Степан Рудь. - Как придёт с "охоты", скажет: сегодня столько-то - и стреляные гильзы в платочек заворачивает.

Кто - то из бойцов достал из - под перекладины наката блиндажа свёрточек. Когда его развернули, то увидели 12 гильз.

- Что бы это могло значить ? - гадали боевые друзья.

Прошло несколько дней. Во время очередных занятий в поле снайперы оказались недалеко от могилы Колерова. На ней из песка и глины был аккуратно выложен орден Славы, а края лучей звезды обложены винтовочными гильзами, на которых поблескивали на солнце неровно выцарапанные ножом цифры от 1 до 40. Чувствуя на себе пристальный взгляд товарищей, Жижин сказал:

- Это в память о друге. Я дал себе слово бить фашистов и за него, и за себя.

...Перед началом битвы за Берлин в полк поступило обращение Военного совета фронта. В нём перед войсками ставилась задача перейти в наступление и водрузить над столицей гитлеровской Германии Знамя Победы. Надо было довести этот призыв до каждого бойца. Времени до наступления оставалось мало, но почти во всех ротах при чтении обращения Военного совета возникали митинги. Людям хотелось выступить, сказать о своих чувствах, решимости сражаться до полной победы. Бойцы в один голос заявляли: "Фашистский зверь будет добит в его берлоге !"

Командир полка посоветовал опросить бойцов, сержантов и офицеров рот о том, какие невзгоды принесла в их дом война. Сделать это было не так трудно. Когда подвели итоги, то оказалось, что у 129 из 198 опрошенных воинов гитлеровцы убили или угнали в Германию самых близких людей - мать, отца, жену, детей или невесту. И как-то само собой получилось, что эти цифры стали предметом большого разговора в ротах.

Майор Соболев в одной из рот знакомился с работой комсорга. Их окружили бойцы. Подошёл и Алёша Жижин, как всегда со снайперской винтовкой, на ложе которой теперь было 180 зарубок - число уничтоженных им гитлеровцев. Алёша, обращаясь к собравшимся, с волнением говорил:

- Это что же получается ?   Выходит, на Руси нет ни одной семье, которая бы не пострадала от фашистского нашедствия. Да как же не уничтожать это зверьё... Только бы наступления дождаться. Отомщу, за всё отомщу !..

В составе 961-го Бранденбургского Краснознамённого ордена Суворова 2-й степени стрелкового полка 274-й стрелковой дивизии он прошёл длинный боевой путь от Ярцева, что на Смоленщине, до Берлина и Эльбы. Участвовал во многих сражениях, с боями форсировал Западный Буг, Вислу, Одер.

Вскоре после окончания войны, неподалёку от Берлина, Алексей Жижин был смертельно ранен бандитской пулей. У него не было родных, и он в последние минуты жизни просил передать однополчанам, чтобы они не забывали и при случае помянули его добрым словом.