ГРУППОВОЙ  ВОЗДУШНЫЙ  БОЙ

Стоял Октябрь 1943 года. Немцы не хотели признавать, что могущество их авиации в воздухе было уже подорвано. Немецкое командование стремилось всеми силами и средствами дать реванш за Сталинград и Кубань, где их авиация понесла жестокое поражение.

К моменту нашего наступления на реке Молочной у немцев было около 1800 самолётов, из них 1200 бомбардировщиков.

Затишье на других фронтах давало возможность немцам использовать резервный воздушный флот на этом участке фронта и производить маневр авиации за счёт других фронтов.

Наши лётчики - истребители имели большой боевой опыт, пройдя боевую школу в воздушных сражениях на Кубани.

Утром 1 Октября 1943 года после сильной артиллерийской подготовки наши войска перешли в наступление и к полудню местами вклинились в немецкую оборону от 2 до 12 км. Особенно успешное продвижение было в направлении крупной железнодорожной станции Пришиб.

Как и следовало ожидать, стремясь задержать наступление наших войск, немецкое командование направило основные силы своей авиации именно на это направление. Противник появлялся большими группами бомбардировщиков Не-111, Ju-88, Ju-87 поэшелонно  ( в эшелоне от 18 до 30 самолётов ). Каждый эшелон прикрывался 4 - 8 Ме-109. Временные интервалы между эшелонами были от 15 минут до 1 часа. Перед приходом бомбардировочного эшелона в район его действий приходили истребители численностью до 4 - 6 Ме-109 с задачей расчистки воздуха. Такое положение в воздухе продолжалось в течение дня. Только к вечеру, понеся большие потери, противник снизил интенсивность налётов.

Наши лётчики - истребители делали по 4 - 6 вылетов в день, сопровождающихся ожесточёнными воздушными боями.

Прежде чем перейти к описанию воздушного боя, необходимо остановиться на организации в нашей части боевых вылетов.

Ежедневный подбор групп проходил в соответствии с задачами, поставленными полку, и с учётом боевого опыта каждого лётчика. Группа составлялась из одной эскадрильи, причём сохранялись слетанные пары и звенья. Такая группа   ( патруль )  планировалась штабом полка и заносилась в график на вылет.

В процессе выполнения задачи, в зависимости от воздушной обстановки, напряжения воздушных боёв, количества участвующих в этих боях самолётов противника, наряд самолётов в нашей группе иногда приходилось менять. Наряд самолётов в патруль назначался таким образом, чтобы изменение количества самолётов в группе не меняло количества запланированных групп и их готовность для всех вариантов боя по плану. Предполагалось, что очередная группа должна быть готовой вылетать в любое время для наращивания сил в бою, а вместо неё по графику должна была вылетать последующая группа.

В каждую четверку, как правило, включался один молодой лётчик с целью ввода его в бой. В том случае, когда воздушные бои носили особенно ожесточённый характер, на выполнение задания вылетали лётчики, имеющие не менее 10 боевых вылетов.

Каждый молодой лётчик, прежде чем вылететь на боевое задание, должен был тщательно тренироваться в слётанности со своим ведущим над аэродромом, с тем чтобы приобрести некоторый опыт в производстве совместных атак, уметь грамотно выходить из атаки и уходить из-под атаки противника.

В шестёрку или восьмёрку брали, как правило, 1 - 2-х молодых лётчиков с их постоянными ведущими. Они летели на боевое задание обязательно на том же самолёте, на котором тренировались. Таким образом мы не ощущали ослабления группы "молодняком", а новые лётчики незаметно для себя втягивались в боевую работу.

Ведущие групп всегда назначались из командиров эскадрилий, их заместителей и наиболее опытных командиров звеньев, однако командиры звеньев возглавляли только звено  ( четвёрку ).

Постановка задачи и проработка задания с лётным составом. Общая задача, поставленная перед полком, как правило, доводилась до лётного состава лично командиром полка или его заместителем, а иногда и командирами эскадрилий до начала боевых вылетов.

Штаб полка, реализуя решение командира, тут же определял количество групп, необходимых для выполнения данной задачи, с учётом исправных самолётов и резерва.

Составлялся график вылета каждой группы с учётом и запасного варианта на случай возможного изменения в обстановке.

Затем каждый ведущий собирал свою группу и уточнял знание поставленного перед группой задания. Опрашивались все лётчики группы.

Убедившись, что задание понято всеми лётчиками правильно, командир группы  ( патруля )  переходил затем к проработке выполнения самого задания, то есть проводил проигрыш предстоящего боевого полёта.

Вначале вся группа разбивалась на 2 подгруппы: ударную и прикрывающую. Ведущий прикрывающей подгруппы назначался заместителем командира всей группы. Подробно указывались: боевой порядок, дистанции, интервалы и с каким превышением должны идти четвёрки и пары в четвёрках во время патрулирования. Затем каждой паре в звене и звену в целом ставились конкретные задачи на весь полёт - от взлёта до посадки, с учётом тактики действия противника, применявшейся в последних встречах. Повторялись выводы последних разборов боевых вылетов. Убедившись в знании боевого порядка и своего места в нём каждым лётчиком, переходили к проработке действий каждой пары и звена на случай изменения обстановки или изменения условий полёта и состава группы. Для большей ясности приведу пример.

Во время полёта к цели по какой - либо причине из строя вышел самолёт, ведущий или ведомый. В этом случае, независимо от того, где бы группа ни находилась, его напарник обязан сопровождать своего товарища до аэродрома и произвести посадку вместе с ним. Это нужно потому, что в общем строю он один без прикрытия становится лишним самолётом.

Когда пара ушла из звена, то оставшаяся пара вынуждена была выполнять задание одна, по одному из вариантов, предусмотренному ещё на земле при проигрыше полёта. Изменения в составе одного звена и переход его к действию по запасному варианту требуют изменения плана действий всей группы.

Количество бомбардировщиков не изменяло порядок наших действий, ибо они оставались во всех случаях самообороняющейся воздушной мишенью. С увеличением числа бомбардировщиков мы увеличивали количество групп или увеличивали состав группы  ( особенно ударной ), действия же оставались прежними. Совершенно по иному влияло на наши действия количество истребителей прикрытия. Исходя из тактики противника, мы обычно рассчитывали встретить в прикрытии вражеских бомбардировщиков от 4 до 8, реже до 12 истребителей. Если же их было 30, как, например, под Никополем, то порядок наших действий должен был быть иным.

Расчёт своих сил мы строили так: на четвёрку или шестёрку истребителей прикрытия бомбардировщиков противника всегда выделяли звено, идущее в группе прикрытия. Если истребителей прикрытия было 8 - 12, то звено прикрытия усиливалось парой истребителей из ударной группы. Такое распределение сил вполне обеспечивало действия ударной группы. Если истребителей прикрытия было значительно больше, то учитывалась возможность поддержки в воздушном бою дежурными группами. Прикрывающая группа сковывала усилия, чтобы не допустить прицельного бомбометания вражеских бомбардировщиков.

Учитывалось и обратное, то емть что в действительности истребителей прикрытия могло оказаться меньше, чем предполагалось встретить. В этом случае одна пара из группы прикрытия переходила в состав ударной группы. Были случаи, когда вся прикрывающая группа переходила в состав ударной группы, но это применялось как исключения и то при изменении обстановки, обычно распоряжением ведущего группы. Одновременно предусматривалось взаимодействие и в других случаях, а именно: повреждение или потеря нашего самолёта, встреча с одними истребителями, отказ радио, отказ вооружения и другие.

Организационные указания. К ним относятся указания командира полка на день; недостатки предыдущих вылетов; новое в действии противника или изменения в его материальной части; использование радио в полёте, штурманские указания.

Проверка материальной части, вооружения и спецоборудования производилась самим лётчиком.

П а т р у л и р о в а н и е

Моя группа состояла из 8 самолётов "Аэрокобра" в 2-х подгруппах:

1. Ударная: ведущий группы - Речкалов, ведомый - Голубев, ведущий пары - Жердёв, ведомый - Душанин;
2. Прикрывающая: ведущий - Клубов, ведомый - Ивашко, ведущий пары - Чистов, ведомый - Семёнов.

Помимо основного района прикрытия была дана запасная задача: прикрыть в районе Садова Гора, Новый Токмак сосредоточенную для ввода в прорыв конницу генерала Кириченко.

Воздушная обстановка к нашему вылету была нам известна по информации штаба полка, получившего данные с КП командира дивизии, и от лётчиков, летавших на задание.

Противник в этот день летал так: первая группа 9 Не-111 под прикрытием 2 Ме-109 на высоте 4500 метров, через 30 минут смешанная группа Не-111 и Ju-88 - 16 самолётов под прикрытием 4 Ме-109 и через 20 минут вслед за второй на, высоте 4000 метров третья группа - 30 самолётов Ju-87 под прикрытием 4 Ме-109.

По графику мой вылет был намечен в 10:10. Лётчики находились у самолетов, когда с КП полка  ( сигналом "Ракета" )  нам был дан взлёт. Взлетали в 10:20, немедленно легли на курс и с набором высоты пошли в район патрулирования. В это время над целью шёл воздушный бой с 30 бомбардировщиками Не-111 и Ju-88. Моя группа пришла в район патрулирования на высоте 4000 метров. Бой к этому времени уже закончился.

Связавшись со станцией наведения, я получил от неё предупреждение: "быть внимательнее, скоро должны прийти "Лапотники" !   ( пикировщики Ju-87 ).

В ожидании самолётов противника я набрал высоту до 5000 метров. Из-за дыма от пожаров видимость ниже 1500 метров была плохая, выше - отличная. Облачности не было. Маневр своей группы я строил с севера на юг и обратно. После каждого разворота шёл со снижением до высоты 3500 - 3600 метров с целью увеличения скорости, что позволяло лучше просматривать район прикрытия, при этом одновременно экономилось горючее, охлаждался мотор. Фронт группы был построен в сторону противника. Солнце было всё время в стороне, противоположной моему фронту.

Это достигалось самостоятельными разворотами каждого самолёта на 180 градусов. Интервалы между самолётами и парами в 50 - 150 метров позволяли производить такой маневр. Развороты производились всегда на солнце, чтобы не подставлять заднюю полусферу под удар со стороны солнца. Например, если шли с курсом на север, то разворот на 180° производился вправо по команде: "разворот на 180° вправо", после чего шли на юг, и, наоборот, "разворот на 180° влево", после чего шли на север.

Развернутый фронт направлен был в сторону противника с той целью, чтобы раньше заметить немецкие самолёты и чтобы мне хорошо было видно всю их группу. Сразу же после разворота вся группа, выдерживая заданное превышение между самолётами, снижалась за мной и за счёт снижения весь заданный район проходила на повышенной скорости порядка 500 - 520 км/час.

Г. А. Речкалов у своей "Аэрокобры", 1944 год.

Как только проходили район прикрытия, группа, ориентируясь по ведущему, за счёт большой скорости  ( при одном и том же режиме мотора )  набирала свою прежнюю высоту - 5000 метров. Верхняя пара ниже 4000 - 4500 метров не снижалась.

В таком порядке над целью мы находились 45 минут  ( заданное время было 50 минут ). Я уже запросил станцию наведения о разрешении мне идти домой, когда справа - снизу и спереди мы заметили большую группу самолётов противника, которая шла в наш район. Мы в это время находились в северном конце района прикрытия. Сразу же я опознал около 50 самолётов Ju-87. Они были ещё в 15 км от линии фронта. Я сообщил по радио своей группе: "впереди справа - снизу большая группа самолётов противника. Моей четвёрке встать в "пеленг" и плотнее сомкнуться. Клубову прикрыть меня сверху".

Одновременно станция наведения сообщила о появлении бомбардировщиков противника. После этого я с большим снижением пошёл на сближение с немцами. Первую атаку решил произвести в лоб. Завязался ожесточённый воздушный бой. 8 шестёрок Ju-87 шли плотным строем в колонне. Прикрывали их 8 истребителей, которых я на сближении и в момент атаки не заметил. 4 Ме-109 были в группе непосредственного прикрытия и 4 Ме-109 - в ударной группе, при этом немного отставшие.

Расчёт первой атаки в лоб строился на двух основных преимуществах: во-первых - внезапность. Атака производилась со стороны ослепительно светящего солнца и далеко на их территории, чего немцы не могли ожидать. Во-вторых - большая скорость порядка 600 - 640 км/час, приобретённая за счёт снижения с 5000 до 2000 метров. На таких больших встречных скоростях истребители непосредственного прикрытия не могли помешать нашей атаке при любых условиях.

Первая атака проходила так: моя четвёрка встала в плотный "пеленг", то есть интервал между парами до 20 метров и дистанция до 50 метров без превышения, а в паре интервал между самолётами 10 - 15 метров и дистанция до 20 метров с превышением 2 - З метра. При снижении мною неточно были учтены встречные скорости со своим углом снижения, поэтому рассчитанный прицельный удар по головной ведущей паре я нанести не мог. Удалось лишь только пропустить через нашу трассу противника   ( огонь открывал примерно на 400 - 600 метров ). Тогда я весь прицельный огонь перенёс на ведущего второй шестёрки, который сразу же загорелся. Я, не прекращая огня, прошёл через весь строй бомбардировщиков.

Почти одновременно, загорелся ещё один Ju-87 в 3-й или 4-й шестёрке, зажжённый моим ведомыми Голубевым, который, также не прекращая огня, прошел через весь строй. В результате, как я и ожидал, весь строй "Юнкерсов" был разбит. Шестёрки, в которых было сбито по самолёту, сбросив свои бомбы, начали уходить переворотами, чем и расстроили весь строй. Это был уже не строй, а вытянутая в длину "стая грачей", ещё продолжавшая двигаться за своим "вожаком".

В паре с Голубевым, выйдя после атаки левым боевым разворотом, за счёт большой скорости мы очутились выше строя бомбардировщиков на 600 метров и моментально нагнали их ведущую пару. В момент первой атаки вторая пара моего звена  ( ведущий Старший лейтенант В. Жердёв )  атаковала первую шестёрку с последующим пропуском через свой огонь всего строя Ju-87. В тот момент, когда я выходил из атаки, Жердёв заметил, что мою пару пыталась атаковать пара Ме-109, которая шла сзади - слева с небольшим превышением. Старший лейтенант Жердёв перенёс свой огонь на Ме-109, атакуя его в лоб, и этим самым отбил его атаку от моей пары.

После лобовой атаки Жердёв вышел левым боевым разворотом и за счёт скорости очутился сзади - сверху Ме-109 в очень удобном положении для атаки. Тогда Ме-109 стали разворачиваться на него с набором высоты. Жердёв произвёл атаку по Ме-109 на развороте. Оба Ме-109 полупереворотом ушли из-под атаки. Затем Жердёв вторично развернулся левым боевым разворотом и опять был выше Ме-109. Когда Ме-109 снова стали разворачиваться на него, он на развороте с дистанции 100 метров сбил ведущего. Ведомый сделал переворот и на бреющим полёте вышел из боя совсем.

Произведя вторую атаку по ведущему всей колонны Ju-87, за которым всё ещё двигался разрозненный строй самолётов, пытавшихся образовать "пеленг" для пикирования, я заметил, что пара Ме-109, шедшая впереди строя, стремилась атаковать мою пару слева - сбоку, имея незначительное превышение надо мной. Но было поздно. Я успел произвести атаку, и ведущий головной пары взорвался в воздухе на своих бомбах так, что даже мой самолёт подбросило.

Длинную атаку я произвёл немного сзади - сверху под ракурсом 2 / 4 с дистанции 150 метров, находясь всё время вне зоны обстрела стрелка. Мой ведомый Голубев резким левым разворотом отбил атаку пары Ме-109. Сбив второго Ju-87, я развернулся и пристроился к Голубеву. Пара Ме-109, атакованная Голубевым, переворотами вышла из боя.

Как только взорвался ведущий всей колонны "Юнкерсов", остальные, не дойдя до линии фронта примерно с километр или чуть меньше, стали беспорядочно пикировать в свою сторону, поспешно сбрасывать бомбы на свои же войска, а затем также в беспорядке уходить на бреющем полёте на свою территорию. Я атаковал в момент ввода в пикирование ещё один Ju-87 и с дистанции 50 метров дал очередь. Этот 3-й самолёт Ju-87 моментально загорелся и упал в 3 км западнее Нейнассау. Вторая пара моего звена, сбив Ме-109, атаковала выходившего из пикирования на бреющем полёте Ju-87 и сбила его.

Группа прикрытия  ( ведущий А. Клубов )  во время всего боя оставалась сверху. Не видя истребителей прикрытия, она начала снижаться ко мне на помощь, но в это время подошла выше наших самолётов отставшая четвёрка Ме-109. Завязался тяжёлый бой, так как начался при невыгодных условиях для звена Клубова. Несмотря на это, Клубов не допустил сверху ни одного истребителя, чем обеспечил мне свободу действий.

Так как горючее нас было на исходе, преследовать бомбардировщиков было невозможно. Мы вынуждены были прекратить преследование и возвращаться на свой аэродром. Клубову с трудом удалось оторваться от 4 Ме-109, я же не мог к нему подняться  ( не было горючего )  и приказал ему выходить из боя пикированием под прикрытием зенитного огня батареи, расположенной в районе Большого Токмака. После чего, собравшись вместе в районе огня ЗА  ( Большой Токмак ), пошли домой. По пути молодой лётчик Думанин из-за недостатка горючего благополучно произвёл вынужденную посадку на колёса в поле.

1. В результате воздушного боя нами было сбито 5 Ju-87 и один Ме-109. Бомбардировщики не были допущены к нашим наземным войскам, они сбросили бомбы на свою территорию. Своих потерь не было. Наши самолёты не имели даже пробоин, если не считать застрявшего осколка от взорвавшегося Ju-87 в правой плоскости моего самолёта. Трудно предсказать результат боя, если бы наличие горючего в баках позволило нам преследовать противника.

2. Правильное построение боевого порядка при патрулировании, с учётом метеорологических условий, позволило своевременно обнаружить противника, построить группу в сомкнутый "пеленг" для производства лобовой атаки. Плотный строй боевого "пеленга" дает максимально концентрированный огонь всей группы на одну цель.

3. Стремительная лобовая атака хорошо отвечала замыслу решения: "разбить строй бомбардировщиков, нанести максимальный урон им до того, как вступят в бой истребители прикрытия, заставить бомбардировщиков сбросить бомбы на своей территории".

4. Не сумев достигнуть прицельного огня по ведущему всей группы Ju-87 и сбить его в лобовой атаке, мы не отказались от принятого мною решения, но лишь с ещё большей настойчивостью и последовательностью стали проводить последующие атаки, пока не достигли намеченной цели.

5. Описанный выше воздушный бой может служить примером подлинно группового боя, когда усилия всей группы подчинены единой воле командира и направлены на выполнение его решения при безупречном взаимодействии пар в звеньях и звеньев между собой. Например, Жердёв принял единственно верное решение - прекратить атаку по Ju-87, чтобы отбить атаку Ме-109, которые пытались атаковать мою пару. Капитан А. Клубов, несмотря на тяжёлые условия боя с Ме-109, сумел сковать их действия, обеспечив успешность моих действий.

6. Точные, стремительные, дерзкие, инициативные и согласованные действия пар и звеньев - следствие организованности и дисциплины всех лётчиков, участников боя. Это достигалось хорошей наземной подготовкой к боевому вылету. Каждый знал чётко своё место и задачу в бою.

7. Пара или звено истребителей, хорошо прикрытые от истребителей противника, могут успешно вести бой с большой группой бомбардировщиков типа Ju-87. Этот вывод подтвердился в воздушном бою над Перекопом 1 Ноября 1943 года, когда моё звено встретилось с 30 Ju-87, шедшими под прикрытием 2 Ме-109. Хорошо прикрытые парой Жердёва, мы с Голубевым сбили 4 Ju-87. "Юнкерсы" сбросили свои бомбы поспешно и не прицельно. Мы не допустили их штурмовать наши войска.