Из записной книжки Василия Гроссмана

Совещание снайперов в штабе корпуса.

Солодких: "Я сам, значит, ворошиловградский, колхозник, но я сменил колхоз на специальность снайпера. Фашисты натворили чудесов в моём селе, и я маленько крови потерял".

Белугин: "Я с оккупированной территории, был человек никуда, теперь в обороне недаром хлеб едим. Сижу в наблюдении. Стрижик мне говорит: "Только без бреху". Командир полка мужик толковый, говорит: "Достаньте языка, а то совестно в дивизию являться"... Я 9 месяцев погибал в плену, я на полном ходу выскакивал из поезда, чтобы достичь своих. Сына моего убили за то, что он носил имя Владимира Ильича".

Xаликов: "Убил 67 человек. Я приехал на фронт, я по русский язык ни слова не знал. Друг мой был Буров - он учил меня по-русски, я его учил узбески. Никто не хотел уничтожать пулемётная точка. Я говорил: я буду уничтожать пулемётная точка. Бинок я снял у офицера с головы, свою голову одел. Я доложил политрук: ваше приказание выполнил, принёс вам подарок.

12 человек меня окружала, чистокровные немец был, я хорошо маскировал, сердце хорошо работал, я все 12 свалил. Я никогда не тороплюсь, если сердце быстро, как вентилятор, я не стреляю. Когда сердце держаем, я стреляю. Если плохо стреляем, он меня убьёт".

Булатов: "Я влюблён в охоту на тетеревов, бредил дни и ночи этим делом". ( Комкор подарил Булатову свою снайперскую винтовку. )

Токарев: "Я просидел до вечера, и всё не удавалось мне сбить фрица. Вечером я с радостью вижу - появился фриц, несёт своим котелки... Я выстрелил, он полетел с котелком, к нему выскочил ещё один фриц, и я его поразил".

Иванов Дмитрий Яковлевич, ярославец: "Пробыл я в окружении десять суток. Суток пять не пришлось кушать, суток трое не пришлось пить. Переплыли мы Дон, попали к своим, и послали нас в разведку".

Романов  ( маленький, большеротый ): "Я убил сто тридцать пять".

Весна 1943 года.