Радченко Иван Семёнович

- Есть два факела ! - слышу радостный возглас Анферова.

Заходим ещё и ещё раз. Моё задание: следить за небом. Стрелок должен пристально охранять "Ил" от нападения с хвоста. Но сегодня погода была моим союзником, и я часто поворачивал пулемёт и посылал очереди вдогонку гитлеровцам, которые дали стрекача от танков. Не все они, правда, убегали, некоторые стреляли по нас и попадали - на крыльях возникали дыры...

Пока мы "утюжили" танковую колонну, в сплошных тучах появились голубые полыньи. Оттуда на нас и набросились "Мессеры". Я ещё точками их заметил, приготовился, и едва лишь "Мессершмитт" попал на мушку, заговорил мой крупнокалиберный пулемёт. Вздрогнул коршун и - брюшком кверху !

Впопыхах я и не разглядел, что их большая стая. А нас четверо. Атакуют... И именно тогда, когда должен был клюнуть носом ещё один истребитель, мой пулемёт замолчал. Окончились патроны. "Что придумает Вася Анферов ? - рассуждал я. - Недалеко Орша, она уже освобождена. Можно бы туда..."

С Васей Анферовим судьба свела меня в Крыму, куда я прибыл весной из школы воздушных стрелков. В армию я пошёл добровольно в январе 1943 года, как только исполнились 17 лет. Был шкетиком - винтовка в походе больно била прикладом по косточке, а в бою сильно отдавала в плечо. Но ни командир роты, ни командир взвода не упрекали, потому что старался.

Как-то  ( это было на Миус - фронте, мы стояли в обороне )  в окопы нашей роты пожаловал старший сержант Грязнов - руководитель группы снайперов дивизии. Он отбирал метких стрелков. Попробовал и я. На расстоянии 400 метров попал в 4 фигуры из 5. Сержант забрал меня с собой. Учился у Ивана Ивановича Бойцова, рабочего из Старой Русы, он воробья сбивал на лету. За месяц я "снял" 12 фашистов. Столько же отметок легло на приклад моей снайперской винтовки.

Во время июльского наступления наших войск меня ранило в ногу. А Бойцов погиб...

Из госпиталя мой путь лежал в запасной полк. Я надеялся попасть в свою роту, где перед наступлением был принят в комсомол и получил комсомольский билет № 18091922. Но где-то взялся на мою голову "покупатель" - капитан. Он категорически заявил: "А, образование 8 классов. Будешь электрослесарем". Так я оказался в мастерских по ремонту оборудования и тары. Рапорт за рапортом писал, мол, хочу на фронт, и доконал - таки того капитана. Плюнул он в сердцах: "Ну, иди, иди на комиссию !"   Думал, погонят назад.

Но хоть мои рёбра и светились, мышцы я имел неплохие: спортивные занятия в ученические годы не пропали напрасно. "Вывели" и глаза: острота зрения - полтора. Так я стал курсантом школы воздушных стрелков. После выпуска нас выстроили перед боевым знаменем, и мы услышали славную историю части, в которой должны были служить. Вскоре и новые экипажи сформировались. Мне выпало летать в паре с Гвардии рядовым Василием Анферовым.

"Рядовой, - думал я разочарованно. - Собьют в первом же бою". Но старший стрелок Лёня Сидельников  ( он с Алтая, трактористом был в колхозе )  успокоил:

- Не беспокойся, это прекрасный лётчик !

На следующий же день я убедился в этом. После тренировочного полёта мы с Анферовым возвращались на аэродром. Вдруг я услышал в наушниках: "Одно шасси не выпустилось. Сажусь на одно..."

Самолёт коснулся земли, пробежал несколько десятков метров и мягко лёг на правое крыло, описав лёгкую дугу. Я вытер обильный пот и сказал себе: "С этим лётчиком можно летать"...

Много мыслей промелькнули за то время, пока не было чем стрелять во врага. В такую переделку я попал впервые. Ошарашенный, забыл, что наш оружейник перед вылетом положил мне в кабину запасную пулемётную ленту, на всякий случай. А я до сих пор не сообразил... Нагнулся, полапал - есть лента !   Молниеносно зарядил пулемёт, подал знак Василию Анферову. Тот круто развернул самолёт, и скоро обнаглевших "Мессеров" мы отбили пулемётными очередями.

10 августа 1944 года. Имею благодарности за форсирование Немана, освобождение Каунаса. На правом берегу речки добросовестную "дезинфекцию" сделали: смешали с землёй не меньше десятка пулемётных гнезд. В Каунасе жгли машины, бронетранспортёры. Но все затмила горечь потери - над этим городом погиб штурман полка майор Кондаков  ( дописано шариковым карандашом - красным: "В центре Каунаса теперь высится памятник Кондакову" ).

Командиру полка сообщили, что у нас в тылу блуждают остатки разгромленной фашистской дивизии. Он дал команду поднять в воздух нашу эскадрилью. Комеск майор Герасимов полетел с Лёней Сидельниковим. Герасимову лет 40, крепкий мужик, отважный пилот. Да и Лёня не лыком шит. Уже 4 "Мессера" срубил. Гитлеровцам далеко не удалось убежать. Герасимов создал адское кольцо, и началось...

Боялися - опоздаем, нет, не опоздали на комсомольское собрание полка. Меня избрали в президиум, председательствовал. Повестка дня: 1. Приём в ВЛКСМ. 2. Твоя комсомольская обязанность. Среди тех, кого принимали, был и механик нашего самолёта Коля Смоленков. Двужильный он, этот Коля !   Каждый раз возвращаемся после боя, как говорится, на честном слове, а на следующий день слышишь: "Самолёт к вылету готов !"

15 сентября 1944 года. Разведка сообщила, что на станцию Альвита прибыли цистерны с горючим для танковой колонны фашистов. Железнодорожные узлы немцы охраняли с особенной бдительностью.

- Ничего, - сказал командир эскадрильи Герасимов, - Прорвёмся !   Не имеем права не прорваться. Если танки заправятся, тысячи наших бойцов могут погибнуть.

Комеск подвёл нас к цели долиной, вдоль колеи. Нам не слышно, как внизу гавкают зенитки и строчат пулемёты, мы только видим дымки взрывов и пробоины на крыльях и фюзеляже. Следом за Герасимовым пикируем на эшелон, местами уже горящий. Сплели свою знаменитую "змейку" и кружим.

- Герасимов ! - вдруг слышу на выходе из пике тревожный голос Анферова. Я глянул в ту сторону, где летел Герасимов. Его самолёт пылал и круто снижался. Первоклассный лётчик, он сумел бы посадить машину за станцией. Но Герасимов резким виражом довернул самолёт и понёсся на цистерны. Громадный клубок пламени, перекатываясь, выхватился с того места, куда врезался его Ил-2.

- Вася ! - неистово закричал я. - Давай, Вася !

Мы хорошо отомстили за любимого командира, но как тяжело на сердце !..

23 октября 1944 года. Прорвали оборону фашистов в Восточной Пруссии. Они опутались колючим проводом, повкапывали танки, наделали дотов, накопали траншей. Сначала мы ударили по танкам, потом переключились на доты. Вася выкуривал фашистов, а я бил из пулемёта...

19 января 1945 года. Сегодня мой день рождения. На завтрак повар испёк к чаю именинный торт. Посередине вместо 19 свеч поставил на бумажном кружочке столько же патронов от ТТ.

Получил и письма с поздравлениями от мамы. Спокоен за неё. Пишет, что колхоз привёз дрова, выдал муку и масло. Вася Анферов принёс мне в столовую свой подарок - подкову. Я был тронут.

Вася - сибиряк. Когда мать провожала его в училище, то силой засунула в сумку ту железяку: к счастью !   Он собирался выбросить её за селом, но передумал. С каждым месяцем разлуки подкова становилась ему более дорогой и более дорогой, как память о родном селе, об отце - кузнеца, о старенькой матери. Вася всегда летал на штурмовку с подковой. Однажды Коля Смоленков, осматривая кабину, выбросил амулет. Перепало же ему от Алферова !   И вот он теперь подарил эту подкову мне.

- Держи, парень ! - сказал. - Вернёшся домой - на пороге прибьёшь.

1 февраля 1945 года. Тяжёлый сегодня день выдался. Громили Вормдит. На нашу шестёрку напали "Фокке - Вульфы" и "Мессершмитты". Подожгли самолёт Смирнова, потом Жандарова. Погнались за Бусловым. Я прикрывал его. Издалека, правда, ударил, но достал "Фоккера". Уже веселее: всё - таки теперь против нас их 17 осталось. Опять ринулись на нас. И в этот раз моя очередь попала. Успел и фашист - покалечил самолёт Буслова. Федя удачно вывернулся, дотягнул до нашей территории. Втроём, отбиваясь, продолжали штурмовать. Сожгли десятков два машин и штаб фашистской дивизии.

На аэродроме раненный Фёдор Буслов ожидал нашего возвращения.

- Благодарю, Ваня ! - пожал мне руку.

Приятно слышать это от Героя Советского Союза  ( добавлено красным карандашом: "Дважды Герой Советского Союза Фёдор Буслов живёт в Москве" ).

1 апреля 1945 года. Позавчера ликвидировали фашистскую группировку возле Кёнигсберга. Разрушили два моста, уничтожили три батальона пехоты и миномётную батарею !

11 раз пикировали мы на Прейсиш - Эйлау. На 12-м заходе снаряд повредил маслорадиатор, загорелся мотор. Круто снизились. Местность неровная, холмики и ложбины. Но нам повезли: хоть самолёт развалился, мы остались живые.

10 апреля 1945 года. Ура !   Взят Кёнигсберг. Мы летали туда, чтобы уничтожить один дот. Как-то странно - стоят "Илы", и некуда им спешить. Скоро, скоро победа !

9 мая 1945 года. Мы с Василием от избытка чувств взяли и разогнули подкову - наш штурмовой амулет.

Во время митинга Лёню Сидельникова и меня вызывали заранее; в обоих у нас по 3 ордена Славы. Все прикололи к гимнастёркам свои награды.

25 июля 1945 года. Сдал в только что созданный музей боевой славы нашего штурмового полка свою лётную книжку. На протяжении года мы с Василием Анферовым сделали 105 боевых вылетов. Уничтожено 30 танков, до 50 пушек и миномётов, около 10 дотов и дзотов, до 200 автомашин с разными грузами, 2 железнодорожных эшелона, 7 истребителей, около 3000 гитлеровцев и 1 их штаб.

Василию, моему Гвардии рядовому, присвоили сразу звание старшего лейтенанта  ( в скобках - красным карандашом: "Анферов живёт в Новосибирске, лётчик гражданской авиации" ).