315-й боевой вылет Майора А. Ф. Мясникова

Из книги воспоминаний И. А. Каберова, стр. 191:

"Новый год мы отмечаем скромно. 1 Января - усиленная готовность с рассвета. Дежурим, сидим в кабинах, а погоды нет и нет. Неожиданно раздается хлопок сигнальной ракеты.

- Каберов и Чепелкин, воздух ! - кричат техники.

Выруливаем, взлетаем. Идём на высоте 50 метров. Кругом белым - бело. Над озером плывем, как в молоке. Вглядываюсь в беспросветное белое марево и, наконец, вижу колонну автомашин. Дорога !   Предполагаю, что фашисты скорей всего выйдут на дорогу около станции Ладожское Озеро, где всегда большое скопление машин. Разворачиваюсь, даю полный газ. Чепелкин идёт рядом. Только бы не упустить их !   Только бы не упустить !..

- Вот они, Петро ! - кричу я по радио Чепелкину. Между тем пара "Мессеров" снижается над колонной грузовиков. Я прицеливаюсь сначала в "Мессер", идущий сзади. Но он неожиданно отваливает в сторону и исчезает из виду. Тогда я догоняю ведущего. Он уже дал очередь по одной из автомашин. Открываю огонь. Окутанный чёрным дымом вражеский истребитель резко отворачивает в сторону, но тут же перевертывается на спину и падает на лед. Вот так, фашист, с Новым годом !   Красное пламя и космы чёрного дыма ярко видны на белом снегу.

Люди бегут по снежной целине озера к месту падения "Мессера". Но где же второй самолёт ?   Мы не видим его. Мы трижды проходим над дорогой до Кобоны и обратно, но с самолётами противника больше не встречаемся. На стоянке ко мне подбегает сияющий Чепелкин.

- Красиво ! - говорит он, имея в виду атаку на "Мессершмитт".

Немного погодя, Пётр по-мальчишески предлагает мне:

- Чтобы весь год был победным, давай меняться регланами !

- Что ж, это дело...

Мы переодеваемся, и выходит, что мой реглан лучше сидит на Чепелкине, а его - на мне. Под одобрительные возгласы присутствовавших при обмене техников бежим в землянку доложить Мясникову о выполнении задания.

- Значит, с Новым годом ! - пожимает он нам руки. - С новой победой ! - обнимает нас комиссар Исакович.

Весь этот день патрулировали над ледовой дорогой наши самолёты, но встреч с врагом больше не было. Вечером поднялись в воздух Мясников и Чепелкин. Пара "Яков" развернулась над аэродромом и ушла в беспросветную мглу Ладоги. И в этот поздний час над ледовой трассой они встретили 2 истребителя Ме-109, пытавшиеся обстрелять идущие в Ленинград автомашины. Разгорелся бой. Фашисты атаковали командира. Но Пётр вовремя подоспел на помощь ему и сбил "Мессер". Второй вражеский истребитель предпочёл больше не ввязываться в драку.

- Да, хорошо мы ему дали, - говорил, возвратясь из полёта, Чепелкин Львову. - Мы с командиром напоролись на опасных противников. Ни видимости, ни высоты, а схватились с нами - будь здоров. И ведущий, и ведомый, видать, стреляные волки. Носы самолётов жёлтым покрашены, в первый раз вижу желтоносых. А гоняли на виражах - только держись. Причём видели, что мы на "Яках", и знали, конечно, что крен в 90 градусов заложить мы тоже как - нибудь умеем. И всё - таки дрались, пока мы не сбили ведущего. Так что мы ещё у них не всех наглецов переколотили.

- Ладно, - Львов улыбнулся, - ещё переколотим...

Это уже 5-я победа Чепелкина над фашистскими лётчиками. Недаром на его груди сияет орден Красного Знамени. Мясников благодарит Петра за выручку в бою, а тот не знает, куда глядеть от смущения. Голубые глаза его лучатся. "Вот и сделал мой друг подарок своей девушке", - думаю я. А ещё меня радует, что новый год наша эскадрилья начала так хорошо: как - никак 2 сбитых вражеских самолёта !

Командующий ВВС Балтфлота доложил о наших победах А. А. Жданову, и уже утром 2 Января командир полка получил по этому случаю приветственную телеграмму от Военного совета Ленинградского фронта. К сожалению, я не помню её дословно, но там было упоминание о Чепелкине и обо мне".

Из книги воспоминаний И. А. Каберова, стр. 195:

"10 Января 1942 года. Сегодня капитан Мясников был вызван в штаб 57-го штурмового полка, базировавшегося на нашем аэродроме. Вернувшись, он сообщил, что нам приказано время от времени сопровождать штурмовики в полёте до цели и обратно. Само собой разумеется, прикрытие ледовой трассы остается для нас главной задачей. Командир подошёл к карте и объяснил обстановку на нашем фронте. Продолжая успешно наступать, наземные войска вышли на железную дорогу "Мга - Будогощь", обошли Кириши и, форсировав Волхов, захватили плацдарм на его западном берегу. Немецкое командование снимает часть сил с других участков фронта, чтобы оказать более упорное сопротивление нашим войскам, и они теперь особенно нуждаются в помощи авиации. С этого дня мы всё чаще стали ходить со штурмовиками, нанося вместе с ними удары по врагу близ станций Малукса, Погостье, в районе Шапок и Посадникова острова. Имена отважных лётчиков 57-го штурмового полка Карасёва, Клименко, Потапова, Степаняна, Мазуренко не сходили в ту пору с газетных полос. Жили эти славные ребята вместе с нами. В плохую погоду, когда не было вылетов, они вместе с нами любили спеть под баян задушевную песню".

Рассказ А. Ф. Мясникова в записи Н. Чуковского - "Мы сопровождаем штурмовиков":

"Мы нередко сопровождали группу штурмовиков, которой командовал Герой Советского Союза А. С. Потапов. В группу входили известные лётчики - штурмовики Мазуренко, Степанян, Карасёв, Корбуков и Герасимов. Работали мы замечательно дружно. В хорошие дни, несмотря на мороз, делали мы с ними по 3 вылета. Сначала мы летели одни на разведку и в результате разведки определяли какую - нибудь цель, удобную для штурмовки. Затем штурмовики летели штурмовать эту цель, а мы их сопровождали и прикрывали. На сопровождение штурмовиков ходил нередко и командир нашего полка Герой Советского Союза полковник П. В. Кондратьев.

Бой, нарочно затягиваемый неприятелем, длился долго и, казалось, должен был окончиться для нас в лучшем случае безрезультатно. Штурмовики и сопровождавшие их наши товарищи - истребители давно уже были на аэродроме. Но вот удобный момент настал. Кондратьев вцепился в один из "Мессеров" и сбил его. Второй "Мессер" стал удирать. Горючего у нас хватило как раз до аэродрома".

Во время очередного кратковременного отпуска вместо традиционного "дома отдыха" Мясников на 2 дня  (16 - 17 Января)  приехал в родную деревню, чтобы повидать мать, сестёр, жену и сына. До тылового аэродрома своей авиабригады в Богослове под Пестовом он добрался на одном из транспортных самолётов, которые по мере необходимости доставляли на прифронтовые аэродромы боеприпасы, вооружение, запчасти и личный состав. С аэродрома до станции Абросово железной дороги "Ленинград - Москва Бутырская" всего 7 километров, затем до станции Кабожа - 26 километров на поезде, а потом до Овинца 20 километров пешком по хорошо знакомой дороге, идущей через прекрасный сосновый лес. Зимняя дорога была хорошо накатана, так как по ней почти ежедневно на станцию Кабожа возили прессованное сено, заготовленное колхозниками Мошенского района для кавалерийских частей Волховского фронта. Что такое 20 километров для 30-летнего мужчины, когда он спешит обнять жену и расцеловать сына, которых не видел ровно полгода, с тех пор как в жаркий Июльский день 1941 года на перроне Ленинградского вокзала затолкнул их в переполненный вагон поезда ?

В деревню он добрался в сумерках и в ватаге шумно играющих детей, лиц которых из-за темноты разглядеть было трудно, узнал сына. Узнал по светлой цигейковой шубке, купленной осенью 1940 года в Ханко в ожидании суровой финской зимы, какая была в прошлом 1939 году. Он подбежал к сыну с криком "Юрка !", схватил его на руки и стал целовать, хмельной от счастья. Юрка, уже подзабывший отца, испугался, заплакал, но ему было всё равно... С сыном на руках побежал к дому, где жила семья  (его родительский дом, в котором жила мать с сёстрами, находился чуть подальше). В доме также начался крик и плач, но это были обычные в таких случаях женские эмоции, слёзы счастья и радости. Прибежали мать и сёстры. Через полчаса в избу набилась вся деревня. Он был первым человеком, приехавшим с войны. До сих пор в деревню приносили лишь похоронки, и даже покалеченные мужики, слегка заштопанные в госпиталях, стали появляться позже. А сейчас, глядя на него живого и здорового, и даже ни разу не раненного, у баб появилась надежда, что может и их мужики останутся живы в этой страшной мясорубке и, глядишь, вот также приедут на побывку.

Два дня пролетели мгновенно. Вечером 2-го дня надо было отправляться в путь, так как поезд в сторону Пестово через станцию Кабожа проходил около полуночи. До околицы провожала опять вся деревня. И опять предстоял 20-ти километровый пеший марш - бросок через зимний лес, так как в родном колхозе, одним из организаторов которого он являлся, не было ни одной лошади - все были мобилизованы на нужды фронта. Бабы и подростки осваивали езду на быках, чтобы подвести на колхозный скотный двор сено, воду, а в свои избы дрова из леса, благо лес был не далее, чем в одном километре. Весной, когда началась пахота и сев, бычков стало не хватать, и в плуг и в телегу впрягались коровы колхозного стада, еле живые после полуголодной зимовки. План-то по пахоте, повышенный в связи с военным временем, райком спустил вовремя, и его нельзя было не выполнить... А первая машина в колхозе появилась лишь в начале 1950-х годов.

Из письма А. Ф. Мясникова жене от 21 Января 1942 года: "До Богослова добрался нормально..."

Из приказа № 10 народного комиссара ВМФ адмирала Кузнецова от 19 Января 1942 года:

"В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против немецких захватчиков особенно отличились 1-й минно - торпедный, 72-й Краснознамённый смешанный, 5-й и 13-й истребительные полки ВВС КБФ.

За проявленную отвагу в воздушных боях c немецкo - фашистскими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава преобразовать... 5-й истребительный авиационный полк в 3-й Гвардейский истребительный авиационный полк... Указанным полкам вручить Гвардейские знамёна. Всему начальствующему  (старшему, среднему и младшему)  составу установить полуторный, а бойцам двойной оклад содержания".

Из письма А. Ф. Мясникова жене от 21 Января 1942 года:

"Из Богослова добрался нормально и уже 20.01.1942 прибыл к месту... Письмо Юрика передал, лётчики очень довольны. Это письмо помещается в нашей газете, кроме того его забрали корреспонденты из газеты "Красный Балтийский флот", ну и также собираются напечатать в этой газете. Можешь поздравить - нашему полку присвоили звание Гвардейского, и я теперь Гвардеец. По этому поводу прислали поздравления т.т. Жданов и Кузнецов. В общем, получили высокую награду и оценку за работу..."

Из наградного листа:

"01.02.1942 - В районе аэродрома Выстав вели воздушный бой с самолётами противника "Ме-109", в результате боя парой сбили один "Ме-109". Подтверждено Штабом 8-й Армии".

Рассказ А. Ф. Мясникова в записи Н. Чуковского - "Бой над аэродромом":

"Однажды Ефимов, Сухов, Чепелкин и я пошли на охрану одного участка железной дороги, которую часто бомбили немцы. Эту железную дорогу мы охраняли нередко. Обычно мы подходили к ней и шли над рельсами. Но на этот раз погода была отчаянная - облачность висела до земли и, наконец, пошёл снег. Рельсов не видно, найти железную дорогу невозможно. При таких обстоятельствах мы, конечно, имели полное право вернуться домой. Однако мы решили сделать ещё одну попытку. Мы свернули вправо, к озеру, где было посветлей. У нас оставалась надежда обойти снеговую тучу и выйти к железнодорожному полотну в другом месте.

Свернув, мы стали приближаться к тому месту, где, как нам было известно, находился аэродром соседней лётной части  (4-й ГвИАП 61-й авиабригады). Подходя, мы внезапно увидели 4 Ме-109, которые кружились над самым аэродромом и штурмовали его. Мы сразу же обрушились на них. Бой завязался над аэродромом, очень низко, над самым снегом. Нас четверо, и их четверо. Мы закружились в бешеной карусели. Наконец, я нагнал одного и сбил. Он упал в ёлки рядом с аэродромом. Через минуту Ефимов и Сухов сбили ещё одного. Тогда 2 уцелевших пустились наутёк. Мы их догнали бы, если бы нас не окружала плотной стеною снежная муть, в которой они сразу пропали".

Из материалов газеты "Красный Балтийский Флот", № 42 от 12.02.1942 года:

"На днях  (9 Февраля)  лётчик Мясников шёл к своему аэродрому. На высоте 400 метров он обнаружил нагоняющих его "Ме-109Ф". Мясников развернулся и пошёл в лобовую атаку. Завязался бой, который длился около 20 минут. Немцы проявляли особую активность, но вот Мясников заметил приближающихся 2 наших истребителя. Он сразу же занял новую позицию. Как только один из истребителей стал подходить, Мясников сделал такой маневр, что самолёт противника своим хвостом оказался под ударом нашего истребителя. Короткая очередь и "Мессершмитта" не стало. Второй быстро сделал горку и ушёл".

Из материалов газеты "Красный Флот", № 38 от 15.02.1942 года:

"Совещание, на котором обсуждался боевой опыт истребителей - балтийцев, закончилось. Спустя немного времени один из участников этого совещания, орденоносец капитан Александр Мясников, поднялся в воздух на выполнение боевого задания. Погода не благоприятствовала полёту: была плотная дымка, незначительная видимость по горизонту. Боевые товарищи Мясникова, изучавшие повадки врага, установили, что, пользуясь такой погодой, немецкие истребители частенько залетают на нашу территорию "поохотиться" за одиночными самолётами, а иногда и с целью штурмовки наших аэродромов. Внимательно наблюдая за воздухом, капитан Мясников и ведомые им истребители заметили 2 самолёта противника, державшиеся близ нашей коммуникации на одном из участков фронта.

Вернувшись на свой аэродром, лётчики с удовлетворением отметили, что успех боевой схватки обеспечила тактика, заимствованная из опыта истребителей - балтийцев".

Из наградного листа:

"22.02.1942 - В районе Турышкино вели воздушный бой с группой самолётов противника. В результате боя шестёркой сбили один "Ю-87". Подтверждено ПВО Ладожского района".

Рассказ А. Ф. Мясникова в записи Н. Чуковского - "Меня ранили":

"Нас было шестеро - Каберов, Романов, Фёдоров, Сухов, Качур и я. Мы пошли на разведку. Мы уже возвращались, как вдруг в стороне над собой увидели эшелон "Юнкерсов-87", двигавшихся к одному из населённых пунктов, через который подвозили продовольствие и боеприпасы осажденному Ленинграду. Несколько впереди, очень высоко, но по тому же направлению, двигался эшелон "Юнкерсов-88". Всего шло 16 немецких бомбардировщиков. Мы понеслись к "Юнкерсам" - я и Каберов впереди, Романов и Фёдоров ниже и сзади нас, дальше Качур, а за ним Сухов. Мы с Каберовым врезались в эшелон "Юнкерсов-87". Строй их сразу рассыпался. Мы отогнали от них один, самый крайний, и он повернул в сторону захваченной немцами станции. Но мы с Каберовым дружно насели на него, и он рухнул с высоты 4000 метров.

Не успели мы разделаться с этим "Юнкерсом", как нас атаковали 12 "Ме-109". Нападение это было для нас неожиданно. Атакуя "Юнкерсы", мы очень растянулись. Романова и Фёдорова совсем не было видно, нас оставалось четверо. Мы вчетвером вели бой с противником, во много раз превосходившим нас численностью. Мы кружили и кружили, защищая друг друга. Но вышло так, что я несколько выскочил вперёд, а Каберов, охранявший хвост моего самолёта, слегка поотстал. И пулемётная очередь настигла мой самолёт. Тёплая вода из повреждённого мотора брызнула мне в лицо. Меня легонько ранило в спину и шею. Однако и самолёт мой выдержал, и я выдержал. Мы все четверо благополучно вышли из боя и опустились на один из наших аэродромов. А через несколько дней мы снова уже были в воздухе - я и мой "Якушка".

Из книги воспоминаний И. А. Каберова, стр. 217:

"У нас произошло большое и радостное событие. В канун 24 годовщины Красной Армии Командующий Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц и член Военного Совета флота дивизионный комиссар Н. К. Смирнов вручили полку Гвардейское знамя. Отныне наш полк именуется 3-м Гвардейским истребительным авиационным полком ВВС КБФ".

Из письма А. Ф. Мясникова жене:

"Вчера наш полк получил Гвардейское знамя и передали его нам, как лучшей эскадрильи. Так что видишь, я работаю ничего, если так произошло. Поклялся работать ещё лучше, чем до сих пор - думаю, что выдержу".

Из письма А. Ф. Мясникова жене от 25 Февраля 1942 года:

"В одном из боёв получил небольшое ранение - один осколок попал в левую лопатку, его вытащили пинцетом, а штук 5 попали рикошетом от бронеспинки в шею и только обожгли, ходил с небольшими пузырями, а сейчас давно уже летаю".

Из наградного листа:

"12.03.1942 - В районе Маруя вели воздушный бой с самолётами противника "Ме-109", в результате боя парой  (капитан Мясников и командир полка полковник Кондратьев)  сбили один "Ме-109". Подтверждено штабом 8-й Армии".

Из материалов газеты "Красный Балтийский Флот", № 65 от 15.03.1942 года:

"Неоперившийся сокол, в груди которого горит священный огонь мести врагу, в бою ещё не умеет разумно владеть своими чувствами, нуждается в строгой боевой школе. Именно в первые дни боевых вылетов у молодого лётчика появляются свои привычки ведения боя, нередко дурные, опасные, построенные на безрассудном лихачестве. Тесно общаясь с опытными лётчиками и специалистами, молодые кадры совершенствуют свои знания, перенимают от старших товарищей боевой опыт. Мастер воздушного боя, Гвардеец Мясников воспитал из лейтенанта Чепелкина искусного и превосходного лётчика - истребителя. Капитан Мясников увидел в молодом лётчике не только прирождённый талант воздушного бойца, но и страстное стремление к совершенству боя. Но Чепелкин отличался чрезмерным лихачеством, и Мясников положил немало трудов, чтобы помочь молодому лётчику найти правильный выход своей боевой энергии и страсти.

На этот раз капитану Мясникову действительно угрожала опасность. В решительную минуту Чепелкин пришёл на помощь своему учителю. Смелой лобовой атакой он расстроил маневр врага".

Из письма А. Мясникова жене от 17 Марта 1942 года:

"О себе могу сообщить коротко - живу как на войне, каждый день дерусь с немцами и по несколько раз... После получения Гвардейского знамени вместе со своими орлами зарубали уже 15 штук сволочей - дело не плохое... Вчера затребовало материал на моих орлов  (в том числе и на меня)  крупное начальство, но для чего, пока не знаю. Вероятно, для представления к правительственной награде. Как видишь, темпы не сбавляю, и этому очень помогла поездка к вам. За время поездки я ведь получил большую разрядку и в то же время зарядку. В этом письме посылаю маленькую статейку из газеты КБФ, где фигурирую как воспитатель, а ты говоришь, что я отец семейства хреновый..."  [ Речь идёт о приведённой выше передовой статье из газеты "Красный Балтийский Флот" о воспитании молодых лётчиков. ]

Из письма А. Мясникова жене от 23 Марта 1942 года:

"Здравствуйте, Мотенька, Юрочка и бабушка !   Если бы вы знали, как бываю рад, когда получаю от вас письма, после этого вдохновение на целую неделю. Особенно я счастлив бываю, когда читаю Юрочкины каракули, это что-то необыкновенное для меня, и сразу ругать в душе начинаю тебя за отсутствие "Верочки", нехай росла бы, ведь время идёт, смотришь, до этого возраста незаметно и дотянула бы, а всё ты виновна в этом. Да, Мотенька, времечко и для меня очень интересное стало, в общем, так - либо пан либо пропал. Вася Жарников уже лейтенант и стал рядовым лётчиком, и трудно было ждать от него, а получилось. Сейчас горбом тянет - навёрстывает упущенное. Буду стараться, чтобы так не было, но как дела пойдут - не знаю. Пока дела идут в пределах нормы. В перспективе есть ещё получить то, что уже имею, но надо держать для этого темп в работе, а это дело просто так не даётся.

Ну ладно, буду надеяться на лучшее, разве Кобожский комсомол когда - нибудь падал в грязь лицом ?   Пока духу давал. Это кусочек хвастовства, а на самом деле всё бывает. Где хорошо, там и плохо бывает, не без этого. Я давал обещание работать по-гвардейски, и это выполняю. На днях со своей брашкой тюкнули ещё десяток самолётов противника. Получили благодарности от тов. Жданова и командующего Ленинградским фронтом. Так что, как видишь, клятву Гвардейскую выполняю".

Из наградного листа:

К 6 Апрелю 1942 года имеет: боевых вылетов - 220, воздушных боёв - 62. Индивидуально и в группе сбито 11 самолётов противника   (2 Ю-88, 1 Ю-87, 1 Ю-86, 4 Ме-109, 1 Ме-110 и 2 ФД-21). За 9 месяцев Великой Отечественной войны эскадрилья капитана Мясникова произвела 2675 успешных боевых вылетов, провела 127 воздушных боёв и сбила 64 самолёта противника".

Из газеты "Красный Балтийский Флот", № 113 от 10.05.1942 года:

"8 Мая Н-скую авиачасть посетила группа делегатов трудящихся Кировской области. На аэродроме делегатов тепло встретили лётчики, техники, мотористы. В дружеский беседе капитан Бурдин поделился впечатлениями от последнего воздушного боя, в котором был сбит вражеский самолёт. Военком части познакомил делегатов с лётчиками - Гвардейцами, покрывшими себя славой в воздушных боях за город Ленина. С затаённым дыханием слушали они рассказ дважды орденоносца капитана Мясникова.

- В воздушных боях, - сказал он, - только одна наша эскадрилья сбила 67 самолётов. Лично и в группе капитан Костылев сбил 27 самолётов, капитан Ефимов - 25, капитаны Львов и Сухов, недавно награждённые орденами Ленина, - по 18, капитан Каберов - 10.

Живо и интересно о своих встречах с врагом в воздухе рассказал известный лётчик балтиец дважды орденоносец Костылев.

О напряжённой работе трудящихся города Кирова и колхозников области рассказала секретарь Горкома ВКП (б) Прохорова. С особым интересом лётчики и технический состав узнал от начальника цеха тов. Юнькова, что завод, который готовит вооружение для авиации, добился значительных успехов в своей работе. Тов. Юньков просил лётчиков и техников давать больше замечаний о выпущенной заводом продукции для того, чтобы с каждым днём всё более совершенствовать техническое оснащение самолётов. Уходя с аэродрома, делегаты обещали лётчикам от имени трудящихся Кировской области дать фронту всё для быстрейшего разгрома врага. В свою очередь, лётчики дали обязательство выполнить приказ товарища Сталина об окончательном разгроме немецких оккупантов в 1942 году".

Из книги воспоминаний И. А. Каберова, стр. 220:

"20 Мая 1942 года наш полк перелетел на тыловую базу, чтобы получить новые самолёты. Между тем Мясников, Ефимов, Львов, Сухов и я остались на месте. Мы продолжаем работать, я по прежнему летаю на самолёте командира. У нас 4 самолёта на 5-х, но они настолько изношены, что редко все 4 находятся в строю. Случается, что после посадки на фюзеляж приходится выправлять согнутые лопасти винта. На самолёте Мясникова во время такой операции обломился конец лопасти. Пришлось обрезать и две остальные. Так и летаем мы с командиром на истребителе с укороченными на 18 см лопастями. Правда, мотор перегревается немножко, однако летать можно.

На смену нам уже прибыл полк, вооружённый новенькими "Яками". Но лётчики этой части молоды. Опыта по прикрытию самолётов "Ил-2" они не имеют. Наши друзья - штурмовики просят нас оказать помощь молодым истребителям. Вот и возглавляем мы, выполняя боевые задания, группы лётчиков нового полка. Вместе с ними сопровождаем штурмовики, которые наносят удары по вражеским кораблям, аэродромам и другим важным военным объектам".

Из книги воспоминаний И. А. Каберова, стр. 223:

"Всё, отвоевалась наша маленькая группа на своих видавших виды, потрепанных и залатанных истребителях. Пришёл срок получать новые самолёты. Подняв в воздух 3 оставшиеся исправные машины, Ефимов, Львов и я сделали круг над аэродромом и взяли курс на юго - восток. Завершив свой последний совместный полёт, мы приземлились на аэродроме нашей тыловой базы в Богослово в 30 километрах от станции Пестово железной дороги "Ленинград - Москва-Бутырская". Бывшее ржаное колхозное поле, приспособленное под аэродром, примыкало к большому сосновому бору.

Шёл первый день лета. Было тихо и солнечно. Неподалёку от аэродрома катила свои воды извилистая живописная речка Белая. Выскочив из кабин, мы сняли шлемофоны и сразу же направились к реке. На бережке разделись и немедля кинулись в воду. Разыгрались, расшумелись, как дети... На следующий день транспортным самолётом в Богослово прилетели Мясников и другие лётчики. Так началась новая пора в нашей жизни.

16 Мюня 1942 года командир нашей эскадрильи капитан Мясников был награждён орденом Ленина, а 18 Июня ему было присвоено воинское звание "Майор". Вместо уехавшего на учёбу Исаковича комиссаром эскадрильи назначен капитан Ефимов. Парторгом коммунисты единодушно избрали отличного техника звена Снигирёва. К нам прибыл новый адъютант эскадрильи капитан Н. В. Дармограй. Майор Никитин стал командиром полка, а подполковник Кондратьев - командиром бригады.

Вскоре на аэродром поступили новенькие английские истребители "Хаукер - Харрикейн". Прежде всего, бросались в глаза размеры машины. "Харрикейн" и по длине и по размаху крыльев был почти в 1,5 раза больше нашего "Яка". Горбатый, на высоких "ногах", он показался нам довольно странным. Все таблички в кабине, различные другие надписи были сделаны на английском языке. Впрочем, это не помешало нам быстро изучить новый самолёт. Мы начали летать на нем и вскоре закончили программу переучивания. Высота в футах, скорость в милях, бензин не в литрах, а в галлонах - ко всему этому надо было, конечно, привыкнуть, и мы привыкли. Однако никак не могли мы смириться с вооружением "Харрикейна". На нём было 12 пулемётов винтовочного калибра, установленные на крыльях - по 6 пулемётов в каждой плоскости. После наших советских пушек и крупнокалиберных пулемётов мы сочли это недостаточным. Не понравилась нам и бронеспинка. Она представляла собой 2 расположенные вертикально одна над другой 4-мм пластины. И это во времена скоростных пушек и бронебойных снарядов !

- Да её палкой пробить можно, - сказал Сухов, и все мы с ним согласились.

О нашем недовольстве узнало командование. Чтобы заменить бронеспинки и оружие на "Харрикейнах", нам было приказано срочно перелететь в Москву, И вот она, наша белокаменная столица. Мы приземлились на бетонной дорожке аэродрома. Без промедления сдаём машины на завод.

- Через 10 дней, - говорит представитель завода, - ваш заказ будет выполнен. А сейчас отдыхайте, знакомьтесь с Москвой.

Остался в памяти день, когда мы покидали столицу, Я запустил двигатель самолёта и ждал, когда он прогреется. В это время и подкатила ко мне легковая автомашина. Из автомашины вышел человек в кожаной куртке на молнии:

- Чей самолёт ?

- Мой самолёт, говорю я, а сам думаю: какое знакомое у этого человека лицо !

- Я - Коккинаки, лётчик - испытатель, - представляется он, - Нельзя ли подлетнуть на вашем истребителе, посмотреть, что собой представляет английская техника ?

- Можно, конечно, - отвечаю я.

Коккинаки задает мне несколько технических вопросов, садится в кабину и поднимается в воздух. Полёт занимает немного времени. Выполнив на "Харрикейне" ряд фигур высшего пилотажа, Владимир Владимирович ведёт самолёт на посадку.

- Спасибо ! - говорит он, вылезая из кабины. - Конечно, это не "Як", но с такими пушками, какие теперь поставлены на "Харрикейне", воевать, я думаю, можно...

Распрощавшись, Коккинаки уезжает. А через час наша группа из 10 самолётов делает прощальный круг над Москвой и берёт курс на свой аэродром. Горы причудливых кучевых облаков величественно проплывают мимо покачивающихся "Харрикейнов". "Харитоша идёт - идёт, кланяется - кланяется", - сказал как-то об английском истребителе Костылев. И это действительно так. Особенность конструкции: в спокойном горизонтальном полёте самолёт сам то опускает, то поднимает нос. Так и летит - кланяясь...

Под широко распростёртыми крыльями машины видны Волга и город Калязин. "А не приходилось ли им, этим крыльям, парить над Темзой и Лондоном ?" - думаю я. А ещё я думаю, что название "Харрикейн"  (это слово в переводе на русский язык означает "ураган")  вряд ли соответствует техническим данным машины. Оружие на ней теперь доброе - 2 х 20-мм пушки и 2 х 12,7-мм пулемёта. Одна очередь - и от любого самолёта полетят щепки. И бронеспинка "ЛАГГовская" хороша. За ней - как за каменной стеной. Авиагоризонт - тоже великолепная вещь. С ним в облаках летать можно запросто. Радио великолепно работает, как домашний телефон: ни шуму, ни треску. Но скорость, скорость... Нет, далеко этому самолёту до урагана. Высоту набирает медленно, пикирует плохо. Вертикальный маневр ?   Какой там маневр !   Правильно сказал как-то наш комиссар Ефимов: "Самолёт хороший, металлический, не загорится. Стрелять есть из чего. А вместо маневра и скорости - русская смекалка !"

В полку кто-то сочинил частушку:

Нам союзники прислали по Ленд - лизу самолёт. Мы ему названье дали: "Харитоша - тихоход"...

На тыловом аэродроме Богослово под Пестовом, в юго - восточном краю Новгородской области лётчики 3-го ГвИАП ещё около месяца продолжали осваивать новые машины и проводили тренировочные стрельбы.

Они не могли знать, что многих из них совсем скоро не будет в живых, и основной причиной этого будут их самолёты, на которые командование по злому капризу судьбы решило посадить именно этот Гвардейский полк. Но пока они живут в тылу, хотя до линии фронта всего 150 - 200 км, и аэродром вполне досягаем для немецкой авиации, так что одно звено самолётов постоянно находится на боевом дежурстве. Тем не менее, боевая учёба - это не война, и командование многим лётчикам предоставляет кратковременный  (до недели)  отпуск. А. Ф. Мясников также побывал в Овинце в конце Июня, представ перед родными и земляками с 3-мя орденами на груди и двумя шпалами в петлицах. Отпуск показался таким же коротким, как коротки Июньские ночи. Возвратившись в полк, он стал оформлять разрешение жене и сыну приехать в Богослово, чтобы побыть вместе до конца периода переобучения на новой технике. Разрешение было получено, но приехать за семьёй в Овинец на машине он не смог, так как появились новые более серьёзные обязанности.

Из приказа НК ВМФ № 01629 от 10.07.1942 года:

"Гвардии майора Мясникова А. Ф. назначить на должность заместителя командира 3-го Гвардейского истребительного авиационного полка ВВС КБФ".

В середине Июля Матрёна Макаровна, взяв в одну руку чемодан с парой довоенных платьев, а в другую ручонку 6-летнего сына, отправилась на станцию Кабожа пешком  (так как лошадей в колхозе по-прежнему не было). Затем доехала на поезде до станции Абросово, откуда удалось дозвониться до аэродрома, чтобы за ней прислали машину. Судьба подарила Александру Фёдоровичу почти месяц счастья каждый день видеть жену и сына, о чём он так мечтал в своих письмах...

(315-й боевой вылет Гвардии майора А. Ф. Мясникова.)