Лазутин Леонид

Моя снайперская практика началась состязанием с фашистским снайпером. На 3-й день я почувствовал, что за мной охотится фашист. Однако обнаружить его не мог. На 4-й день утренней зорькой я пробирался на огневую позицию. Встретил знакомого сержанта-артиллериста. Перекурили. Он мне и говорит:

- Смотри будь осторожен. У фрицев снайпер появился.

- Вот его-то я ищу.

Я занял огневую позицию и начал наблюдать. Фрицы не появлялись. Так тянулось довольно долго. Я страшно устал от длительной неподвижности, взял да и сел за берёзку. Вдруг в ствол березы, за которой сидел, щёлкнула пуля, затем другая. "Вот он, фашистский снайпер", - думаю. Два выстрела для меня были неожиданны, но я по ним обнаружил фрица. Тогда взял заготовленное чучело и высунул его из-за берёзы. Фриц не заставил себя ждать - сделал 3 выстрела по чучелу и, нужно сказать, довольно удачно: в каске было 3 пробоины. Эти 3 выстрела выдали его. Он сидел в кустарнике, метрах в 200 от меня, неплохо замаскировавшись. Видимо, решив, что я убит, он вдруг поднялся и сказал кому-то: "Рус фельт". Тут-то я его и прикончил.

Главную роль в моих успехах сыграла удачно выбранная огневая позиция. Её я оборудовал на расстоянии 150 - 180 метров от линии обороны противника, под берёзой, скошенной пулемётным огнём. Пень её был высотой сантиметров в 70. Ветвистая берёза упала, но не оторвалась совсем от пня. Образовался шатер. По ночам я березу обкладывал новыми ветками. Это было на опушке нейтральной рощи и настолько близко от фрицев, что они даже и мысли не допускали, что под ней советский снайпер.

Это было первое достоинство моей огневой позиции. Другое её достоинство заключалось в том, что она позволяла мне производить выстрел, не высовывая конца ствола из листвы. Звук выстрела заглушался листвой берёзы. Дымок от выстрела тоже расстилался под листвой, был почти не заметен. На мою огневую позицию приходили и другие снайперы. Смотрели, как я устроился. Вот с этой огневой позиции я и крушил фрицев.

На 5 - 6 день, сейчас точно не помню, фрицы напротив моей позиции начали какие-то земляные работы. Это было совсем недалеко от меня, в ложбине. С наших позиций их было не видно, и они, вероятно, знали это. Их было человек 10. Я не открывал огня, так как решил, что раз тут производятся работы, то, наверно, придёт офицер. Уничтожить офицера - это была моя затаённая мечта. Но офицер не шёл. А тут гитлеровцы решили сделать перекур, воткнули лопаты в землю и стали в тесный круг. Какой снайпер выдержит это искушение ?!   Я прицелился и ахнул прямо в кучу. Они рассеялись, как испуганные хищники. Трое остались лежать. Трое !   Это настоящий снайперский выстрел. Я вначале даже сам себе не поверил. Но все трое лежат, не шевелятся и не стонут. И из разбежавшихся долго никто не поднимался. Наконец один не выдержал и полез. Уничтожил я и этого. А всего в тот день я уничтожил 7 фрицев - совсем неплохо.

Через несколько дней я уничтожил ещё больше. На этот раз я был уже на другой огневой позиции. Она была хороша тем, что давала возможность просматривать позицию немцев с фланга. Часов в 10 утра налево от меня появился здоровенный фриц. Он вылез из траншеи на опушку леса и осторожно пробирался в ложбину. Там он стал по весь рост, постоял немного и пошёл обратно. Замполитрука Кузьмин, который был моим напарником, заворчал: "Чего не стрелял ?   Упустил мировую мишень". Я же раздумывал так: "Раз тут топчется фриц, значит это неспроста". Правда, когда он убрался обратно, я склонен был уже жалеть - зря упустил. Но всё оказалось так, как я предполагал.

Прошло минут 30 - 40, и фриц появился снова, а за ним ещё целых 8. Стоп, думаю, есть возможность поработать. Все они выбрались в лощину и, вытянувшись редкой цепочкой, пошли к леску, в котором у них, вероятно, были блиндажи. В это время шла пулемётно - ружейная перестрелка. Учтя это, я решил, что на винтовочный выстрел снайпера никто не обратит внимания, и под шумок можно уничтожить не одного. Решил стрелять в последнего. Тщательно прицелился в голову и выстрелил. Один свалился, а остальные продолжали идти. Выстрелил в следующего, который уже был последним. Тот тоже упал. Так за этот день я уложил 8 фашистов.

На моём счету было уже 47 истреблённых фашистов. Но был ли среди них хоть один офицер ?   Этого я точно не знал, а желание уничтожить офицера не покидало меня. Я искал. И вот однажды мне повезло.

В глубине леса стояла избушка. Она была хорошо замаскирована, и подходы к ней скрыты. Я сидел под своей берёзой, наблюдал. Перестрелки не было. Тишина. Из блиндажа вышел щеголеватый офицер, в новом френче в обтяжку, с погонами и блестящими пуговицами. Был он, видимо, из штаба, щеголял храбростью, из избушки ему что-то закричали, а он презрительно махнул рукой, мол, ерунда. Я тщательно прицелился. "Ну, драгунка, - думаю, - давай ухнем". Расстояние было метров 400. Выстрел был точным. Офицер упал. В избушке опять заорали. Кто-то выскочил, пробежал мимо трупа и встал за деревом. Затем крикнул. Вышли двое с носилками. Тут ещё одного удалось отправить на тот свет, в качестве офицерского денщика.

Так я уничтожил офицера. Это уже было точно.

Так я бил немецких захватчиков. А всего истребил их 49.