Огневые будни...

В Марте 1943 года наша 2-я эскадрилья 254-го истребительного авиационного полка получила от тружеников города Горького подарок - самолёты Ла-5 и через несколько дней вместе со всем полком была направлена на Волховский фронт, где вошла в состав 14-й Воздушной армии.

Мы облетали район предстоящих боевых действий. Настроение у всего личного состава было приподнятое: впереди боевая работа, каждому хотелось скорее внести свой вклад в разгром фашистских захватчиков, приблизить нашу Победу.

...Фронтовой день начался как обычно. Командир эскадрильи С. П. Аистов собрал личный состав и поставил задачу - обеспечить удар эскадрильи штурмовиков Ил-2 по артиллерии противника на огневых позициях. Вскоре на горизонте показалась группа самолётов Ил-2, мы начали взлёт. Штурмовики мы догнали на маршруте к цели и заняли своё место в общем боевом порядке. На высоте 600 - 700 метров была сплошная облачность. При подлёте к линии фронта противник открыл такой мощный зенитный огонь, что разноцветные трассы пронизывали всё пространство, этот фейерверк был настолько сильным и впечатляющим, что отвлёк от реальной фронтовой обстановки. Нас выручила девушка - радистка. Она своим тоненьким голоском крикнула: "Соколы !   Сзади снизу вас атакуют "Фоккеры !"

Мы успели развернуться и отбить первую атаку, но за ней последовали вторая, третья. Все они были успешно отбиты. Задачу мы выполнили: штурмовики нанесли удар по заданным целям и без потерь вернулись на свой аэродром. В воздушном бою мы сбили несколько самолётов противника, но и сами имели потери.

В последующие дни мы летали на прикрытие войск фронта, обеспечивали боевые действия штурмовиков и бомбардировщиков, вели разведку и почти в каждом вылете вели бои с истребителями противника. Нередко возвращались на самолётах, получивших значительные повреждения в бою, но все неисправности быстро устранялись техническим составом под руководством мастера высокого класса Чемуранова.

Как - то в обычный фронтовой день мы сделали 2 вылета на воздушную разведку. Заканчивалась подготовка самолётов к очередным полётам. Я и Константин Назимов уже находились у своих самолётов Ла-5. Смотрим, к нам бегут несколько механиков и мотористов, машут руками и показывают вверх в том направлении, где лес закрывает нам обзор. Даём команду "От винта" и начинаем запускать моторы. В это время начальник штаба полка Подполковник Корж показывает нам скрещенными руками крест, что значит: "Приказываю выключить моторы". Выполняем приказ, быстро покидаем кабины и подходим к начальнику штаба полка. Он показывает нам 2 четвёрки истребителей противника ФВ-190, которые находятся над концом взлётно - посадочной полосы в готовности к атаке взлетающих с аэродрома истребителей.

В это время над нашим аэродромом Будогощь проходят три группы фашистских бомбардировщиков, бомболюки самолётов открываются, и оттуда начинают сыпаться бомбы. Удар пришёлся по железнодорожной станции Будогощь, расположенной недалеко от нашего аэродрома. Через несколько минут к нам подъехал командир полка Полковник В. В. Косенко и приказал: четвёрке истребителей в составе Старшего лейтенанта К. Назимова, Лейтенанта В. Сидоренкова, Младших лейтенантов В. Корягина и В. Фёдорова установить, где произведут посадку самолёты противника Хе-111.

Мы с Константином Назимовым выруливаем на взлётную полосу и взлетаем. Вслед за нами с противоположной стороны аэродрома взлетает вторая пара. Берём курс, которым уходили самолёты противника. Через несколько тягостных минут погони на горизонте обнаружили Хе-111. При подлёте к станции Любань ведущий замыкающей группы противника подал сигнал "роспуск", и самолёты начинают садиться. В стороне на удалении зрительной связи продолжаем наблюдение за остальными самолётами Хе-111. Они произвели посадку около станции Тосно. Истребители прикрытия ушли на аэродром Бородулино.

Задание командования нами было выполнено. Можно было по кратчайшему расстоянию выйти на нашу территорию, произвести посадку на своём аэродроме и доложить добытые разведданные. Но что, если самолёты противника выполнили отвлекающий маневр, а фактически посадку произведут на других аэродромах ?

Посоветовавшись, мы с Назимовым решили ещё раз пройти по тому же маршруту, но в обратном направлении. Убедились, что на аэродромах Тосно и Любань бомбардировщики противника действительно произвели посадку. Продолжаем разведку. Наблюдаем, как над аэродромом Любань поднялась пыль. Что это ?   Заруливают последние самолёты противника, или только что произвели взлёт какие - то другие самолёты ?   Внимательно осматриваем воздушное пространство, но в воздухе спокойно.

Берём курс на свой аэродром. Выходим на траверз между аэродромом Любань и городом Кириши. Замыкающий нашего звена Младший лейтенант Фёдоров докладывает: "Сзади сверху атакуют истребители противника !"   Выполняем с максимальной перегрузкой разворот на 180 градусов с набором высоты. Вижу два звена - 8 самолётов ФВ-190 несутся на нас сверху. Фёдоров уже закончил разворот и ведёт огонь по ведущему самолёту. Справа вижу пару истребителей противника, атакующих нас с Назимовым справа снизу. Ловлю ведущего в прицел и даю длинную очередь. Он стал падать, а его ведомый ушёл вниз. Смотрю вверх и вижу - Фёдоров зажёг самолёт ведущего восьмёрки ФВ-190, остальные "Фоккеры" выходят из атаки вверх.

Самолёт Назимова энергично уходит вниз. Константин передает: "Самолёт подбит, выхожу из боя". И сразу слышен голос Василия Фёдорова: "Ранен, выхожу из боя, прикройте". Фашисты, видимо опомнившись от потери двух истребителей и особенно ведущего их группы, атакуют нас. Вижу рядом только Виктора Корягина. Разворачиваемся и идём в лобовую атаку четвёрке ФВ-190, понимая, что это самое лучшее, что сейчас можно сделать для Назимова и Фёдорова, ведь Василий выручил нас. Bызываю по радио и запрашиваю у них обстановку. Отвечают: "Самолётов противника нет". Голос у Фёдорова слабый.

Пересекли линию фронта. Группа самолётов противника разделилась на пары и стремится разъединить нас, но мы помогаем друг другу. Атакуют Корягина, я кидаюсь на выручку ему, а он - мне. Самолётов противника, атакующих нас, становится всё меньше. Вот пара ФВ-190 сверху с большим превышением и со стороны солнца атакует нас, я успеваю об этой атаке предупредить Виктора и, используя запас скорости, иду в лобовую атаку. Вижу, Виктор понял меня, и мы атакуем вместе. Скорость сближения с противником очень большая, пытаюсь поймать его в прицел, но он покрыт масляной плёнкой, и цели почти не видно. Пара "Фокке - Вульфов", не выдержав лобовой атаки, вышла из боя.

Осматриваемся - небо вокруг нас чистое. Горючее и снаряды кончаются, впереди наш аэродром, надо садиться, но на полосе шириной 100 метров "на животе" лежат 3 самолёта. Снижаемся. С аэродрома в воздух летят красные ракеты: нам запрещают посадку. Передаю: "Горючее на исходе, прошу посадку" - и продолжаю снижение. Мой самолёт плавно приземлился и пробежал между самолётами, не зацепив их. За мной благополучно сделал посадку и Виктор.

После доклада командиру полка о выполнении боевого задания на наш вопрос, что произошло на аэродроме, нам пояснили, что два Ла-5 на взлётно - посадочной полосе - Фёдорова и Назимова, третий - лётчика, который должен был во главе группы из 8 Ла-5 вылететь нам на помощь, но его подвёл мотор. Фёдорова увезли в госпиталь. Назимов не ранен. За нашим воздушным боем смотрели все, кто в это время был на аэродроме. От наземных войск пришло подтверждение на 6 сбитых самолётов противника  (из 16 участвовавших в бою), которые упали в расположении наших войск.

Я пришёл на командный пункт, прилёг на нары и уснул. Вдруг чувствую, кто - то меня трясёт и говорит: "Да вставай же, весь полк уже в сборе". Через несколько минут перед строем полка мне и Виктору Корягину были вручены ордена Красного Знамени за отличное выполнение заданий командования и проявленные при этом мужество и отвагу.

Лето 1943 года под Ленинградом было сухое и сравнительно тёплое. Наступили белые ночи. На лётный и технический состав полка нагрузка значительно возросла. Каждый день первый вылет парой обычно делался на разведку рано утром. Лётчиков поднимали в 2 часа ночи, а техников - гораздо раньше; им надо было подготовить самолёты. Остальных лётчиков поднимали на час позже. Все ждали дождя, чтобы выспаться, но его не было. Стало правилом, что командир полка Майор С. М. Михайлин ставил нам задачу накануне. Так было и в этот раз. На пути к самолётам мы обсудили с напарником Младшим лейтенантом Вадимом Ивановым детали выполнения полёта, запустили моторы и вырулили на взлётную полосу.

Взлетел. Обычно на первом развороте ведомый занимал своё место в боевом порядке, и мы направлялись в заданный район, но тут, сделав первый разворот, я не обнаружил самолёт ведомого ни рядом, ни в пределах видимости. Пошёл на второй круг, снизился и увидел самолёт Иванова, стоявший на месте взлёта. Мотор не работал, а лётчик стоял у самолёта и махал мне планшетом. Я запросил по радио дальнейшие указания и услышал в ответ: "Ждать".

Через несколько минут начальник штаба полка Майор И. В. Лаврехинцев передал, что в моторе самолёта Иванова появилась неисправность, её или быстро устранят или будут готовить в другой самолёт. Мне надо сделать ещё круг над аэродромом. Проходя в очередной раз над взлётно - посадочной полосой, увидел, как самолёт Иванова покатили на стоянку. Мне надо или немедленно идти на выполнение боевого задания, или садиться на дозаправку. Вызываю КП полка и прошу разрешения идти на выполнение задания одному. В наушниках несколько минут тишина, а затем ответ командира полка: "Разрешаю, будьте внимательней".

Вышел в район разведки, видимость отличная, редкие кучевые облака, и ни одного зенитного разрыва. Выполнив большую часть задания, я обнаружил пару фашистских истребителей примерно на 1500 метров выше меня и сзади. Видят ли они меня ?  Если нет, разведку следует продолжать, если видят - ещё можно уйти. Почти без крена, градусов на 20 довернул самолёт к линии фронта, включил форсаж и с небольшим углом набора высоты продолжаю разведку. Самолёты противника приблизились настолько, что должны были атаковать, что они и сделали через несколько секунд.

Я успел перевести свой Ла-5 в набор высоты с разворотом в лоб "Фоккерам" и открыл огонь. Проскочив противника, разворачиваюсь на 180 градусов и вижу - пара ФВ-190 закончила разворот и готова к повторной атаке. Но её боевой порядок изменился, пеленг стал более вытянутым и увеличился интервал между самолётами, что создавало лучшие условия для атаки меня, по крайней мере, одному из них. Тогда я пошёл в атаку на ведущего и вынудил его, во избежание столкновения, уйти под мой самолёт, резко развернулся на ведомого и открыл огонь. Выполнив разворот, я обнаружил, что пара разделилась - ведущий продолжает набор высоты, а ведомый, набрав высоту, становится в вираж и пытается зайти в хвост моего Ла-5.

Это было что - то новое: обычно они ведут бой, не расходясь. Атакуя самолёт ведомого, вижу, как сам попадаю под атаку ведущего, и наоборот, атакуя ведущего, попадаю под атаку ведомого. Я понимал, что, если мне удастся сбить один самолёт противника, второй немедленно выйдет из боя, и потому попытался продолжить маневр с максимальной перегрузкой и открыл огонь, но тут же трасса с самолёта противника прошла рядом с моей головой. Наступила полная тишина, я посмотрел назад и вверх: радиомачту моего самолёта как бритвой срезало. Передо мной слева кучевое облако. Я резко, со снижением и с левым разворотом, ввёл самолёт в облако, оценивая, чем ответят фашисты на мой маневр. Они будут ждать, пока я выйду из облака вниз в левом развороте, следовательно, и они будут в левом вираже на высоте верхней границы облака в готовности атаковать и сбить меня.

Решение созревает мгновенно, надо упредить их атаку. Мой самолёт продолжает снижение, скорость растёт, перевожу его в набор высоты с разворотом вправо. Облачность начинает светлеть, и я обнаруживаю фашистский ФВ-190 чуть выше меня и в левом развороте. Ловлю его в прицел и даю длинную очередь. ФВ-190 заваливается на нос и левое крыло. Он своё получил. Ищу второй самолёт противника, но его не вижу. У моего Ла-5 снаряды и горючее на исходе. Ввожу самолёт в пикирование, на бреющем полёте ухожу домой. С ходу произвожу посадку на своём аэродроме Колосарь.

Встретившие меня начальник штаба полка Майор И. В. Лаврехинцев, В. П. Иванов, А. Серёгин бросаются ко мне, спрашивают: "Куда девалась радиомачта ?"   Отвечаю: "Фоккер" съел". Майор И. В. Лаврехинцев записал: "В. Сидоренков задание выполнил, вёл бой с двумя ФВ-190, ведя прицельный огонь с короткой дистанции".

Вылет был обычным, и о нём скоро забыли. Но прошло около недели, меня вызвал начальник штаба полка и спрашивает: "Как, не забыли тот утренний бой, когда "Фоккер" антенну "съел" ? - И смеётся: - Сбили вы его, и есть подтверждение".

Сбитым оказался фашистский ас, командир 54-й эскадры. Лётчики ВВС Краснознамённого Балтийского флота сбили его ведомого, тоже аса, который на допросе назвал дату, время и место боя с одним самолетом Ла-5 и то, что лётчиком сбитого самолёта был один из сильнейших асов фашистской Германии. Оба они вылетали на самолётах, специально построенных для них фирмой "ФВ", - облегчённых и с форсированными двигателями. После гибели командира эскадры в Северной группе войск был объявлен трёхдневный траур. Начальник штаба поздравил меня с победой.

Мне, ещё молодому лётчику, этот бой запомнился, я сделал вывод: надо быстро оценивать обстановку, уметь навязать противнику свой план боя, не допускать шаблона, ценить высоту и скорость.

Наш 254-й истребительный авиаполк продолжал выполнять боевые задачи, и среди них - ведение разведки войск и объектов врага. Территория, занимаемая фашистскими войсками, была разбита на несколько районов, за которыми были закреплены экипажи.

...Шла вторая половина обычного фронтового дня. Была облачность на высоте 600 - 800 метров, видимость - до 4 километров. Мы с Младшим лейтенантом В. Ивановым получили задачу провести разведку противника в заданном районе. Взлетели, пересекли линию фронта и стали углубляться во вражеский тыл. Ничего особенного или нового не заметили. Но вот на траверзе полёта, почти на пределе видимости, по дороге на север в сторону Ленинграда заметили 2 тягача, которые тянули за собой по длинной - длинной сосне. Это было необычное явление, и сразу появилась мысль - надо проверить, что это такое. Сделал разворот влево, сблизился с целями и отчетливо увидел: тягачи тянули тележки, а на них стволы орудий, замаскированные сосновыми ветками.

Подал команду: "Атакуем". Перевёл самолёт в пикирование, открыл огонь и увидел, как снаряды точно накрыли первый тягач, он вспыхнул, а прислуга по канаве на четвереньках уползает. Ведомый мой на месте. Даю команду: "Повторная атака", слышу доклад: "Сзади вижу 4 точки". Отвечаю: "Атакую, прикрой !"

Перевожу Ла-5 в пикирование, цель в прицеле, открываю огонь. Но что такое ?   Разрывов снарядов по цели не вижу и в это же время замечаю, что они легли с небольшим перелётом. Понимая, что повторять атаку нам уже не придётся, а орудия могут утащить и замаскировать, увеличил угол пикирования. Снаряды ложатся точно по цели, а земля резко и быстро сближается со мной. Беру энергично ручку управления на себя, самолёт вначале вяло, а затем всё энергичнее переходит в набор высоты... и начинает вращаться. На высоте 100 - 120 метров мне удалось его выровнять и перевести в горизонтальный полёт.

Скорость минимальная, самолёт "висит" на ручке. Малейший маневр, и я буду в земле. Ведомого и самолётов противника не вижу, а у Ла-5 нет предкрылков и на каждой плоскости симметрично, примерно по метру, сорвана обшивка, через крылья видна земля. Передаю по радио данные разведки на КП полка. И одно стремление - побыстрее пересечь линию фронта и выйти на свою территорию. Но скорость можно увеличить только за счёт потери высоты, а она и так малая. Но вот линия фронта, надо бы покинуть самолёт, - он в любую минуту может свалиться, но жаль его, ведь много боевых вылетов сделано на нём, и он, после доводки форсажа и смены пушек, ни разу не подводил меня. Решаю - дотянем до аэродрома.

Прохожу над вспомогательным пунктом управления и слышу, как по радио вызывают КП нашего полка и передают: "Ваш "сокол" прошёл надо мной. Через плоскости видно небо. Готовьте соответствующую встречу". Приближаюсь к аэродрому, но что здесь происходит. По взлётно - посадочной полосе бежит народ, обгоняя их, несутся санитарная и пожарная машины. Подвожу самолёт низко - низко к земле и только попытался уменьшить газ, как самолёт коснулся колесами земли. Выключаю мотор, короткий пробег, самолёт стоит. Меня вынимают из кабины и начинают качать. Да, это, пожалуй, был один из тех случаев, когда лётчик прилетел на "честном слове", ибо крылья самолёта были побиты.

Командир обрадовал меня, сказав, что самолёты - штурмовики Ил-2 соседнего полка полетели наносить удар по орудиям и тягачам, что они довершат начатое нами дело. Я спросил его о моём ведомом. Сказали: "Здесь он, прилетел и доложил, что ты при штурмовке цели врезался в землю". Доклад был почти правильным, только самолёт врезался не в землю, а в придорожные кусты. В воздух полетели порубленные винтом ветки кустарника и скрыли мой Ла-5. Ведомый решил, что я погиб. Но я остался жив, и тяжёлые орудия фашистов до огневых позиций, чтобы бить по Ленинграду, не дошли.

Летом 1943 года фашистское командование планировало восстановить блокаду Ленинграда, подтягивало свои войска, в том числе и танковые соединения. Сплошные леса позволяли фашистам хорошо маскироваться. Но танкам нужно горючее...

Несколько дней стояла нелётная погода, а когда она улучшилась, мы группой четыре Ла-5 2-й эскадрильи, вылетев на разведку, обнаружили на станции Малуксне 3 эшелона, а на разъезде Апраксин - ещё 2. Командир полка Полковник В. В. Косенко поставил задачу: звену Ла-5 в составе Старшего лейтенанта И. Педана и Младшего лейтенанта А. Серёгина, Лейтенанта В. Сидоренкова и Младшего лейтенанта Н. Фромешкина нанести штурмовой удар по обнаруженным железнодорожным составам с горючим, взлёт немедленный.

Мы прошли вдоль берега Невы, пересекли линию фронта и с тыла стали приближаться станции Малуксне. Фашистские зенитчики, видимо приняв нас за своих, огня не вели. Сблизившись с целью, Педан ударил по цели, и сразу же земля ответила неистовым огнём зениток. Пикируя вслед за ведущим, Александр Серёгин бил по зениткам, чем обеспечивал атаку ведущего. После выхода из атаки он перенёс огонь на цель. Таким же образом атаковали цель и мы с Фромешкиным.

Выйдя из атаки, пожаров и взрывов на станции не заметили. Самолёт Серёгина оказался подбитым, и поскольку истребителей противника в воздухе не было, ему разрешили самостоятельно следовать на свой аэродром, а мы тремя оставшимися экипажами решили повторить атаку. Педан первым перевёл свой Ла-5 в пикирование на цель, теперь уже я следовал за ним, ведя огонь по зениткам врага. По разрывам снарядов ведущего я видел, что они точно ложатся по цели, но взрыва не было. Решил снизиться и атаковать цель с малым углом, что позволило бы мне увеличить время стрельбы на минимальном удалении от цели и значительно повысить пробивное действие снарядов.

Заканчивая атаку на очень малом удалении от цели, я почувствовал, что какая - то сила подбросила мой самолёт. Пролетев некоторое расстояние над землёй, самолёт снова стал послушным в управлении. Осмотрелся и вижу - мой ведомый занял своё место в общем боевом порядке звена. Мы взяли курс на аэродром и вместе с Педаном с ходу произвели посадку, а Н. Фромешкин сделал круг над аэродромом.

Педана и меня сразу у самолётов встретил командир полка и потребовал доложить о выполнении боевой задачи. Мы сказали, что эшелоны на станции атаковали дважды - первый раз четвёркой самолётов, а второй - тремя Ла-5. Наблюдали прямые попадания снарядов, но взрывов и пожара не видели. В это время Фромешкин, зарулив свой самолёт на стоянку, вылез из кабины и побежал к нам, что - то крича на ходу. Командир полка дал ему время успокоиться и спросил, что он наблюдал при второй атаке. Фромешкин доложил, что во время повторной атаки цели Лейтенант В. Сидоренков, ведя огонь, сблизился с целью, на станции произошёл взрыв и начался пожар.

Поднятая группа штурмовиков подтвердила результат удара четвёрки Ла-5 и сама нанесла успешный удар по эшелонам на разъезде Апраксин. Лётчики группы за выполнение задания были награждены орденами Красного Знамени.

Весной 1944 года мы находились на Псковском направлении. Для прикрытия сухопутных войск 3-го Прибалтийского фронта было поднято звено Ла-5 под командованием командира полка Подполковника С. М. Михайлина в составе К. Назимова, И. Педана. В группу входил и я. При подходе к району прикрытия войск мы обнаружили 4 истребителя противника ФВ-190, с ходу атаковали их и сбили 3 самолёта. Лишь одному ФВ-190 удалось выйти из боя. Два ФВ-190 сбил отличный лётчик - истребитель командир полка, и одного удалось сбить мне. Неоднократно приходилось мне выполнять боевые задания вместе с С. М. Михайлиным, и я не переставал удивляться его мастерству, отваге и постоянно учился у него.

Закончив воздушный бой и получив разрешение на возвращение, группа начала снижение. В это время я принял по радио информацию, что на подходе к Пскову 9 наших бомбардировщиков атакуют истребители ФВ-190, и приказание тому, кто слышит эту информацию, оказать бомбардировщикам помощь. Приняв приказание, я попытался по радио передать его командиру полка, но радиоканал был занят. Одновременно, с покачиванием с крыла на крыло, я перевёл самолёт в набор высоты с разворотом в сторону города.

Поднявшись на 2000 - 2500 метров, обнаружил группу бомбардировщиков Пе-2 и преследовавших её истребителей противника. Медлить было нельзя. Развернув свой Ла-5, я с ходу перешёл в атаку по ближайшей к нашим Пе-2 паре самолётов противника и открыл огонь из пушек, но и сам был атакован истребителями противника. Передав бомбардировщикам, что выхожу из атаки под строй их самолётов, я попросил прикрыть меня огнём, что ими и было сделано. Выполнив левый разворот с набором высоты впереди бомбардировщиков, я снова атаковал пару ФВ-190. Вёл огонь с короткой дистанции. После выхода из третьей атаки попал под атаку двух пар ФВ-190. Самолёт получил повреждения, двигатель заглох, связь прекратилась. Пикированием оторвался от противника, на бреющем полёте перетянул линию фронта и произвёл посадку на молодой лес на переднем крае войск нашего фронта.

Наши бомбардировщики, успешно выполнив задание, без потерь вернулись на свой аэродром. Через некоторое время в штабе нашего полка была получена телеграмма из пехотной дивизии, в которой указывалось, что личный состав отдельного батальона сухопутных войск фронта наблюдал за ходом воздушного боя одного Ла-5 в районе Пскова, прикрывавшего 9 Пе-2, с 8 истребителями противника, в результате которого наш истребитель сбил 2 самолёта ФВ-190, и что командир дивизии В. Дадонов объявил лётчику благодарность. Всего за этот боевой вылет мне удалось сбить 3 ФВ-190, а главное - оказать помощь нашим бомбардировщикам и способствовать успешному выполнению ими боевой задачи.

Далеко наша боевая молодость, но когда мы, ветераны, встречаемся, я сквозь седины и морщины вижу её и ещё явственней вспоминаю наши огневые будни, перипетии тяжёлых воздушных боёв, героизм и мужество моих товарищей, которые не жалели жизни ради Победы.