Павличенко Людмила Михайловна

Тёмная степная ночь. Состав остановился посреди степи, дёрнулся раз - другой, лязгнули буфера.

Сгружались в темноту. После духоты теплушек степная ночь ошеломляла. Люда Павличенко ещё не освоилась с темнотой, со степью - ухнули поблизости орудия. "Что это ? - спросил кто-то. - Они или мы ?"

Прошли несколько десятков шагов, выстроились в каре. Посредине стоял высокий человек, над ним - знамя. Командир у знамени заговорил - про великую войну, Отечественную.

- Может, знамя не видно вам, - услышала Люда, - но я его знаю, выцветшее, продырявленное. Имя на нём Чапаева, он его в руки брал !   Знамени этому столько же лет, сколько нашей революции. Поклянёмся же Родине, Чапаю прогнать Гитлера с нашей земли.

Поклялась и снайпер сержант Люда Павличенко не щадить своей жизни, как не щадил её Чапай... Тот же голос у знамени продолжал:

- И помнить надо, какая вам оказана честь. Вы теперь бойцы и командиры 25-й имени Василия Чапаева дивизии. Она приняла бой в первую же ночь войны... А теперь берите лопаты, пошли окопы рыть...

Так на Пруте началась воинская жизнь Люды Павличенко. Она ещё несколько дней назад приехала из Киева в Одессу, чтобы закончить свою дипломную работу о Богдане Хмельницком. И тут её застигла война. Люда поступила так, как в эти дни поступали тысячи её сверстников: она бросилась в военкомат, пошла в армию добровольцем.

Всю ночь рыли окопы. Тяжело поддавалась ссохшаяся степная земля.

Люду зачислили в снайперский взвод. Вместе с дивизией с боями отходила к Одессе и 2,5 месяца участвовала в боях за неё. Ничто не давалось на войне легко, каждый день, иногда час приносил новые испытания.

Люда до войны окончила снайперскую школу Осоавиахима, тогда она мечтала сразиться с фашистами на земле Испании. Но теперь они пришли сюда уже с опытом войны.

Вот тут и началось самое тяжкое. Мало было обладать смелостью - необходимо было научиться терпению, качествам разведчика, хладнокровию, стать мастером точной, сверхточной стрельбы...

Умный, умелый командир снайперского взвода 23-летний Василий Ковтун учил её вести наблюдение, чувствовать винтовку, как живое существо, вести поиск.

Знойные дни под Одессой, бесчисленные атаки, которые отбивали чапаевцы, ночные бои, тяжёлые утраты многому научили вчерашнюю студентку Люду Павличенко. Начиналась совершенно новая полоса её жизни, горькая и необходимая.

Где-то на севере за её судьбу тревожилась мать, большой друг Люды, с нею был маленький сынишка. Приходили письма уже не только от матери - скоро в адрес Люды хлынул поток писем со всех концов страны. Кто не видел её в боевой обстановке, судил по коротким, но красноречивым сообщениям. Имя Люды Павличенко, снайпера Чапаевской дивизии, стало ненавистно гитлеровцам, а это ли не показатель силы солдата ?

Василий Ковтун был требовательным, но когда он пытался оберечь Люду, понимая, как трудно молодой женщине на фронте, она резко протестовала. Да и воинская дружба её ко многому обязывала.

Однажды под Одессой он зашёл в блиндаж, где Люда отдыхала после тяжёлого боя, и сказал:

- Мы снайперским взводом прикроем отход полка, а ты уйдёшь с полком.

- Как уйду ? - встревожилась Люда. - Я с вами буду прикрывать полк.

Ей помог комиссар Деев. Ковтун согласился оставить Люду в прикрытии.

Немцы атаковали двумя батальонами, но безуспешно. Горсточка снайперов продержалась весь долгий летний день. Ночью хоронили товарищей, а рано утром Ковтун приказал нацепить пилотки на сапёрные лопатки и воткнуть их около себя:

- Пусть маячат, нам будет легче, а немцам больше хлопот.

От жары растрескались губы и кровоточили. Хотелось пить. Глаза разъедала пыль, но надо было держаться.

Против взвода Ковтуна немцы бросили свой снайперский взвод. Видно, решили быстро управиться с советскими стрелками. Массовая дуэль тянулась несколько часов, взвод Ковтуна потерял больше половины. Наступила тягостная пауза. Стемнело. Над окопчиком Люды показалась голова Ковтуна, синие глаза в сумерках казались чёрными.

- Слушай, Люда, твоя винтовка шалит, слышу по звуку. - Ковтун занимал соседнюю ячейку.

- Бери мою, заслужила. А я к пулемёту. Будете отходить - задержу !

- Не уйду от тебя, Василь !

- Приказываю...

Но вдруг заработали миномёты врага... Командование взводом принял на себя Марченко.

Пулемёт Ковтуна перешёл к Марченко, винтовка синеглазого украинца была у Люды. Марченко подавал команду охрипшим голосом: уже сутки не было воды. Было решено отходить: у снайперов оставались только гранаты. Люда приподнялась. Она должна была перешагнуть через тело Ковтуна, но не могла сдвинуться с места. Тогда к ней подполз комиссар Деев. Он взял её, полуобеспамятевшую, в охапку и потащил. Марченко и двое раненых снайперов зарыли тело Ковтуна.

А в Сентябрьских боях, когда отбивали атаку противника, погиб и новый командир взвода. Люда приняла командование. Она бросилась к пулемёту и положила винтовку Ковтуна на бруствер. Разорвался снаряд. Люду ударило о землю, винтовку Василия разнесло в щепы ?...

Ни ранения, ни контузии не разлучили Люду Павличенко с Чапаевской дивизией. Многие товарищи её сложили голову под Одессой, но приходили новые бойцы, и она помогала им стать мастерами точной стрельбы, как помогали ей Ковтун и Марченко. Много раз под Одессой она видела и командира своей дивизии. Генерал - майор Иван Ефимович Петров хорошо знал своих солдат. Он отличался бесстрашием и талантом незаурядного военачальника.

После Одессы чапаевцы сражались под Севастополем, на Мекензиевых горах. Они защищали ключевые позиции, ведущие к городу.

В Ноябрьские дни, продуваемые холодными ветрами, в непогоду отбивали они натиск врага. Они стояли на направлении главного удара.

Теперь снайпер Люда Павличенко действовала в условиях горной войны. Это была её первая военная осень в горах и первая зима на скалистой земле Севастополя.

В 3 часа утра обычно она уже выходила в засаду. Иногда она тонула в тумане, иногда искала спасительного укрытия от прорвавшегося сквозь облака солнца, лежала на мокрой, сочащейся влагой земле.

Стрелять можно долько наверняка, и до выстрела иногда лежала дорога терпения длиною в день или два. Ни одной ошибки - или обнаружишь себя. И уже не будет спасения. Тщательно бери цель. Как коротка мысль об этом, как все долго длится на войне !   Однажды на Безымянной вышли против неё в засаду 6 автоматчиков. Они заметили её накануне, когда вела она неравный бой весь день и даже вечер. Гитлеровцы нависли над дорогой, по которой подвозили боеприпасы соседнему полку дивизии. Долго, по-пластунски Павличенко поднималась в гору. Болели локти и колени. Пули со всхлипом впивались в деревце, то впереди, то сзади Люды. Иногда они зарывались в землю.

Пуля срезала ветку дуба у самого виска, другая пробила верх фуражки. И тогда Павличенко сделала 2 выстрела - замолчал тот, кто едва не поразил её в висок, и тот, кто чуть-чуть не угодил ей в лоб. Истерично стреляли четверо живых, и снова, уползая, извиваясь, как змея, она била точно туда, откуда раздавался выстрел. Ещё 3 остались на месте, только один убежал.

Павличенко замерла. Теперь нужно ждать. Нельзя приподняться, сдвинуться. Один из них мог притвориться мёртвым, и, быть может, он выжидает, когда она пошевелится. Или тот, кто убежал, уже привёл с собой других автоматчиков. Сгустился туман. Вдруг раздался выстрел, второй... издалека. Павличенко решила подползти к своим врагам. Она снова ползла по-пластунски. Взяла автомат убитого, взяла в укрытии ручной пулемёт. Расположила оружие так, что пулемёт оказался посередине. Приготовилась. Беспорядочная стрельба врагов, наползших на неё из тумана, усилилась. Она отвечала то из пулемёта, то из автомата, чтобы немцы вообразили, будто здесь несколько бойцов.

Долгий неравный бой. К ночи поднялся ветер. Люда влезла в окопчик, который бросил утром один из автоматчиков, чтобы поближе подползти к ней. Стрельба прекратилась. Немцы не отважились искать её в темноте...

Сержанта Людмилу Павличенко перевели в соседний полк. Слишком много бед принёс гитлеровский снайпер. Он уже убил 2-х снайперов полка. Как правило, немецкие снайперы прятались за передним краем своих, тщательно маскировались, надевали пятнистые с зелёными разводами халаты - уже наступила весна 1942 года.

У этого был свой маневр: он выползал из гнезда и шёл на сближение с противником. Долго лежала Люда, ждала. День прошёл, вражеский снайпер не подавал признаков жизни. Он заметил наблюдателя, но решил не бить, хотел выследить её и уложить на месте.

Люда тихо свистнула - приказала наблюдателю, лежавшему метрах в 50 от неё, уйти.

Осталась на ночь. Ведь немецкий снайпер наверняка привык спать в блиндаже и поэтому вымотается быстрее, чем она, если застрянет здесь на ночь. Так лежали они сутки не шелохнувшись. Утром опять лёг туман. Голова отяжелела, в горле першило, одежда пропиталась сыростью, и даже руки ломило.

Медленно, нехотя туман рассеялся, просветлело, и Павличенко увидела, как, прячась за макет коряги, снайпер передвигался едва заметными толчками. Всё ближе и ближе к ней. Она двинулась навстречу. Одеревеневшее тело стало тяжёлым и неповоротливым. Сантиметр за сантиметром преодолевая холодную каменистую подстилку, держа винтовку перед собой, Люда не отрывала глаз от оптического прицела. Секунда приобрела новую, почти бесконечную протяжённость. Вдруг в прицел Люда уловила водянистые глаза, жёлтые волосы, тяжёлую челюсть. Вражеский снайпер смотрел на неё, глаза их встретились. Напряжённое лицо исказила гримаса, он понял - женщина !   Мгновение решало жизнь - она спустила курок. На спасительную секунду выстрел Люды опередил. Она вжалась в землю и успела увидеть в прицеле, как моргнул полный ужаса глаз. Вражеские автоматчики молчали. Люда выждала, потом поползла к снайперу. Он лежал, всё ещё целясь в неё.

Она вынула снайперскую книжку врага, прочла: "Дюнкерк". Рядом стояла цифра. Ещё и ещё французские названия и цифры. Более 400 французов и англичан приняли смерть от его руки. Он открыл свой счёт в Европе в 1940 году, сюда, в Севастополь, его перебросили в начале 1942 года, и цифра "100" была прочерчена тушью, а рядом общий итог - "500". Люда взяла его винтовку, поползла к своему переднему краю.

Тяжкие испытания выпадают на долю каждого бойца, на долю снайпера тем более: томительные часы выжидания, мучительное чувство скованности, напряжение поиска, нередко сутками длящиеся дуэли, жажда, пробирающий до костей холод камня, желание уснуть - такое опасное и почти необоримое. Но самым жгучим было чувство тревоги за своих боевых друзей.

Много раз она выходила на задание со снайпером Леонидом Киценко, они вместе пришли в Чапаевскую дивизию ещё под Одессой.

Вот они притаились в снайперском гнезде. Земля начинала оживать после слишком холодной для Севастополя зимы. Весеннее солнце иногда мешало, иногда помогало снайперам. Мешало, когда весенний луч бил в глаза, вдруг вырываясь из-за облаков, помогало, когда солнечный зайчик выпрыгивал из бинокля врага, обнаруживая его тайник. Киценко умел молчать, терпеть часами, озноб уходящей зимы, по суткам забывать о еде. Он только, как и она, не умел гнать тревогу за своего друга.

В тот день солнце неожиданно выдало их, и стелющийся миномётный огонь, воющий и стенающий, настиг её друга. В тот момент, когда Лёня Киценко, коснувшись плеча Люды, спросил: "Ты очень устала ?" - осколок мины оторвал ему руку.

Она сама вынесла его из-под огня противника, вынесла стремительно, - идя во весь pocт. А потом его положили на носилки, обеспамятевшего, а она отстреливалась - немцы перешли в атаку.

На слёте снайперов Павличенко рассказала о том, как в самой сложной обстановке удается ей обучать товарищей снайперскому делу. Она не скрывала от своих учеников ни риска, ни особой опасности своей военной профессии. В Апреле на снайперском слёте ей был вручен диплом. Газета Приморской армии сообщала:

"Товарищ Павличенко отлично изучила повадки врага и овладела снайперской тактикой... Почти все пленные, захваченные под Севастополем, с чувством животного страха говорят о наших сверхметких стрелках: "Больше всего потерь мы несём последнее время от пуль русских снайперов". Приморцы могут гордиться своими снайперами !"

На Мекензиевых, непосредственно в боевой обстановке, на совещаниях Люда Павличенко встречала командующего Приморской армией генерала Ивана Ефимовича Петрова. Он оставался замечательным примером мужества для всех приморцев и с особенной душевной заботой относился к женщинам - воинам, несшим наравне с мужчинами самые большие тяготы войны.

Снова и снова выходила Люда на поиск. Теперь она пошла в засаду ещё с 2-мя снайперами. Взяли немного хлеба и воды. Она изредка пересвистывалась со своими товарищами. С собой несла пулемёт, у пояса подвесила гранаты. Вышли в 1:30 ночи, до того несколько дней Люда разведывала это место. Отползли метров 500 от переднего края.

Люда лежала без каски, чтобы не вызвать лишнего шума и всё слышать. Перед ней второй эшелон немцев, их надо ошарашить внезапным нападением, пусть хоть в этот день им неповадно будет лезть на наши позиции.

Подвезли кухню, немцы прохаживались вокруг неё: шутили, напевали. Быть может, тут были и те, кто всего несколько дней назад вёл миномётный огонь по их снайперскому гнезду. Возможно, офицер, раскуривавший сигарету, - убийца снайпера Леонида Киценко.

Она первой открыла огонь. Враги заметались, упал офицер, взмахнув сигаретой. Люда стреляла из пулемёта. Стреляли и двое её товарищей. Потом они поспешно отползли...

Выполняя задания и в короткие часы передышек, Павличенко продолжала заниматься с молодыми снайперами. Себя молодая женщина считала уже старичком. Впрочем, все, кто оставался в строю, начав свой воинский путь с самого начала войны, по праву считали себя старыми бойцами. Так оно и было. День здесь был равен месяцу, иногда году. Седые прядки появились в чёрных волосах этой необыкновенно красивой женщины, чьё одухотворённое лицо хорошо знала вся страна. О ней появлялись корреспонденции в центральной прессе - её мужество, опыт, выдержка помогли тысячам людей выдюжить то, что казалось невыносимым.

В Севастополе становилось всё труднее и труднее, но Павличенко, преодолевая недомогание от ранений и контузий, продолжала вести бои с врагами. И только когда все силы были исчерпаны, она на подводной лодке ушла на Большую землю.

До последнего часа стояла, обороняя город, Чапаевская дивизия, выдержав 8-месячную осаду...

За отвагу, военное мастерство, мужество, проявленные в борьбе с врагами, Людмила Павличенко получила звание Героя Советского Союза.

После Севастополя она была внезапно вызвана в Москву, в Главное политическое управление. Ей сообщили, что Элеонора Рузвельт и Американская студенческая ассоциация пригласили студентов - фронтовиков в США. Павличенко просила оставить её в рядах сражающихся, но ей объяснили: поездка в Америку - тоже сражение за более действенный союз народов Советского Союза, Америки и Англии, за открытие второго фронта.

Вместе со снайпером В. Пчелинцевым она вылетела в Америку.

Тогда впервые по пути в США она побывала в Африке. Могла ли она подозревать, что пройдут годы и ей придется ещё не раз посетить африканскую землю в качестве посланца доброй воли своего народа, верного друга свободолюбивых народов африканского континента.

В Америке с советскими делегатами беседовал посол М. М. Литвинов. Он помог Люде своими дружескими советами ориентироваться в совершенно незнакомой стране. Тут Люде Павличенко вместе с её ленинградским товарищем пришлось вести пресс - конференцию, на ней присутствовало 52 представителя американской прессы. Нужно было знать так много и достоверно, как знала это Павличенко, о мужественной битве своего народа, чтобы выдержать натиск профессиональных журналистов - газетчиков США. У неё спрашивали:

- У вас была охрана ?

Она отвечала:

- Только моя винтовка.

- Скольких вы убили в бою ?

Она поясняла, несмотря на всю нелепость постановки вопроса:

- 309. Я каждого фашиста уложила на фронте, а не в плену.

И снова сыпались вопросы.

- Скольких гитлеровских снайперов, асов винтовки, вы имеете на своём счету ?

- 36. Это, поверьте, много...

Да, 36 снайперских дуэлей, 36 многодневных поединков. И опять припоминались дни и ночи, слившиеся в один знобкий поток, когда за ней охотилось сразу несколько вражеских автоматчиков, их засады...

У неё спрашивали:

- Вы профессор снайперов ?

Она отвечала точно, как подобало советскому воину:

- Да, я учила младших товарищей.

- Где же, в военной школе ? - уточняли любопытствовавшие газетчики.

- Нет, у нас время не терпит. На переднем крае.

Но совсем иными были встречи с простыми американцами. Она объездила несколько десятков городов, выступала на массовых митингах, на предприятиях, на верфях.

На многотысячном митинге в Нью - Йорке познакомилась с Полем Робсоном, и он, выступив после неё, запел: "Широка страна моя родная..."   Советскую песню подхватила огромная аудитория.

Мэр Битмингема вручают Людмиле Павличенко именную винтовку.

Она встречалась с самыми разными людьми, которые выражали глубокое чувство симпатии к советскому народу и к ней - солдату, его посланцу.

Её пригласил к себе замечательнейший актёр и режиссер Чарли Чаплин, он дружески беседовал с отважным снайпером.

Вместе с другими делегатами она побывала в Белом доме на приёме у Франклина Рузвельта. Рузвельт расспрашивал её о тяготах фронтовой жизни и передал лучшие пожелания советскому народу.

Из США Павличенко попала в Канаду. На митинге в Торонто ей вручили памятный подарок, свидетельство восхищения канадцев мужеством советского воина, - снайперскую винтовку системы "Винчестер" с оптическим прицелом.

По приглашению студенческой организации, и министерства информации Англии она принимала участие в Первом конгрессе молодёжи мира и была выбрана вице - председателем военной комиссии конгресса.

Где бы ни выступала Павличенко, она, рассказывая о борьбе советского народа против фашистской Германии, подробно знакомила слушателей с героической обороной Севастополя, участником которой была сама. Отклик аудитории был таким же непосредственным и искренним, как и само выступление снайпера.

Её неоднократно просили рассказать свою биографию. Люда говорила о своей семье. Отец её - участник Гражданской войны, на фронтовых дорогах на Восточном фронте много раз встречался с Чапаевым. Большое влияние на неё, ещё девочку, оказал командарм Восканов, в подчинении у которого в своё время находилась дивизия Чапаева. Волею судеб случилось так, что она после работы на заводе "Арсенал" в Киеве, после университетской учёбы попала на фронте именно в эту дивизию, которую создал Василий Иванович Чапаев.

Павличенко рассказывала о том, что значат для Советской Армии славные традиции революционной поры, говорила о гуманизме советских людей, о их неимоверных лишениях, о содружестве наций.

Часто на встречах возникали самые неожиданные дискуссии, и тут уж на помощь снайперу Люде Павличенко приходила историк Павличенко.

После войны Людмила Михайловна Павличенко закончила университет. Её можно было увидеть и в самых отдалённых уголках нашей страны, и на международной конференции женщин в Копенгагене, и в молодых республиках Африки - всюду она желанный посланец советских людей, участник битвы за мир.

Член Ассоциации дружбы с народами Африки, она помогает лучше узнать жизнь свободолюбивых африканских народов, в Африке она помогает нашим друзьям лучше понять жизнь людей Советского Союза.

Иногда в самых далёких краях она встречает своих товарищей по обороне Севастополя, среди них много ученых, врачей, рабочих, инженеров, дипломатов, мореплавателей. Отважные люди, они полны энергии, отдают все силы строительству и воспитанию молодёжи и высоко ценят великое братство советского воинства, ярким представителем которого является женщина - герой Людмила Павличенко.