История одного воздушного боя Григория Речкалова

...От аэродрома шла курсом на Мелитополь восьмёрка истребителей. Может быть, это были истребители Дзусова, от которых я только что вернулся. Может статься, это та же восьмёрка Героя Советского Союза Гвардии капитана Григория Речкалова, которая на днях так блестяще провела бой против 56 немцев.

Об этом бое рассказывали мне и сам Речкалов и другие его участники. Случилось это над Большим Токмаком во время патрулирования, когда Речкалов во главе восьмёрки прикрывал от вражеских бомбардировщиков наши мотомеханизированные части.

Внезапно далеко впереди Речкалов заметил 2 смутно различимых силуэта и тотчас определил - "Мессершмитты".

- Внимание. Пара "худых", - предупредил Речкалов по радио своих ведомых.

Ведомые насторожились. Они знали по опыту, что появлению бомбардировщиков, как правило, предшествовало появление истребителей, приходящих расчистить воздух. Вскоре и в самом деле показались бомбардировщики - 50 Ju-87 - в сопровождении 6 Ме-109.

Восьмёрка Речкалова перед встречей с врагом шла двумя четвёрками, эшелонировашю но высоте. Нижнюю, ударную группу вёл сам Речкалов. Верхнюю, прикрывающую четвёрку вёл Гвардии старший лейтенант Александр Клубов.

Четвёрка Речкалова шла двумя парами. Речкалов со своим ведомым Георгием Голубевым держался на высоте 3000 метров. Виктор Жердёв со своим ведомым Владимиром Душаниным шёл слева и выше на 300 метров. Чтобы сразу разбить строй немецких бомбардировщиков, лучше было атаковать одновременно всей четвёркой. И когда Речкалов развернулся с Голубевым на 90° градусов, чтобы ударить в лоб "Юнкерсам", Жердев и Душанин мгновенно кинулись вниз и пристроились к речкаловской паре в линию. Таким образом, вся ударная четвёрка шла в атаку строем по фронту, прикрываемая сверху четвёркой Александра Клубова. Боевой порядок был принят чётко и быстро.

"Юнкерсов" сопровождали 6 немецких истребителей. Вся шестёрка была разбита на 3 пары, шедшие на разных высотах. Две пары Клубов со своими ведомыми смог отсечь от Речкалова, но одна пара прорвалась к атакующему Речкалову и в свою очередь напала на него.

Одновременно и атаковать и отражать атаку невозможно. Надо решиться либо на одно, либо на другое. Речкалов решил продолжать атаку, твёрдо веря в своих ведомых и зная, что они не дадут его сбить.

Итак, Речкалов - Голубев и Жердёв - Душанин устремились четвёркой фронтом в атаку на бомбардировщиков. Когда на Речкалова кинулись 2 "Мессера", Жердёв мгновенно оставил строй атакующих, прекратил атаку на бомбардировщиков и, отвернув, двинулся на подходящую пару "Мессеров". Ведущий немец под натиском Жердёва оставил Речкалова в покое и, развернувшись на 180°, стал уходить. С ведомым немцем Жердёв завязал бой.

Положение на поле боя в эти мгновения было такое: Речкалов и Голубев в лобовой атаке шли на "Юнкерсов". Жердёв в стороне завязался с "Мессером". Наверху Клубов и Ивашко схватились с одной парой немецких истребителей, Чистов и Самсонов - с другой. Все немецкие истребители оказались связаны. Речкалов, пользуясь этим, атаковал и поджёг ближайший Ju-87, который взорвался в воздухе. Немецкие бомбардировщики беспорядочно перемешались.

Между тем Жердёв, пропустив ведомого "Мессера", начал заходить ему в хвоста. Немец, уходя от Жердёва, стал в вираж. Жердёв также стал в вираж, но у него была на атаке очень большая скорость, и он не мог сделать такой крутой вираж, как немец.

Видя это, немец выпустил щитки, делая вираж ещё круче и грозя зайти в хвост. Жердёв полез вверх, поднимаясь над немцем. "Мессер" сделал переворот и свалился вниз, пытаясь уйти к земле и оторваться от Жердёва. Тот круто спикировал за ним и длинной очередью в хвост сбил немца.

Пока Жердёв приканчивал немецкого истребителя, Речкалов и его ведомый Голубев вышли из первой атаки на бомбардировщиков и начала вторую. В этой атаке блестяще действовал Голубев. В первой атаке он шёл по фронту в одной линии с ведущим, чтобы усилить первоначальный удар по группе вражеских бомбардировщиков, разогнать их строй. При второй атаке Голубев шёл уже в боевом пеленге. Прикрывая Речкалова, Голубев в то же время вёл огонь. На атаке он и Речкалов сбили по одному Ju-87.

Ведомый не должен ни на секунду упускать из поля зрения ведущего, чтобы всегда быть готовым прикрыть его и отбить возможные на него атаки. Но и ведущий должен следить за ведомым, ибо ведомый не только щит, но и участник боя, и взаимная поддержка необходима для обоих.

При выходе из второй атаки Голубев подвергся нападению Ме-109, того самого, которого Жердёв угнал в сторону во время первой атаки. Речкалов по радио предупредил своего ведомого о грозящей опасности, и Голубев быстрым маневром вышел из-под удара немца. На третьей атаке тот же немец пытался зайти в хвост Речкалову, но теперь Голубев в свою очередь предупредил своего ведущего и отбил нападение "Мессера". В дальнейшем этот Ме-109 был перехвачен верхней группой Клубова, и больше ни одни немецкий истребитель к нашим истребителям подойти не мог.

На третьей атаке Речкалов сбил третьего по счёту Ju-87. В это время Жердёв, сбивший Ме-109, сделал горку и ушёл на солнце. Оглядев поле боя, он заметил, что подошла новая группа "Юнкерсов". Неподалёку Жердёв заметил нашего одинокого истребителя. Это был Душанин.

Для истребителя видеть - значит действовать. Жердёв мгновенно принял новое решение. Он пошёл к Душанину, пристроил его к себе и кинулся на бомбардировщиков. Пропустив всю группу, Жердёв атаковал последнего, замыкающего "Юнкерса" и подбил его. Немец с переворотом вошёл в пике. Жердёв спикировал вслед за уходящим на свою территорию "Юнкерсом", погнался за ним, догнал и свалил на землю. Это был 6-й и последний на счету самолёт врага, сбитый в этом бою группой Речкалова.

Так закончился этот превосходно проведённый бой. Группа работала дружно, чётко, смело. А работать слаженно и чётко в таком бою необычайно трудно. Воздушный бой большой группы самолётов очень сложен. В воздухе стоит рокот десятков моторов и клёкот сотен пулемётов и пушек. Самолёты мчатся десятками пересекающихся линий в самых разнообразных направлениях, со скоростью, трудно представляемой. Они идут вниз, вверх, в стороны, группами, одиночками, становятся почти вертикально на хвост, переворачиваются, резко меняют направление, скользят на крыло, пикируют. Всё это надо увидеть, понять, расчленить на составные элементы, сопоставить, проанализировать, тотчас сделать выводы, немедля в соответствии с этим построить своё поведение, изменить скорость и направление своего самолёта, принять решение атаковать или маневрировать иным образом, отдать приказание своим ведомым, вовремя прийти на помощь друг другу.

И на всё это, в сущности говоря, не отведено никакого времени. Только что описанный сложный бой 64 самолётов длился... Я спросил Речкалова, рассказывавшего мне про этот бой, сколько он длился. Речкалов ответил:

- Начали в 11:00, кончили в 11:07.

Итак, 7 минут. Всего - навсего 7 минут. Это поразительно. И это... привычно. Для лётчика - истребителя это привычно. Для него время имеет свой особый смысл и особую протяженность. Трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин писал в своей книжке "Крылья истребителя":

"Один из наших лётчиков, рассказывая о встрече с противником, заметил: "План боя был решён мною в одну секунду". Я подчеркиваю слова: план боя. Стало быть, воздушный бой, который длится считанные секунды, должен иметь свой план. Всё или почти всё искусство лётчика - истребителя состоит в том, чтобы суметь в какие-то доли секунды продумать этот план и решить его в свою пользу".

Покрышкин сбил 59 вражеских самолётов; он провёл десятки труднейших боёв, и уж он-то знает, о чём говорит. Да. На замысел и его осуществление, на маневр и огонь лётчику - истребителю отпущены доли секунды. Они и решают жизнь или смерть, победу или поражение.

7 боевых минут, проведённых Григорием Речкаловым 1 Октября 1943 года над Большим Токмаком, - это большие и длинные минуты. И это славные минуты...

И вот он сидит рядом со мной в моём гостиничном номере - дважды Герой Советского Союза генерал - майор авиации Григорий Андреевич Речкалов. К концу войны он довёл счёт своих побед до 56. Сбивал вражеские самолёты на Кубани, в Приазовье, Крыму, Румынии, над Бродами, Львовом, над Сандомирским плацдармом, над Бреслау, на Нейссе и, наконец, в небе Берлина.

Большой путь позади, трудный путь, но ничего - есть ещё порох в пороховницах, и кудри 47-летнего Григория Андреевича хоть и поредели несколько, но ещё вьются, ещё черны - проседь пока только чуть пробивается...