Мутное небо 1941 года

Командир 9-й ГвИАД А. И. Покрышкин  ( крайний справа )
и группа лётчиков 16-го ГвИАП. Третий справа - Г. А. Речкалов

Для тех, кто интересовался историей 55-го ИАП, впоследствии 16-го ГвИАП, а также боевой работой 9-й ГвИАД  ( с 2.07.1944 года командир А. И. Покрышкин ) и её личного состава, очевидны натянутые отношения между комдивом и вторым по результативности асом Советских ВВС  ( на его счету: 61 + 4, ранее считалось: 56 + 6, сбитых самолётов противника ), Дважды Героем Советского Союза Григорием Андреевичем Речкаловым. Авиасообщество некоторое время назад даже вело споры на страницах сетевых форумов, пытаясь понять природу взаимоотношений двух лётчиков, полагая, что причины кроются в их соперничестве в воздухе. При этом рассматривались разные аспекты их боевого взаимодействия.

Так или иначе, стало казаться, что натянутые отношения асов, которые вылились затем в серьёзный конфликт, были вызваны их личными боевыми счетами. В последнее время это подтверждается словами родственников Г. А. Речкалова, в частности, его жены Анфисы Яковлевны Речкаловой и их дочери, Любови.

Г. А. Речкалов.

По словам последней, в действительности конфликт Речкалова и Покрышкина заключался в том, что уже после войны Речкалов, работая с документами ЦАМО, обнаружил 3 своих сбитых в 1941-м году самолёта на счету... Покрышкина. Узнав об этом, Речкалов позвонил Покрышкину и объявил ему о своей находке и, по всей вероятности, о том, что думает о своём боевом товарище и начальнике. Реакция Покрышкина была такова, что после этого разговора про Речкалова забыли, а самому ему было отказано в допуске в ЦАМО. Даже Георгий Голубев, ведомый Покрышкина, с которым во время войны дружил Речкалов, и с которым уже будучи слушателем академии в Монино, прячась за колоннами церкви, тайно крестил свою дочь, в книге "В паре с сотым" почему - то почти не говорит о своём друге, строя своё повествование целиком вокруг личности Покрышкина. Сейчас о послевоенной деятельности Дважды Героя Советского Союза, Генерал - Майора ( 1957 г. ) Григория Андреевича Речкалова можно найти лишь скупые фразы без указания мест его службы. По словам родных, своего мнения по поводу "изъятия" 3-х самолётов с личного счёта Речкалов придерживался до своей смерти в 1990 году.

Учитывая ряд обстоятельств, которые подробней будут рассмотрены ниже, причиной конфликта могли стать самолёты, сбитые  ( или не сбитые ) кем - то из этих лётчиков летом 1941 года. Рассмотрим сначала, как оба пилота проявили себя в первые месяцы Великой Отечественной Войны. Начнём с Речкалова - его подтверждаемый архивными документами боевой счёт с 22.06.1941 года открывается следующими сбитыми машинами:

Однако уже через месяц после начала войны Речкалов был серьёзно ранен в правую ногу. Произошло это 26.07.1941 года во время боевого вылета в промежуток с 12:55 до 13:40. В составе звена И-16 Лейтенант Г. Речкалов сопровождал на штурмовку 7 И-153 из 299-го ШАП. В районе Дубоссары при подходе к цели группа самолётов подверглась обстрелу зенитной артиллерии противника. Речкалов был ранен, причём попадание было сильным и точным - педаль руля направления его самолёта оказалась сломанной пополам. Сам лётчик уже после войны так описывал этот эпизод:

"Я глянул в кабину и не поверил... Половинка перебитой правой педали валялась на полу в маслянисто - бурой луже. Нос сапога, наполовину развороченный, представлял собой месиво из кусков кожи и крови. Я попытался пошевелить ногой - она не подчинялась. Только теперь смысл происшедшего дошёл до моего сознания, потряс холодным ознобом".

Речкалов попытался взять курс на свой аэродром, однако его "Ишачок" был замечен несколькими Bf-109, которые решили его добить. Так или иначе, но лётчику удалось от них уйти и сесть на своём аэродроме. После посадки он был сразу отправлен в госпиталь.

Вернуться обратно в полк  ( к тому времени уже получивший Гвардейское звание и ставшему 16-м ГвИАП ) Григорию удалось лишь в Апреле 1942 года. Приехав, причём нелегально, так как отпуск, предоставленный начальством госпиталя для поездки домой на Урал, уже был просрочен, он узнал, что 3 сбитых им летом 1941 года самолёта зачтены ему не будут, так как документы 55-го ИАП были сожжены во время отступления летом 1941 года. Как впоследствии писал сам лётчик в своей книге "Дымное небо войны", в штабе полка ему было сказано буквально следующее: "Придётся начать воевать сначала. При отступлении, во время окружения, все документы, в том числе и твою лётную книжку пришлось сжечь". Полагаем, что тогда Речкалов не особенно огорчился этим известием - для него, вероятно, было главным, что он вырвался из госпиталя, причём побег этот остался для него без неприятных последствий, хотя комполка В. П. Иванов и объявил ему 5 суток ареста.

Здесь надо отметить, что часть документов 55-го полка, содержащая информацию о результатах боевой деятельности лётчиков части в начальные период войны, действительно была уничтожена. Однако самолёты, сбитые Речкаловым до госпиталя, отражены и в других документах - "Оперативных сводках" и "Журнале учёта сбитых самолётов противника" 20-й САД, на тот момент уже расформированной. Правда, ко времени возвращения лётчика в полк эти документы были уже не доступны. Посылать же запросы непонятно куда, чтобы официально подтвердить и внести в новую лётную книжку Речкалова эти победы в 1942 году просто бы никто не стал.

Так или иначе, но с этого времени официальный отсчёт побед Речкалова после прибытия в состав уже 16-го ГвИАП весной 1942 года пошёл со сбитого им 25.05.1942 года одного Ме-110. В результате в первом представлении на звание Героя Советского Союза к 01.05.1943 года у Речкалова получилось: 12 лично и 2 в группе, то есть, всего 14. Подсчёт же побед Речкалова по архивным документам даёт на тот же срок результат в 17 побед. Таким образом, ясно, что первые 3 победы лета 1941 года учтены не были.

Возможно "обнуление счёта" произошло из - за того, что Речкалов почти год не был в части по ранению. За это время полк перешёл в состав другого соединения, а сведения о победах Речкалова остались в документах 20-й САД. В полку же никаких данных не осталось. Отчёт о боевой работе 16-го ГвИАП составляли уже в запасном авиаполку. Поэтому данные за 1941 год было взять неоткуда.

Однако, учитывая, что сам Речкалов впоследствии был убеждён, что с его счёта "изъяли" 3 сбитых самолёта, более вероятной представляется другая причина, а то, что Речкалова не было около года, как раз и сыграло определённую роль в "исчезновении" побед.

Речь идёт о том, что многим лётчикам 55-го ИАП несмотря на сожжённые документы, сбитые самолёты были вновь записаны, и только одному "возвращенцу" Речкалову в полку пришлось начинать боевой счёт с "нуля".

А. И. Покрышкин.

Биограф А. И. Покрышкина О. Левченко в одной из работ приводит следующий факт:

"Судя по всему, количество боевых вылетов у лётчиков 55-го ИАП после потери документов было восстановлено и внесено в новые лётные книжки по памяти  ( или путём прикидочных математических расчётов ). В мемуарах Г. Речкалова есть упоминание о писаре штаба Кравченко, обладавшем отличной памятью, но для официального зачёта воздушной победы требовались документальные подтверждения, а они то и погибли. К тому же количество боевых вылетов никаких особых отличий в то время лётчикам - истребителям не давало, поэтому и имелась возможность восстановить их, как говорится, "на глазок".

Обратите внимание - оказывается, всё - таки была возможность подтвердить сбитые самолёты. Причём налицо противоречие. Получается, что кому - то в полку победы всё же были зачтены задним числом по памяти, либо "путём прикидочных математических расчётов"  ( не говоря уже о документах штаба 20-й САД, сам факт существования которых апологеты "полного исчезновения" побед полка за лето 1941 года, начиная с самого А. И. Покрышкина и заканчивая О. Левченко, дружно игнорируют ). Поэтому странно, что Речкалову его 3 победы на счёт записаны не были. Тем более что зачастую о чужих сбитых в первые трудные месяцы войны самолётах в эскадрильях помнили многие. Так или иначе, но первых 3-х побед у Речкалова на счету не оказалось, тогда как у всех остававшихся осенью 1941 года в строю лётчиков эта проблема была решена.

Между тем обращает на себя внимание факт, что согласно оперативным сводкам 20-й САД, подтверждающим победы Григория Речкалова, никаких записей о сбитых в начале войны самолётах у другого лётчика 55-го ИАП, а именно, Александра Покрышкина, нет.

В тоже время, сам Покрышкин в широко известных мемуарах и дневниковых записях неоднократно писал о многих сбитых им летом 1941 года самолётах. При этом он всегда обращал внимание читателей на проблему с подтверждением этих побед, вызванную отсутствием полковых документов. Однако согласно "Отчёту о боевой работе и учебно - боевой подготовке 16-го ГвИАП", составленному в начале 1943 года, когда полк прибыл в 25-й ЗАП для переучивания на новую технику, у самого Покрышкина самолёты со счёта никуда не пропадали. В тоже время интересно, что в мемуарах и записях Покрышкина якобы сбитые им летом 1941 года самолёты различаются между собой по типам. Левченко, который полагает, что официальный боевой счёт Покрышкина сильно занижен, оправдывает этот факт целым рядом причин. Он также приводит список первых побед, взятый из записок самого Покрышкина. Получается, что первыми сбитыми самолётами Старшего лейтенанта А. И. Покрышкина были:

К сбитым, записанным самим Покрышкиным, есть любопытные примечания Левченко, и я приведу их полностью:

"2. Согласно пометки в записках А. И. Покрышкина этот "Юнкерс" был зачтён ему как общая  ( то есть групповая ) победа.

4. Сбитый Hs-126 не был зачтён Покрышкину. Александр Иванович не успел доложить о воздушной победе, так как его обвинили в паникёрстве. Дело в том, что "Хеншель" был сбит во время разведполёта в район гор. Николаева, где Покрышкин обнаружил двигавшиеся по направлению к городу колонны немецких танков и машин, о чём и доложил".

Обратите внимание на следующий, 5-й пункт:

"5. 13 Августа танковые части фашистов вышли к морю восточнее Одессы у села Коблево, окружив город. В это время группа сотрудников и охраны штаба 55-го ИАП, выехавшая из Березовки в Тузлы, куда перелетел полк, наскочила на прорвавшихся немцев. В сложившейся ситуации пришлось сжечь штабной автобус и секретные документы, "в том числе с итогами боевых действий с начала войны. Все данные о сбитых нами самолётах и подтверждения на них... Старший штабной группы был строго наказан, но это не воскресило результаты наших двухмесячных боевых действий".  [ 12, стр. 126 ] Следовательно, воспользоваться архивными данными для подтверждения большей части воздушных побед А. И. Покрышкина за 1941 год не представляется возможным".

Обращает на себя внимание последняя фраза о том, что большинство сбитых Покрышкиным самолётов установить архивным путём невозможно. Кроме того, выше уже говорилось, что в оперативных сводках 20-й САД записанных за Покрышкиным сбитых самолётов нет вообще, тогда как воздушные победы Речкалова, Фигичева, Шелякина и других лётчиков 55-го ИАП - есть.

Вызывает недоумение, к чему эта суета с потерянными документами, разницей между мемуарами и записками Покрышкина, не вполне понятным счётом, в который всё равно вклиниваются какие - то якобы "не зачтённые" победы. Поведение Левченко в данном случае напоминает работу адвоката, он использует каждую возможность, дабы напомнить об "объективных" причинах, из - за которых у Покрышкина неточности с личными победами и тут же ссылается на "всем известную честность и строгость" Покрышкина по отношению к самому себе, мол, неправду о своих личных достижениях такой человек написать просто не мог !   К чему это ?   Зачем автор нам без конца напоминает о большом количестве сбитых Покрышкиным летом 1941 года самолётов, добавляя при этом, что хоть и есть "некоторые" проблемы с их подтверждением  ( большинство из них вообще не подтверждены ), тем не менее, в правильности его счёта не приходится сомневаться ?

Согласно недавно установленному М. Быковым по документам, хранящимся в ЦАМО, счёту Покрышкина, следует, что сбитыми самолётами этого пилота в 1941 году были:

Отстаивая правдивость Покрышкина, приводя наивные, выдаваемые за "очевидные и бесспорные" аргументы в качестве подтверждения личного счёта аса на начальном этапе войны, опираясь на источниковую базу, практически целиком основанную на мемуарах и записках самого Покрышкина и некоторых его подчинённых, Левченко в то же самое время пишет о Речкалове следующее:

"Г. А. Речкалов субъективен в своих воспоминаниях  ( отношения между ним и Покрышкиным были натянутые ). Например, описывая события первого месяца войны  ( 26.07.1941 года Г. А. Речкалов был тяжело ранен, вернулся в полк только в Апреле 1942 года ), он упоминает об А. И. Покрышкине только дважды".

Такая характеристика вызывает удивление: почему нельзя доверять воспоминаниям Речкалова, откуда такая убеждённость в их "субъективности" ?   Ведь он был точно таким же однополчанином Покрышкина, как и остальные лётчики, высказывания которых Левченко так легко принимает на веру и даже использует в качестве источников ?   На чём же, в таком случае, основана "исключительная" субъективность Речкалова ?

Выше уже приводилась характеристика, данная Левченко книге Речкалова "Дымное небо войны". Добавим, что в другой своей книге - "В небе Молдавии", описывая начальный период войны, Речкалов вообще не пишет о Покрышкине, в ней нет "ни одного упоминания его имени", словно Старшего лейтенанта "Саши Покрышкина" вовсе в 55-м ИАП в то время не было. Кроме того, многие факты, описываемые Покрышкиным в своих мемуарах, у Речкалова описаны абсолютно по - другому, и что самое поразительное, их участником Покрышкин совсем не является. Но этот, казалось бы, насквозь "субъективный" подход имеет на самом деле весьма объективные и достаточно простые причины: Речкалов и Покрышкин летали на самолётах разных типов, в разных группах и практически никогда не пересекались во время выполнения боевых заданий. Причём свои мемуары, в отличие от боевых товарищей, Речкалов сопровождает выдержками из документов 20-й САД. Характерно, что эти несоответствия касаются всех моментов и событий первого месяца войны, которые Покрышкин выделяет в качестве ключевых и центральной фигурой которых, по его словам, являетсяон сам. Вероятно, по этих причинам воспоминания Речкалова отметаются Левченко с такой лёгкостью как "субъективные", на самом же деле - "неудобные" для апологетики Покрышкина.

Кроме того, вызывает интерес то обстоятельство, что согласно всем мемуарам Покрышкина свидетелями первых сбитых им самолётов были лишь погибшие лётчики - Семёнов, Дьяченко, Довбня. Получается, что эти свидетели уже к концу 1941 года не могли подтвердить, что именно сбил Покрышкин и сбил ли вообще. Странно, не правда ли ?   А типы первых сбитых им самолётов, судя по его описанию, одинаковы с теми, что успел сбить Младший лейтенант Г. Речкалов до своего ранения.

Здесь надо сказать, что вопрос о сбитых Покрышкиным в 1941 году самолётах уже поднимался ранее. В частности, в книге "Советские асы" - переводе польского издания П. Скульского, И. Баргеля, Г. Чисека "Асы Восточного фронта", ставятся под сомнение слова самого Покрышкина о потере им более 10 сбитых самолётов противника из - за гибели полковых документов в Августе 1941 года.

Итак, что мы имеем в своём распоряжении. Первое. Мы имеем сбежавшего весной 1942 года из госпиталя Речкалова, который неожиданно "нагрянул" в Апреле месяце в свой полк. Наверняка его уже никто там не ждал. Приехав, он узнает, что 3 первых сбитых им самолёта зачтены ему не будут.

Второе. Незадолго до возвращения Речкалова, 14 Марта 1942 года комполка 16-го ГвИАП В. П. Иванов подписал на имя Покрышкина первое представление на звание Героя Советского Союза. В нём записано, что А. Покрышкин:

"За время военных действий имеет 288 боевых вылетов, из них: на штурмовку войск противника - 63; на разведку войск противника - 133; на сопровождение своих бомбардировщиков - 19; на прикрытие своих войск - 29; на перехват самолётов противника - 36; на разведку со штурмовкой - 8. Участвовал в 26 воздушных боях, лично сбил 4 самолёта противника и 3 самолёта в составе звена, уничтожил и вывел из строя 45 автомашин противника, более 200 солдат и офицеров. В неравных воздушных боях был дважды сбит".

Однако затем представление было "завёрнуто", попало под сукно, хода ему не дали. Складывается впечатление, что это обстоятельство могло быть напрямую связано с возвращением в полк Речкалова, о котором к тому времени все уже забыли. Героем Советского Союза А. И. Покрышкин тогда не стал. Тем не менее, на его счету прочно "осели" сбитые в 1941 году самолёты противника, а представление на звание ГСС это подтверждало.

Здесь надо сказать, что к тому времени в полку уже чётко определились самые результативные лётчики - лидеры. В оперативных сводках 20-й САД часто встречаются фамилии Фигичева, сбившего за первый месяц войны 9 самолётов  ( всего за первый год войны - 11 ), Ивачева  ( до гибели 14.10.1941 г. - 7 личных побед ), Речкалова, Шелякина  ( до того, как попал в плен 13.07.1941 г. - 4 личные победы ), Дьяченко  ( до гибели 31.07.1941 г. - 4 личных победы ), Селиверстова.

К. Е. Селиверстов.

Кстати, с именем первого в полку Героя Советского Союза Кузьмы Егоровича Селиверстова, также связаны некоторые сомнения относительно правдивости мемуаров Покрышкина, который дословно писал следующее:

"Кузьма не много сбил вражеских самолётов, но скольким из нас он спас жизнь в воздушных боях !   Скромный, застенчивый человек, прямой и честный товарищ, настоящий боевой друг".

Однако выяснилось, что на момент своей гибели 15.10.1941 года боевой счёт К. Е. Селиверстова был, по разным документам, от 8 + 2 до 10 + 2  ( лично + в группе ) сбитых самолётов - лучший результат в 55-м полку !

По меньшей мере странно, что Покрышкин пишет о наиболее результативном на описываемое время лётчике полка в таком снисходительном тоне... Кстати, справедливости ради надо сказать, что фамилия Покрышкина в сводках 20-й САД, описывающих события лета 1941 года, тоже фигурирует, но в связи с другими обстоятельствами:

"15.07.1941. 6.30-9.40, произведено 2 вылета на разведку в р-н Оргеев... Не вернулся Ст. л-т Покрышкин на МиГ-3. Во втором полёте экипажи обнаружили в 3 км сев. Грозешты в болоте разбитый МиГ-3. Предположительно Ст. л-та Покрышкина.

28.07.1941 г. В 6.25 два МиГ-3 производили разведку в р-не переправ через р. Днестр в р-не Стройницы, Григориополь. Ст. л-т Покрышкин при возвращении из разведки из - за метеоусловий произвёл посадку на аэродроме Семёновка".

Любопытный факт - согласно "Отчёту 16-го ГвИАП о боевой работе и УБП за 1943 год" у Покрышкина в качестве воздушных побед к моменту вывода полка с фронта в 25-й ЗАП на переучивание на новый тип истребителя P-39 "Аэрокобра" в качестве воздушных побед значатся цифры "3 + 4", которые складываются из результатов его боевой деятельности за 1941 - 1942 годы:

Таким образом, получается, что с начала войны - с 22 Июня 1941 года по Декабрь этого же года Покрышкин официально сбил 2 самолёта лично и 1 в группе. При этом весьма характерно, что в этом же отчёте у Речкалова побед за 1941 год нет вовсе. Возникает закономерный вопрос, почему побед у будущего Трижды Героя так мало - всего 3 ?   Но где же остальные самолёты, которые Покрышкин насбивал в своих мемуарах и которые ему должны были быть зачтены по памяти или "путём математических расчётов" ?..

Вот как в своих записках "Воюем не для счета" Покрышкин пишет про первый сбитый им самолёт. Кстати, свидетелем этого боя был подумавший, что падает горящий "МиГ" Покрышкина, а уже через несколько дней погибший, лётчик Семёнов:

"1. Бой в районе Унгены с 5 Ме-109. В один из первых дней при вылете на разведку переправ в районе Унгены - Стефанешты на р. Прут с ведомым Семёновым мы встретили 5 Ме-109, прикрывавших переправу в районе Унгены. Ниже была тройка Ме-109, выше - пара. Я, было, ринулся на них, но потом, вспомнив, что мне запретили ввязываться в бой, а приказали дать данные по разведке, я развернулся на север вдоль Прута. "Мессера" нас обнаружили и пошли на сближение с нами слева сзади. Чтобы не быть сбитыми, мы развернулись на них и атаковали 3 Ме-109 в лоб. После проскакивания я сделал вертикальную горку с перекладыванием на правое крыло, что мне позволило выйти сверху сзади 3 Ме-109. Я атаковал их. Но в это время увидел идущие правее меня трассы, меня атаковала верхняя пара. Снова сделал вертикальную горку с перекладыванием на спину вверху. Пара Ме-109 оказалась ниже и впереди меня, я пошёл в атаку на них, но в то время внизу увидел самолёт Семёнова. Он был в перевороте, а за его самолётом хлопки белого дыма. Сзади к нему пристраивался Мё-109. Чтобы спасти ведомого, которого я уже считал подбитым, судя по белым хлопкам дыма, я спикировал на атакующего его Ме-109 и оказался ниже сзади его.

В этом бою я сбил Ме-109, который упал в районе Унгены - Пырлица".

Обратите внимание, что район падения сбитого Ме-109, а также дата, полностью совпадают с местом падения первого сбитого Речкаловым самолёта - Унгены. Совпадает и тип. Интересное, совпадение, не правда ли ?   Именно здесь вполне объяснимыми становятся аргументы Левченко, "убедительно" доказывающего, из - за чего у Покрышкина в разных источниках "не бьют" уничтоженные самолёты.

Н. В. Исаев.

Вскоре после описанных выше событий весны 1942 года происходит несчастный случай с комполка В. Ивановым  ( ему перебило руку винтом самолёта ), и командиром 16-го ГвИАП становится Николай Васильевич Исаев  ( будущий Генерал - Майор авиации ). На этом доверительное руководство и поддержка Иванова для Покрышкина заканчивается и начинается его мемуарное противостояние с Исаевым, которое, по мнению самого лётчика, вылилось в его травлю. Собственно, в чём был конфликт между ними, тоже непонятно. По словам Покрышкина - в некомпетентности Исаева, как командира и лётчика. Однако позицию Исаева мы не знаем, а в послевоенных мемуарах он, как это ни странно, Покрышкина хвалит.

До сих пор о сути конфликта мы можем судить только по описаниям одной его стороны - Покрышкина. Можно лишь добавить, что Полковник Н. В. Исаев, назначенный со значительным повышением в должности в Июне 1944 года командиром полностью переформированной До сих пор о сути конфликта мы можем судить только по описаниям одной его стороны - Покрышкина.

Можно лишь добавить, что полковник Николай Васильевич Исаев, назначенный со значительным повышением в должности в июне 1944 года командиром полностью переформированной  ( сменился весь полковой состав соединения ) 273-й истребительной авиадивизии, как и "покрышкинская" 9-я ГвИАД, целиком вооружённой "Аэрокобрами", весьма успешно ей командовал, причем до конца войны, в отличие от А. И. Покрышкина, сам неоднократно вылетал на боевые задания ведущим групп истребителей, в основном на штурмовку наземных целей, и 6 Апреля 1945 года за 272 боевых вылета  ( к Февралю 1945 года ), 38 воздушных боёв и сбитые в них 9 самолётов противника лично и 4 в группе, а также за успешное командование авиаполком и дивизией, был удостоен звания Героя Советского Союза, что само по себе ставит под сомнение мнение Покрышкина о "некомпетентности" Исаева как лётчика и командира.

Так или иначе, сопоставляя данные разных источников, а также свежих свидетельств родных Г. Речкалова, прослеживается очевидная связь между описанными выше событиями, цифрами сбитых в 1941 году самолётов и двумя лётчиками их сбившими или наоборот - не сбившими. И ещё: вскоре после своего возвращения Григорий Речкалов был назначен заместителем к командиру 1-й эскадрильи 16-го ГвИАП Александру Покрышкину, возможно, по личному приглашению комэска.

Подводя итог, хотелось бы сказать, что не могут не наводить на размышления отзывы самого Покрышкина о своём боевом товарище: Речкалов умелый, опытный лётчик - истребитель, но в тоже время увлекающийся, могущий самовольно выйти из боя и бросить на произвол судьбы своих товарищей. Иными словами - бросить в бою. Причём в характеристике подчинённого, с которым он начинал войну бок о бок, Покрышкин идёт ещё дальше. Самые жесткие высказывания в адрес Речкалова звучат, когда комдив напрямую связывает гибель одного из наиболее результативных лётчиков дивизии, Героя Советского Союза, Капитана Александра Клубова 1 Ноября 1944 года с безответственностью Речкалова как командира 16-го ГвИАП. В числе прочего в вину Речкалову ставится данное Клубову "добро" на тренировочный вылет.

Между тем, разбившийся в результате несчастного случая при посадке  ( вызванного возможной ошибкой в эксплуатации истребителя Ла-7 ) Клубов сам был авторитетным и опытным пилотом, боевым товарищем Речкалова и поэтому запрещать ему тренировочный вылет без каких - либо явных на то оснований было бы странно. К слову, после гибели Клубова Покрышкин отказался перевооружать свою дивизию на Ла-7, посчитав за лучшее до конца войны эксплуатировать хорошо проверенные "Аэрокобры".

Практически сразу после описанного выше случая Покрышкин перевёл Речкалова на должность инспектора 9-й ГвИАД по технике пилотирования, то есть фактически отлучил его от боевой работы - иными словами, суровой волей комдива посадил на землю.

В заключение, предваряя неизбежные выкрики так называемых "патриотов" об "очернительстве" и "развенчивании" Героев войны  ( увы, подобное, пожалуй, неизбежно: глупцы, мнящие себя единственными "защитниками отечества", многочисленны и неистребимы в нашей стране в любое время ) хотелось бы отметить: касаясь проблемы взаимоотношения двух советских результативнейших лётчиков - истребителей во время и после Великой Отечественной войны, мы ни в коей мере не старались бросить тень или подвергнуть сомнению реальные боевые заслуги прославленного воздушного бойца и талантливого авиационного командира А. И. Покрышкина. Просто "ура - патриотам" и прочим "радетелям за светлое прошлое" давно пора понять, что события и особенно люди отечественной истории, в том числе и авиационной, не обязательно однозначно делятся на "чёрное" и "белое", и от этой неоднозначности они не теряют своего величия, а лишь - становятся более интересными и привлекательными для внимательного изучения, исследования и анализа потомками.

Автор статьи - Александр Родионов, при участии Михаила Быкова.