Соколова Лидия Г.

Дрожащими от волнения руками я распечатываю конверт, торопливо читаю письмо. Оно от одной из моих фронтовых подруг Раисы Христолюбовой. Мы не виделись с ней... Когда же мы расстались ?  Неужели прошло 25 лет ?  Я не могу представить, как выглядит Рая сейчас. Она видится мне такой, какой была в годы войны - молодая, подвижная, в солдатской одежде...

"Лидочка, родной мой человек ! - пишет Рая. - Это так хорошо, что мы нашли друг друга. Нас так крепко связали те далекие годы фронта, что родней нет никого на свете. Трудная судьба выпала на нашу долю..."

Я невольно смотрю на фотографии своих сыновей. Старший, Александр - курсант авиашколы. Младший тоже окончил 10-летку. Мои сыновья - мои ровесники... Нет, я не оговорилась. Когда я уходила добровольцем на фронт, мне шёл 19-й год. Для моих сыновей война только история. Они знают о ней по книгам, кинофильмам и спектаклям. А для меня, для Раи, для моего поколения война - тревожная пора нашей жизни. Её пламя отпечаталось на сетчатке наших глаз, она живёт в нашей памяти, и от этих воспоминаний никогда никуда не уйти... Да, мы с тобой делали всё, что могли, всё, что было в наших силах !

...Июнь 1942 года. В Сибири шла запись добровольцев в 1-ю Сталинскую стрелковую дивизию. Меня отказались принять из - за малого роста. Ходила, просила, доказывала, требовала. Наконец выдали извещение о явке с вещами в военкомат. Теперь предстояло сообщить об этом родителям. Мама расплакалась, а отец посмотрел на меня... и тоже пошёл в военкомат, чтобы отправили на фронт.

Перед отъездом вступила в комсомол. Потом - формирование на станции Юрга, эшелон, дороги, дороги. Из - под Москвы нас направили в сторону Смоленска. Дивизия получила приказ прорвать оборону противника на подступах к городу Белому.

...Я стояла в карауле на платформе. Вдруг послышался рёв самолёта. Стервятник сбросил бомбы, сделал второй заход, начал строчить из пулемётов. Эшелон остановился. Мы торопливо сгрузили снаряжение и углубились в лес. Поезд отошёл назад. В небе снова загудело. Теперь налетело несколько воздушных разбойников. Бомбы в щепы разносили пустые вагоны.

А мы шли к передовой. Шли долго, без отдыха, шли по болотам. Девушки - санитарки стойко переносили трудности похода. У многих бойцов кончился НЗ. Мы делились последним сухарём, собирали клюкву, ели лошадиное мясо. Когда бойцы выбивались из сил под тяжёлой ношей, мы помогали им. Стоя по колено в воде, пилили деревья, устилали непроходимые болота, чтобы пропустить артиллерию и повозки.

И вот пункт назначения. Но и здесь девушкам не пришлось отдохнуть как следует. Помогали бойцам рыть блиндажи и траншеи, снова носили на себе брёвна для накатов блиндажей, стирали белье, чинили обмундирование, стояли на постах.

Да, много фронтовых дорог пришлось нам пройти. Трудные это были походы. Я вспоминаю, как однажды мы долго шли в пургу. Я шагала в строю, а сама спала. Потом отделилась от строя и шла, пока не наткнулась на одинокую печную трубу сожжённой избы. Только тогда и проснулась !

"...Лидочка, я часто вспоминаю берёзовую рощу. Помнишь её ?  Помнишь воронку от бомбы за нашими блиндажами, куда мы выносили умерших ?.."

Помню, всё помню, Раечка. Тогда шли жестокие бои. Наша дивизия, взломав оборону противника, заняла несколько населённых пунктов. Мы вытаскивали раненых из - под огня и сносили их в блиндажи. А вечером наши отступили. Немцы забросали блиндажи гранатами. Я находилась в одном из блиндажей и отчётливо слышала стрельбу и крики фашистов: "Рус, сдавайся !"  Но к нам в блиндаж они не сунулись - то ли не заметили, то ли наступившая темнота заставила их уйти в укрытие.

Тяжелораненые, скрипя зубами от боли, сдерживали стоны. Мне было страшно, но я старалась казаться спокойной, накладывала новые шины и повязки, успокаивала бойцов, говорила, что вот - вот вернутся наши.

Раненые просили пить, а воды не было. Я взяла два котелка и выбралась за снегом. Была ночь. В небо то и дело взлетали ракеты. Немцы заметили меня, стали обстреливать из пулемёта. Но я всё - таки несколько раз ходила за снегом... Потом дивизия пошла в атаку и продвинулась вперед. Мы были спасены.

Немецкая артиллерия беспрерывно обстреливала берёзовую рощу. Блиндажи были переполнены. Раненых некуда было класть. Повозки не успевали вывозить их. Что делать ?  Мы укладывали беспомощных бойцов на плащ - палатку и тащили ближе к дороге, где их забирали на повозки и машины.

Лида Соколова и Аня Сколотова

Здесь в боях под городом Белым была ранена Аня Сколотова. Здесь погибла Зина Богданова. Помнишь, как это случилось ?  Аня Сколотова, комсомолка, санинструктор, сражалась в роте автоматчиков, выносила раненых с поля боя. Когда был убит командир, Аня поднялась и первой бросилась вперёд, повела ребят в атаку. Тогда - то и ранило её. А Зина перебегала под огнём по полю битвы и торопливо перевязывала раненых. Над ней свистели пули, но ни одна не задела её. Вот она поднялась и увидела, что какой - то раненый жестом подзывает её к себе. Зина бросилась к нему и только тогда разглядела, что это был раненый немецкий офицер. Рядом стонал наш тяжело раненный боец. Зина быстро повернулась и стала перевязывать его. Немец вытащил пистолет и выстрелил ей в голову. Всю ночь Зина Богданова металась в бреду, а утром, не приходя в сознание, умерла... Она всегда носила шлем танкиста, мечтала стать танкистом...

"Помнишь, как мы таскали раненых ?  Как им было тяжело !.."

Мне вспоминается бой за деревню Чернушки. Трое суток наш батальон рвался к ней. Но противник создал сильно укреплённую оборону, построил множество дзотов. Они преграждали путь нашим бойцам. Командир батальона Геннадий Кузнецов сам пополз к одному из дзотов. Пулемётная очередь прошила ему обе ноги. Я оказалась рядом с командиром, перевязала раны, оттащила его в окопчик.

По полю среди раненых ползком передвигались мои подруги Клава Рубцова, Рая Христолюбова, Клава Иванова, Валя Юдина, Маша Бражникова, Тоня Коледа, Маша Крицкая, Лида Мичурина, Люба Кузнецова. Много раненых спасли эти славные отважные девушки, но две из них - Аня Стаценская и Зина Татчина сами погибли...

Сразу вывезти раненых в санроту было невозможно, потому что мы находились на небольшом полуостровке, который огибала река. Санитарная повозка ждала раненых на другом берегу. Было очень холодно, и мы поместили раненых в двух сараях и баньке. Здесь военфельдшер Саша ( к сожалению, не помню её фамилии, знаю только, что она москвичка ) оказывала им неотложную помощь. Мне и моей подруге Тоне Коледе было поручено переправить раненых на противоположный берег. Мы укладывали их в фанерные лодки и тащили по льду.

Работа была опасной и тяжёлой. На реку то и дело падали снаряды. Лёд трещал и раскалывался. Мы рисковали в любую минуту быть убитыми или провалиться в полынью. К тому же противоположный берег был высок и крут. Мы с Тоней измаялись, пока переправили всех раненых из сараев. Тоня осталась на берегу, а я с двумя лодками вернулась на полуостровок, где оставались в баньке военфельдшер Саша и трое раненых - комбат, комиссар и командир роты. Я вошла в баньку. Саша возилась с командиром роты, получившим 3 тяжёлых ранения. Комиссар сидел за столом ( он был легко ранен ) и составлял наградной лист на Сашу, Тоню и меня. Мы с Сашей вынесли из баньки и уложили в лодку командира роты. Саша вернулась, а я поудобней устраивала командира роты, как вдруг услышала звук падающего снаряда. Бросилась на лодку, заслонила собой командира. Сильный взрыв оглушил меня.

Когда поднялась, увидела на месте бани огромную воронку, из которой торчали балки. Я бросилась туда. Из - под земли слышался стон. Я принялась быстро разгребать руками землю, вытаскивала и отбрасывала балки и доски. Наконец выволокла из - под завала комиссара батальона - он отделался несколькими лёгкими ранениями и контузией, потом вырыла Сашу - она была тяжело ранена. А от комбага Геннадия Кузнецова, разорванного прямым попаданием снаряда, ничего не осталось. Отрыла санитарную сумку, вытащила бинты. В них оказалось несколько осколков снаряда. Перевязав Сашу и комиссара, я захоронила в небольшом окопчике останки комбата и надписала дощечку.

Потом под разрывами снарядов тянула лодку, в которой лежали командир роты и Саша. Комиссар переправился пешком. Широкие трещины на льду не давали возможности быстро передвигаться. Льдины колыхались, уходили из - под ног. Я ползла со льдины на льдину и подтягивала то одну, то другую лодку. Очень было трудно. Наконец добрались до берега. Когда Сашу укладывали в повозку, она отказывалась, просила уложить другого оставшегося на берегу раненого бойца. По дороге в санроту Саша умерла...

После боя в одной из деревушек наш взвод разместился в сарае. И вдруг в помещение угодил снаряд. Мы рухнули в погреб. Я задыхалась от дыма. Как вытащить раненых ?  На помощь подоспела Тоня Сорокина. Мы укладывали раненых в стороне, не успевая делать перевязки. Нужна была оперативная помощь. Я бросилась искать какую - нибудь повозку. На краю деревни увидела лошадь с санями. Возчик собирал трофейное и поломанное оружие и отказался брать раненых. Тогда я наставила на него карабин и приказала сбросить оружие и ехать со мной. Уложив в сани раненых, доставили их в санбат. Потом я помогала санитарам носить раненых в операционную. До сих пор перед глазами кровь. Человеческая кровь...

"Представляешь, - пишет Рая, - я почему - то не помню, как тебя не стало в нашем полку, когда тебя ранило, кто тебя отправил в медсанбат. Не помню".

Это было в Августе 1943 года. К тому времени исполнилась моя мечта - я стала снайпером. Готовилось наступление на Ельню. Нам нужно было взять высоту, где укрепилась большая группа немцев, поддерживаемых танками. Автоматчики поручили мне взять вещевой мешок с продуктами и воду. Но я вместо продуктов взяла противотанковые гранаты.

Мы добрались до противотанкового рва, где сражалась рота автоматчиков. Многие были ранены, в том числе командир соседней бригады, но не покидали поля боя. Я перевязала их, потом вырыла небольшую ячейку и стала вести прицельный огонь. Уничтожила 11 фашистов. И вдруг из - за бугра появились вражеские танки с десантниками. Конечно, у ребят были противотанковые гранаты, но и мой запас оказался кстати. Кто - то подбил одну машину. Я выдвинулась навстречу идущему танку, приподнялась, чтобы сильнее метнуть гранату. В это мгновение позади меня разорвался снаряд, меня ранило, и я упала. А танк надвигался. Молодой автоматчик выхватил у меня гранату и метнул её в бронированное чудовище. Танк вспыхнул и застыл на месте. Но и юноша был ранен. Я пришла в себя и хотела перевязать его, но правая рука не подчинялась мне. Тогда я левой рукой с трудом достала из гимнастёрки бинт, и мы общими усилиями забинтовали голову парню.

- Ползи в ров ! - посоветовала я ему, а сама взяла автомат убитого ( моя снайперская винтовка была изуродована ) и стала стрелять левой рукой. Но силы таяли. Ребята оттащили меня в ров, приподняли липкую от крови гимнастёрку, перевязали, как могли.

А потом был медсанбат, госпиталь, врачебная комиссия. И снова фронт. И снова госпиталь после контузии. Резкое ухудшение зрения. Инвалидность...

Возвращаясь домой, в санитарном поезде встретилась с тяжело раненным братом. Вместе и доехали.

"Сколько пережито ! - вспоминает Рая. - И выжили, оказались счастливыми. Меня судьба вообще сберегла каким - то образом: я не имела тяжёлых ранений, только 3 лёгких и контузию, которые прошли бесследно. Единственное, что беспокоило, - это нервы. Но сейчас я, кажется, становлюсь более спокойной..."

Да, Раечка, трудное счастье выпало нам. Но мы, однако, победили. Завоевали для наших детей возможность жить, учиться и работать спокойно. Над ними мирное, безоблачное небо, перед ними открыты все пути в чудесную даль, к свершениям и трудовым подвигам во имя родного Отечества.

"...И знаешь, Лидочка, всё - таки я вспоминаю то время с какой - то теплотой. Считаю, что это было лучшее время в моей жизни, чго фронтовые невзгоды пережиты нами не зря".

Конечно, это были годы нашей юности. Потому и вспоминаются они с теплотой, хотя прошли в суровых испытаниях войны.

Когда заходит речь о счастье, я думаю о своих сыновьях, о детях нашего поколения. Пусть для них война остаётся только историей и никогда не станет личным воспоминанием. Ну, а если придётся, пусть они проживут эти трудные годы не хуже нас.

Статья "Трудное счастье" Л. Г. Соколовой, в годы войны ефрейтора, снайпера 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии, опубликована в сборнике: "Дан приказ ему на запад".  Москва, Воениздат, 1968 год.