До войны Ольга Бордашевская училась в университете; мечтала стать литератором. Но когда на нашу Родину напали фашисты, ушла на фронт, стала медицинской сестрой в госпитале.
"Страшно переживала, - вспоминает она, - увидев первого раненого в промокших, окровавленных бинтах... Но надо было работать !"
И она делала своё нелёгкое дело, мечтая одновременно попасть на передовую.
- Всё бы вам на фронт, на фронт ! - недовольно выговаривал начальник полевого госпиталя стоявшей перед его столом стройной девушке в белом халате. - А здесь, у нас, кто будет работать ? Чай, не в бирюльки играем, дочка, а людей, бойцов и командиров, в строй возвращаем. Считай, тоже фронт. А ты ? Сколько раз говорил: не пиши ты мне эти бумажки, - начальник госпиталя потряс зажатым в руке исписанным листом бумаги, - всё равно не отпущу ! Ишь моду взяла - каждую неделю по рапорту. Литератор !..
- А я всё равно уйду ! - упрямо тряхнула кудряшками девушка. - Не отпустите - тайком убегу ! Сяду в любой эшелон, что на фронт идёт, и...
- Не убежишь ! - устало отмахнулся начальник госпиталя. - Время сейчас не такое, чтобы самовольничать. Война ! Так что иди, Бордашевская, и занимайся своим долом. И мне не мешай работать.
Видя, что девушка снова хочет что-то сказать, замахал протестующе руками:
- Всё, разговор окончен !
Выйдя из кабинета начальника госпиталя, Ольга чуть не плача пошла в свою палату. Душили досада. Надо же, в который уже раз сорвалось ! Ишь как он ей - "литераатор" !
Начальник госпиталя был недалёк от истины: до войны Ольга Бордашевская и в самом деле училась в университете на филологическом факультете. Мечтала стать литератором, сотрудником какой - нибудь газеты или журнала. Ездить по стране, встречаться с интересными людьми. Но началась война и расстроила все планы. И сейчас не время сожалеть о несбывшемся, довоенном. Нужно громить, громить фашистов, мстить им ! А её работа...
Вспомнилось, с какой радостью получала она в военкомате направление в действующую армию. Однако предложили совсем не то, на что рассчитывала: вместо фронта попала сюда, в полевой госпиталь. Медсестрой. Учли, что окончила специальные курсы.
Конечно, она понимает, что делает нужное дело: приятно видеть, как люди - бойцы и командиры, чья жизнь ещё недавно висела на волоске, - крепнут, набираются сил и затем, выписавшись, снова уходят туда, на переднюю линию огня. Приятно сознавать, что в их выздоровление вносишь посильную лепту и ты, медсестра. И всё-таки... Глядя на страдания прибывающих в госпиталь людей, невольно испытываешь неловкость, даже стыд: ты-то вот здесь, пусть и в полевом, но все же госпитале. Над тобой не свистят пули, ты не мёрзнешь в окопах. Кое-кто, возможно, скажет с усмешкой: пристроилась...
Нет, она не может так ! Характер не позволяет. И пусть шумит начальник госпиталя, всё равно она добьётся своего ! Пусть санинструктором, пусть кем угодно, но будет там, на линии огня !
Через несколько дней по госпиталю прошёл слух: производится набор в школу снайперов. Ольга Бордашевская опять обратилась с просьбой к начальнику госпиталя - отпустите меня... Доказывала: она сможет стать снайпером, ведь ещё до войны, учась в университете, занималась в стрелковом кружке...
На этот раз добилась - таки своего. Видимо, и начальника госпиталя покорила настойчивость девушки.
Занятия в школе снайперов проходили по ускоренной программе. И почти всегда - в поле. Трудно было неимоверно. Но Бордашевскую не страшили никакие трудности, она училась с огромным желанием - изучить снайперское дело до тонкостей. Лучше всех выбирала позицию, маскировалась, без промаха поражала цели. И школу окончила блестяще: ей единственной из всего выпуска вручили именное оружие от ЦК ВЛКСМ.
А дальше - фронт. Вместе с группой других выпускниц школы Ольга Бордашевская попала в 51-ю армию, в 204-ю стрелковую дивизию.
И вот - первый выход на "охоту". Предстояла тяжёлая работа - уже не учебная, а боевая. Ольга Бордашевская должна была идти в паре со своей подругой Лидой Лещевой.
Район предстоящих действий изучили ещё днём. Заранее наметили удобные места для своих будущих позиций. Под покровом темноты по-пластунски добрались до них, тщательно замаскировались и стали ждать рассвета.
Рассвет рождался медленно, будто нехотя. Прошло довольно много времени, прежде чем немного развиднелось и вражеские позиции, проходящие по лощине метрах в 200 от затаившихся девушек, более или менее освободились от туманной пелены.
В секторе Лещевой появилась первая цель: гитлеровец, не очень-то и пригибаясь, спешил куда-то по траншее. Лида выстрелила. Фашист, взмахнув руками, упал.
Наступила тревожная тишина. Вражеские траншеи словно вымерли. Но девушки знали: сейчас их расположение, вся нейтральная полоса просматривается, буквально прощупывается через десятки биноклей и стереотруб. Одно чуть приметное движение, малейший изъян в маскировке, и всё - на них немедленно обрушится град снарядов и мин: за снайперами фашисты охотятся с особой злостью.
Прошло несколько томительных часов. Траншеи противника постепенно оживали - в них снова началось движение. Но теперь немцы соблюдали осторожность - не высовывались. Ольга Бордашевская нервничала: неужели в её секторе так и не покажется цель ? Ведь обидно же, её подруга уже открыла счёт убитым фашистам, а вот она нет.
Но всё-таки в этот день повезло и ей. Лишь на мгновение над бруствером вражеской траншеи появилась, да и то не полностью, голова в каске. Но этого оказалось достаточно, чтобы Ольга успела прицелиться и мягко нажать на спусковой крючок. Голова гитлеровца дёрнулась, он выпрямился, а затем тяжело сполз в траншею. Есть ! Теперь и ей можно делать первую зарубку на прикладе своей винтовки !
Фашисты всполошились не на шутку. На нейтральной полосе густо рвались мины и снаряды. Огненный смерч бушевал не менее получаса. Но, во-первых, враг вёл огонь всё-таки наугад, ему не удалось обнаружить позиции снайперов. Во-вторых, девушки так надежно оборудовали свои позиции, что приходилось опасаться лишь прямых попаданий.
В расположение своего подразделения Ольга Бордашевская и Лида Лещева вернулись лишь с наступлением темноты: в течение дня гитлеровцы то и дело совершали огневые налёты, засыпали минами и снарядами наши траншеи и местность перед ними.
Потом были другие выходы на "охоту". Приходилось вести огонь не только по солдатам и офицерам противника, но и по амбразурам вражеских дотов и дзотов, по смотровым щелям танков. Боевая работа снайпера многообразна, полна неожиданностей. И всё-таки тот, первый выход на задание запомнился Ольге Бордашевскои на всю жизнь.
В рядах своей славной 204-й стрелковой дивизии Ольга прошла всю войну. Лишь ранения выбивали её из строя. Но всякий раз, подлечившись в госпитале, девушка вновь возвращалась в родное соединение, чтобы продолжать бить врага.
С Июня 1944 года по Март 1945 года ( когда была тяжело ранена ), она довела личный счёт истреблённых гитлеровцев до 108, став лучшим снайпером не только в своём 730-м стрелковом полку, но и во всей 204-й стрелковой дивизии ( 51-я армия, 1-й Прибалтийский фронт ).
Родина по достоинству оценила подвиги Ольги Бордашевскои. За мужество и воинскую доблесть она удостоена орденов Славы 2-й и 3-й степеней, медалями.
После войны Бордашевская проживала в Одессе, была ответственным секретарём Комитета защиты мира.
( Из книги И. С. Выборных - "Девушки в солдатских шинелях". Изд. "ДОСААФ", 1987 год. )* * *
Едва научившись читать - это было вскоре после войны, - стал я собирать портреты героев минувших сражений. Вырезал из "Огонька" за Февраль 1945 года портрет миловидной девушки - ефрейтора с тонкими дугами чёрных бровей. Подпись под снимком гласила, что на счету Оли Бордашевской, одесской студентки, было свыше 80 уничтоженных фашистов. А через много лет журналистские пути - дороги привели меня на квартиру ответственного секретаря Одесского областного Комитета защиты мира Ольги Фёдоровны Кисс. Среди семейных реликвий увидел вдруг ту самую фотографию девушки - снайпера из "Огонька".
- Не похожа ? - Ольга Фёдоровна улыбнулась. - Мне и самой иногда не верится, так давно это было. Снайпер ! Я ведь, знаете, до войны никогда не отличалась меткостью. Даже школьный учитель военного дела, бывало, говорил отцу: "Совсем вкось стреляет девчонка".
А потом началась Великая Отечественная, и ей, отличнице Центральной женской школы снайперской подготовки, от имени ЦК ВЛКСМ вручили именную винтовку "ИИ № 7935", которую Ольга прозвала уважительно - "Иваном Ивановичем". Так и говорила всем: "Мы с "Иваном Ивановичем" сегодня уложили 2-х гитлеровцев..."
26 Июня 1941 года Ольга заступила на первое дежурство в военном госпитале Первомайска. Бомбёжки, бомбёжки. А потом была эвакуация. И снова налёты...
"Не помню зрелища более страшного, - вспоминает она, - чем налёт на санитарный поезд. Всё живое прячется в ямы, в щели - подальше от вагонов, на которые пикируют "Юнкерсы". Мы же, медсёстры, наоборот, бежим к вагонам вытаскивать раненых в укрытие. А кругом всё горит, свистит, и новые бомбы жуткими чёрными каплями уже висят над головой. Просьбы - "Отправьте меня на фронт" здесь, в госпитале, конечно, не оказывали никакого воздействия. В бомбёжках погибали и раненые и медсёстры. С большими трудностями добрались до Грозного. Здесь меня, наконец, согласились отпустить. В печати уже было немало сообщений о Людмиле Павличенко. Я думала: "Мне бы стать снайпером". Но сумею ли ? Павличенко участвовала в обороне Одессы, моего родного города. И я переживала, что вот она защищает его с оружием в руках, а я как бы покинула свою Одессу в трудную минуту.
Вместе с другими девчатами пошла в военкомат. Здесь с нами вежливо поговорили и сообщили: есть возможность отравиться на учёбу под Москву - в Центральную женскую школу снайперской подготовки. Мы обрадовались - и к комиссару нашего госпиталя. "Ну что ж, - сказал он, - постараемся не держать вас". Однако надо было сначала сопровождать в Ташкент некоторых раненых..."
В Ташкенте Ольга тяжело заболела особой формой среднеазиатской малярии. К вечеру температура у неё была за 40°. Девушка временно, как говорится, выбыла из строя, и - надо же ! - как раз это обстоятельство определило её дальнейшую судьбу. Всех её подруг, отобранных для снайперской школы, повезли на стрельбище. Многие испытания не прошли. Наверняка не сдала бы экзамен и Ольга. Но, ещё не выздоровев, она налегке убежала из госпиталя и пристроилась "зайцем" в поезд к подругам. Долечивалась уже в пути. Только на 2-й или 3-й день её заметил старшина, возглавлявший группу. "А ты откуда взялась ? Что-то я тебя на стрельбище не видел !" - "Да хорошо она стреляет, хорошо, - затараторили девчонки, - просто приболела".
Первое, что поразило в женской снайперской школе, - это колоссальные физические нагрузки. Но надо было терпеть: тяжело в ученье... В 3 - 4 часа ночи - тревога. На сборы - считанные секунды. Успела надеть портянки - хорошо, не успела - бежишь так. А на улице мороз. Марш-бросок на Клязьму, за много километров, и снова в казарму. На девушках было мужское нательное бельё, ватные брюки. Они были смешными и трогательными в этом наряде, и много сил приложило начальство школы, чтобы выглядели будущие снайперы заправскими боннами. Девчонки оставались девчонками. В строю они нередко пели лирические песни, вечерами обсуждали последние довоенные моды, вспоминали о танцах, о знакомых ребятах, многие из которых уже пали на фронте.
Бордашевская твёрдо решила стать настоящим бойцом, училась только на "отлично". Её заметили, избрали в комсомольское бюро школы, не раз фотографировали для доски Почёта. Но главный экзамен был впереди. Приближались инспекторские стрельбы. Накануне стрельб она не сомкнула глаз. И когда прозвучал сигнал тревоги, была на ногах раньше всех. Бежала с девчатами на построение, и вдруг её словно осенило: "Чего я боюсь ? Зрение у меня отличное, по теории "пять", рука твёрдая: столько перевязок сделала. Должно получиться !" И первые и последующие стрельбы Ольга провела успешно. Ей вручили винтовку. На металлической пластинке, привинченной к прикладу, были выгравированы ее фамилия и имя. Именная !
Перед отправкой на фронт подружилась с Лидой Лещёвой. "Снайперы ведь воюют вдвоём, бок о бок, - говорит Ольга Фёдоровна. - Один ведёт наблюдение, другой стреляет. И наоборот. Нас в школе распределили по парам. Сначала моей парой была Таня Свиргунова, а потом Лида Лещёва. Высокая стройная девушка, с золотисто - рыжими волосами, с лицом, покрытым множеством веснушек. У неё был особый уральский говорок. Мне очень это в ней нравилось. Она была требовательна к себе и другим. Лучшего друга и товарища на войне трудно было желать. И она на деле не раз доказывала свою дружбу. Я ощущала её преданность и поддержку, когда "охотилась" и когда мы были в боевом охранении, в бою, и на отдыхе, и когда я была ранена. Мы не ссорились. Спор мог возникнуть только по поводу того, как воевать ещё лучше, что для этого сделать... Я твёрдо знаю: если бы мне сейчас нужна была помощь Лиды, она незамедлительно оказала бы её".
Из письма Лидии Николаевны Лещёвой ( ныне Жировой ):
"Отвечаю на вашу просьбу написать о своём боевом пути. Родилась в 1923 году в Уральске. После окончания школы пошла работать на завод имени В. И. Чапаева. В 1941 году началась война, и я старалась делать всё, чтобы своим трудом помочь бойцам на фронте. Вести приходили тяжёлые, и, проработав год, я решила пойти добровольцем на фронт. Уральский горвоенкомат направил меня в снайперскую школу в город Подольск. Окончила её в Июне 1944 года. 15 Июня выехала на фронт. Меня зачислили в 730-й стрелковый полк 1-го Прибалтийского фронта. Вот здесь мне и пригодились знания, приобретённые в школе. Чтобы поражать противника с первого выстрела, нужно было в совершенстве знать оружие, быстро разгадывать уловки врага, быть хитрым самому, действовать осторожно, но решительно. Конечно, сначала было очень трудно и страшно; ведь нам предстояло убивать людей. Но мы твёрдо помнили, какую беду принёс фашизм нашему народу, и у нас зрела ненависть к врагу. В первую засаду я пошла со своей подругой Ольгой..."
- Знаешь, Оля, - сказала тогда Лида Лещёва своей подруге, - всё зависит от маскировки. Выстрел они могут засечь только приблизительно. А вот если нас заметят - живыми не уйти.
Ольгу кольнуло это "живыми не уйти". Но поняла: рассудительная Лида просто хотела всё предусмотреть. Замаскировались отлично. Лежали рядом, разделённые каким-то жидким кустиком, чтобы иметь возможность тихо переговариваться. Обстановки ещё не знали, не было известно, где можно наверняка ждать появления цели. Оля изучала вражеские позиции в бинокль. Лида не отрывалась от прицела винтовки.
- Куда же они подевались, эти фашисты ! - в сердцах сказала Лида.
Порыв ветра с чужой стороны расшевелил голые ветки, и они ударились друг о друга с пугающим шумом. Оля невольно вздрогнула. Снова стало тихо, если не считать, что где-то глухо рокотала канонада, а сзади бомбили наши тылы "Юнкерсы". И вдруг новый порыв ветра донес звуки губном гармошки. Они прорезали предрассветный туманным воздух и тут же погасли. Но девушки успели засечь направление. Обе взялись за винтовки. Наконец вдали показались 3 гитлеровца. Они шли по бугру в полный рост. Прицел снайперской винтовки в отличие от бинокля не увеличивает цель, а только как бы приближает её. Лида выстрелила. Один фашист был убит наповал, другие убежали. А потом и Ольга открыла счёт мести. Пора было отходить: они провели в засаде долгих 7 часов. Да и гитлеровцы наверняка засекли их позицию. Действительно, вскоре мины накрыли то место, где ещё совсем недавно находились подруги.
Вскоре о них написал в дивизионной газете Лейтенант И. Крылов: "Мастерами огня показали себя комсомолки Бордашевская и Лещёва. За день вдвоём они уничтожили 11 немцев". А какой ценой это далось !
Почти 2 роты сражённых за войну Олей и Лидой фашистов - это сотни часов, проведённых в засаде, когда не имеешь права пошевелиться, когда после выстрела тебя засыпают минами и снарядами, и ты огромным усилием воли стараешься не думать о возможности прямого попадания. Было страшно порой, но они с Лидой всё равно устремлялись в самое пекло боя. Только так и можно побороть страх. К тому же для каждого из раненых солдат девушки - снайперы были "сестричками". Даже в засаду Ольга выходила нагружённая перевязочными пакетами: а вдруг понадобится помощь раненому бойцу ? И своё ранение, тяжёлое, снайпер Бордашевская получила, когда пыталась спасти командира, сражённого на ничейной земле. А сколько раненых вытащила она на себе, возвращаясь с боевого задания !
Это стремление, вернее, потребность всегда приходить на помощь другим осталось у неё. Много лет спустя после войны областная газета "Знамя коммунизма" посвятила Ольге Фёдоровне очерк, озаглавленный "Все - людям". Вероятно, это точная формула для определения душевных качеств, главного в характере О. Ф. Кисс. Я давно замечал: такие люди словно наэлектризовывают окружающих, передают им свою энергию, убеждённость...
Вспоминает Лидия Николаевна Лещёва ( ныне Жирова ):
"Я и мои боевые подруги Бордашевская, Красильникова, Пронина, Лемешева, Павлова, Юрова изо дня в день ходили в засаду. В то время мы находились на территории Литвы. Батальон преследовал отступающего врага. На одном из рубежей гитлеровцы попытались нас остановить. Мы, снайперы, шли в первых рядах, на нас и обрушился первый шквал огня. Залечь, укрыться значило погибнуть или дать врагам возможность сбежать. "За нами ! Вперёд, товарищи !" - призвали мы бойцов и побежали с Олей и Тоней Желтиковой вслед за командирами в атаку. И все бойцы пошли за нами... Перед этим боем из дому мне сообщили о большом горе: в Крыму погиб брат Александр. Письмо пришло накануне наступления, и я дала себе клятву отомстить врагу. Бой был жуткий. Командир приказал беречь боеприпасы. Но мы и не тратили их зря: целей было предостаточно. Фашисты попали в "котел" и пытались прорваться. Навалились на наш батальон огромной силой, отрезали от своих. В этом бою смертельно ранило мою подругу Тоню Желтикову, была убита Валя Аполлонова. Лёгкое ранение в голову получила и я. После этого я ещё 2 раза была ранена..."
Говорит Ольга Фёдоровна Бордашевская ( ныне Кисс ):
- Гитлеровцы, конечно, не вырвались из окружения. В тот день мой "Иван Иванович" поработал хорошо. Видели врага, что называется, в лицо. Нам повезло: вернулись мы с Лидой живые. Только к вечеру, когда расстёгивала фуфайку, чтобы прилечь, смотрю - рука непроизвольно дрожит... Война - это та же работа, если вдуматься. Пусть нелюбимая, пусть тяжелейшая, но работа. Трудно просидеть на ней без дела, ожидаючи смерти. Это ожидание хуже всякого боя. В бою же ожидание беды проходило. Мы целились, стреляли, укрывались от выстрелов и при этом, как ни странно, забывали о смерти. Так побеждался страх.
Да, они умели побеждать трудности, страх, эти девушки - снайперы, недавние школьницы и студентки, молодые работницы и юные колхозницы. В Марте 1945 года "знатный снайпер 51-й армии" Ольга Бордашевская сразила последнего фашиста. Случилось это во время наступления 3-го Прибалтийского фронта. А вскоре сама была тяжело ранена. Почти 3 дня держали её, казалось, безнадёжную в медсанбате. Но молодой организм и, может быть, предчувствие близкой победы помогли выжить. Победу Ольга встретила в запасном полку, а своего знаменитого "Ивана Ивановича" передала лучшему воину части.
Вспоминает Лидия Николаевна Лещёва ( ныне Жирова ):
"Закончила я войну под Либавой. Хорошо помню этот день. Наш полк был на отдыхе, а в 2 часа ночи мы должны были наступать. Примерно в 12 часов вдруг открылась необыкновенная стрельба, послышались радостные крики. Победа ! К ней мы шли через болота, леса, через руины наших городов и сёл, оставляя позади могилы товарищей... В 1945 году в звании сержанта вернулась я в Уральск, поступила на завод имени Землячки, где и работаю до сих пор старшим инженером по нормированию. В 1948 году вышла замуж. Муж - участник Великой ОтечественнЬй войны, воевал под Сталинградом. У меня 2 дочери: Татьяна и Лариса... Вот и всё. Но память хранит военные годы. Как живых вижу я погибших подруг".
А Ольга вернулась в Одессу. Вновь, будто только что полученная, заныла рана в боку. Определили инвалидность 2-й группы. Но она не хотела быть пенсионеркой в 26 лет. Боролась изо всех сил за полноценную жизнь. Без устали тренировала и закаляла своё тело.
И уже через год смогла отправиться в многомесячное морское плавание к берегам Антарктиды с одним из первых рейсов советских китобоев. Потом работала заведующей общим отделом райисполкома, председателем женсовета Октябрьского района города, стала ответственным секретарем Комитета защиты мира, сотрудничает в городском обществе "Знание". Выступать ей, ветерану войны, приходится много - перед студентами и школьниками, рабочими предприятий и учреждений, учёными...
Владимир Шмыгановский, журналист.
