Гусева - Казакевич Нина Кузьминична.

Родилась в 1925 году в селе Киряево Тумского района Рязанской области.

В Красной Армии служила с 1942 по 1945 год. В составе 182-й стрелковой дивизии принимала участие в боевых действиях на Северо - Западном, 2-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах. Сражалась в рядах 34-й и 1-й Ударной армий. Уничтожила 47 солдат и офицеров противника. В боях была ранена. Войну закончила связисткой.

Награждена орденом Славы III степени, двумя медалями "За отвагу", медалью "За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина" и 4-мя другими. Старшина в отставке. Живёт в городе Владимире. Автор воспоминаний о войне, опубликованных в сборнике - "В пламени сражений".

*     *     *

Сквозь затемнённую, по-военному суровую Москву шагает в полном боевом снаряжении взвод. Редкие прохожие провожают солдат глазами. Вроде бы и привыкли - 2-й год войны на исходе. Но сейчас оглядываются и удивляются: гулко печатают по асфальту шаг одетые в серые шинели и солдатские сапоги совсем молоденькие девчонки. Старательно, звонкими голосами, не в лад строевому шагу выводят они песню.

У каждой есть свой родной любимый город. Например, для правофланговой Нины Гусевой это Тула, которая навсегда осталась в её памяти ощетинившейся противотанковыми заграждениями. Но сейчас родным становился любой клочок советской земли, который надо отстоять у врага.

Нине ещё не было 16-ти, когда началась война. День и ночь шёл обстрел и бомбёжки города. День и ночь люди строили укрепления, не отходили от станков. Вместе со взрослыми Нина рыла окопы, помогала перевязывать раненых.

А в свой день рождения, когда ей исполнилось 17 лет, пошла в военкомат и потребовала отправить её на фронт.

В тот год Нина на фронт так и не попала, хотя шаг к нему сделала. По рекомендации райкома комсомола она стала курсанткой Центральной женской снайперской школы.

...Шагает взвод по затемнённой московской улице. Звенит нестроевая довоенная песня. Вспоминает правофланговая Нина Гусева.

...Поначалу нелегко ей было. Не сразу далась наука выбивать 10 из 10 возможных на занятиях по стрельбе, непростым оказалось делом ползать по-пластунски. Нелегко пришлось и в первом в жизни марш - броске, когда, поднятые ночью по тревоге, переходили они по грудь в воде небольшие вроде бы речонки, с трудом вытягивали сапоги из болотной трясины.

Казалось, голову приподнять и то сил не хватит. Но оглядывалась Нина на подруг, которые шли с ней. Им ведь тоже нелегко, но идут, значит, и она может.

Всему научили в снайперской школе девчонок. Но война есть война, и даже если в учении действительно трудно, то в бою всё равно придётся нелегко.

Нину Гусеву вместе с её школьной снайперской парой Машей Потеряевой направили в 232-й полк 182-й стрелковой дивизии. С ними поехала и Зина Наумичева.

232-й стрелковый полк, когда в него прибыли снайперы, держал длительную оборону под Старой Руссой. Противником были пристреляны все траншеи и хода сообщения, каждый бугорок и лощина. Выходить на задание снайперской паре можно было только ночью, чтобы осторожно и бесшумно до рассвета успеть пробраться на нейтральную полосу и суметь зарыться в землю так, чтобы тебя не обнаружили вражеские наблюдатели. А затем под обстрелом часами, до рези в глазах вглядываться в оптический прицел. Причём каждый твой выстрел засекался врагом, и тут же начинали действовать не только его снайперы, но и орудия.

В полку девушек встретили приветливо. Бывалые солдаты старались подбодрить словом, взглядом, улыбкой, делились своим опытом. Так, например, на первое боевое задание Зину Наумичеву послали в паре с опытным стрелком - мужчиной.

Перед рассветом они осторожно стали пробираться к линии обороны противника. Зинаида обрадовалась, когда для укрытия напарник ей предложил ту же самую воронку от бомбы, которую приметила и она. Сам он устроился метров на 100 левее. Зина внимательно смотрела, как, благополучно добравшись до места, снайпер начал оборудовать свою огневую точку и затем совершенно исчез из виду. Прошло ещё немного времени, и тут Зина его увидела снова. Целившись, он чуть приподнял голову, и в ту же секунду раздался выстрел противника. Случилось непоправимое.

- Снайперы, как и минёры, ошибаются один раз, - говорили девушкам в училище. Оказалось, правда...

Осенью 1943 года закадычную подружку Нины, Полину Галанину, откомандировали в другую дивизию, хорошо, что хоть в этой же армии. Расстроились девушки, но ничего не поделаешь, на фронте приказам да распоряжениям подчиняться положено. Договорились каждую неделю письма друг другу писать.

С нетерпением ждала каждый раз Нина весточки от Полины. Волнение за подругу отступало только в момент, когда получала от неё письмо. А тут после весёлой новогодней открытки неделя проходит, другая, третья - нет вестей. Нина к телефонистам. Две ночи подряд у аппарата просидела, пока не выяснила, что подруга в госпитале. Отлегло от сердца, а тут и письмо наконец долгожданное пришло.

"Добрый день, Ниночка !   Привет из госпиталя.

Тут на днях у нас должен был быть бой. А у меня была маленькая температура - 38,9. Командир полка меня на передовую не отпускал. Сказал: "Напишу комвзвода. Пусть следит за тобой, чтобы на передовую не убежала". Винтовку мою спрятали, маскхалата не дали. Обидно мне стало.

Девчата все ушли, но они в том бою обязанности не снайперов, а санитарок выполняли. И я долго не думала, взяла винтовку и маскхалат Журавлёвой и на передовую. Прибежала, доползла до траншеи, В 10 часов утра уже была в бою.

Когда наши контратаку отбивали, мне удалось уничтожить несколько пулемётных гнёзд и убить 7 фашистов. Потом получила задание уничтожить 2 станковых пулемёта и 2-х снайперов.

Один пулемёт, справа, я уничтожила и начала снайпера отыскивать. И в эту минуту была ранена в правое плечо, пуля вошла под лопатку. Боли я не почувствовала, только сказала солдату рядом, что ранена. А он у меня винтовку отнял и потащил к нам в тыл.

Там, в землянке, винтовку мою к стенке поставили и перевязочные пакеты достают. Я же схватила винтовку и обратно на поле боя. Выскочила из землянки. Упала. Когда делали перевязку, я уже без памяти была. Увезли в медсанбат за 12 километров, чтобы больше не бегала, а потом и в госпиталь.

Свои, из полка, меня не забывают, приезжают чуть ли не каждый день. Сегодня сам комполка был вместе с заместителем по политчасти. Рассказали, что меня наградили орденом Славы III степени.

Нина !   Я прошу тебя. Пожалуйста, перешли моё письмо в школу. Пусть его прочтут всем курсанткам, чтобы они не боялись трудностей. Уверяю вас, если погибну, то только героем. Буду драться до последней капли крови, мстить за слёзы женщин, сирот. Впёред за Родину !..

28.01.1944 года."

Последний раз Гусева видела Полину Галанину во время армейского слёта снайперов, на котором бойцы делились опытом, говорили о приёмах, которым их научила война, рассказывали о своих боевых друзьях, живых и погибших.

И сегодня Нина Кузьминична помнит ту тишину, которая стояла в зале, когда рассказывала она о своей снайперской паре, Маше Елизаровой. Маше, которую иначе, как тихоней, в школе и назвать-то было нельзя.

...Все наши атаки на участке, где воевали подруги, останавливались кинжальным огнём дзотов. Снайперы и пулемётчики получили задание - подавить огневые точки противника.

Девушкам удалось обезвредить 2 фашистских дзота, но тут замолчал наш пулемёт. Маша оглянулась и увидела, что тяжело ранен пулемётчик. И тогда она, хотя и прекрасно понимала, что демаскирует себя как снайпера, не обращая внимания на только что полученное ранение, почти в открытую поползла к молчавшему пулёмету. Так и нашли её после боя, сжимающей гашетку пулемёта...

А Нине Гусевой на том слёте сам начальник штаба армии вручил орден Славы III степени и именную снайперскую винтовку. Это были её первые награды, а вскоре получила она ещё одну.

...Для успешного продвижения наших войск надо было прорести разведку боем и составить карту огневых точек противника. Поручили это группе разведчиков полка. Несколько их вылазок заканчивались неудачно. И тогда командир разведки решил обратиться за помощью к девушкам - снайперам. Они уже давно привыкли действовать в самом тесном контакте, не раз выручали друг друга. Уважение, возникшее между ними, так и осталась на всю жизнь.

Был разработан план точного взаимодействия разведки и снайперов, назначен день и час вылазки. Перед девушками на этот раз стояла задача не просто метко стрелять, но и точно запомнить, где расположены орудия врага.

Старший сержант Нина Гусева сама вызвалась на это задание. Перед уходом она написала заявление: "Прошу принять меня в ряды КПСС. Если не вернусь с передовой, прошу считать меня коммунистом".

...Ночью сапёры разминировали в узком месте нейтральную полосу. Группа разведчиков и снайперы двигались вслед за ними. Благополучно пройдя метров 400, остановились. Здесь предстояло ждать утра. Снайперы быстро и бесшумно замаскировались, а разведчики рассредоточились по глубоким воронкам от бомб, которых здесь было предостаточно. Уже 2 дня дальнобойная немецкая артиллерия работала почти без перерывов. Отсюда и должна, была начаться атака.

Когда начало светать, разведчики двинулись в путь. 40 метров, 70... 100... - тишина. Враг молчит. Нина чуть приподняла голову. Может быть, и нет здесь никого, отошли фашисты. Но тут выстрел разорвал тишину, вслед за ним заработал пулемёт. Нина медленно и плавно нажала на спусковой крючок своей винтовки.. Пулемёт, кажется, замолчал. Несмотря на поднявшийся шум, ей показалось, что она различила выстрелы подруг.

И тут же все остальные звуки перекрыло громкое "Ура !" наших разведчиков, с которым они бросились вперёд. Фашисты дали один лихорадочный залп, другой, третий, потом дрогнули и стали поспешно отходить назад. Задачу можно было считать выполненной. Снайперы наверняка уже успели разглядеть всё необходимое...

Вскоре начальник политотдела дивизии вручал ей партийной билет. А ещё через несколько дней пришла другая радостная весть: за тот самый бой Нина Гусева была награждена медалью "За отвагу".

( Из сборника - "Снайперы".  Издательство "Молодая гвардия", 1976 год. )*     *     *

Война меня застала в Туле, где только что окончила 8-й класс. Мечтала учиться дальше. Но какая учёба, когда над Родиной нависла смертельная опасность. На фронте моё место. Конечно, в армию не взяли, ведь мне не было ещё и 16 лет.

- Ну что же, подожду, - решила я. - А пока найду себе другое дело.

Вместе со своими сверстницами ушла на строительство оборонительных сооружений, считая это тоже фронтом. Нелегко било нам, подросткам, рыть глубокие противотанковые рвы, валить деревья, таскать тяжести. "Там, - на передовой, ещё тяжелее", - не раз говорили мы друг другу.

А враг уже подходил к Туле, в городе уже рвались бомбы и снаряды. В эти дни мы работали с удвоенной энергией, отдавали все силы, лишь бы наш труд помог остановить фашистов. И он не пропал даром - Тула выстояла, не покорилась. Я гордилась тем, что в победу туляков внесла и свою долю.

Шло время. Уже была одержана величайшая победа наших войск под Москвой. Как только мне исполнилось 17 лет, снова обратилась в военкомат всё с той же просьбой - отправить на фронт.

На этот раз повезло - меня зачислили во вновь создаваемую в Москве Центральную школу девушек - снайперов. В военкомате встретила своих школьных товарищей - мальчишек. Сначала они не поверили, что ухожу в армию. Это потому, что в школе я была тихой ученицей. И вдруг - солдат. Наверное, некоторые подумали: "Шутит Нинка. Разве ей по плечу армейская жизнь ?"

Нелегко показалось сначала на военной службе. Вместо привычной уютной домашней комнаты - огромный музейный зал, приспособленный под казарму. Вместо кроватей - деревянные трёхъярусные нары. Вместо мягкой постели - жёсткие доски. Но мы не обращали внимания на эти неудобства. Знали: идёт война, всем советским людям трудно, а тем, кто на фронте, - вдвойне. Понимали, что солдат должен быть закалённым, выносливым.

Какая в 1942 году выдалась лютая зима !   А нам по 6 часов подряд приходилось заниматься огневой подготовкой. Зябли руки, ноги. А какими тяжёлыми были ночные подъёмы по тревоге !   Не успеешь ещё и согреться в жёсткой солдатской постели после занятий на морозе, как слышится команда: "Подъём !   Скорей, скорей..."   В противогазе, с винтовкой в руках - 5 километров бегом. Но мы стойко переносили все трудности.

Строевая подготовка проводилась у нас по 4 часа в день. И сколько было гордости, когда узнали после одного из строевых смотров, что нашей школе по строевой выправке присуждено первое место среди рядом расположенных снайперских школ, в том числе и мужских !

На исходе была весна 1943 года. И вот уже позади учёба, тренировки в стрельбе, наши обжитые казармы. Впереди - фронт. "Как-то оно будет получаться в боевой обстановке, особенно при выполнении первого задания ?" - не раз думалось мне.

Наша группа девушек в составе 26 человек попала в 182-ю стрелковую дивизию 1-й ударной армии, которая действовала в районе Старой Руссы. Ещё во время проводов на фронт секретарь ЦК ВЛКСМ М. Михайлов сказал: "Бейте врага метко и беспощадно !"   Эти напутственные слова комсомольского вожака нам хорошо запомнились. Именно с такими мыслями мы и прибыли на передовую.

Начались первые испытания. Моросит мелкий дождичек. Идём к линии фронта по сделанным из брёвен настилам. Двигаемся осторожно: кругом лес и топь. Чем ближе подходим к переднему краю, тем чаще свистят над нашими головами пули.

Наконец землянка, где мы должны жить. Мерцает тусклый огонёк коптилки, сделанной из снарядной гильзы. Земля покрыта соломой - это наше ложе. Но мы терпеливо переносили все невзгоды. Не обращали внимания и на подтрунивание бывалых солдат: "Воевать, что ли, собрались ?   Так здесь же стреляют".

Не забыть того дня, когда я убила первого немца.

Как обычно, с рассветом, с напарницей Полиной Галаниной выползли на передовую. Из своей ячейки внимательно следим за противником, который находится совсем рядом. От беспрерывного наблюдения устают глаза. По несколько часов приходится лежать без движения.

Вот он, первый немец. Вышел из леса и направился к своим траншеям. Не отрываю от него глаз. Слышу, Полина шепчет: "Целься и стреляй !"   Напрягаясь, я взяла на прицел немца, затаила дыхание и выстрелила... Когда стреляла, даже закрыла глаза, не говоря уже о том, что изрядно волновалась. Вероятно, потому, что это была первая в моей жизни живая мишень. Пришла в себя лишь после того, как услышала голос Полины: "Молодец !"   Радости не было границ. Ещё бы: на моём снайперском счету значился первый истреблённый фашист !

Проходили дни за днями. Конечно, нелегко было преодолевать сотни метров по-пластунски с винтовкой, лопаткой, боеприпасами. Нелегко часами через оптический прицел наблюдать за врагом, переносить яростные обстрелы. Были случаи, когда по одиночным снайперам немцы били даже из орудий.

Незаметно подошла осень, а с ней появились и новые трудности. Начались затяжные дожди. Нередко приходилось выслеживать немцев, лежа в грязи, а иногда - и в воде. Хорошо, если после смены удавалось просушить обмундирование. Ещё больше трудностей и хлопот прибавила зима. Снежок запорошил передовую, лужицы покрылись льдом. Но в траншеях долго не замерзала вода: они вырыты на болотистой местности. В один из зимних дней рано утром вместе с Полиной и ещё одним солдатом мы проползли несколько метров по мокрому снегу и воде, пока добрались до своей ячейки. Как всегда, установили наблюдение и стали ждать появления немцев. Закоченели руки, холод пробирает до самых костей. От напряжения и озноба дрожит всё тело. А фашисты всё не показываются. Наконец появились сразу двое с термосами за плечами. Одновременно прогремели два выстрела - напарницы и мой. Гитлеровцы упали, сражённые нашими пулями.

Сразу же по нашей ячейке фашисты открыли сильный огонь. Ясное дело: нас засекли, и теперь находиться в ней было нельзя. Мы решили ползти к своим траншеям. Опасен и труден был этот путь среди разрывов мин и снарядов. Вдобавок ко всему нам мешало двигаться намокшее обмундирование. Напрягая последние силы, всё же невредимыми доползли до траншеи. Уже в блиндаже подруги растерли закоченевшие руки и ноги спиртом, напоили горячим чаем.

В Январе 1944 года мы, 4 снайперские пары, получили приказ принять участие в выполнении боевого задания полка. Разместились в ячейках. Ждём дальнейших указаний. И вдруг предрассветную мглу потряс огненный шквал, задрожала земля, разразился такой гул, что не было слышно слов рядом стоящего. Когда артиллерийская канонада немного стихла, поднялась и устремилась вперёд наша пехота. Вперёд пошли и мы.

В этом бою мы понесли первую потерю: погибла наша боевая подружка Маша Елизарова. Вражеская пуля сразила её в тот момент, когда она оказывала помощь раненому бойцу. Похоронили мы свою Машеньку со всеми воинскими почестями. Автоматчики несли её тело на своих плечах целых 2 километра. Над свежей могилой поклялись отомстить за смерть Маши.

А вскоре - 18 Февраля, была освобождена Старая Русса.

Но для меня этот месяц оказался неудачным - я была ранена. Немецкий снайпер попал в оптический прицел моей винтовки, и осколок разрывной пули впился в лицо. Боялась, как бы не остаться без глаза. Но всё обошлось благополучно.

И снова фронт. Естественно, хотелось вернуться в свой родной полк. 400 километров я проехала на попутных машинах, чтобы разыскать и догнать его. Настигла полк в районе города Остров, где он занимал оборону по реке Великая.

Очень тепло встретили меня фронтовые подруги. Я была безмерно рада, что оказалась снова в своей боевой семье. Огорчилась, узнав о гибели многих однополчан. Среди погибших и моя напарница Поля Галанина.

... Вот уже позади милые сердцу, освобождённые от врага русские поля и леса. Впереди - Прибалтика. Скоро и она стала для нас тылом. Мы вступили на землю врага - в Восточную Пруссию. Бои здесь были очень тяжёлыми.

Навсегда запомнился день, когда командующий армией вручал мне орден Славы III степени и именную снайперскую винтовку. Я тогда поклялась метко разить врага, мстить за наших погибших девушек. Своё слово сдержала - на моём лицевом счету 47 уничтоженных фашистов.

И всё же к концу войны мне пришлось расстаться с "охотой" за фрицами и стать связисткой - после ранения притупилась острота зрения. Очень не хотелось уходить из снайперской группы - было большое желание увеличить число истреблённых фашистов. Но не пришлось. Теперь я стала таскать катушки с кабелем, под пулями и осколками искать обрывы на линиях, поддерживать телефонную связь командира полка с батальонами.

Последним боем, в котором мне довелось участвовать, был бой за Кёнигсберг. Здесь я радовалась той могучей силе, которая обрушилась на немецкий город - крепость. Сколько было у нас танков, самолётов, орудий, миномётов !   Хотелось расцеловать наших славных тыловиков, женщин, подростков, которые не спали ночами, недоедали, ковали такое грозное оружие.

... С тех пор прошли годы. И вот в Феврале 1969 года я была приглашена староруссцами на торжества, посвящённые 25-летию освобождения их города от фашистских захватчиков. Жители тепло, искренне встречали и провожали своих освободителей. Здесь мне довелось встретиться с бывшими своими боевыми подругами, с кем не раз ходила "на охоту" за фашистами. Трогательной была встреча с бывшим снайпером З. В. Наумичевой, которая работала в Старорусском горкоме КПСС.

Мы побывали в тех местах, где когда-то проходила линия обороны. Долго бродили по бывшему переднему краю. Разыскали холмик, где похоронена Соня Башкирко - лучшая подружка, отважный снайпер. Бережно положили на её могилу венок.

( Из материалов сборника - "В пламени сражений".   Ярославль, 1978 год. )