КРАСНЫЕ СОКОЛЫ. СОВЕТСКИЕ ЛЁТЧИКИ 1936-1953 |
|||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||
лучшие истребители | лётчики-штурмовики | женщины-летчицы | |||||||||||||||||||||||||
Нормандия-Нёман | асы Первой мировой | снайперы ВОВ |
Тарасов Алексей Кондратьевич |
Родился 22 марта 1922 года в деревне Гаврильцево, ныне Собинского района Владимирской области, в семье крестьянина. В 1938 году окончил 8 классов Собиновской средней школы. После школы уехал в город Иваново и поступил в индустриальный техникум. В это же время учился лететь в ивановском аэроклубе, который окончил в 1939 году. В 1940 году поступил в Серпуховскую военную авиационную школу пилотов. Когда началась Великая Отечественная война курсант Тарасов в числе первых досрочно сдал экзамены и в октябре 1941 года направлен на фронт. С октября 1941 года в действующей армии. Сражался на Ленинградском и Западном фронтах. Осенью 1942 года переведён на Северный флот. К июлю 1944 года заместитель командира эскадрильи 20-го истребительного авиационного полка (14-я смешанная авиационная дивизия, ВВС Северного флота) капитан А. К. Тарасов совершил 213 боевых вылетов, в 48 воздушных баях сбил 10 самолётов противника. 19 августа 1944 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза. Всего выполнил около 300 боевых вылетов, в 65 воздушных боях сбил 12 самолётов противника лично и 4 в группе с товарищами. После войны продолжал служить в морской авиации. В 1945 году окончил Высшие офицерские курсы ВВС ВМФ. В 1953 году окончил Военно - Воздушную академию. С 1956 года подполковник А. К. Тарасов - в запасе. Жил в Ленинграде, работал в Гражданском Воздушном Флоте. Скончался 29 октября 1984 года. Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (дважды), Отечественной войны 1-й степени; медалями. Бюст Героя установлен на территории Музея ВВС Северного флота. На цветном телевизионном экране происходило невероятное. Пара истребителей Первой Мировой войны, жёлтый "Ньюпор" и ярко - красный триплан "Фоккер", в боевом порядке "пеленг" пикировала на зелёное поле парижского аэроклуба. Однако никого из многих тысяч зрителей этот боевой маневр не заставил бежать в поисках укрытия. Наоборот; слышались восторженные приветствия, щёлкали поднятые к небу фотокамеры. А к взлётной полосе подруливала "Чайка". Да, наш прославленный Халхин - Голом, лучший из истребителей - бипланов мира И-153 ! Крутили высший пилотаж учебно - тренировочные истребители Як-11, подставляли телекамерам бортовые эмблемы "Нормандин - Неман" самые лёгкие и маневренные "ястребки" Второй Мировой войны - Як-3... Париж наслаждался ярким зрелищем, мастерством пилотов и мягким рокотом поршневых моторов над зелёной травой, блеском разноцветных крыльев в голубом небе и замысловатыми гербами асов всех времён на фюзеляжах. Не было видно на лицах зрителей только одного: удивления. Того самого удивлении, которое испытал каждый неравнодушный к авиации телезритель в нашей стране: откуда это всё у них ? Почему "там" наша история, история покорения неба, живёт и доступна каждому ? Почему в самый обычный воскресный день можно привести сынишку на аэродром и сказать: "Посмотри и потрогай рукой. Это - "Ньюпор". На таком, в России, знаменитый Нестеров когда - то сделал мёртвую петлю. А это - русский самолёт - разведчик Р-5, вывозивший челюскинцев из ледоного плена..." Дела службы привели однажды полковника войск ПВО В. Нагорного в заполярный Нарьян - Мар. Уличные фонари рассеивали темень полярной ночи. Он дышал на боковое стекло "Уазика", надеясь растопить иней и рассмотреть город. Ненадолго это удавалось, и тогда были видны двухэтажные деревянные дома, заснеженные тротуары, редкие прохожие, закутанные до самых глаз, спешащие куда - то в 40-градусный мороз. У одного из домов, на очищенном от сугробов тротуаре, в свете фонари промелькнул странный предмет, вызвавший неясные ассоциации. Неужели авиадвигатель ? Как он здесь оказался ? Через день, выкроив час из напряжённого графика работы, Владимир Нагорный с помощью водителя "Уазика" разыскал эту улицу и дом. Да, на тротуаре, на двух дощечках, стоял авиационный мотор типа "ВК-105". Того самого типа, который устанавливался на истребители Як-1, Як-3, Як-9. Домик, у которого находился "экспонат", оказался местный краеведческим музеем. Потрясшую офицера историю этого мотора рассказал корреспондент Ненецкой окружной редакции радио член Союза журналистов СССР ветеран и патриот Заполярья Виктор Фёдорович Толкачев. В годы войны жители Нарьян - Мара, оленеводы и охотники, собрали деньги и купили истребитель Як-9. Самолёт был вручен лётчику Алексею Тарасову. Лётчик выполнил наказ земляков: бить врага до самой Победы. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко - фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство капитану Тарасову Алексею Кондратьевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 4339). Закончив войну, лётчик отблагодарил нарьянмарцев за подарок наиболее достойным образом. Он прилетел на "Яке" в Нарьян - Мар и зарулил на центральную городскую площадь. Истребитель встал на невысокий пьедестал, так, чтобы каждый житель города мог видеть многочисленные звёздочки на его капоте. Видеть и гордиться: ведь это были и его победы. Прошли годы. Разворачивалась новая жизнь. Новым руководителям города, округа понадобились иные, свои победы. А значит, и иные символы. На площади решено было воздвигнуть современное здание. Напротив, как и подобает перед большими зданиями такого предназначения - памятник Ленину, а "Як" мешал. Его можно было перекатить на другую площадь. Отдать пионерам. Поставить во дворе школы. Но его просто разломали и растащили. Мотор успел спрятать в своём сарае какой - то человек (не знаю его имени), большое ему за это спасибо. И вот этот самый мотор выставлен у музея. Надолго ли ?.. Начальство давно сменилось. Но сменилось ли наше отношение к нашей истории ? Что видят люди в невзрачном куске металла на тратуаре в городе Нарьян - Маре ? В других местах, где ещё видны сквозь прозрачную воду озёр "Яки" и "Илы", "Харрикейны" и "Мессершмитты". Что думают, глядя в музее ВВС в Монине на плохой деревянный макет И-16, знаменитого "Ишачка", чкаловского крестника ? А потом - на экран телевизора, где сияет аэролаком боевой, живой И-16 во французском (немецком, американском и так далее) музее, готовый хоть сейчас взлететь и продемонстрировать на что способна была советская конструкторская мысль в далёкие 1930-е годы... БИОГРАФИЯ В ПОЛСТРАНИЧКИ И 4 ГОДА ВОЙНЫ.Всё, что было в его жизни до Августа 1941 года, умещалось в полстранички короткой автобиографии, подобной тем, какие писали и пишут едва ли не все девчонки и мальчишки. "Родился 22 марта 1922 года в деревне Гаврильцево Собинского района Ивановской области, в семье крестьянина - бедняка. Через 2 года умер отец - единственной кормилицей осталась мать. В 1929 году пошёл в школу. Через 4 года с семьёй переехал в город Собинка, где окончил 8 классов. Затем 2 года учился в Ивановском индустриальном техникуме. Тогда же решил стать лётчиком, начал заниматься в аэроклубе. В апреле 1940 года был зачислен в школу пилотов..." О чём он ещё мог написать ? О том, что был пионером, вступил в комсомол, был старостой лыжной секции и членом Осоавиахима... Обычная биография. Замени некоторые даты, имена, подробности - и под ней подпишется почти каждый комсомолец 1930-х годов. Алексей Тарасов жил так, как жили миллионы его сверстников, пел с друзьями "Любимый город может спать спокойно...", задорно выводил в строю "Если завтра война, если завтра в поход..." И вдруг настал день, когда это призрачное завтра стало грозным сегодня... Война поделила их жизнь на 2 части. Первая - те самые полстранички безоблачной юности и вторая - 4 долгих суровых года. Признаться, я всегда с особым чувством отношусь к письмам, дневникам, запискам, рождённым непосредственно в огне боёв. В них нет налёта знаний и мудрости, появившихся гораздо позже. Они, мне кажется, наиболее правдиво показывают и характеры, и весь душевный настрой людей военного поколения. Может, поэтому так дороги мне записи Алексея Тарасова, обнаруженные в одном из архивов. Ныне Алексей Кондратьевич живёт в Ленинграде, преподает в училище. Я не раз встречался с ним, прославленным лётчиком - истребителем, совершившим за годы войны 247 успешных боевых вылетов, сбившим 16 вражеских самолётов и удостоенным высшего звания - Героя Советского Союза. Много можно было бы рассказать о его жизни, подвигах. Но пусть сделают это короткие записки самого лётчика. Он писал их в то время, когда ещё шли бои, но уже проступали черты нашей победы. "Красная Армия отступала с тяжёлыми боями. Особенно ожесточённое сражение развертывалось в августовские дни под Смоленском. Здесь для нас, группы выпускников школы пилотов, начинался фронт. Небольшой аэродром, куда нас доставили, был похож на обычное деревенское поле: стояли свежие копны сена, пасся скот. В густом лесу, на краю поля - наши самолёты. Вокруг было непривычно тихо. Так тихо, что я даже подумал с грустью: опять, наверное, учиться будем... Невесёлые мысли мои прервала воздушная тревога. Вмиг исчезли куда-то копны - из леса нз лётное поле выруливали "Чайки". Лётчики улетали на боевое задание. Только теперь, кажется, я по-настоящему поверил, что попал на войну. А вечером "старожилы" знакомили нас с историей авиачасти. Полк прибыл из Сибири в первые дни войны и сразу вступил в бой. Прошло всего 2 месяца, а лётчики полка уже имели все основания гордиться своей боевой работой. Помню, висел в землянке портрет лейтенанта Балашова. Чёрная рамка, а внизу подпись: "Ты погиб, как Гастелло. Мы отомстим за тебя, дорогой товарищ". Я слушал рассказ о том, как Балашов на горящей машине врезался в фашистскую мотоколонну, и думал о величии нашего русского воина, готового умереть, но победить врага. В тот вечер я, помню, не спускал глаз с юного лейтенанта. Недавно он один вступил в бой с 4 "Мессерами" и сбил одну вражескую машину. - Главное, не думайте, что враг сильнее вас. Вы всегда сильнее. Вы - хозяева положения. Под вашими крыльями наша советская земля, - говорил лейтенант. Каждый лётчик полка старался передать нам всё, чему научился он в боях. И делали это наши новые товарищи так искренне и чистосердечно, что на душе становилось тепло - тепло. Откуда-то издалека доносились раскаты орудий. В эту ночь мы мечтали поскорее полететь туда, в бой, и испытать всю нелёгкую участь военного лётчика. На утро я смотрел иэ ветеранов полка как-то особенно. Они стали моими героями, и я старался подражать им во всём. - Сами видите обстановку. Объяснять нечего. Учитесь на совесть, - сказал нам командир полка. Многие помнят то грозное время, помнят, что было на душе. Враг топтал русскую землю. Напирал. Мы откатывались. Горькие думы роились в каждом из нас, и от этого росла ненависть к оккупантам: в бой ! скорее в бой ! Больше мы ни о чём не думали. Мы учились на совесть, Мы тренировались с утра до поздней ночи. После 2-х вылетов на У-2 и 4-х - на "Чайке" меня зачислили в состав боевых лётчиков, а ещё через день назначили ведомым в разведывательный полёт. - Ты только внимательней смотри за мной, и всё будет хорошо, - подбадривал меня перед вылетом ведущий. - Есть ! - только и ответил я. Вернулся я с этого вылета очень усталый: резало глаза, ныли руки. Но держался бодро и весело. Ещё бы: совершил свой первый боевой вылет ! За первым последовали другие. И всё чаще. Вначале на разведку, а затем - на штурмовку наземных войск. Летать приходилось ведомым. Как и любому ведомому, мне говорили: смотрите за ведущими, действуйте как они, будьте бдительны, ни в коем случае не теряйте строя. Но однажды я нарушил этот старый лётный закон и поплатился. Во время штурмовки колонны вражеских автомашин я немного отстал - хотел ещё разочек "прочесать" немцев. Когда вышел из атаки - смотрю, наших нет. Смотрю по сторонам и не пойму никак, где нахожусь. Немцы заметили меня и открыли пулемётный и ружейный огонь. Едва нашёл свой аэродром. Больно переживал неудачу. Зато хороший урок для себя извлек: понял, что значит покинуть строй. И ещё - этот случай заставил меня серьёзно изучать район боевых действий. Хорошей школой стал для меня и другой вылет. Четвёркой мы штурмовали вражескую переправу. К цели шли на бреющем. Внизу - сплошной лес и почти одинаковые поляны. Выскочили как раз к переправе. Это было так неожиданно, что ни один из нас не успел сбросить бомбы. Пришлось заходить на второй круг. Теперь мы действовали с расчётом, но атака уже потеряла внезапность. Вышло, что мы сами дали врагу время подготовиться к обороне. В четвёрке я шёл последним. Опять немного отстал. А немцам это было на руку: перевели весь огонь на меня. Чувствую глухие удары в машину. Вижу, падает давление масла. Что делать ? Высота небольшая, а до линии фронта - 30 километров. Посмотрел на плоскость - перкаль болтается. От мотора белый пар идёт. "Сколько смогу, потяну", - решил я. Даже сейчас не могу представить, как удалось дотянуть машину до первой площадки на нашей территории. На фронте я был уже 4 месяца. Совершил 18 боевых вылетов. Встреч с противником в воздухе, правда, не было, но о войне я теперь имел представление. Самолет чувствовал. Управление не отнимало уж столько времени, трудов и внимания. За плечами уже была достаточно хорошая практика. В конце декабря я и мои друзья получили приказ: "Поедете получать скоростные самолёты". Курс учёбы на новых самолётах был пройден быстро, доучиваться пришлось на фронтовом аэродроме. Не хочу скрывать: появилась у меня тогда излишняя самоуверенность. Откуда она взялась - не знаю, но рассуждал я примерно так: "На такой машине любого "Мессера" срежу !". С таким настроением отправился я в первый боевой полёт. За шестёркой "Петляковых" в воздух поднялась восьмёрка "Яков". Я шёл в группе непосредственного прикрытия. Казалось, что сердце выскочит, - так не терпелось в бой. Но всё было спокойно. Внизу проплывали знакомые места. Вокруг меня наши самолёты. Вдруг я заметил вдали пожары, яркие вспышки огня, стелющийся дым - мы подходили к линии фронта. В тот же момент увидел, что "Петляковы" стягивают строй, а истребители отходят в сторону. Я понял: где-то рядом враг. Осмотрелся. Небо чистое. И вдруг увидел: ниже, навстречу нам идёт большая группа немецких самолётов, около 10 Ju-87 и столько же Ме-109. Рука сжала штурвал, сердце учащённо забилось. "Вот, Алексей Тарасов, пришёл и твой черёд померяться силой с врагом !" - подумал я. Мой ведущий, командир звена Магомет Кирменов, покачав крыльями, пошёл в атаку на "Мессеров". Я последовал за ним. Пикирую. Сближаемся стремительно. Мне уже казалось, что сейчас вот-вот я столкнусь с "Мессером". Смотрю, а он спокойно разворачивается, как будто и не замечает меня. Зло меня взяло ! Не помня себя, изо всех сил нажал гашетку. Когда опомнился, стал разбираться, что к чему. А фашист тем временем зашёл сзади и спокойно бил по моему самолёту. Справа пролетел сноп огня. Невольно всем телом подался влево и резким поворотом ушёл из-под второго удара. Оглянулся ещё раз. Кругом мелькали чёрные кресты и жёлтые консоли "Мессеров". "Истребитель предназначен для боя", - это наставление я вспомнил почему-то только сейчас. Решил: хватит, драться надо ! С этой минуты я кружил по небу сломя голову, стрелял, выписывал в воздухе фигуры. Чувствовал какое-то упоение. Не заметил, когда и успел расстрелять весь боезапас. В критические минуты сознание человека работает особенно хорошо. "Если очутишься один, иди под прикрытие зенитных батарей", - вспомнил я наказ бывалого командира. Резко нажал на ручку управления. Самолёт задрожал так, что казалось: сейчас он разлетится в клочья. Когда высотомер показывал 500 метров, я вывел машину из пикирования. Но 2 Ме-109 всё ещё шли за мной. По ним с земли открыли яростный зенитный огонь, и на бреющем мне удалось уйти на свой аэродром. В душе я радовался, что вот, наконец-то, удалось провести первый бой. Но настроение было паршивое: я не мог понять, почему остался, потерял товарищей, самолёты прикрытия. - Ну как, познакомились, Тарасов, с "Мессерами" ? - спросил меня командир полка. Я подумал, что сейчас командир отчитаег меня за все "грехи небесные". - Теперь на полсантиметра дальше видеть будете, - в словах командира не было ни строгости, ни осуждения. В этот день я убедился, что в небе побеждают не только смелостью, но и умом. Вот я и на Севере. На счету у меня уже около 100 боевых вылетов. В большинстве - ведомым. Некоторые лётчики считают, что летать ведомым - пустое времяпровождение. Скажу прямо, это не только неверное мнение, просто вредное. Лётчик, который так рассуждает, будет плохим ведущим. У кого, как не у опытного лётчика, учиться искусству боя ? А лучшая учёба - полёты ведомым. Как-то раз мне пришлось барражировать в паре с капитаном Петренко. Вдруг капитан заметил одного Ме-109 и, покачав, как это условлено, крыльями, пошёл за ним. Я последовал за ведущим. Дистанция быстро сокращалась, но Петренко по-прежнему продолжал снижаться, не открывая огня. Я не на шутку встревожился: уйдёт немец, ищи его потом. Так и подмывало нажать гашетку. Евгений, между тем, продолжал идти на сближение... Уже потом, на аэродроме, Петренко сказал: - В бою нужно иметь выдержку. Зачем зря палить в белый свет ? Подойдёшь поближе - вернее удар будет. А вскоре после этого случая я и сам с короткой дистанции сбил первый вражеский самолёт. Мы сопровождали пикировщиков, Я был ведущим, ведомым - лейтенант Сахаров. (Впоследствии и капитан Петренко, и лейтенант Сахаров здесь, у нас на Севере, стали Героями Советского Союза). У самой цели я заметил, что один "Мессер", набирая высоту, заходит в атаку на подшефные пикировщики. Хотя были сумерки и серый фон скрадывал очертания Ме-109, я отличил его от наших самолётов. Используя запас высоты, бросил машину в пике. Фашист был так увлечён охотой, что не заметил меня. Пальцы по привычке потянулись к гашеткам. Но надо побороть нетерпение и продолжать преследование. 250... 150... 100 метров. "Мессер" - в центре прицела !.. Это была победа прежде всего над самим собой. На земле я сгорал от желания рассказать своим товарищам об этом бое. Но сдержался, промолчал: у них было уже по нескольку сбитых фашистских самолётов, а у меня - только первый. Мне кажется, не сделай тогда выводы из первого воздушного боя, я вряд ли научился бы побеждать. Критический анализ полётов раскрывал глаза, помогал понимать противника. Как было у нас в первых боях ? Встречаешься с "Мессером" и начинаешь "крутить карусель". Крутишь её, а немец клюнет, как беркут, сверху - и опять наверх, новую добычу высматривать. Почему получалось так ? Потому что неба мы не чувствовали. Помню, я мучился долго: наша машина лучше немецкой, а проклятый фриц на своём Ме-109 господином в небе разгуливает ?! Однажды произошёл случай, который помог во многом разобраться. Мы барражировали в воздухе, когда передали с земли по радио, что где-то в нашей зоне охотятся немецкие самолёты. Но все поиски не дали результата. Когда время барража уже подходило к концу, я заметил в стороне разрывы зенитных снарядов. Набрав высоту, повёл самолёт в направлении вспышек. Вдали показалась пара Ме-109. "А что, если не с ходу бить, а подняться повыше и зайти с солнечной стороны ?" - подумал я. Так и сделал. Атака была внезапной для врага. Правда, я промахнулся тогда, но после первой атаки сам не заметил, как меня снова подняло на высоту - самолёт ещё не успел погасить скорость. Немецкие самолёты попытались было залезть наверх, но у них явно не хватало "пара". Весь бой мы с ведомым провели на высоте. Атака - и снова наверх... На аэродром я вернулся возбуждённым. Рассказал о своем бое. Тут один лётчик принёс газету со статьёй: "О боях на вертикалях". Разобрали мы её, мой бой и решили: надо драться на вертикалях. Враг всегда старается достичь преимущества в высоте. У кого она есть, тот имеет преимущество в скорости, а значит он хозяин и в небе. Пришлось заново продумать всю систему боя. Секрет оказался очень простым: мы вели не наступательные бои, а оборонительные. Взять хотя бы излюбленные наши приёмы: срыв в штопор, переворот - вот так и оборонялись обычно. Ясно, что гитлеровские асы, увидев в такой момент хвост нашего самолёта, чувствовали себя "героями". Последующие бои полностью подтвердили наше предположение. Мы стали делать так: заметим противника и не снижаемся сразу, как это было раньше, а, наоборот, стараемся набрать высоту - у кого высота, у того скорость, у того - победа. Чувство неба ! Для истребителя нет качества дороже этого. Хотя и считают меня опытным лётчиком, но не исчезло во мне стремление - учиться чувствовать небо, как землю под ногами. Быть хозяином в поднебесье. Как и все мои товарищи, я часто думаю не только о прошедших днях, но и о будущей победе. В нелётную погоду, когда накрывают вершины скал низкие тучи или зазывает пурга, тёплая землянка располагает к мечтаниям. Хочется жить, очень хочется выжить, чтобы увидеть победу, за которую и ты проливал свою кровь. Я готов умереть, если потребуется. На моих плечах золотые офицерские погоны. Для советского офицера высшая честь - отдать жизнь за Родину. Я воюю для того, чтобы добыть настоящую жизнь, любовь, счастье. Ради жизни, а не ради смерти иду я на суровый жестокий бой. Когда вижу, как падает сбитый мною или товарищем фашистский самолёт, испытываю истинную радость. Когда от торпеды, пущенной нашими лётчиками - гвардейцами, тонет фашистский транспорт, когда от бомб и снарядов наших штурмовиков и пикировщиков рушатся вражеские объекты, горят самолёты - я испытываю радость. Это наша месть проклятому врагу. Я знаю, что не всего ещё достиг. В заполярном воздухе ещё появляются "Мессеры", "Фоккеры", "Юнкерсы". Иногда врагу удается выходить победителем. Но Сафонов не родился сразу богатырем воздуха. Сгибнев и Орлов не сразу стали настоящими мастерами воздушного боя. Гарбуз и Киселёв прошли большую школу войны, прежде чем стать ведущими торпедоносцами. И я рад, что мне есть у кого учиться... Впереди победа. Звезда её недалека. Я хочу жить и бороться за неё. Бороться и побеждать. "У всякого человека, - писал знаменитый русский публицист Виссарион Белинский, - есть своя история, а в истории её критические моменты, и о человеке можно безошибочно судить, только смотря по тому, как он действовал и каким он являлся в эти моменты, когда на весах истории лежали его и жизнь, и честь, и счастье". Таких критических моментов мне пришлось пережить немало. Знаю, впереди их будет не меньше. Я слышу, как скрипит гитлеровская военная машина, откатываясь всё дальше и дальше на запад, и снова тороплюсь в бой". Прочтите ещё один документ тех далеких дней. Словно откликаясь на последние слова записок лётчика, листовка, выпущенная политотделом авиации флота, звала его: "Лети на бой, Алексей Тарасов ! Мы верим в тебя. Знаем, что не отступишь ты перед врагом. Боевой опыт, который добыл ты своим потом и кровью, - надёжный фундамент будущих побед. Родина украсила твою грудь двумя орденами Красного Знамени и орденом Отечественной войны I степени. За Отечественную войну ты, бывший сержант, вырос до Старшего лейтенанта, от рядового пилота - до заместителя командира эскадрильи. Встречаясь с врагом, помни, Алексей Тарасов, - перед тобою враг. Тот самый, который замучил жену техника. Митяева, угнал в рабство сотни тысяч советских людей, сжёг десятки наших городов и сёл. Фашист - это палач, зверь и насильник. Уничтожай его беспощадно, со всей злостью, которая кипит в твоей груди, со всем умением, которое ты добыл в боях. Родина - мать благословляет тебя на ратньм подвиг, на победу !" Алексей Тарасов, сын своего поколения, выполнил наказ. Пусть тебе, сегодняшний 20-летний, служит примером обыкновенный паренёк, ставшей героем, рядовой героического поколения. Автор статьи - В. Выхристенко. * * *Список всех известных побед капитана
А. К. Тарасова:
|
Н а з а д
|
|
© 2000-2015 Красные Соколы При копировании материалов сайта, активная ссылка на источник обязательна. |