ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА - КИТАЕВ НИКОЛАЙ ТРОФИМОВИЧ

Н. Т. Китаев родился 22 ноября 1917 г. в селе Пичуга Саратовской губернии, ныне Дубовского района Волгоградской области. Окончил 7 классов, школу ФЗУ и аэроклуб в Сталинграде. Работал слесарем по ремонту оборудования в литейном цехе Сталинградского тракторного завода.

В 1938 г. Н. Т. Китаев окончил Борисоглебскую военную авиационную школу, и в звании младшего лейтенанта направлен в части ВВС Западного Особого военного округа.

Участник советско-финской войны 1939-1940 годов, совершил 56 боевых вылетов на штурмовку войск противника. Его 25-й авиаполк стал Краснознамённым. Переучивался на МиГ-3 в Насосной. Обучался на курсах командиров звеньев в Пирсагате.

Свои первые боевые вылеты в Великой Отечественной войне Н. Т. Китаев выполнил в составе 25-го Краснознамённого полка с аэродрома Кабулети.

Прошёл с боями от Москвы до западной границы страны. Воевал на Северном Кавказе, сражался на Курской дуге, освобождал Украину.

С 23 ноября 1942 г. - командир 2-й АЭ 131-го (40-го Гв.) полка. За 10 дней воздушных боёв на Кавказе в 1942 г. лётчики 2-й эскадрильи уничтожили более 20 вражеских машин, а полк разгромил "Бриллиантовую" эскадру "Удет", присланную из Берлинской школы воздушных снайперов.

За время боёв на Курской дуге лично уничтожил 14 самолётов противника.

Вспоминает В.М. СИНАЙСКИЙ («Военная литература» Мемуары Михаила Быкова):

«Наш полк участвовал в отражении налёта на Курск. Командиром полка уже был Токарев, а командиром моей эскадрильи Китаев.
Утром по тревоге подняли нашу эскадрилью для отражения налёта на аэродром — пришла группа из 18 пикирующих Ю-87. Двух сбили, остальных разогнали. Мой командир Иван Иванович Семенюк сбил одного, и Китаев сбил одного.

Они ушли на КП, а я принялся готовить самолёт. Закрываю последний капот, останавливается «ЗИС-101», из него высовывается Токарев. Я обращаюсь к нему — доложить. С Токаревым у меня приятельские отношения, я к нему ходил на КП полка просто пообщаться. Токарев мне: «В машину !» Я сажусь. Спрашиваю: «А самолёт ?» — «Без тебя сделают. Садись». Мчимся к городу.

Я спрашиваю: «Товарищ командир, что случилось ?» Он мне говорит: «Синайский, ты должен выручить». — «Что такое ?» — «Когда утром Китаев докладывал, что сбил, ему из штаба дивизии сообщили, земля подтвердит, мы запишем. Китаев им сказал, что в следующий раз пригоню и собью у штаба дивизии. Этих немцев, что Китаев сбил, привезли в штаб дивизии, а переводчика нет».
А он знал, что я в мирное время учил немецкий язык.

Приезжаем на КП дивизии, там командир дивизии генерал Галунов, офицеры штаба. Токарев им говорит: «Вот, он сможет». Приводят здорового немца, метра два. Блондин, красавец. Дают мне его лётную книжку. Галунов (Галунов Дмитрий Павлович, генерал-майор авиации. Начал войну командиром 21-й САД, далее командовал 174-й ИАД. С 18.05.1943 — командир 8-й ГвИАД (217-я НАД). 05.07.1943 назначен командующим 5-м ИАК. — Прим. М. Быкова.) говорит: «Быстро: откуда летел, какое задание на день ?» Я перевожу.

Он начинает мне рассказывать. Говорит: «Я офицер немецкой армии, я родине не изменяю. Вот если вы мне гарантируете хорошее обращение, то после того, как мы, немцы, победим, я постараюсь за вас заступиться в Германии». Я перевожу Галунову.
Он хватает табуретку — а, твою мать! Сволочь такая! Рядом дома, которые ты разрушил. Из-под развалин женщины вытаскивают детей — погибших. Как даст ему. Галунов говорит: «Спроси, будет говорить?» и вынимает пистолет. Сейчас его кончим. Я спрашиваю: «Вы зачем прыгали с парашютом?» — «Как зачем — жизнь спасал». — «Вы, что, думаете, с вами здесь будут играть? Спасайте и дальше». Галунов направил на него пистолет.
Немец говорит: «Мы летели с тяжёлыми бомбами, 500-ки бросали, они должны были разбомбить нашу взлётную полосу, чтобы мы не смогли взлететь. Летел из Харькова». — «Какое боевое задание на день?» Он посмотрел на часы. «Через 20 минут пойдёт 500 самолётов на Курск, будет звёздный налёт. Через вас пойдут 200 бомбардировщиков. А остальные пойдут с севера и запада». Я перевожу. Галунов говорит: «Повтори!» Он повторяет: «Через 18 минут тут будет 200 бомбардировщиков».

Галунов говорит: «Увести. Всех офицеров связи немедленно сюда. По всем частям — боевая тревога. Полная готовность всех частей — и дивизий, и корпуса. Немедленно сообщить в штаб фронта. Сообщить выше, сообщить в Москву. Курск под угрозой». Мы должны с Токаревым были уехать. В этот момент раздаётся сильный гул, и из-за горизонта выползает колонна. Красиво идут, как на параде, все серебристые. Смотрим — всё ближе, ближе, конца не видно — 200 машин! А впереди летит чёрный бомбардировщик. Токарев говорит: «Смотри, ночника используют, значит, уже дневных не хватает». Они всё ближе, ближе.

Мы видим, что взлетают наши и 88-й полк. Видим, наши набирают высоту. В этот момент залп зениток сбивает флагмана. А следом наши пошли в атаку. Зенитки прекратили огонь. И как начали хлестать. Смотрим, один горит, второй горит, третий горит — валятся.

И 41-й полк тут взлетел, смотрим, хлещут их почем зря. Строй рассыпался, и самолёты стали разворачиваться. Какой Курск — дай бог ноги унести! Наши их вдогонку ещё лупят. «Мессеров» было штук 18 — покрутились, ничего сделать не могут, и тоже улепётывать. Хорошее зрелище.

И тут на нас 2 «мессера», а за ними 2 Ла-5, но почему-то не стреляют. Галунов спрашивает: «Кто в воздухе? Что за цирк?» Ему отвечают: «Товарищ генерал, это Китаев». — «А что он за цирк устроил?» — «Гонит «мессеров» к штабу дивизии». — «Ну, если, подлец, упустит, отдам под суд!»

Куда там упустит! Николай Трофимович был хозяином положения. Один «мессер» попробовал уйти — Китаев с ходу врезал, тот загорелся и упал. А этого гонят всё ближе и ближе. И почти над штабом дивизии. «Мессер» прямо в отвесное пикирование вошёл — и к линии фронта на бреющем. Китаев начал планировать и, догнав его, сбил. Это был удачный бой. А вот в боях на Курской дуге мы потеряли не так много людей, но очень много машин. За 3 дня боёв в полку осталось не более десятка самолётов…»

Командир эскадрильи 40-го Гвардейского истребительного авиационного полка (217-я истребительная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, Северо - Кавказский фронт) старший лейтенант Н. Т. Китаев уже к марту 1943 г. произвёл 183 боевых вылета, в 48 воздушных боях лично сбил 17 (5 Не-111, Ju-88, 4 Ju-87, 4 Вf-109, 3 Fw-190) и в группе 5 (2 Не-111, Ju-87) самолётов противника.

1 мая 1943 г. за мужество и отвагу, проявленную в боях с врагами, ему было присвоено звание Героя Советского Союза. И присвоено не зря. В 1943 году его боевые вылеты были особенно результативными. Он одерживал победу в каждом 2-м бою, а среди сбитых им машин боле половины - бомбардировщики.

К концу 1943 года, проведя 320 боевых вылетов и 100 воздушных боёв, имея на своём счету 27 личных и 8 групповых побед, Николай Китаев становится одним из лучших воздушных бойцов советских ВВС.

В 1944 г. Гвардии майор Н. Т. Китаев был назначен командиром прославленного 40-го Гвардейского Тернопольского истребительного авиационного полка. За время войны он лично сбил 34 самолётов и 8 в составе группы, 3 самолёта уничтожил на земле.

Ещё немного удачи и везения, и его имя гремело бы в Истории не меньше имён Покрышкина и Кожедуба. Но боевой путь отважного лётчика - истребителя трагически прервался в одном из июльских вылетов. В паре с Гвардии майором А. Шварёвым он вылетел на разведку войск противника в районе Тернополя. На обратном пути, неподалёку от линии фронта, они сделали штурмовой заход на неприятельскую колонну. При этом самолёт Китаева был подбит шальным снарядом, он приземлил его, не выпуская шасси, но при посадке потерял сознание и попал в плен. В плену Николай Трофимович не потерял присутствия духа, с честью вынес все его тяготы и в 1945 году был освобожден советскими солдатами.

Из книги лётчика Михаила Девятаева «Полёт к солнцу»:
«Из новичков сразу запомнился майор Китаев, невысокого роста, очень худой, с обезображенными ожогами и шрамами лицом. Как потом стало известно, Китаев приземлился в поле на повреждённом истребителе и ударился лбом о прицел. Китаев привлёк к себе внимание всех присутствующих. Он сразу же стал излагать свой продуманный план, который нам показался легко осуществимым. Мы безоговорочно поверили Китаеву, потому что прежние планы побега не могли осуществиться. Старожилы лагеря рассказали нам, что Китаева возили на допросы в Берлин, что в ставке Гитлера ему, Герою Советского Союза, командиру, предлагали высокую должность, но Китаев наотрез отказался изменить своей Родине. И вот сейчас, в тесной комнате лазарета, обступив Китаевы, мы слушали его так внимательно, как слушали на аэродроме командира, когда он перед нами ставил боевую задачу.

- Сделаем подкоп под проволочное заграждение и ночью выйдем из лагеря. Рыть нужно с субботы на воскресенье. Вы слышите ? – Китаев обращался через головы к тем, кто стоял подальше. – В воскресенье немецкие лётчики молятся богу в кирхах, а на аэродроме остаётся только охрана. Если нам удастся захватить «Юнкерс», мы заберём всех, кто доползёт до стоянки. Я хорошо знаю «Юнкерс», «Дорнье», «Мессершмит», «Фокке-Вульф», смогу завести моторы, поднять самолёты в воздух. Научу этому и других. Если я не дойду до аэродрома, кто-то из вас запустит моторы и поведёт самолёт. Возьмёмся за подкоп, открою ночные курсы.

Слушая Китаева, я с горечью корил себя за то, что плохо знаю немецкие самолёты, поверхностно изучал их. Я смотрел на Китаева и думал о том, что вот такие люди и в плену не сдаются. Позже, когда окончится война, наш народ должен узнать о каждом, находившемся в плену советском человеке, как он себя вёл: боролся, рвался ли на свободу, вредил ли врагу или отсиживался, заботясь лишь о том, чтобы выжить. Об этом должны позаботиться те, кто доживёт до победы.»

К сожалению, не всё в биографии Н. Т. Китаева было так просто и трагично. Оказывается может быть и гораздо хуже.

Из воспоминаний Гвардии майора А. Шварёва:

«К лету 1944 года Китаев уже был Героем Советского Союза, имел более 30 сбитых, командовал 40-м ГвИАП, в котором я был штурманом полка. Летом 1944-го он уехал в отпуск. В это время наш полк перебазировали в Сбарож на Западной Украине. Полевой аэродром Сбарож находился на возвышенности. Из отпуска он приехал прямо туда.

Мы переночевали. Утром я его ввёл в курс дела. Над аэродромом висела облачность, полётов не было. Я рассказал Китаеву, что рядом есть спиртовой завод. Говорит, поехали туда. Я сначала не соглашался, но он уговорил, мол, поедем, посмотрим. Приехали. Там нам по 100 грамм дали. Я пригубил и поставил. Говорю: «Не могу пить перед полётом». Он выпил. Приехали на командный пункт. Немножко облачность поднялась.

«Полетим, — говорит он. — Надо доложить командиру дивизии, что я прибыл». Я говорю: «Николай, какая необходимость сейчас лететь? До штаба всего километров 15». А до линии фронта километров 20–25. «Нет, полетим, я ему доложу», — возражает Китаев. Взлетели. Несмотря на облачность, видимость отличная. Летим под облаками. Слева полевой аэродром, на котором сидит командир дивизии, справа линия фронта. Что-то горит, дым идёт, упирается в облака. Китаев говорит: «Пойдём, покажешь мне линию фронта». Я соглашаюсь, разворачиваюсь. Я иду ведущим, он ведомым, прошлись по линии фронта. Он предлагает: «Давай штурманём». Я возражаю: «Какой смысл? 200 метров высота». — «Нет, пойдём». Думаю: «Твою мать, неразумно». Но поскольку он командир полка, Герой, ещё скажет, что сдрейфил, решаю: «Чёрт с тобой, пойдём». Начинаем штурмовать. Очередь дал. Всё в дыму, ничего не видно. Разворачиваемся. Из дыма вышли, я ему: «Коля, ты где?» Он говорит: «Я на первом развороте». Всё ясно. Второй заход делаем, я первым, он за мной идёт. «Коля, ты где?» — «Я на втором развороте». Всё ясно. Третий заход. «Коля, ты как?» Молчок. Говорю: «Коля, где ты есть? Я тебя не вижу, отзовись!» Виражу над этим местом, но уже не стреляю. Крутился, крутился, не отвечает.

Я лечу на аэродром, где должны были сесть. Спрашиваю: «Садился Китаев?» — «Нет». Лечу к себе на аэродром, спрашиваю: «Садился Китаев?» — «Нет». Я опять на линию фронта. Нигде его нет. У меня уже горючее на исходе. Сел.

А Китаев тогда был знаменит на фронте, сам командующий Воздушной армии Красовский его лично знал...

... И вот наутро к нам прилетает начальник политотдела. Сразу на меня: «О, ядрена мать, ты трус, ты его подставил, ты сдрейфил и бросил его». У меня от возмущения рука сама поднялась, и я ему съездил по морде. К нам подбежали, разняли, но он молодец, не пожаловался.

Когда страсти улеглись, я ему рассказал, как всё было. Он говорит: «Машину мне!». Берёт техника самолёта Китаева, ещё нескольких человек и едет на передний край. Вернулись они под вечер, мы уже ужинали. Заходит в столовую, в комнату руководящего состава. Подходит ко мне: «Саша, ты меня извини! Как вы там хорошо штурмовали, вся пехота вам аплодирует. Мне сказали, что его сбили из танка, и он сел у противника».

После войны, я уже был на втором или третьем курсе академии, бывший командующий 2-й Воздушной армии, тогда начальник академии, Красовский собрал руководящий состав, всех ветеранов. Мы сидим, он делает доклад, и тут вдруг открывается дверь и заходит Китаев — в кирзовых сапогах, в порванных брюках, в помятой куртке.

У всех глаза на лоб полезли. Все молчат. Я ему говорю: «Николай Трофимович, садись».

Потом, когда я уже в ГУКе работал, собрались заместитель командира дивизии, командир дивизии, и Китаев нам рассказал, что, когда штурмовали на 3-м заходе, его сбили, он сел на живот. Его взяли в плен. Награды у него не отобрали. Немцы заставили его летать на «Фокке-Вульфе-190» на Западном фронте. Сделал он 2 вылета, ни в кого не стрелял, в облака уходил, и всё.

Потом после войны он полгода проходил проверку. На лётной работе его не восстановили, и получал он самую минимальную пенсию, как бывший в плену. Мне удалось ему помочь отвоевать пенсию 120 рублей, это тогда была самая большая пенсия.

Однажды бывший смершевец нашего полка, уже уволившийся в запас, заехал ко мне. Посидели, выпили, он мне рассказал, что, когда Китаев был в отпуске, его пригласили в органы и поставили задачу оказаться в плену у немцев, и, оказавшись в плену, пойти на сотрудничество с немцами и сообщать, что делается в авиационных частях.

Я не верю: «Не может быть, чтобы Герой Советского Союза дал себя сбить и садился на живот. Ведь при такой посадке очень маленький процент, что ты останешься жив».

Но потом командир нашей дивизии мне подтвердил, что Китаев действительно получил такую задачу. А как ещё у него могли сохраниться все ордена? И почему его, сотрудничавшего с немцами, так мало держали в лагерях?»…

Да, операция СМЕРШ – это не выдумка и военная фантастика. Но где-то наша разведка просчиталась, и Н. Т. Китаев оказался в концлагере. А дальше стандартная ситуация – освобождение, проверка…

С 1946 года полковник Н. Т. Китаев - в запасе. Последние годы жил в посёлке Белыничи Могилёвской области. Был секретарем райкома КПУ.

Награждён орденами Ленина (дважды), Красного Знамени (дважды), орденом Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, медалями.

Китаев Н. Т. - один из лучших воздушных бойцов советских ВВС. Всего он провёл 320 боевых вылетов и 100 воздушных боев, имел на своем счету 34 личных и 8 групповых побед.

Герои уходят, и нет уже в живых моего деда...

Но память остается навсегда !

Елена Зверева.