Полисонова Вера Борисовна

...Ещё до войны совсем молоденькой девчонкой пришла работать на подмосковную фабрику имени Красной Армии и Военно - Морского Флота Вера Полисонова, отсюда и ушла учиться в Центральную женскую школу снайперской подготовки. За свой ратный труд была награждена медалью "За отвагу".

Отгремела война, и В. Б. Полисонова вернулась на ту же фабрику. Окончила техникум - назначили мастером цеха. А вскоре коммунисты предприятия избрали её своим партийным секретарём, и вот уже многие годы занимает она этот почётный пост.

В 1974 году В. Б. Полисонова была награждена орденом Трудового Красного Знамени. От медали "За отвагу", полученной в бою, до этой награды - большой путь, но позывные у моего поколения те же - "Прежде думай о Родине, а потом о себе !", - сказала В. Б. Полисонова, когда вручали ей орден.

Когда бы ни шла Вера Борисовна на фабрику, непременно свернёт к Воре посмотреть на тихие воды. Давно ли, кажется, прибегала она на берег босоногой девчонкой с подружками, а сколько воды с той поры утекло.

Ох, и бойкая она была, Верка !   Где бы ни появлялась, всегда вокруг неё хоровод девчонок. Очень уж забавно она обо всём рассказывает. А иногда вдруг задумается: а зачем её отец, шорник Борис Михайлович, оставил просторный дом в деревне Васюково на чудесной речке Талица и перебрался на фабрику, в посёлок Краснофлотский ?   И чем это бывший Вознесенск лучше Васюкова ?   Разве что работа ?   Любил он своё дело, а тут её каждый день край непочатый. И все с уважением: "Борис Михайлович !.."

Летом 1941 года заметно поубавилось в посёлке мужчин. Всё больше женщин приходило на фабрику, всё чаще брались они за обслуживание большего числа станков.

Полисоновы, как и другие семьи, жили сообщениями с фронта: слушали радио, ждали писем. От брата Васи письма приходили ласковые, но сдержанные, ни о чём особенном Вася не расписывал, а знать хотелось многое.

Наступила осень. Вера пошла в 9-й класс. Но занятия в школе всё чаще срывались: из-за похоронок ребята реже приходили на уроки. Многие подались на фабрику - заменить кормильца, ушедшего на фронт, павшего в бою. Мальчишки, которые ещё посещали школу, все, как один, стали ходить в кружок всевобуча, которым руководил военрук Михаил Фёдорович Кузин. Ежедневно ребята строем шагали на стрельбище, в лесок за посёлком. Узнала о занятиях и Вера. Она сразу вклинилась в мальчишеский строй. Была внимательной, указания военрука выполняла точно, и вышло, что стреляет она не только не хуже, но много лучше ребят. Однако, возвращаясь строем в посёлок, не давали Вере нести настоящую винтовку, заменяли деревянной. Мала была девушка очень... Посмеивались над ней в посёлке, подтрунивали. Она краснела от гнева. Глаза темнели и суживались. Но ни единой жалобы не проронили упрямо сжатые губы. Вера продолжала походы на стрельбище.

Как-то отец сказал:

- Нынче в посёлке чёрная ночь наступит. Ни одно окно на фабрике светиться не будет: завесить приказано.

Вечером, по возвращении из школы, Веру сразила весть: отец в больнице. Полез, чтобы зашторить окно в цехе, а женщину, что держала лестницу, кто-то отозвал. Под тяжестью шторы шаткое сооружение поползло, Борис Михайлович, падая, разбил голову. Позже врачи сказали, что он остался без глаза.

Пришёл и для Веры час расстаться со школой.

Отправилась на фабрику. В цех Веру не взяли: мала ростом. Как её поставишь к станку, такую малышку ?.. Предложили пойти кассиром в фабричную столовую. Работа ответственная, но 9-й класс - не пустяк, можно доверить.

Работать приходилось в 3 смены, но Вера выкраивала время для занятий на стрельбище. Она твёрдо решила пойти на фронт.

Отец вышел из больницы с чёрной повязкой на пустой глазнице.

- Ты теперь на Кутузова похож, - сказала Вера.

- Только войны мне как своих ушей не видать.

- Я вместо тебя пойду.

- Да при Кутузове вроде девок не было...

- Были !   Надежда Дурова, Василиса Кожина, - начала перечислять Вера.

- Да я - ништо... Не перечу. Гадов надо бить. Был бы у меня глаз...

Наконец-то радио принесло радостную весть: победа под Москвой !

Вера прочитывала все газеты, какие попадались на глаза, словно ждала, что вот-вот увидит слова, обращённые к ней, маленькой, незаметной, но всем своим существом жаждавшей бить проклятых захватчиков. И вдруг увидела сообщение об организации женских курсов отличных стрелков в Кускове.

Вечером под тусклой лампочкой отец и дочь сочиняли письмо в военкомат.

Ответа ждали долго. Он пришёл только через 4 месяца. Веру приглашали на приём. Отправилась вместе с отцом.

- Эка, милая, - сказал военный с усталым лицом, - у тебя только косы большие... Ты же винтовку не удержишь.

- Удержу ! - заявила Вера. - Я лучше всех стреляю !

Это было правдой. Все её выстрелы чётко ложились в цель. Она достала справку, где были записаны результаты стрельб. Но и это не помогло. В приёме на курсы снайперов девушке отказали. Объяснили:

- Туда пока только фронтовиков берём. Обстрелянных.

Отказ был твёрдым. И Вера решила: пойду в партизаны. Уж там-то малый рост не помеха !..

Вечером снова состоялся семейный совет. На нём Борис Михайлович решил отдать дочке на экипировку все свои сбережения - 550 рублей.

- Держи. Поезжай в Пушкино, купи валенки, платок, штаны ватные... И ещё, чего присмотришь. Это мы с матерью покойной на чёрный день собирали. Нынче враг нашу землю топчет... Чернее дня не придумаешь... Бери !

В первый же выходной она отправилась в Пушкино. Магазинов там не густо. Зашла в один - стоят валенки. Добротные, чёрные. Примерила - велики. На толстый носок, разве... Постояла, подумала: дома мамины валенки лежат. Их и возьму. Телогрейку бы присмотреть... Пошла в другой магазин. Подошла к прилавку - да так и застыла около. На прилавке стояло чудо с нерусским названием "патефон". На весь магазин неслась знакомая мелодия; "Сашка - сорванец, голубоглазый удалец !"   После "Саши" был "Андрюша", потом - "У самовара я и моя Маша"... Вера стояла зачарованная.

Наконец она сделала шаг к продавцу и выложила из варежки всю наличность.

Патефон был голубой и очень тяжёлый. Не легче оказался и специальный ящик с пластинками. Были там и "Чилита" и "Утомлённое солнце"...

Домой возвращалась счастливая, раскрасневшаяся. Она едва волокла свою покупку, а глаза сияли.

Слушать диковинку собралось всё общежитие. До глубокой ночи Вера крутила тугую ручку, а по гулким коридорам неслась музыка. Люди, еле передвигавшие ноги после 12-часовой смены, заходя в коридор, останавливались, прислушивались и шли в комнату, где жили Полисоновы, улыбались просветленно, отходя душой от обыденных забот, сбрасывая усталость.

- Ой, молодец ты, Верушка !   Ишь как всех взбудоражила, порадовала !   Словно 100 пудов с души свалилось.

Вера улыбалась. Только в глаза отцу взглянуть не могла. Лишь на другой день подошла к Борису Михайловичу, уткнулась лицом в пиджак, пахнущий кожами, дёгтем и ещё чем-то неуловимо отцовским, сказала:

- Прости. Валенки и ватник я мамины возьму. А чёрный-то день вишь как светло всем обернулся...

Отец погладил золотистую головку.

- Ты правильно рассудила. Когда бы нам ещё такая радость выпала...

Второй поход в военкомат снова не увенчался успехом: в партизаны Веру не взяли. Зато сказали, что на базе курсов в Кускове будет создана Центральная женская школа снайперской подготовки. Ваше заявление учтём. Ждите вызова.

А есть ли что - нибудь в жизни хуже, чем ждать да догонять ?.. Миновал ещё год.

В Июле 1943 года пришла похоронка на Васю. Брат умер в госпитале от ран. О его последних днях написала Полисоновым медсестра.

Отец никак не мог осознать гибель своего первенца, всё порывался написать ему, пожурить за молчание... Вера брала руки отца в свои, уговаривала как могла. Однажды повела на берег Вори, усадила рядом с собой на мостки, показала на гладкую воду:

- Видишь ?.. Двое мы с тобой у нашего Мишки остались. А он маленький. Ему расти надо. Ты у него - вся надежда...

Вера подождала, что ответит отец. Он поднялся.

- Эка, не вовремя мне глаз-то... Видно, впрямь, Верунька, тебе придётся фашистов бить. Нонеча ещё в военкомат напишем. Надо же кому - нибудь за Васю... Хорошенько...

В тот же вечер они отправили новое письмо. На скорый ответ, правда, не надеялись. Но он пришёл.

Вера волчком крутилась по длинному коридору общежития, размахивая повесткой. Из комнат выходили люди. Узнав, по какому поводу веселье, поздравляли девчонку, желали крепче бить фрицев да скорее возвращаться с победой.

В школу снайперов Веру провожали с патефоном. До станции везли его на санях, оглашая по-зимнему стылый лес песнями про Сашу и Андрюшу.

Январь 1944 года. Ясно. Морозно. Три длинных одноэтажных барака на станции Силикатная, где помещалась Центральная женская школа снайперской подготовки, встретили Веру неумолчным гомоном. Одни девчонки были в модных пальто с барашковыми воротниками, другие - в плюшевых жакетах, в валенках, закутанные платками. В руках - узелки, фанерные чемоданчики...

Началось распределение.

- Твоё место над моим. - Черноволосая красавица указала на 2-й этаж нар, уходивших под невысокий потолок. - Полезай !

Вера начала стаскивать тёплый платок.

- Ой, девчонки !   Посмотрите, какие косы ! - воскликнула соседка с завистью. И тут же добавила, подержав в руке тяжёлый жгут цвета спелой ржи. - Остригут !

- Обязательно, что-ли ? - спросила Вера мрачно.

- А ты с характером ! - откликнулась девушка с веснушчатым милым лицом и показала на свои тоненькие, коротко остриженные волосы. - Видишь ?   Остригли !   Я тоже брыкалась. Обрыдалась вся...

- Было бы об чём рыдать ! - заметила чёрненькая. - У тебя 3 волоса в 6 рядов, а тут море целое ! - и потребовала: - Распусти !

Вера послушались.

Она стояла, с макушки до колен окутанная золотом тщательно промытых пушистых волос, когда в барак вошла одна из командиров.

- Что за представление ? - спросила строго. И сразу помягчала, взглянув на Веру. - Да откуда же ты, прелесть такая ?.. Жалко... Ведь стричь придётся...

Вера глянула на командира сквозь слезы.

- Ну-ну, Лорелея !.. А ещё в снайперы собралась !   Может, домой повернёшь, пока присягу не принимала ?..

У Веры сразу высохли глаза. Она вспомнила, что Лорелея - это что-то вроде русалки, только немецкой, которая заманивала воинов в речные пучины. Ну, уж нет !   Только не Лорелея !

- И не жалко мне нисколечко, - проговорила негромко. - Режьте !

На другой день Вера ощупала коротко остриженную голову: на месте ли ?.. Очень уж лёгкой она ей показалась.

Зимнее утро не успевало пробрезжить, а курсантки уже строем шагали по двору, делая зарядку. Распорядок дня был неизменно строг: подъём в 5 утра; 4 часа - строевая; 4 часа - огневая; потом - топографическая: хождение по азимуту, по ориентирам; занятия на полигоне, а до него - 7 километров. По пути - команды: "Танки справа !", "Танки слева !"... Девчонки валились в грязь, в снег, ползли по-пластунски, окапывались... На полигоне - стрельбы, и - в обратный путь. Обмундирование становилось евыносимо тяжёлым: ватные брюки намокали, портянки напитывались водой; на поясе - лопата, на плече - винтовка, противогаз, каска, да ещё слегу волочить - на дрова, казарму топить... А дрова-то ещё распилить и наколоть надо.

В казарме мокрые портянки стелились на нары, под себя - за ночь подсохнут. Мокрые сапоги - около нар. Ватные брюки - к печке. Пар от них, как в бане !

Казалось, после таких "бросков" спать надо как убитой. Но спалось не всегда. Тихонько переговаривались. Вера много узнала о школе, о командирах.

Организовали школу в 1943 году. Но ещё с начала Декабря 1942 года по инициативе ЦК ВЛКСМ были созданы курсы. Разместили их в бывшем имении графа Шереметева в Кускове, в оранжерее. Стекла выбиты, холод зверский... Но курсантки не унывали: упорно учились ратному делу. Принимали только добровольцев не старше 25 лет. Это по правилам. В основном же оказались там 18 - 19-летние. Девушки ехали в школу со всей страны. С войной каждая была знакома: бомбёжки, голод, похоронки...

С лёгкой руки начальника школы Норы Павловны Чегодаевой рослых курсанток окрестили "королевами", а тех, кто был не выше винтовки без штыка, - "карандашиками". Уже тогда, в начале существования школы, девушки занимались по 15 часов в сутки: изучали уставы и баллистику, устройство стрелкового оружия и тактику, постигали военную топографию и инженерно - сапёрное дело... Снайперу, чтобы перехитрить и победить врага, знать и уметь надо очень многое. Снайпер - специалист наивысшей военной квалификации !

"Старички" явно гордились школой, её начальником и командирами. О начальнике политотдела Екатерине Никифоровне Никифоровой говорили с особой, теплотой. К ней в любую минуту шли, словно к матери.

Вера любила эти редкие ночные разговоры. А за ними после короткого отдыха - снова и снова занятия. Взводный твердил одно: "Всегда помните слова Суворова - тяжело в ученье, легко в бою !".

Снайперы готовились к отправке на фронт. Оружие проверено и пристреляно, на местности отработаны тактические задачи. Внешне у всех бравый вид: гимнастёрки подогнаны по фигуре, сапоги начищены. Настроение приподнятое. Инспекторские стрельбы прошли отлично.

25 Августа 1944 года от Ржевского вокзала поезд увозил снайперов на Прибалтийский фронт.

За окнами вагонов - разорённые села и города. Позади остались Вилань, Резекне...

На ночлег прибывшие остановились на окраине Мадоны. Ночью был сильный обстрел. Никто не уснул ни на секунду. Бои шли совсем рядом.

Вера с удивлением смотрела на таких бойких в школе девчат. Ей тоже было не по себе. Подумалось: струсила ?.. Нет !   И никто не струсил. Это просто временная растерянность, это пройдёт...

Наутро бывшие курсантки строем пришли в штаб армии. Пока школьные командиры, сопровождавшие новичков, вели переговоры с командованием, к девушкам стали подходить солдаты. Расспрашивали, кто откуда - искали земляков. Другие стояли в стороне, рассматривали необычное пополнение. Кто-то бросил иронически:

- Воины... Ростом с винтовку !..

Пожилой солдат с жёлтой лычкой на гимнастёрке, говорившей о тяжёлом ранении, пришитой повыше ордена Красной Звезды, тепло смотрел на девушек.

- В нашей армии уже есть девушки - снайперы. Из вашей школы. Мне приходилось бывать с ними на переднем крае - молодцы !   Может, не доведётся нам встретиться, так пожелаю я вам мужества в опасном деле. А на солдат не серчайте - шутят они.

28 Августа выпускницы Центральной школы снайперов были зачислены в 10-ю Гвардейскую армию Прибалтийского фронта. В запасном полку, куда направили новичков, девушки встретились с коллегами - выпускницами их школы, которые прибыли на фронт ещё в Апреле 1944 года. Не пропуская ни одного слова, слушала Вера рассказы уже побывавших в деле снайперов.

- Хотите победить и уцелеть - соблюдайте предельную осторожность и внимание. К каждой мелочи. Замечайте всё. Любому пустяку придавайте значение. А к себе, к своим действиям - требовательность и требовательность !   Это - основное.

Ежедневно на рассвете связные по очереди провожали снайперов на передний край. Пробирались по траншее. Впереди метрах в 400 - 500 была чёрная полоса фашистских окопов. Девушки всматривались пристально. У Веры от напряжения слезились глаза.

Первой открыла счёт Саша Матюнина.

- Пришли. Темно ещё было, - рассказывала она. - Устроились в небольшом окопчике - ночью там пулемёт стоял. До полудня вели наблюдение. Вот и выследила... Ходит фриц, почти не пригибаясь, гуляет себе... Посоветовались. Аня Елисеева, снайперская моя пара, говорит: "Стреляй ты, я боюсь". Я и выстрелила. В оптику видно было, как упал фашист... А мы друг дружке поклялись: никому не скажем про удачу. Вдруг не поверят.

Как стемнело, выбрались девчата из окопчика. Солдаты поздравляли их. Они наблюдали за снайперами и видели, как всё произошло. И подруги поздравили.

Свой боевой счёт Вера открыла на этом же участке. А вместе с ней - Маша Маликова, Саша Солодкова и Верина снайперская пара Аня Блохина.

- Волновалась ? - спросила Веру Саша Солодкова.

- Ещё бы... Только там, в школе, по мишеням, вроде страшнее было.

До Риги оставалось 117 километров. Части 10-й армии с боями продвигались на запад. Девушкам приходилось делать марши по 25 - 30 километров в день. Натренированные в школе, они без особого труда переносили нагрузку.

На каждом привале девушки разувались, мыли ноги ледяной водой, несколько минут ходили босиком, потом собирались вместе и пели: "Синенький скромный платочек", "Катюшу", "На позиции девушка провожала бойца"... Песни плыли в ночи тихой волной, согревая сердца надеждой.

К 12 Октября вся техника была сосредоточена на подступах к Риге. Почему Вере запомнился этот день ?

- Наши части шли и шли вперёд, - вспоминает она. - Здесь мы впервые увидели в действии знаменитые "катюши", боевые порядки орудий и танков... Готовилось большое наступление. Командиром нашей роты был капитан Ретунский Василий Митрофанович. Воевал он с начала войны, имел тяжёлое ранение. С виду - суров, неразговорчив. Дисциплина для него - закон жизни. Строг был к нам и внимателен, всё сам проверял.

Они знали: командир гордился опрятностью девушек - снайперов, их подтянутостью. А в тот день случилось ЧП. Стояли на хуторе. Командиры отделений назначили караулы. На посту оказалась Капа Сенина, весёлая говоруха. Одной стоять тоскливо. Наверное, задумалась Капа, не заметила, как к дому подошли несколько солдат.

- Снайперы, здравствуйте !

Капа узнала знакомых разведчиков. Завязался разговор. На голоса вышли из дома ещё несколько подруг. Вдруг Капа насторожилась.

- Ретунский идёт !   Уходите !

Снайперы кинулись в дом, а разведчики остались в недоумении. Капа быстро шептала им:

- На посту я, не положено...

Поприветствовав капитана, разведчики ушли. А в доме было неспокойно. Поняли девчата: не пройдёт даром "беседа"... Так и вышло. Капа с поста была снята. Она стояла перед строем, низко опустив голову.

Вере было беспокойно и стыдно. Почему?.. Ведь проштрафилась не она, а совесть мучила, будто с ней самой всё это случилось.

От Риги путь снайперов лежал в Ауце. Там получили зимнюю одежду. Интенданты постарались для девушек, выдали ладно сшитые ватные брюки, тёплые портянки, шапки - ушанки, сапоги...

Целый день шла примерка. Обновки подбирались по росту, пересаживались пуговицы и крючки. Все казались толстыми, нескладными и очень жалели, что нет зеркала. Отбой дали поздно. Девчата уже устроились на нарах, когда вошёл командир.

- На рассвете выходим на задание. Участок 56-й Гвардейской стрелковой дивизии...

Как всегда, командир напомнил об осторожности, о том, что снайперам предстоит быть на самом переднем крае.

Девушек охватило волнение. То одна, то другая, несмотря на поздний час, брались за бумагу и карандаши. Вера тоже написала отцу и братишке:

"Родные мои !   Живу хорошо. Обо мне нисколько не беспокойтесь. Сообщаю, что иду на задание, а поэтому писем от меня не будет дней 15 - 18. Высылаю фото. Оно сделано возле дома, где мы жили до сегодняшнего дня. В верхнем ряду рядом со мной стоит Аня Блохина. Она в моём отделении. Внизу сидит против меня наш агитработник, а с левой стороны - старшина нашей роты. Фото только одно, а поэтому, дорогой папа, покажи его всем, если пойдёшь на фабрику: Марии Петровне, Дусе Пегановой, ну и всем родным. Сберегите его.Мишенька, родной, слушайся папу. Ваша дочь и сестра Вера".

Утро встретило снайперов туманом и моросящим дождем. Шли по обочине большака. По обе стороны - разрушенные дома, покосившиеся, полусгоревшие заборы и... цветы. Жёлтые, лиловые, красные... Они издавали аромат, хотя были поломаны, затоптаны вражескими сапогами.

На КП 56-й дивизии снайперов встретили приветливо. Разместили в сарае, оборудованном нарами. От волнения, от холода ли девушкам не спалось.

Связной пришел рано. Девчата быстро собирались. Снайперов было 4 человека: Маша Маликова с Машей Прянкиной и Аня Блохина с Верой Полисоновой.

Темно. Сначала шли мелколесьем. Затем вышли на сжатое поле. Молчали. Слышно было только шарканье сапог да тихое дыхание.

Связной предупредил:

- Участок простреливается. Пойдём с интервалом 5 - 6 шагов.

До НП дошли благополучно. В блиндаже их встретил старший лейтенант. Как командир отделения, Вера доложила: прибыли для выполнения боевого задания. Офицер встал, поздоровался, усадил снайперов. В блиндаж вошли ещё 2 офицера. Девушки вскочили, приветствуя их, а те обрадованно заговорили:

- Ух, здорово, что вы пришли !   Во-первых, солдаты обрадуются: пополнение !   Во-вторых, двое суток мы ведём бой за населённый пункт Пирули. От него одни брёвна да печи остались, а фашистов всё никак не высадим. Значит, сегодня во что бы то ни стило надо выполнить задачу: завтра же - 7 ноября !..

- У противника на обоих флангах установлены пулемётные точки. Ваша задача - выследить их и постараться уничтожить.

Мелкими ходами сообщений снайперы и связной добрались до, траншей. Короткие пулемётные очереди доносились с обеих сторон. Обе Маши в сопровождении комроты стали пробираться на правый фланг. Вера и Аня - на левый.

В траншеях сыро, осклизло. Глина прилипает к лопатке. Вера и Аня окопались в удобном месте, расположили винтовки. Рассвело. К девушкам то и дело пробирались бойцы. Каждый говорил:

- Осторожнее !.. Как ракета возвестит атаку, в укрытие идите. Вы у нас - золотой фонд !

Пулемётные точки врага находились от стрелков в 300 - 350 метрах и хорошо просматривались. Девушки ясно видели мелькавшие фигуры гитлеровцев. К Вере дважды подходил старший лейтенант. Строго приказал:

- Выполните задание, уходите в укрытие. Возможен обстрел. В атаку не ходить !

Лицо его было сурово. Вера видела, как он подходил к каждому солдату, о чём-то говорил, хлопал по плечу.

Атака... Как это будет ?..

Заговорила наша артиллерия. За ней - миномёты. Взвилась ракета, другая, и многократное "Ура !" подняло солдат. Снайперы вели прицельный огонь. На левом фланге вражеский пулемёт замолчал.

Дальнейшее произошло так стремительно, что Вера с Аней не успели отойти в укрытие. Под жестоким миномётным обстрелом девушки увидели раненых. Оставив траншею, они добрались до первого. Ранение тяжёлое - в живот. Аня разматывала бинты, Вера перевязывала. Они уложили раненого на плащ - палатку и ползком поволокли к опушке леса. Там ожидали санитарные упряжки на собаках.

Обстрел не прекращался. Сдав раненого, девушки спешили оказать помощь другим.

- Тем временем, - вспоминает Вера Борисовна, - наши выполнили приказ и укрепились на новой позиции. Были, конечно, убитые. Четверо. Среди них - комроты... Отправив всех раненых, мы вернулись за своими винтовками. Их землёй засыпало во время обстрела. Вернулись в блиндаж. Обе Маши уже там были. Крепко мы тогда обнимались.

Уже стемнело, когда связной провожал снайперов. Слышался треск пулемётных очередей. Шли цепочкой.

- О вас говорили на КП батальона и полка, - сказал связной, - и в медсанбате тоже. Молодцы, девчата !   С наступающим праздником вас !

Вера докладывала командиру:

- Товарищ капитан !   Снайперы Гвардии младшие сержанты Маликова, Прянкина, Блохина, Гвардии сержант Полисонова вернулись с задания.

Снайперы оказались в объятиях подруг. Слёзы и смех - всё смешалось. Девушек поздравляли какие-то офицеры. Потом стащили с них мокрые сапоги и шинели, усадили на нары, принесли ужин и девушки ели его из одного котелка.

Девичий сарай преобразился. В нём гудели железные печки, сделанные из бочек. Две гильзы, заправленные соляркой, светили, как 10-линейные лампы. Из-за перегородки доносились басистые голоса: в дивизию прибыло новое пополнение.

Отогревшись и отдохнув, рассказали подругам подробности прошедшего дня. Не заметили, как на их половину пришёл сосед, капитан Сладских. Он тоже слушал рассказ снайперов. Затем сказал:

- Спасибо, девчата. Может, доведётся вместе сражаться, считайте нас своими друзьями и братьями.

Девушки засыпали, не ведая, что завтра из их рядов смерть вырвет младшего сержанта горьковчанку Лелю Бегунову.

Едва оплакали первую потерю, осколком снаряда смертельно ранило Тосю Чипову. На счету этой весёлой певуньи - москвички было уже 18 гитлеровцев. Посмертно Тосю наградили орденом Отечественной войны 2-й степени.

Новое задание - в 162-м стрелковом лолку. Провожая снайперов на передовую, майор напутствовал их:

- На участке недавно шли ожесточённые бон. Враг потерял много техники и живой силы. Лютует... Наши - на высоте. Неприятель - в низине, на опушке леса. Обстрелы частые, густые, будьте осторожны !

Вера Полисонова со своей снайперской парой Машей Чистовой ещё до рассвета пришли на передовую. Рассредоточились. Установив точную дистанцию, определив скорость аетра, ясно видя врага в оптику, открыли огонь. Там же находились снайперы Клавдия Кузнецова и Тося Ерзина. По 2 гитлеровца прибавилось к счету Веры и Маши.

Вскоре кто-то из бойцов сказал Вере:

- Снайпера убило. Только не знаю кого.

Отделение напряженно ждало. Показалась группа солдат. Они осторожно несли на руках Тосю Ерзину. Осколком снаряда ей пробило грудь. От документов, лежавших в карманах гпмнастёрки, остались окровавленные клочки...

Девушки просидели возле тела подруги всю ночь. Утром трёхкратным салютом проводили Тосю. Ещё суровее, ещё требовательнее стали девушки к самим себе и друг к другу.

После боёв девушки с нетерпением ждали почтальона Лёшу. Выглядел он подростком: ладный, весёлый, быстрый, как белка. Он всегда знал, кто где из бойцов находится, несмотря на смену позиций. Пешком, верхом, на велосипеде, в любую погоду находил он солдат и вручал им письма. Снайперам Лёша оказывал особое внимание.

Долгожданные треугольнички, газеты переходили из рук в руки. Новостями делились тут же. Ане Блохиной и Саше Матюниной с Рязанщины матери сообщали: "Урожай собрали хороший, работаем со света до темноты, вспоминаем вас". Командиру взвода Тамаре Царёвой мать писала: "Работаем по 12 часов. Текстильщики Ногинска знают, что их продукция идёт на обмундирование солдат". Вера Полисонова получала письма не только из дому. С фабрики имени Красной Армии и Флота, откуда она уехала в школу снайперов, ей сообщали: "Фабрика получает классные места. Дважды к нам приезжал А. Н. Косыгин. На собрании он обратился к рабочим с благодарностью за их труд и сказал, что кирза очень нужна стране.. Вы обуваете нашу армию. Умножайте же свои успехи !"   Ане Ткачук и Юле Лирчиковой родные писали с Урала: "Работаем для фронта. Наша продукция боевая".

Наступила зима, снежная, морозная. Выслеживая врага, снайперам приходилось по нескольку часов почти неподвижно лежать на снегу. Земля промёрзла, лопатка, звеня, скользила по ней. Старались делать небольшие ячейки. Набрасывать брустверы. От сверкающей снежной белизны резало глаза.

Командованию 7-й Гвардейской дивизии нужен был "язык". За час до рассвета на участке проходила разведка боем. Когда снайперы пришли на передний край, комроты обратил их внимание на нейтральную зону. Там в снегу лежали 12 неподвижных фигур в маскхалатах. Около каждой - автомат.

- Простреливают. Даже трупы убрать не можем...

Снайперы ждали долго. Казалось, всё замерло на той стороне. Наконец еле заметное движение... Два выстрела снайперов прозвучали, как один. А в ответ - молчание.

- Ага !.. Значит, один он там сидел ! - торжествующе воскликнул комроты.- Молодцы !

В новогоднюю ночь Вера писала домой:

"Дорогие мои, подружки мои празднуют, а я танцевать не выучилась. Сидим в блиндаже, греемся у печки. Со мной ещё 6 человек - тоже не балерины. Жаль, конечно... После войны непременно танцевать научусь !   А пока желаю вам всего хорошего. А вы мне пожелайте всегда встречать новый год с вами".

Новый, 1945 год снайперы начали в 198-й литовской стрелковой дивизии. ВСё вокруг говорило о недавних грозных сражениях. Изо дня в день выслеживали снайперы неприятельских "кукушек", неизменно добивались успеха. Среди девушек тоже были потери: ранило Фаю Кузьмину и Галю Нилову.

В один из зимних дней приехало командование. Снайперов выстроили в две шеренги. Они стояли стройные, подтянутые, взволнованные. Шло награждение.

- Полисонова, Блохина, Солодкова, Прянкина, - читал офицер. - награждаются, медалями "За отвагу" !

- Служу Советскому Союзу ! - звучали девичьи голоса.

Бои продолжались. Солнце с каждым днём вставало всё раньше, а на передний край всё равно надо было попадать до рассвета. Случалось, что бойцов в обороне было совсем мало и снайперы не возвращались вечером в блиндажи, до боли в глазах всматриваясь в темноту, прислушиваясь к каждому шороху. Они не позволяли ни одному вражескому солдату ни на мгновение поднять голову.

И вот пришло 9 Мая !

В этот день Вера написала домой:

"Дорогие мои !   Вот и Победа !   Победа !   Как громко звучит это слово !   Радости, счастью нет конца. Все повторяют: Победа !   Слава русским воинам !   Ура !   Я вернусь скоро, буду с вами. Привет вам от всего моего отделения. Будьте здоровы. Крепко вас целую. Ваша дочь и сестра Вера".

27 Августа 1945 года Веру с её голубым патефоном встречали родные и соседи.

В маленькой квартире Веры Борисовны хранятся сотни солдатских писем. Как огонь во фронтовом костре, поддерживают ветераны старую дружбу.

С тех далеких лет сохранила Полпсонова тетрадку учёта своего отделения. Пожелтевшие листки сберегли имена подруг. Многие поменяли фамилии, но беспокойный характер бывшего командира отделения не позволил никому затеряться. Она разыскивала однополчанок с упорством и терпением снайпера.

Как жила эти годы Вера Борисовна ?

- Ткачихой стала. Этот труд тоже снайперского внимания требует, - улыбается она. - Выбрали меня в комсомольские вожаки - секретарём комитета ВЛКСМ на фабрике. Потом снова в цех потянуло. Техникум окончила, стала работать инструктором производственного обучения, мастером ОТК. А потом секретарём парткома избрали. На фабрике около 600 коммунистов. Народ замечательный... Сначала на год выбрали. Затем - ещё на два. Да так и проработала 14 лет без смены. Много всего было и всё интересно...

За итоги работы в 9-й пятилетке Вера Борисовна Полисонова награждена орденом Трудового Красного Знамени.

- В тот год фабрика наша в число первых вышла в Подмосковье, - с гордостью рассказывает она. - А в Сентябре 1980 года, как вошла я в пенсионный возраст, решила, что дело своё должна молодым передать. Отчиталась на бюро горкома и попросила перевести меня в отдел техники безопасности. Теперь учу молодых рабочих с техникой нашей обращаться. Она у нас очень сложная. С ней, как в снайперском деле, осторожность и точность нужны.

К Вере Борисовне часто приезжают её однополчанки. Она водит их по фабрике, как по родному дому, который стал ей и родной семьей.