Эпизоды боевой деятельности А. В. Фёдорова

...Наши лётчики звеньями, эскадрильями уходили на разведку, штурмовку наземного противника.

В конце апреля 1942 года подошла очередь старшего лейтенанта Аркадия Фёдорова вести группу из 12 И-16 на штурмовку автоколонны итальянских фашистов, союзников гитлеровцев. При подходе к цели Фёдоров перестроил группу в правый пеленг звеньев и с ходу первым пошёл в атаку. За ним - остальные лётчики. Нарастала скорость. Дружно работали пушки и пулемёты. Снаряды и пули прошивали вражеские машины, бензовозы, настигали в панике разбегающихся вражеских солдат. Вот из-под крыльев пикирующих самолётов с длинными огненными хвостами пара за парой с направляющих балок сорвались "эрэсы" и понеслись прямо на цель. Взрывались бензоцистерны, крытые брезентом автоприцепы, горели автомашины.

Неистово ведут огонь вражеские зенитные пушки, пулемёты. Кругом море огня. Охваченные азартом удачных атак, лётчики старались вывести из пикирования самолёты над самыми головами солдат, принуждая их буквально втискиваться в землю.

На повторной атаке Фёдорова обдало бензином, едкие дымы сдавили горло, в кабине нечем стало дышать. Он высунул голову за борт, жадно вдыхая свежий воздух.

"Неужели пробило бензобак ? - мелькнуло в голове. - Не дай бог сейчас появиться одной маленькой искорке !   Самолёт от взрыва разлетится на мелкие кусочки. Что же делать ?   Выйти из боя и передать группу заместителю, но как ?   Радиосвязи на самолётах нет, эволюции самолёта не все лётчики увидят, неправильно поймут. В такой обстановке выйти из состава группы - значит прекратить штурмовку, не выполнить боевое задание !".

Нет, этого Фёдоров себе позволить не мог. К тому же сегодня на партсобрании будет решаться вопрос о приеме его в партию. Что он скажет, если группа, ведомая им, не выполнит боевое задание ?   И Фёдоров пошёл на следующий заход. При пикировании снова ощутил брызги и удушливый запах бензина. И тут он смекнул: вероятно, техник самолёта после заправки бензином не полностью завернул крышку горловины бензобака. Она открылась, и бензин выплескивался из бака.

После выхода из атаки Фёдоров стал над целью в вираж, а его группа сделала ещё 2 захода.

Когда возвратились на аэродром, Фёдоров попросил механика открыть лючок горловины бензобака: Квардаков стал на крыло самолёта, привычным движением руки открыл лючок и, ничего не подозревая, ждал, что дальше скажет командир.

- Посмотри, крышка бензобака закрыта ? - спросил Фёдоров.

Квардаков глянул в лючок и побледнел. Крышка лежала на баке около горловины.

- Понял, что это такое ? - спросил Фёдоров.

- Понял, - понурил голову Квардаков. - Такого никогда больше не повторится, товарищ командир !

Этот тяжёлый день для Аркадия Фёдорова был и самым счастливым, его приняли в члены ленинской партии...

За 80 проведённых штурмовок наземного противника и 5 сбитых самолётов Аркадий Фёдоров был награждён орденом Ленина.

А вскоре - новый полёт. Погода стояла плохая, шёл моросящий дождь, временами он переходил в мокрый снег, видимости - почти никакой, облачность плотная, нижний её край начинается от крыш домов или церковного креста, не выше.

Кругом стояла непривычная тишина. Лётно - технический состав укрылся в землянках. Часов в 12 командир полка собрал на КП ведущие группы:

- Товарищи !   Приказано разведать железную дорогу, идущую от Ростова, - сказал он. - Надо пройти на север и посмотреть, что там делается. Погода, как видите, сложная. Кто желает добровольно выполнить это задание ?

Понимая чрезвычайную ответственность и сложность выполнения задачи, лётчики задумались и сидели молча.

Командир полка обратился к Фёдорову:

- Ну как, мастер, полетишь ?

Аркадий встал и сказал:

- Пойду, конечно. Только хорошо бы с Борисом Козловым. Для разведки в этом направлении хватит и пары самолётов.

- Что же, на этом и порешим ! - сказал командир полка.

Когда Фёдоров и Козлов шли по протоптанной тропинке на самолётную стоянку, к ним присоединился корреспондент газеты "Красная звезда". Он знал, какое задание получили лётчики, и попросил Фёдорова, когда тот вернётся с задания, парой пройти над аэродромом, чтобы сфотографировать их для газеты...

Фёдоров посмотрел на пустынное поле аэродрома, на горизонт, про себя подумал: "Кто знает, придётся ли нам ещё вернуться ?"

- Да уж постараемся, - пообещал Фёдоров. - Но гарантии дать вам не можем...

Фёдоров с Козловым разработали возможные варианты, предусмотренные и не предусмотренные полётом, в том числе и действия на случай потери ориентировки, потери друг друга, на случай внезапного появления и нападения "Мессеров". Уточнили и запомнили характерные площадные и линейные ориентиры для контроля полёта.

После взлёта Фёдоров и Козлов сразу же окунулись в туман, как в молоко: видимость была 500 - 600 метров, не больше. Козлов прижался поближе к самолёту Фёдорова, и они на бреющем полёте пошли к линии фронта.

Передний край пересекли внезапно. Противник, наверное, не ожидал самолётов в такую погоду и не сделал ни единого выстрела, хотя, конечно, их проход засёк.

Фёдоров подвернул свой самолёт влево и пошёл вдоль дороги Ростов-на-Дону - Новочеркасск - Миллерово.

Огромная колонна автомашин, автоприцепов, бензоцистерн стояла и буксовала, а серо - дымчатые толпы солдат, раскачиваясь взад - вперёд, толкали увязшие в грязи машины. Вся эта колонна была в чаду от выхлопов надрывающихся от перегрузок моторов.

Фёдоров и Козлов прошли по заданному маршруту до рубежа разведки, подсчитали количество, кашин, места скопления войск. Чуть наклонив носы самолётов, выпустили пулемётные очереди, несколько реактивных снарядов по скоплению машин и ушли в обратном направлении...

Через неделю 16-й Гвардейский авиаполк, преобразованный из 55-го ИАП, получил эскадрилью самолётов Як-1. Это были превосходные истребители. Самолёт Як-1 обладал исключительной маневренностью и отличными боевыми лётно - тактическими качествами. Самолёт имел высокую скорость до 580 километров в час, хорошее вооружение: одну 20-мм пушку и два 7,62-мм пулемёта. На его борту была надёжная радиостанция, которая помогала нашим лётчикам добиваться успеха в бою. Начальник связи полка майор Г. Масленников сразу же активно начал заниматься с лётным составом изучением радиостанции и её использования в полётах...

Полку не раз ставилась задача на прикрытие действующей переправы через реку Северский Донец в районе Купянска.

Впервые в 16-м Гвардейском истребительном авиаполку на самолётах Як-1 на прикрытие переправы через Северский Донец вылетела шестёрка истребителей под командованием опытного командира эскадрильи Капитана А. Комосы в составе экипажей Б. Козлова, А. Фёдорова, С. Вербицкого, Я. Князева и Л. Бельмутцкого. Группа набрала высоту 3000 метров, намного расширился горизонт, вдали чётко просматривалась белая лента Северского Донца.

Аркадий Фёдоров, Степан Вербицкий шли в правом пеленге, точно выдерживая своё место в строю. Фёдоров осмотрелся, затем перевёл взгляд в кабину, на прибор скорости. Стрелка стояла на цифре 500 километров в час...

Фёдорова охватила радость и гордость за такой самолёт. Он почувствовал прилив силы и уверенности в себе.

В районе переправы воздушная обстановка была спокойной, самолётов противника и наших не было видно. Но это спокойствие часто бывает обманчивым. Лётчикам приходилось очень внимательно следить за воздухом. Не прошло и минуты, как Фёдоров заметил ниже себя, впереди на пересекающих курсах 10 Ме-109, очевидно, пытавшихся зайти на штурмовку переправы с нашей стороны. "Мессеры", по-видимому, не видели "Яков". Фёдоров передал информацию ведущему группы Комосе. Тот немедленно дал команду всем - атаковать. Атака была настолько стремительной и неожиданной для фашистских лётчиков, что они не успели предпринять никаких контрмер, что бы выйти из-под удара. С первой же очереди запылало 3 Ме-109, остальные шарахнулись в разные стороны. Но шестёрка Комосы уже была наверху и снова готовилась к атаке. Фашисты, не приняв боя, со снижением потянулись к линии фронта. Комосе нельзя было их преследовать, у группы была другая задача - прикрыть переправу.

Комоса, Фёдоров и Козлов сбили по фашистскому самолёту. В этом скоротечном бою были по-настоящему оценены нашими лётчиками боевые качества самолётов Як-1...

Молодые лётчики, прибывшие на пополнение в 16-й Гвардейский истребительный авиаполк, впервые услышали о Старшем лейтенанте Аркадии Васильевиче Фёдорове: "Лучший мастер атак с бреющего полёта !"

Когда приходилось с ним встречаться после очередного боевого вылета, многие часто смотрели на него и думали: а ведь это мастерство не каждому даётся !   Для этого нужна не только отличная техника пилотирования на малых высотах, но и отличная зрительная память, способная запечатлеть на земле большое количество ориентиров: поля, овраги, речки, железные и шоссейные дороги, различные строения.

При полёте над самой землей, да ещё на большой скорости, горизонт становится как бы суженным из-за быстрого перемещения ориентиров. Порой невозможно опознать даже хорошо знакомый населённый пункт или дорогу.

Когда молодых лётчиков эскадрильи начали брать на боевое задание, они сами в этом убедились. Аркадий отлично владел ориентировкой на малой высоте, причём в любую погоду. На цель выводил группы точно, неожиданно для врага. Ещё при подходе, к цели, используя рельеф местности, лётчики группы, следуя за опытным командиром, прижимались к земле так близко, что самолёты порой трудно было заметить... И только перед самой целью, горкой выскочив вверх, Фёдоров мгновенно переводил самолёт в пикирование и атаковал врага. И так же внезапно на бреющем полёте исчезал, без потерь уводя свою группу.

Внешне Фёдоров был худощавый, выше среднего роста, блондин, со светлыми глазами, по натуре энергичный, имел обаятельный характер, обладал чувством юмора. В боевой работе всегда был безотказный.

Родился он в 1917 году в городе Иваново. Семья была многодетная, бедная. В 18 лет Аркадий поступил на завод, где работали отец и братья, в кузнечный цех молотобойцем. В 1936 году вступил в комсомол, был принят в Ивановский областной аэроклуб Осоавиахима.

После окончания аэроклуба Аркадий работал инструктором, а в 1938 году вместе с товарищами по аэроклубу был направлен в Оренбург, в военно - авиационное училище, где когда-то учились Чкалов, Серов, Громов.

Аркадий Фёдоров мечтал после окончания училища получить назначение на Дальний Восток. В те годы там было неспокойно: самураи систематически устраивали провокации на нашей границе. Но судьба распорядилась по-своему. Аркадия направляют для прохождения дальнейшей службы в 131-й ИАП, базировавшийся в то время в Запорожье. Здесь и началось, становление его как лётчика - истребителя.

В июле - августе 1940 года Фёдоров принимал участие в освобождении Буковины, затем снова вернулся в Запорожье. В том же году за отличные успехи в боевой и политической подготовке его направили на курсы командиров звеньев в Одессу. Здесь Фёдоров встретился с лётчиками 55-го истребительного авиационного полка и подружился с Валентином Фигичевым, одним из прославленных лётчиков этой части. Аркадий не знал, что 55-й ИАП станет для него родным домом.

Однажды в начале лета 1941 года с Аркадием произошёл на Херсонском аэродроме такой случай. С полёта возвратился красавец МиГ-3. Лётчик притёр машину к земле и зарулил на стоянку, где стоял И-16 Фёдорова. Пилот выключил мотор, отстегнул привязные ремни и проворно вылез из кабины. На гимнастёрке у него поблескивала "Золотая Звезда" Героя Советского Союза. Все с уважением смотрели на него. Герой подошёл к группе лётчиков и спросил:

- Чей самолёт, ребята ?

- Мой, - ответил Фёдоров.

- Давай меняться ?   Я тебе МиГ-3, а ты мне своего "ишачка".

Фёдоров посмотрел на незнакомца, затем на ощетинившегося пушками и эрэсами своего "ишака". До этого он немного летал на "МиГе" и знал, что это за машина. Подошёл, к ней, постучал ладонью по крылу.

- Хорош Пегас, да не про нас !

Все рассмеялись. Не знал тогда Фёдоров, что лётчик, предлагавший ему "меняться" самолётами, был не кто иной, как Викентий Карпович. Придёт время - и Аркадий Фёдоров также станет Героем Советского Союза, командиром 16-го Гвардейского истребительного авиаполка, а Викентий Карпович - его боевым заместителем...

5 июля 1942 года день выдался на редкость тёплым и солнечным. Его палящие лучи нещадно жгли онецкую землю и без того пылающую в огне пожаров от разрывов фашистских бомб и снарядов.

В полку с самого раннего утра царило оживление. Лётно - технический состав и работники штаба прихорашивались: кто отглаживал обмундирование, кто подшивал к гимнастёрке белоснежный подворотничок, тщательно брились, до блеска надраивали сапоги. В этот день 16-му истребительному авиаполку за проявленные отвагу, героизм в боях за Родину с немецко - фашистскими захватчиками, за стойкость, мужество и высокую дисциплину было вручено Гвардейское Знамя. Его вручил командующий 4-й Воздушной армией генерал К. А. Вершинин.

А час спустя командир полка вызвал к себе лейтенанта А. Фёдорова.

- Для тебя есть особое задание, - проговорил майор В. П. Иванов, обводя карандашом на карте большой населённый пункт. - Вот, видишь, это город Сталино. По агентурным данным, на его аэродроме базируется много фашистских самолётов, которые ведут интенсивную боевую деятельность. Аэродром прикрыт зенитной артиллерией, дежурят истребители противника. Надо произвести воздушную разведку с фотографированием. Цель находится на большом удалении, идти придётся почти на полный радиус действия самолёта. По времени полёта горючего должно хватить. Если встретишься с "Мессерами" - надо будет как-то выкручиваться. На задание пойдёшь парой. Кого возьмёшь в ведомые ? - спросил командир полка.

- Степана Вербицкого, - ответил Фёдоров.

...После взлёта Фёдоров окинул взглядом аэродром, по радио запросил Вербицкого:

- "Тридцать первый" !   Как обстановка на борту ?   Я - "Сороковой".

- Я - "Тридцать первый" !   Всё в порядке.

Линию фронта проскочили без всяких приключений, маневрируя по высоте и курсу на большой скорости. Высота полёта - 3000 метров. Пара "Яков", перейдя на снижение, всё дальше и дальше уходила в тыл врага. Фёдоров заметил интенсивное передвижение фашистских войск к линии фронта: двигались мотоколонны, небольшие группы танков, отдельные автомашины. Направление - на Ростов.

Фёдоров на высоте 1500 метрев встал в строгий режим горизонтального полёта, включил аэрофотоаппаратуру и произвёл короткую контрольную фотосъёмку для проверки работы фотоаппаратуры в воздухе. Всё было в порядке.

До Сталино оставалось несколько километров. С высоты полёта уже был хорошо виден город и аэродром. Город разрушен, одни коробки обгоревших домов... Аэродром действительно был буквально забит самолётами. Вот и контрольный ориентир.

- "Тридцать первый" !   Я - "Сороковой" !   Приготовиться, начинаю съёмку !   Внимательнее следи за воздухом ! - передал Фёдоров Вербицкому.

- Я - "Тридцать первый" !   Понял, прикрываю.

Фёдоров развернулся в направлении аэродрома, стал на боевой курс, включил фотоаппаратуру и, выдерживая высоту и скорость полёта, начал фотографировать. При подходе к границе аэродрома с левой стороны города ударила зенитка. Снаряды рвались вокруг самолётов. Корректируя огонь, фашисты переносили его то вперёд, то в левый борт самолёта Фёдорова, но не смогли достичь цели. Фёдоров старался точно выдержать параметры полёта над целью, чтобы получить хорошие снимки !

Проскочив аэродром, Фёдоров выключил аппаратуру, сделал энергично разворот вправо, пошёл на повторный заход. Дежурные Ме-109, стоявшие недалеко от взлётной полосы, почему-то не взлетали...

"Что за чертовщина ! - подумал Фёдоров. - Сколько на аэродроме стоит самолётов и хоть бы один взлетел !"   Почему-то прекратила огонь зенитка. После второго захода Фёдоров развернулся на третий. И только теперь он услышал голос своего ведомого:

- Командир, сзади шестёрка "Мессеров" пикирует на нас.

"Вот она, обманчивая тишина ! - подумал Фёдоров. - Крепко нас взяли в клещи: пара справа, пара слева, третья - в хвосте !"

Для Фёдорова этот замысел был ясен: фашисты их хотят взять живьём. Посадить на свой аэродром, и тем самым доказать - вот, мол, мы какие асы !   Русских лётчиков схватили за уши и посадили на свою точку...

Вербицкий открытым текстом по радио передал:

- Командир !   Кажется влипли...

- Без паники !   Подходи поближе ко мне и будь до предела внимателен ! - приказал ему Фёдоров.

Шедший слева ведущий шестёрки Ме-109 сжал левую руку в кулак и большим пальцем стал показывать Фёдорову вниз, пора, мол, садиться !   В ответ на этот жест Фёдоров кивнул в знак согласия, а сам внимательно посмотрел на приборы, подумал, что выход найден !

Горючего в баках становилось всё меньше и меньше. Это понимали фашистские лётчики: промедление грозит русским упасть на землю с остановившимися моторами. Фашист начал плавно разворачиваться в сторону аэродрома, который только что фотографировал Фёдоров, и заводить нашу пару на посадку.

- Стёпа, - напомнил своему ведомому Фёдоров, - следи внимательно за моими действиями !

- Фёдоров выпустил шасси. Вербицкий тоже. Оба самолёта одновременно начали терять скорость и высоту.

"Мессершмитты", сопровождающие их по бокам, от неожиданности проскочили немного вперёд, а те, что шли сзади, видимо, на какое-то время потеряли советских истребителей из виду. Этого только и ждал Фёдоров !   Воспользовавшись замешательством фашистских лётчиков, Фёдоров мгновенно убрал шасси, перешёл в крутое пикирование и с разворотом на 180 градусов резко ушёл от "Мессеров" к земле. Вербицкий точно повторил маневр командира, не отставая пошёл за ним. На полном газу, на большой скорости наши лётчики оторвались от фашистов. На бреющем полёте пронеслись над крышами домов города, ушли от преследователей !

Приближалась линия фронта.

- Стёпа ! - весело сказал Фёдоров ведомому, - Посмотри, не гонятся за нами ?

- Нет ! - ответил Вербицкий. - Разве им за "Яком" угнаться !

- А как у тебя с горючим ?

- На исходе.

Фёдоров посмотрел на свой бензомер. Стрелка показывала примерно 15 литров. Это слишком мало... Когда подошли к своему аэродрому, бензобаки были уже пусты.

Все, кто был на КП, с тревогой наблюдали за появившейся над полосой парой наших истребителей. Моторы их заглохли, но теперь не было сомнений: высоты, чтобы спланировать на ВПП, вполне хватало. В динамике раздался хрипловатый от волнения и радости голос Фёдорова:

- Я - "Сороковой". Задание выполнили, разрешите посадку ?

- Посадку разрешаю, - облегчённо выдохнул в микрофон майор В. П. Иванов.

Однажды после напряжённого боевого вылета уставшие лётчики собрались было разойтись по своим эскадрильским землянкам на отдых, как их остановила, размахивая над головой пачкой писем, оружейница Клава Кирилова.

- Ребята !   Для вас есть письма !

Клава, не торопясь, певучим голосом зачитывала фамилии на конвертах: Николай Старчиков, Андрей Труд, Пётр Табаченко, Николай Искрин, Аркадий Фёдоров...

Фёдоров протянул руку, но Клава воскликнула:

- Нет !   Нет !   Сначала спляшите !

Фёдоров посмотрел на улыбающихся лётчиков, затем на 3 письма в руке Кириловой и подумал: "Какой я плясун ?   Это Труд - мастер плясать, а я что ?"   Он отпустил какую-то остроту в адрес Клавы и, топнув левой ногой, хлопая в ладоши, начал кружиться. Когда он сделал несколько оборотов на одном месте, Клава остановила его и, протянув ему письма, сказала:

- Теперь получайте !

Но вдруг - сигнал боевой тревоги !   Лётчики бросились к своим самолётам. Аэродром в Поповической содрогнулся от гула моторов. На нём в то время дислоцировались 2 Гвардейских авиаполка - 16-й и 100-й. Самолёты группами почти беспрерывно поднимались в воздух, уходили на задание, возвращались и снова уходили...

Старший лейтенант Фёдоров в этот день выполнил уже 3-й по счёту вылет, а непрочитанные письма по-прежнему лежали в кармане. "Вот ещё разок слетаю, - подумал он, - тогда уж прочитаю наверняка..."

Но и после 4-го вылета передышки не последовало.

В 5-й раз Фёдоров поднялся в воздух. Летели двумя группами: первую ударную восьмёрку истребителей вёл Александр Покрышкин, вторую группу прикрытия - Вадим Фадеев. В её составе шли Аркадий Фёдоров с ведомым Павлом Гороховым и пара Николая Старчикова. Задача стояла одна: очистить воздух от авиацим противника в районе Новороссийск - станция Крымская. Там шли жестокие наземные бои...

Возле Новороссийска встретили 6 Ме-109, которые пронеслись на пересекающих курсах на одной высоте с восьмёркой Покрышкина. "Сейчас пожалуют фашистские бомбёры !" - подумал Фёдоров. Так и произошло: впереди справа показались бомбардировщики противника.

- Я - "Сотка" !   Атакуем ! - раздалась команда ведущего ударной восьмёрки капитана А. И. Покрышкина. - "Борода" !   Прикрой !

"Борода" - это позывной Вадима Фадеева. Пркрышкин подвернул группу вправо и пошёл в атаку на "Хейнкелей".

- "Борода" !   Внимание, слева "Мессеры" !

- Я - "Сороковой" ! - Предупредил Фёдоров Фадеева и своей четвёркой повернул ближе к паре Фадеева.

Не успел Фёдоров занять своё место в боевом строю, как Фадеев пошёл в атаку на "Мессеров". Бой за облаками в ярко-контрастной световой гамме шёл в головокружительном темпе, на больших скоростях, с большими перегрузками и преимущественно на вертикалях. Никто не хотел уступать в этой смертоносной карусели. Аркадий Фёдоров на секунду отвлекся от пары Вадима Фадеева и бросил взгляд в сторону солнца, ему показалось, что там блеснуло.

- "Сорок первый" !   Горишь, прыгай ! - закричал он своему ведомому младшему лейтенанту Павлу Горохову.

Но Горохов молчал, по-видимому, был убит или тяжело ранен. Его самолёт перевернулся на спину, вошёл в облачность и скрылся из виду. Почти в эти же секунды сам Фёдоров почувствовал сильный удар по хвосту своей "Аэрокобры" и увидел промелькнувшую рядом пару "Мессеров". Хотел было погнаться за ними, но управление не слушалось, ручка свободно ходила по кабине. Радиостанция тоже молчала. Неуправляемый самолёт стал обычной мишенью.

Фёдоров осмотрелся. Пары Старчикова рядом не было. "По-видимому, ведёт бой", - подумал он. Посмотрел на приборы, высота 7000 метров, курс 85 градусов, значит, он идёт в направлении своей территории. Слева снова появилась пара "Мессеров", зашла в хвост. Видимо, решили добить... Что делать ?   Прыгать с парашютом поздно - в воздухе расстреляют. Аркадий решает: что будет, то и будет !

Он снимает ноги с педалей, ставит их ближе к чашке сиденья и сам, съёжившись в комок, прячется с головой за бронеспинку сиденья. И только сейчас почему-то вспомнил о.непрочитанных письмах. "Погибну, - подумал он, - так и не узнаю, что в них написано..."

Фашистские лётчики, видя, что "Аэрокобра" беззащитна, подошли поближе, дали короткую очередь. Пули и снаряды ударили по мотору. Мотор начал давать перебои, а затем совсем остановился. Самолёт как будто ткнулся во что-то мягкое, загорелся и, теряя скорость, пошёл на снижение. В кабину прорвался едкий дым, за ним - языки пламени. Огонь быстро распространялся по кабине. Становилось нестерпимо жарко. "Над чьей же территорией я нахожусь ?" - подумал Аркадий.

Неуправляемый самолёт между тем начал заваливаться на правое крыло и переходить в спираль. Фёдоров сбросил аварийно правую дверцу кабины, выбросился за борт. Встречный поток воздуха подхватил его и кинул за хвост самолёта. Фёдоров почувствовал свободное падение, сделал затяжку, затем нащупал вытяжное кольцо раскрытия парашюта, дёрнул его. Сопровождаемый хлопком, парашют раскрылся. В воздухе наступила тишина. Осмотрелся и увидел, как пара "Мессеров" заходит на него в атаку.

Аркадий, чтобы увеличить скорость снижения, начал на стропах парашюта раскачиваться, скользить. Но это не помогло. С "Мессеров" потянулись в сторону Фёдорова дымчатые трассы, совсем рядом засвистели, завизжали пули и снаряды, Фёдоров сжался в ожидании удара. И вдруг неизвестно откуда появились 2 "Аэрокобры", пошли наперерез "Мессерам". Фашисты бросили расстреливать Фёдорова и взмыли вверх. "Аэрокобры" прикрыли неизвестного парашютиста... Это были лётчики 100-го Гвардейского истребительного полка - Николай Кудря и Павел Берестнев.

Пока Фёдоров оценивал создавшуюся обстановку, упустил момент приземления: попал на дерево и повредил ногу, но боли сгоряча не почувствовал. Не теряя времени, сбросил с себя парашют, вытащил из кобуры пистолет, перезарядил его и побежал к речке в камыши. По камышам вдоль берега стал пробираться в северо - восточном направлении. Прошёл минут 15 - 20, остановился, прислушался: нет ли за ним погони. Кругом была тишина. Он снял с гимнастёрки ордена, вытащил из кармана удостоверение личности, завернул все это в носовой платок и под большим деревом закопал в землю в надежде, что когда-нибудь вернётся сюда...

Наконец он почувствовал боль в ноге, но продолжал идти, подальше от брошенного парашюта. Вдруг он услышал шум мотора автомашины. Легонько раздвинув камыши, увидел недалеко мостик, по которому двигалась колонна автомашин с солдатами. Машины, как показалось Аркадию, были разных марок: наши "ЗИСы", немецкие "Опели" и даже американские "Доджи"... Солдат трудно узнать: все они в серой пыли... "Наверное, свои..." - подумал Фёдоров.

Вскоре к месту его приземления на бреющем полёте пришёл связной самолёт У-2 и начал кружить. "Это за мной !" - решил Фёдоров. Психологическое напряжение спало, на душе стало легче. Он, не раздумывая, вышел навстречу колонне машин. От неожиданного появления мокрого, в тине, камышовом пуху человека солдаты на какое-то время опешили. Лейтенант грозно крикнул:

- Кто такой ?   Руки вверх !

- Свой я, лётчик !   Выпрыгнул из подбитого самолёта ! - превозмогая боль в ноге, отозвался Фёдоров...

В госпитале врачи обнаружили в кости левой ноги трещину. Начался курс лечения. И только здесь, в лазарете, он вспомнил о непрочитанных письмах. Одно письмо было от матери. Она писала: "Как ты там воюешь, сынок ?   Мы тебя с отцом ждём - не дождёмся. Не посрами нашу фамилию, воюй хорошо, бей проклятых фашистов !"

Родители тогда ещё не знали, что за мужество,и храбрость в бою Гвардии старший лейтенант Фёдоров был награждён орденом Ленина и двумя орденами Красного Знамени...

Уже несколько дней 9-я Гвардейская истребительная авиадивизия базировалась на аэродромном узле Аскания Нова в районе Перекопа. А Перекоп - это ворота в Крым. Вот почему на этом участке украинской земли развернулись жесточайшие бои. Задача, поставленная перед лётчиками командующим 8-й Воздушной армией генералом Т. Т. Хрюкиным, была очень ответственной. Командование особое внимание уделяло сохранности переправы через озеро Сиваш. Лётчики за неё отвечали головой. Поэтому всё светлое время висели над переправой наши истребители. Как только на подходах к переправе появлялись вражеские бомбардировщики, наши истребители бросались им навстречу, завязывали воздушный бой, старались расстроить боевой порядок, сбивали с курса и не давали прицельно отбомбиться.

Враг всё время наседал, стремясь вывести переправу из строя, бросал на неё в сопровождении Ме-109 и FW-190 большие группы по 20 - 50 пикирующих бомбардировщиков Ju-87.

В начале декабря 1943 года на сивашскую переправу вылетела четвёрка истребителей во главе с командиром эскадрильи Гвардии капитаном Аркадием Фёдоровым. С ним в паре находился Гвардии лейтенант Михаил Торбеев. Во второй - командир звена Гвардии старший лейтенант Николай Старчиков с Гвардии лейтенантом Николаем Белозеровым. При подходе к району прикрытия Фёдоров связался по радио с наземной станцией наведения "Тигр", находившейся в боевых порядках войск, и доложил о готовности к выполнению боевого задания. С "Тигра" информировали лётчиков о наземной и воздушной обстановке, предупредили о возможности появления самолётов противника.

He успела четвёрка Фёдорова подойти к северному берегу Сиваша, как ведущий второй пары Гвардии старший лейтенант Старчиков по радио передал:

- "Сороковой" !   Я - "Сорок пятый" !   Впереди, ниже на 500 метров, идёт "Рама".

Немецкий самолёт - корректировщик FW-190 наши солдаты окрестили "Рамой" из-за его конструктивной компоновки: две тонкие балки - фюзеляжи с моторами на каждом, соединённые между собой крылом и стабилизатором. Посередине крыла между фюзеляжами располагалась кабина для экипажа, оборудованная фотоаппаратурой. Уязвимых мест у него, к сожалению, было мало. Чтобы завалить "Раму" наверняка, нужно было вести огонь по кабине с экипажем.

FW-189 справедливо считался хорошим самолётом. Противник использовал его и как разведчика и как корректировщика. На нём можно было свободно вести бой на виражах. Этот недоброй памяти самолёт обладал прекрасной маневренностью. Его скорость, по сравнению со скоростью истребителя, была невелика, но, благодаря своим удачным аэродинамическим характеристикам, он мог закладывать глубокие виражи и уходил вниз по спирали, как бы скольжением "под себя". Промазал с первой очереди - приходилось терять время, снова искать пути для его атаки. А повторно атаковать себя "Рама" почти никогда не давала. Она скользила к земле в сторону своей территории, завлекая противника как раз на зенитные батареи - это у них было неплохо отработано. И если учесть, что висела "Рама", как правило, над линией фронта, то и путь отхода на свою территорию под защиту зениток у неё обычно был не долог...

- Где, где она ? - живо переспросил Фёдоров.

- Впереди, левее, ниже, подходит к выступу озера.

- Вижу ! - подтвердил Фёдоров и, подвернув свой самолёт вправо, приготовился к атаке: "Ну всё, теперь ты, голубушка, будешь наша", - подумал он и подал команду ведущему второй пары:

- "Сорок пятый" !   Прикрой, атакую !

И сам вместе со своим ведомым стремительно пошёл на разведчика. Фёдоров включил тумблер "оружие", положил палец на гашетку и прильнул к прицелу. В его сетке, окаймлённой светящимися ромбиками, быстро росла в размерах камуфлированная, голубоватого тона, "Рама". Видны её опознавательные знаки: на килях - свастика, на крыле - чёрные кресты. Фёдоров затаил дыхание. Пора !   И нажал гашетку. Из стволов 37-мм пушки и пулемётов вырвался сноп огня. Трассы пронеслись рядом с разведчиком. "Рама", сманеврировав, ловко увернулась от трасс и, как ни в чём не бывало, продолжала идти в сторону переправы. Фёдоров своей парой резким левым боевым разворотом вышел из атаки вверх, к Старчикову, приказав ему атаковать "Раму".

Но атака пары Старчикова тоже не увенчалась успехом. Разведчик энергичным переворотом через крыло вновь ускользнул и развернулся на курс 180 градусов, стал отходить от района переправы в глубь Крыма. Со станции наведения "Тигр" неслись настойчивые команды:

- Сбить !   Немедленно сбить !

Не принесли успеха и третья, и четвертая атаки наших истребителей. "Рама" безнаказанно ушла: четвёрка истребителей так и не смогла сбить её. Видимо, немецкий лётчик в совершенстве владел этим вертким, на редкость маневренным самолётом.

Время патрулирования над переправой подходило к концу, кончалось горючее. На смену четвёрке подошла группа старшего лейтенанта Николая Трофимова. Установили связь с четвёркой Федорова и приступили к несению дежурства. Капитан Фёдоров запросил станцию наведения:

- "Тигр" !   Я - "Сороковой" !   Прошу "тридцать три" ! - Этот сигнал означал разрешение закончить работу и идти домой. И получил ответ с кавказским акцентом:

- "Сороковой" !   Иди куда хочешь, хоть к чертям на кулички, но домой не возвращайся !   Я - "Тигр" !

Это был разгневанный голос комдива полковника Ибрагима Дзусова. Можно себе представить, каково было нашим лётчикам !   После этих разгневанных слов комдива в наушниках наступила тишина. Молчал "Тигр". Молчал и Фёдоров. "Что делать ?" - удручённо подумал Аркадий. Идти домой всё равно надо, горючее-то на исходе... Фёдоров развернул свою четвёрку на 180 градусов и молча пошёл к аэродрому.

16-й Гвардейский полк базировался на аэродроме Аскания - Нова вместе с управлением дивизии, куда вечером должен был возвратиться комдив. Ситуация не из приятных...

После посадки капитан здесь же, на стоянке, собрал лётчиков своей четвёрки для анализа и разбора ошибок этого злополучного вылета, особенно в действиях против "Рамы". С невесёлым настроением все направились на командный пункт для доклада командиру полка. У КП были лётчики П. Ерёмин, А. Клубов, В. Цветков, Н. Черников, П. Табаченко, М. Бузуев, я и командир полка Александр Покрышкин. Четвёрка истребителей во главе с Покрышкиным через 50 минут должна была улететь на задание, тоже на переправу. Лётчики из тех, что были на КП, слышали радиообмен между командиром дивизии и Фёдоровым. Подошёл Федоров, приложил руку к козырьку, начал докладывать, но Покрышкин улыбнулся и, махнув рукой, сказал:

- Не, надо. Я всё слышал. Знаю...

Фёдоров опустил руку:

- Пусть бы он меня наказал, только побыстрее ! - И обратился к Покрышкину: - Товарищ командир, мы сами понимаем, что вышло с "Рамой" очень плохо, но в ближайшее время ошибку обязательно исправим !

- Ладно, ступайте отдыхать ! - ответил Покрышкин.

Прошло с полчаса, вдруг в землянку прибежал запыхавшийся посыльный:

- Товарищ капитан !   Вас немедленно вызывают на КП...

"Ну, вот и приехал Дзусов !" - подумал Фёдоров. Но всё обошлось благополучно. Аркадий увидел в руках командира полка Покрышкина какую-то телеграмму.

- Вот, - сказал Александр Иванович, - срочно готовь свою эскадрилью, полетишь на аэродром подскока, к самой переправе, немного поработаешь...

Это было спасение для Аркадия Фёдорова. Теперь-то он поработает как следует !   Командир дивизии будет доволен...

Фёдоров срочно собрал личный состав эскадрильи, поставил задачу. После успешного выполнения боевого задания все истребители вернулись на свою базу. Последним сел Фёдоров. Зарулил на стоянку, выключил мотор, вылез на крыло, огляделся, подумал: "Ну, дорогой Ибрагим Магометович, сегодня вы уже до меня не доберётесь !   Поостынет немного ваша горячая кавказская кровь..."   А бой был и в самом деле одним из самых удачных в жизни лётчика Аркадия Фёдорова.

С КП полка поступил сигнал на взлёт. Пара за парой поднялись в воздух ударная группа: А. Федоров, М. Торбеев, Н. Старчиков, Н. Белозеров и группа прикрытия: П. Ерёмин, М. Новиков. Погода стояла неважная, временами шёл мокрый снег, но видимость была довольно хорошая. Не набирая высоты, пошли под облаками к переправе. Выйдя к Сивашу, оказались на малой высоте над объектом. Здесь облака кончились, над Крымом стояла безоблачная погода. Фёдоров, естественно, пошёл на высоту. Не набрал ещё и 1000 метров, как его ведомый Торбеев по радио передал:

- "Сороковой" !   Выше, справа, идёт большая группа "Лаптёжников" с "Мессерами" !

"Лаптёжниками" летчики называли пикирующий бомбардировщик Ju-87 из-за неубирающихся в полёте шасси, прикрытые массивными обтекателями.

Фёдоров бросил взгляд в указанное место и сразу же увидел: к переправе подходила группа из 3-х девяток Ju-87 под прикрытием 10 Ме-109. Первая девятка "Лаптёжников" уже начала полупереворотом сваливаться на цель, входя в пикирование. Фёдоров мгновенно оценил обстановку, решил прекратить дальнейший набор высоты и атаковать бомбардировщиков противника снизу, не давая фашистским лётчикам прицельно сбросить бомбы.

- "Сорок пятый" !   Атакуем "Юнкерсов" снизу ! - передал он Николаю Старчикову. - "Сорок восьмой" !   Прикрой ! - приказал паре Павла Ерёмина, а сам своей парой с переворота погнался за уже пикирующими Ju-87.

Истребители Фёдорова и Торбеева быстро сближались с первым звеном первой девятки. Вот она, заветная дистанция открытия огня на поражение !   Очередь, ещё очередь - и "Лапотник", объятый пламенем, не выходя из пикирования, полетел в Сиваш. Все увидели на его рябой поверхности огромный всплеск и взрыв. В это время Торбеев, проскочив второй самолёт первого звена, пристроился к ведущему и тоже сбил его.

При выходе "горкой" из атаки Фёдоров увидел 2-х "Мессеров", атакующих сверху истребитель Гвардии капитана П. Ерёмина. Ведущий Ме-109 уже начал пристраиваться в хвост Гвардии лейтенанту Новикову. Вот-вот откроет огонь. Фёдоров резко задрал кверху нос самолёта и снизу в ракурсе 2 / 4 в живот "Мессеру" дал очередь. У Ме-109 лопасти винта вдруг завращались с перебоями, мотор задымил и остановился. Вражеский самолёт, сорвавшись в штопор, пошёл вниз. Ещё один враг нашёл себе могилу в ледяной воде Сиваша !

А тем временем ведущий второй пары ударной группы Гвардии старший лейтенант Старчиков со своим ведомым Гвардии лейтенантом Белозеровым атаковали 3-е звено фашистских бомбардировщиков на выходе их из пикирования. Старчиков короткой очередью сбил ведущего, который, перевернувшись на спину, не выходя из пике, упал в воду. Старчиков боевым разворотом пошёл вверх и, уидев, что пара Гвардии капитана Ерёмина находится в более выгодном положении для атаки, передал ему:

- "Сорок восьмой" !   Атакуй !   Я - "Сорок пятый", прикрываю !

Павел Ерёмин, не теряя времени, с виража вошёл в пикирование и настиг третье звено бомбардировщиков второй группы. При выходе "Лаптёжников" из атаки он меткой очередью поджёг фашистский самолёт. Из него выбросились 2 парашютиста. Неуправляемый самолёт, охваченный пламенем, упал на землю и взорвался...

После беспорядочного сброса бомб остальные Ju-87 длинной цепочкой растянулись в направлении своих аэродромов в Крыму. Пары Фёдорова и Ерёмина схватились с немецкими истребителями прикрытия и вели с ними упорный бой. Старчикову удалось прорваться к уходящим бомбардировщикам и атаковать последние 2 звена. Он и Белозеров сбили ещё по одному Ju-87...

Когда утих бой и остальные фашисты спаслись бегством, потеряв 6 Ju-87 и 2 Ме-109, Гвардии капитан Фёдоров запросил у станции наведения разрешения идти на посадку.

- "Тигр" !   Дайте "тридцать три" !   Я - "Сороковой" !

На этот раз голос командира дивизии Гвардии полковника Ибрагима Дзусова прозвучал для Фёдорова как лучшая музыка:

- Я - "Тигр". Вот теперь - молодцы !   Разрешаю "тридцать три" !

Так была снята опала с Гвардии капитана Аркадия Фёдорова за тот злополучный бой с FW-189, в котором лётчики его группы никак не могли сбить "Раму"...

За этот бой все лётчики получили награды, а Фёдоров был награждён орденом Александра Невского.