Макарова Любовь Михайловна

Родилась 30 Сентября 1924 года в городе Пермь.

В годы Великой Отечественной войны Гвардии старший сержант Л. М. Макарова была снайпером. Прошла долгий боевой путь в составе 3-й Ударной армии - от Великих Лук до Берлина. На её личном счету 84 уничтоженных гитлеровца.

За мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоена орденов Славы 2-й и 3-й степеней, Отечественной войны 2-й степени, нескольких медалей.

Фронтовой жизни Л. М. Макаровой посвящена книга К. Лапина - "Девушка с винтовкой".

После окончания войны вернулась на родину - в Пермь.

( Сборник - "Женщины России - кавалеры Ордена Славы".
Издательство МОФ "Победа - 1945 год", 1997 год. )*     *     *
*     *     *

Среди нас только Клавдия Прядко и Александра Скрипочкина были коммунистами, остальные - комсомольцами. И вот вышла наш комсорг Сашенька Шляхова  ( она же и старшая снайперской группы )  из штабной знмлянки, поглядела в сторону закатного солнца и указала на небольшую поляну, окружённую со всех сторон мелким сосняком.

- Перед тем как разъедемся по разным полкам, комсомольское собрание, девчата. Заседаем вон на той полянке.

Был конец Сентября 1943 года. Из 21-й Гвардейской стрелковой дивизии, куда мы прибыли после школы 1,5 месяца назад, нас направили "для дальнейшего прохождения службы" в 46-ю, тоже Гвардейскую и стрелковую. В каждый её полк распределили по одному отделению.

- В повестке дня один вопрос, - объявила Саша, когда мы расселись на поляне полукругом. - Задачи действий снайперов в новой дивизии.

Коротко, точно разъяснила боевую обстановку. Дивизия давно находится в обороне. Здесь действуют неприятельские снайперы. "Бдительность и осторожность - прежде всего, девочки. И тщательная маскировка. Выслеживать коварного врага без устали. Ни одного неточного, а тем более бесцельного выстрела..."

Громкоголосая боевая Ольга Марьенкина сразу же, как только Шляхова замолчала, выкрикнула:

- Задача ясная !

И вот отделения уходят вслед за связными, прибывшими из полков. Саша ведёт 3-е отделение, в котором состою и я. У нас девушки, так мне думается, очень похожи друг на дружку. Все небольшого роста, полнее, чем в других отделениях... А может, я ошибаюсь ?   Может быть, схожесть только из-за одинаковой военной формы ?

Шагаем молча по извилистой тропке, закинув за спину вещевые мешки; за плечами снайперские винтовки. Их бережно поддерживаем: как бы не стрясти прицел !

В полку отделение разбили на группы, в батальон - по 3 снайперские пары. Комсорг провожает каждую группу, потом уходит вместе с последней уже в полной темноте в штаб своего батальона. Мы спустились в отведённую нам маленькую землянку. Забрались на нары. Зоя Бычкова вздохнула: "Девчонки наши наверняка уже давно спят". Строгая Клавдия Прядко одернула её: "Не хнычь, Бычкова, до утра отдохнёшь".

Но заснуть нам не дали: старшую вызвали в штаб батальона. Сашенька вернулась, распахнув дверь настежь:

- Подъём !

Поднимаемся неохотно: целый день шагали с полной боевой выкладкой, а в ней 36 килограммов, однако приказ есть приказ.

- Нас приглашают на ужин, - пояснила Шляхова. Любительница поесть Нина Обуховская быстро оделась и стала подгонять остальных.

В штабной землянке вкусно пахло украинским борщом. Мы забыли про сон и с удовольствием поели борщ, гречневую кашу, выпили не по одному стакану крепко заваренного чая.

Разрумянившаяся Прядко похвалила:

- Вот это наше, украинское гостеприимство !

Перед сном Саша распределяла снайперские пары по ротам. По традиции в 1-ю роту направила меня и Клаву Маринкину, во 2-ю - Нину Обуховскую и Зою Бычкову, в 3-ю - пошла сама вместе с Клавой Прядко. Задача - не откладывая, с рассвета изучать передний край противника, ознакомиться, конечно, с расположением своих рот, подобрать место для оборудования основной и запасной снайперских ячеек.

Окопы 1-й роты находились в непосредственной близости от немецких траншей. Кое-где их разделяли лишь заминированные деревянные заграждения наподобие рогаток. Мы слышали стук вражеских сапог и голоса немецких солдат. Такая обстановка была непривычной. Наперекор сложившемуся правилу пришлось выбирать места для оборудования снайперских ячеек позади окопов роты, в 300-х метрах от противника, откуда был хороший обзор. Ночью, вместе с добровольными помощниками - бойцами роты, бесшумно вырыли глубокие ячейки, обложили их дёрном, тщательно замаскировали.

Поздней ночью вернулись в девичью землянку, а там Зоя Бычкова торжествует: в первый же день 2-х фашистов отправила на тот свет, а её напарница Нина Обуховская - одного. Подруги были во 2-й роте, в 700-х метрах от противника, и вели огонь из хорошо оборудованных ячеек. А Сашенька Шляхова, Клавдия Прядко облюбовали место в боевом охранении. Они ознакомились с местностью, расположением противника, засекли пулемётные точки, поставили стрелковые карточки, установили ориентиры и определили расстояния до них. Готовились основательно.

До нашего появления в батальоне не было снайперов, и противник чувствовал себя вольготно. Поэтому боевой личный счёт у всех девушек рос с каждым днём. Однако через 3 дня немцы уже не высовывали и носа. Теперь нужно было выслеживать цель часами, а то и сутками.

Каждый вечер, после ужина, Саша Шляхова уходила в штабную землянку и возвращалась со свежей армейской или дивизионной газетой. При свете коптилки громко и выразительно звучал её голос. В первую очередь читала последние известия, сводки Совинформбюро. Оживленно обсуждали их и радовались нашим успехам в наступлении на разных фронтах. А Калининский фронт держал оборону, и Зоя, громко вздыхая, говорила: "Эдак дойдут до Берлина, а мы всё будем топтаться в этих болотах".

"У каждого фронта своя боевая задача, - разъясняла Шляхова, - а в Берлин и мы придём". И все вслух мечтали о победе, намечали планы и на послевоенную судьбу.

Однажды Саша долго не возвращалась из штаба батальона, и мы начали уж волноваться. Мало ли что может произойти ?   Случайный осколок, шальная пуля. Воздушный налёт застал по дороге... Наконец дверь открылась, и Саша медленно вошла в землянку с опущенной головой, молча присела на нары. Клавдия Прядко молниеносно изменилась в лице: "Сашенька, что случилось ?" - "В наших рядах, девочки, потери". Оказывается, в соседнем полку тяжело ранило 3-х наших подруг. Кого - ещё неизвестно. "Надо действовать осторожнее, внимательней, - сказала Шляхова, - и усилить наблюдение за врагом". После тяжёлого молчания Клава Прядко жестко произнесла: "Откроем счёт мести за пролитую кровь наших подруг по оружию".

Мне уже приходилось писать о том, что в самом начале войны пал смертью храбрых муж Клавы, служивший на западной границе. Клава добивалась у командиров самых сложных, самых ответственных и, скажу прямо, самых опасных боевых заданий. Нам она объяснила: "Я должна отомстить, я обязана уничтожить больше фашистов, чем вы. У вас есть матери, а меня некому будет оплакивать".  ( Она получили известие, что все её родственники погибли в оккупации. А на самом деле мама Клавы была жива - её разыскали в 1968 году выпускницы снайперской школы... )

Раньше обычного, ещё не взошло солнце, мы пошли на "охоту", а наш комсорг отправилась в соседний полк. У землянки командира роты нас окликнул связной: "Комроты вызывает !"   "Снайперы, срочное боевое задание, - сказал командир роты. - Появился немецкий снайпер, надо его уничтожить".

Мы узнали, что накануне, при рекогносцировке, погиб от пулевого ранения в голову командир роты разведчиков и был убит боец, пытавшийся вынести раненого командира. Пришлось изменить маршрут и пробираться в 4-й взвод, стоявший на рубеже стыка двух полков, там, где случилось несчастье. Перед нашим взором открылась ложбина, поросшая кустарником, в многочисленных кочках, хорошо скрывавших вражеского снайпера. Но где он, за какой из них ?   А может, прячется под кустом ?   Задача нелёгкая.

День провели в окопах взвода, наблюдая за местностью, тщательно изучая каждый кустик, каждую кочку и бугорок на нейтральной полосе, ничем не выдавая себя. Вражеская сторона тоже молчала. Чтобы вызвать противника на выстрел, Клава Маринкина надела на лопатку солдатскую каску, высунула над бруствером и медленно прошла вдоль траншеи. Я следила за местностью, чтобы, если немецкий снайпер "отзовётся", засечь его местонахождение. Раздался выстрел, пуля ударила в каску. Ага, враг был справа от нас !   "Любаня, а точнее, ты не заметила - откуда ?" - "Вон там притаился, наверное, в полосе 3-х небольших кустов ольховника. Видишь, неподалёку кочка, а позади неё - кудрявое деревце".

Продолжаем наблюдение. Боец из соседней ячейки пошел за обедом, принёс и нам перекусить. После обеда Клава предложила вновь провести демонстрацию с каской. Но на этот раз ответного снайперского выстрела не последовало. Зато противник открыл миномётный огонь. Поблизости находился блиндаж, в котором до прекращения налета пришлось нам отсиживаться. Самое неприятное заключалось в том, что противник обнаружил нас. Теперь следовало срочно менять позицию, изыскивать новый способ выслеживания вражеского снайпера. Облюбовали место опять же на стыке полков, но теперь в небольшом овражке, прикрытом кустарником.

Ночь спали плохо, перешёптывались, советовались, как лучше и быстрей оборудовать окопчик, замаскироваться и выследить врага. Ясно, что перед нами опытный и хитрый противник. Тихо собрались, как только чуть забрезжил рассвет, чтобы не потревожить подруг. На склоне овражка выкопали ячейку, замаскировали её "под местность". Обзор хороший. Выпал иней, от которого на "нейтралке" серебрилась трава. Это помогло через оптический прицел обнаружить чуть заметные следы, ведущие к одному из кустов на нейтральном поле. Для большей убедительности прошу подругу тоже тщательно осмотреть местность. "Ой, Люба, кажись, и на самом деле след !" - шепчет Клава Маринкина.

След шёл до куста и исчезал. Примет ячейки вроде бы не видно. Ровный участок земли.

День прошёл в наблюдении. На следующее утро тащим с собой чучело, которое нам помогла соорудить Прядко. Это подруги посоветовали использовать чучело для приманки. Моя напарница залегла во вчерашней ячейке, а я прошла в окопы взвода. По договоренности с подругой ровно через час поднимаю чучело над окопом. Никакого результата !   Противник молчит. Через определённый промежуток времени вновь демонстрирую чучело. Наблюдавший со стороны за моими действиями молодой боец засмеялся: "Эй, сестрёнка, дай-ка я высунусь из окопа !"   Не успела его остановить, как и на самом деле он поднялся над окопом. Но и тут выстрела со стороны противника не последовало. В чём же дело ?

Скрытыми ходами добираюсь до подруги. Маринкина негодует: "Померещился немецкий снайпер, только время теряем !"   Обнимаю напарницу: "Не горюй, Клавуся, объявится враг". Томительно тянется время, нервы напряжены до предела. Отлично понимаем, что началось подлинное единоборство стрелков, а это коварное, долгое порой и всегда опасное дело.

Вечером Сашенька Шляхова провела комсомольское собрание, доложила о случившейся с нашими подругами беде. Дивизионная разведка готовилась к вылазке за "языком". Командование решило использовать группу снайперов для поддержки действий разведчиков. Девушки получили задание: вести непрерывную стрельбу по огневым точкам противника, а при отходе разведчиков прикрыть их. С наступлением темноты 3 снайперские пары вышли на передний край. В полночь разведчики бесшумно прошли своё минное поле и приблизились к окопам противника. Вдруг раздался взрыв. Кто-то зацепился за проволоку натяжной противотанковой мины. Несколько человек получили тяжёлые ранения, двое погибли. Разведка себя обнаружила, и немцы открыли сильный огонь. Застрочили наши "максимы", зашлёпали снаряды, заглушая винтовочные выстрелы девчат.

Когда наступил рассвет, командование поставило новую задачу: оказать первую медицинскую помощь раненым, оставшимся на "нейтралке". Со всех сторон свистели пули, рвались снаряды. Было решено применить дымовую завесу. Ольга Быкова и Ольга Марьенкина первыми кинули дымовые шашки и бросились на нейтральное поле: рывками, падая и вставая, добрались до первых раненых, перевязали некоторых и вынесли с поля боя тяжело раненного разведчика Виктора Кудрявцева.

День был безветренный, солнечный, и дымовая завеса вскоре поднялась, всё поле хорошо просматривалось. Рая Скрынникова, Тоня Дьякова, Таня Кузина и Тоня Комарова перевязывали раненых на "нейтралке". Вблизи разорвалась мина. Тяжело раненную в ногу Раису Скрынникову санитары вынесли. Один из разведчиков быстро перевязал Тоню Комарову, раненную в грудь. Дьякова наложила повязку на рану Тане Кузиной. Девушки, превозмогая боль, выходили самостоятельно из огневого пекла. А Быкова, Марьенкина и Дьякова оставались на "нейтралке", пока не вынесли всех раненых разведчиков. Девушкам предоставили дневной отдых, но до отдыха ли ?   Болели сердца по подругам. Жизнерадостная Быкова плакала: она ведь была неразлучна с Раисой Скрынниковой. Марьенкина и Дьякова переживали молча. Шляхова застала их в землянке: они снова собирались на передний край. Успокоила их, подбодрила, вместе с ними пошла на "охоту". Два дня комсорг провела с оставшимися девчатами...

- Вот что, - сказала нам Саша Шляхова, - предлагаю провести неделю мести противнику. Стиснем зубы и будем мстить за девочек !   Беспощадно !

- Поддерживаю! - крикнула Зоя Бычкова. - Будем мстить до самой окончательной победы !

Клавдия Прядко посоветовала комсоргу провести кустовые комсомольские собрания в полках и дивизиях, где воюют выпускницы школы. Наша старшая подруга опасалась, как бы не дрогнули некоторые, узнав о гибели девчат. Мы поддержали предложение Прядко...

Однажды я увидела в землянке командира роты старую снайперскую винтовку: более года назад погиб её хозяин, и рота в память о нём хранила оружие храброго товарища. Утром я попросила у командира роты эту винтовку. "Возьми, коль пригодится", - хмуро сказал лейтенант Кусков. И вот мы с Клавой Маринкиной снова на переднем крае. Взошло солнце, и почти сразу замечаем блеск зеркального стекла посреди ольховника. Играет солнечный зайчик. Такой приём неоднократно применяли и мы в своей снайперской практике, вызывая огонь на себя. Хитрит враг, заманивает. А может, это действительно блеснул снайперский оптический прибор или окуляр бинокля ?

Всматриваемся, наблюдаем. У меня созрел план действий. Советуюсь с напарницей. Опасаясь за мою жизнь, Клава не сразу соглашается, но я её убедила. Маринкина осталась в основной ячейке, готовая в любую секунду открыть прицельный огонь: давно измерено расстояние до кустарника и "прилегающей" к нему кочки, установлен прицел, учтено отклонение на ветер. Я же перешла в запасную ячейку. Свою снайперскую винтовку положила на бруствер, чтобы она была чуть видна, а старую винтовку изготовила для ведения огня. Отклонила её от плеча, прицелилась, спрятала голову за бруствер, выстрелила в сторону играющего "зайчика". Тут же грянул ответный выстрел, пуля гитлеровца угодила в прицел моей винтовки, лежавшей на бруствере: он засёк именно её. Разлетелось стекло, осколки больно ударили по кистям моих рук, выступила кровь. И в этот момент Клава выстрелила в обнаружившего себя снайпера, притаившегося в ячейке, оборудованной под кочкой. Враг поражён !   Через несколько секунд Клава оказалась рядом со мной.

- Любаня, милая, ты ранена ?

- Нет, только царапины.

Крепко обнявшись, взволнованные победой, молча смотрим друг на дружку. Спохватившись, Клава перевязала мне кисти рук, извлекла при этом несколько осколков. Раньше обычного мы покинули огневой рубеж. Нас восторженно поздравляли все бойцы батальона.

В эти дни, когда мы вели снайперскую дуэль, а Сашенька Шляхова была в других частях, Клавдия Прядко перешла в окопы 1-й роты. Она очень хорошо бросала гранаты, пожалуй, лучше всех остальных. Хорошо зная распорядок дня у немцев  ( а они очень пунктуальные ), Прядко кидала гранаты в их траншеи в то время, когда у противника был завтрак, обед и ужин. Места сбора гитлеровцев были известны, ибо мы хорошо изучили немецкую оборону. Покоя гитлеровцы не знали; нередко после разрыва гранат доносились из вражеских траншей крики. А Бычкова и Обухова в те же дни методически обстреливали неприятельские амбразуры, не давая немцам вести пулемётный огонь...

Вскоре пришел приказ командования 3-й Ударной армии: отозвать нас из 46-й Гвардейской дивизии. Уезжать не хотелось: свыклись с бойцами, изучили обстановку, но Сашенька Шляхова обрадовала нас: вернемся в "свою", 21-ю Гвардейскую стрелковую дивизию, готовящуюся к наступлению.

Радостной была встреча с подругами, остававшимися там, после месячной разлуки. Через несколько дней вступили в новый бой...

( Из сборника - "Рождённая войной".   Москва.  Издательство "Молодая гвардия", 1985 год. )*     *     *

Дополним эти воспоминания Любови Михайловны несколькими важными деталями, относящимися, правда, к более позднему времени. В её квартире, в Перми, на стене, рядом с фотографией сына, висит увеличенный с фронтового снимка портрет Сашеньки Шляховой. Есть у Макаровой и семейная фотография Маринкиных - Федосеевых: Клава, её дочь и муж. Бывшая её напарница живёт в Челябинске. И ещё одна деталь: писатель Константин Лапин выступил по Пермскому телевидению с рассказом о знаменитом снайпере Калининского фронта. И оказалось, что ни сослуживцы, ни соседи Любови Михайловны не знали о том, как славно она воевала.

В середине 1960-х годов писатель Константин Лапин написал книгу "Девушка с винтовкой", посвящённую Л. М. Макаровой и её боевым подругам. Отрывки из которой предлагаются Вашему вниманию.