Токарев Моисей Степанович

12 Апреля 1940 года начал формироваться 131-й истребительный авиаполк. И нас после выпуска отправили туда мотористами. Я не знаю, по какому принципу меня выбрал комиссар эскадрильи Моисей Степанович Токарев. Я не был единственным евреем в выпуске - было много и неевреев, но он выбрал меня, и почему - я не знаю. Потом я много над этим думал и нашёл ответ, когда вспомнил, как он подходил к решению национального вопроса. "Я знаю две национальности, - говорил Токарев. - Люди порядочные и люди непорядочные. Других национальностей на свете нет". Вот такой он был человек.

В. М. Синайский.

Я попал в полк, когда туда доставили с завода и выгружали из эшелона новенькие И-16. Чеканя шаг, я подошёл к командиру, который там командовал, представился, сказал, что мне нужен комиссар Токарев. Старший техник - лейтенант сказал: "Я инженер эскадрильи. А Токарев вон в ватнике, такой большой, самолёт тянет. Иди к нему". Я пошёл. Комиссар эскадрильи, старший политрук: у нас начальник школы был старший политрук, какой - нибудь комвзвода был уже большой начальник, и при виде его трепетали, а тут комиссар эскадрильи. Токарев с интересом смотрел, как я чеканил шаг. Я подошёл, представился. Он подал мне руку, поздоровался. Я был удивлён. Сам комиссар эскадрильи здоровается со мной за руку. "Я знаю, что ты Синайский. Я же тебя сам выбрал. Видишь, крупный блондин - это мой механик Гармаш. Иди к нему, он тебе скажет, что делать". И крикнул: "Гармашидзе, вот к тебе идёт помощник".

Я пошёл к механику. Крепкий, широкоплечий блондин, наверное, лет 40, с внушительной внешностью, посмотрел на меня и сказал: "Что вы в шинели будете тут делать. Сейчас мы уже заканчиваем, отправляйтесь получать рабочий комбинезон, обмундирование. На сегодня всё, а завтра с утра сюда".

Помню, как первый раз мне пришлось принимать участие в выпуске самолёта в воздух. Для меня, авиамоделиста и новичка, участвовать в выпуске самолёта в воздух, на котором полетит сам комиссар Токарев, было чрезвычайно важное, ответственное и незабываемое дело. Ощущения были примерно такие же, как во время своего первого полёта на самолёте - тогда мне было 12 лет, и меня покатали на У-2.

Когда мы выпускали Токарева в воздух, Гармаш с улыбкой посмотрел на меня: "Что ты волнуешься ?   Всё в порядке - мы же всё проверили. Всё хорошо". Токарев слетал, вернулся. Сказал: "Отличная машина. Всё хорошо". И так началась моя служба.

К Токареву после первых же дней нашей совместной работы я проникся необыкновенным уважением. И я видел, что Токарев пользуется всеобщим уважением не только в эскадрильи, но и в полку. Я бы сказал, что он был душой эскадрильи. Он действительно был отцом родным. К тому же он был великолепным рассказчиком.

В мирное время в Запорожье мы выполняли боевую задачу, осуществляли прикрытие района Днепрогэса и Кривого Рога. Дежурства были ежедневные. Полёты были рано утром, с рассвета, с 5 часов утра, если только эскадрилья не дежурила. А когда у эскадрильи было дежурство, то полёты были не утром, а вечером. Дежурство осуществлялось по форме № 2 и форме № 1. Положение № 1 - это пилот в кабине, всё подключено, сигнальная ракета, и он идёт в воздух. Форма № 2 - это все под самолётом, можно отдыхать, наготове, 2 часа у нас перерыв. Потом опять по форме № 1. Когда мы переходили к дежурству по форме № 2, то уходили курить и все группировались вокруг Токарева. Он обычно начинал какую то беседу, ловко подкидывал какую - нибудь тему. Выслушивал или рассказывал сам, а потом мы все обсуждали. Я уже потом, намного позже понял, как ловко он всё это делал, как он нас воспитывал, но настолько деликатно, что мы не догадывались, что он нас воспитывает.

Бывало и так, что утром Токарев приходил, Гармаш докладывал: "Товарищ комиссар, самолёт к полёту готов". "Знаю, знаю. Давайте отдыхать. Мы через 2 часа заступаем на дежурство". Мы стелили чехол, он ложился, мы ложились рядом, укрывались его регланом, он нам что нибудь рассказывал, беседовал, иногда просто отдыхали. Часто, лёжа под самолётом, я слушал его рассказы. Он был очень интересный мужчина.

Но в двух вопросах он был очень твёрд и жесток, особенно если начиналась дискуссия. Это вопрос национальный - он никогда не терпел, если кто нибудь "заикался" по этому поводу. И второй - это женский вопрос. Он не терпел, когда, особенно молодые лётчики, начинали хвастаться своими успехами у женщин. сам Токарев был рослый, крупный, своеобразной красоты, могучий человек, и потому, что мы наблюдали в гарнизоне, женщины были от него без ума. Но он никогда никаких разговоров на эту тему не вёл. Никогда не хвастался и не обсуждал. Мог рассказать какую - нибудь историю, не называя имён, не упоминая место, и можно было лишь догадываться, было это с ним или с кем-то из его знакомых.

Однажды мы были в курилке. Полк сформировался из 2-х эскадрилий, воевавших в Финляндии, и получил пополнение молодым лётным составом. Технический состав был тоже пополнен. Лётный состав пришёл из Качи - это были молодые пилоты истребители. Все они очень кичились званием "Сталинского сокола". Фуражка с "капустой", форма. И вот сидим мы в курилке, а молодые лётчики, вернувшиеся накануне из отпуска в город, обсуждали, кто как проводил время. Один начал хвастаться, как он пользовался успехом у одной девицы: он покормил её мороженым, они гуляли, потом он повел её в кусты, там ею овладел, и всё это он рассказывал во всех подробностях.

Я сидел и думал о том, что сейчас будет интересная сценка. Я понимал, что Токарев этого так не оставит. Все молчали, с интересом слушали. Вдруг рассказчик замолчал, когда увидел взгляд Токарева. "Товарищ комиссар, что вы на меня так странно смотрите ?   Какой-то у вас странный взгляд. Я что, невразумительно рассказал ?" - "Да нет, рассказал ты вразумительно. Я только не могу решить, ты кто - подлец или дурак". - "Как, товарищ комиссар ?" - "Если ты пришёл в парк в форме, ты же лётчик истребитель, герой, "Сталинский сокол", недурён собой. И какая-то милая девушка по простоте душевной поверила, что, помимо того, что ты красавец, ты ещё порядочный человек. А ты её здесь позоришь. Ты кто ?   Ты - явный подлец !   А если это была не порядочная девушка, а шлюха, а ты с ней связался, тогда ты дурак. Посмотрим, не прихватил ли ты что-то на свой конец, а то пойдёшь под трибунал. Так что, брат, я не знаю, кто ты - дурак или подлец".

Командиром эскадрильи был капитан Сенин, который воевал на Халхин - Голе и в Китае.  [ Сенин Александр Дмитриевич, Капитан. Воевал в составе 131-го ИАП. Выполнил более 100 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 3 самолёта. Погиб в конце 1941 года. Примечание - М. Ю. Быкова. ]  Он занимался только с лётным составом, а за технический состав и бытовые вопросы отвечал Токарев.

Среди молодых лётчиков были хорошие пилоты, но многие не понимали серьёзности положения. Помню, как после одного воздушного боя Старший лейтенант Щербинин в приангарном здании, где висели силуэты самолётов вероятного противника, это были немецкие самолёты, глядя на Ме-109 сказал: "Я бы схватился с ним. Я бы ему показал !"

Я посмотрел на Токарева. Его лицо, обычно доброжелательное, стало суровым, он перебил Щербинина и сказал: "Что вы "Мессеру" ?!   Что вы можете ему противопоставить ?   Вы виражите в лучшем случае на тройку. А стреляете ?   Как вы стреляете ?   Норматив на 120 патронов - 3 попадания по конусу - удовлетворительно, до 10 - хорошо, свыше 10 - отлично. Вы же из 10 не выходите !   Если бы вы стреляли, как Сигов  (а Сигов делал до 60 пробоин), вот тогда вы могли бы говорить. Да научитесь ещё виражить, как Сигов. Что вы можете противопоставить "Мессеру" ?   У "Мессера" пушка и крупнокалиберные пулемёты, "Мессер" бронирован, он не легко уязвим, скорость его на 100 километров больше, чем у И-16. Что вы ему противопоставите ?

Бросьте вы это самохвальство !   Меня возмущает вся эта трепотня по радио и в кино. Война - это не игрушка. Будем бить малой кровью !   Посмотрим, какая будет малая кровь. Надо учиться воевать... Вот мы столкнулись с Финляндией. Вы знаете, что мы не смогли сбить "Бристоль - Бленхейм" ?   Вы что думаете, что вы легко собьёте "Юнкерс" или "Хейнкель" ?   Что там сидят дураки ?!   Вы знаете, что немецкие пилоты, пожалуй, лучшие в мире. Они уже имеют военный опыт в Испании. Что вы можете им противопоставить ?   Бросьте вы эту похвальбу !"

И, обращаясь к молодым, сказал: "И вы, особенно молодые, не увлекайтесь. Вы смотрите, вам есть у кого учиться. Учитесь у Сигова. Вы знаете, что Сигов на Халхин - Голе сбил 5 японских самолётов, а одного японского истребителя пригнал на свой аэродром и посадил. Вот вам пример !   А вы из десятки не выходите".

Вскоре действительно молодые ребята во многом преуспели. А положение было напряжённым, хотя в печати всё время говорилось о хороших взаимоотношениях с Германией, о том, что Германия не нарушает пунктов договора, что всё идёт нормально. В это не верилось как-то...

Токарев и Гармаш жили отдельно - в деревне, а мы все жили в палатках рядом с аэродромом. 22 Июня шёл небольшой дождик. Ночью было тихо. Мы спали в палатках под шум дождя. Вскоре после рассвета вдруг раздался воющий звук сирены. Мы все заворчали: "Что это батя в воскресенье не даст отдохнуть ?!   Только 3 дня назад мы отражали румынский десант. Вот опять тревога !".

Д. И. Сигов.

Так для нас началась война...

Первый вражеский самолёт был сбит, как и следовало ожидать, Сиговым. [ Сигов Дмитрий Иванович, Капитан. Воевал в составе 131-го ИАП. Выполнил 123 боевых вылета, в воздушных боях сбил 9 самолётов лично и 6 в группе. Погиб в воздушном бою 26 Октября 1942 года. Герой Советского Союза, посмертно. Примечание - М. Ю. Быкова ]

Сбитый им самолёт упал на нашей территории. И к нему мы ходили целой экскурсией. Это было очень убедительно - оказывается, немецкие самолёты можно сбивать. Молодые лётчики после первых столкновений с бомбардировщиками убедились, что пулемёты ШКАС калибра 7,62-мм малоэффективны. Честно говоря, мы ударились в пессимизм. Что же это такое, стреляют, стреляют, а никакого результата нет. А Сигов показал, что надо уметь стрелять - не просто стрелять, а стрелять по уязвимым местам самолётов противника.

А потом, когда завязались воздушные бои над мостом "Бендеры - Тирасполь", опытные лётчики: Давидков, Токарев, Сигов и другие показали, что на И-16 можно успешно бороться и с "Мессерами", и с бомбардировщиками противника. Даже группой в 2 раза меньше, чем противник, наши лётчики успешно отражали их налёты. Бои шли на нашей территории, поэтому, как правило, мы их видели. И результаты были хорошо известны, зафиксированы землёй.

Этот мост немцы разбомбить так и не смогли. Примерно через 10 дней, проведённых в районе Тирасполя, нас перебросили под Первомайск. Потом мы вели бои в разных пунктах - на юге Украины, под Первомайском, под Запорожьем, под Мариуполем и так далее. К осени подошли к Ростову. С боями отступали. Никакой техники мы не получали. Подбитые И-16 мы ремонтировали сами.

В Июле был сбит Токарев. К тому времени на его счету числилось 6 - 7 самолётов противника. А теперь сам был сбит. Не вернулся с задания. Его ведомый был убит. Они прикрывали штурмовиков или СБ, довели их благополучно, но сами пострадали. Через несколько часов раненого Токарева привезли на "эмке". Я подбежал к нему, когда он помахал мне. Он вынул из кармана большой складной нож на цепочке, который всегда брал с собой, и показал его мне. Этот нож ему подарил отец. Токарев с ним не расставался, верил, что этот нож спасёт ему жизнь. И он угадал. Пуля крупнокалиберного пулемёта ударила в нож, выбила часть стального корпуса, изменила направление, поэтому пробила только мякоть бедра. Если бы не нож, то пуля пошла бы через таз, и возможно, это было бы смертельное ранение. Так действительно нож спас Токареву жизнь.

После ранения Токарев стал командиром другого полка. Потом он вернулся в наш полк, был при Давидкове какое-то время штурманом, а когда Давидков ушёл в академию, Токарев стал командиром полка.

Летом 1943 года наш полк участвовал в отражении очень крупного налёта вражеской авиации на Курск.

Утром по тревоге подняли нашу эскадрилью для отражения налёта на аэродром - пришла группа из 18 пикирующих Ju-87. Ребята быстро 2-х сбили   (Семенюк сбил одного, а Китаев другого), остальных разогнали. Они ушли на КП, а я принялся готовить самолёт. Закрываю последний капот, останавливается "ЗИС-101", из него высовывается Токарев. Я обращаюсь к нему - доложить. С Токаревым у меня приятельские отношения, я к нему ходил на КП полка просто пообщаться. Токарев мне: "В машину !"   Я сажусь. Спрашиваю: "А самолёт ?" - "Без тебя сделают. Садись". Мчимся к городу. Я спрашиваю: "Товарищ командир, что случилось ?"   Он мне говорит: "Синайский, ты должен выручить". - "Что такое ?" - "Когда утром Китаев докладывал, что сбил, ему из штаба дивизии сообщили, что если земля подтвердит, мы запишем. Китаев им сказал, что в следующий раз пригоню и собью у штаба дивизии. Этих немцев, что Китаев сбил, привезли в штаб дивизии, а переводчика нет".

Д. П. Галунов.

Токарев знал, что я в мирное время учил немецкий язык. Приезжаем на КП дивизии, там командир дивизии Генерал Д. П. Галунов, офицеры штаба. Токарев им говорит: "Вот, он сможет".  [ Галунов Дмитрий Павлович, Генерал - майор авиации. Начал войну командиром 21-й САД, далее командовал 174-й ИАД. С 18 МАя 1943 года - командир 8-й ГвИАД  (217-я ИАД). С 5 Июля 1943 года - командующий 5-м ИАК. Примечание М. Ю. Быкова. ]

Приводят здорового немца, под 2 метра. Блондин, красавец. Дают мне его лётную книжку. Галунов говорит: "Быстро: откуда летел, какое задание на день ?"   Я перевожу. Он начинает мне рассказывать. Говорит: "Я офицер немецкой армии, я родине не изменяю. Вот если вы мне гарантируете хорошее обращение, то после того, как мы, немцы, победим, я постараюсь за вас заступиться в Германии". Я перевожу Галунову. Он хватает табуретку - "...а, твою мать !   Сволочь такая !   Рядом дома, которые ты разрушил. Из-под развалин женщины вытаскивают детей - погибших".   Как даст ему !   Потом Галунов говорит: "Спроси, будет говорить ?" и вынимает пистолет.

Я спрашиваю немца: "Вы зачем прыгали с парашютом ?" - "Как зачем - жизнь спасал". - "Вы, что, думаете, с вами здесь будут играть ?   Спасайте и дальше". Галунов направил на него пистолет...

Немец говорит: "Мы летели с тяжёлыми бомбами, 500-кг бросали, они должны были разбомбить нашу взлётную полосу, чтобы мы не смогли взлететь. Летел из Харькова". - "Какое боевое задание на день ?"   Он посмотрел на часы. "Через 20 минут пойдёт 500 самолётов на Курск, будет звёздный налёт. Через вас пойдут 200 бомбардировщиков. А остальные пойдут с севера и запада". Я перевожу. Галунов говорит: "Повтори !"   Он повторяет: "Через 18 минут тут будет 200 бомбардировщиков". Галунов говорит: "Увести. Всех офицеров связи немедленно сюда. По всем частям - боевая тревога. Полная готовность всех частей - и дивизий, и корпуса. Немедленно сообщить в штаб фронта. Сообщить выше, сообщить в Москву. Курск под угрозой".

Мы должны с Токаревым были уехать. В этот момент раздаётся сильный гул, и из-за горизонта выползает колонна. Красиво идут, как на параде, все серебристые. Смотрим - всё ближе, ближе, конца не видно - 200 машин !   А впереди летит чёрный бомбардировщик. Токарев говорит: "Смотри, ночника используют, значит, уже дневных не хватает". Они всё ближе, ближе. Мы видим, что взлетают наши и 88-й полк. Видим, наши набирают высоту. В этот момент залп зениток сбивает флагмана. А следом наши пошли в атаку. Зенитки прекратили огонь, а наши лётчики как начали хлестать. Смотрим, один горит, второй горит, третий горит - валятся. И 41-й полк тут взлетел, смотрим, хлещут их почём зря. Строй рассыпался, и самолёты стали разворачиваться. Какой Курск - дай бог ноги унести !   Наши их вдогонку ещё лупят. "Мессеров" было штук 18 - покрутились, ничего сделать не могут, и тоже улепётывать. Хорошее зрелище.

И тут на нас 2 "Мессера" выходят, а за ними 2 Ла-5, но почему-то не стреляют. Галунов спрашивает: "Кто в воздухе ?   Что за цирк ?"   Ему отвечают: "Товарищ Генерал, это Китаев". - "А что он за цирк устроил ?" - "Гонит "Мессеров" к штабу дивизии". - "Ну, если, подлец, упустит, отдам под суд !"

Куда там упустит !   Николай Трофимович был хозяином положения. Один "Мессер" попробовал уйти - Китаев с ходу врезал, тот загорелся и упал. А другого гонят всё ближе и ближе. Уже почти над штабом дивизии, "Мессер" прямо в отвесное пикирование вошёл - и к линии фронта на бреющем. Китаев начал планировать и, догнав его, сбил. Это был удачный бой. А в боях на Курской дуге мы потеряли не так много людей, но очень много машин. За 3 дня боёв в полку осталось не более 10 самолётов.

Про Токарева тогда написали: во главе восьмёрки атаковал группу из 12 "Мессеров", 4 сбил. И всё. Здрасьте, я ваша тётя !   Разве в этом его заслуга ?   Токарева погубил новый командир дивизии - такой засранец - заместитель Галунова по строевой Ларушкин. Всё ходил, гонял нас, что плохо ходим строем. Когда Галунова сделали командиром корпуса, на дивизию поставили Ларушкина. Ларушкин посылал восьмёрку прикрывать передний край, а приходили группы по 60 - 70 самолётов, а что могла сделать восьмёрка ?!   Какие-то немцы прорывались.

М. С. Токарев.

Ларушкин приехал вечером 7-го, устроил Токареву разнос. 8-го числа Токарев полетел сам, повёл восьмёрку. Вели бой, но все вернулись. Мой самолёт тоже летал. Я его подготовил к следующему вылету и пошёл на КП полка к Токареву. Я знал, что Токарев летал в первый вылет. Я ему говорю: "Как?" - "Плохо. Приходят по 60 - 70 штук, что мы восьмёркой можем сделать".

Я был у Токарева в штабе полка, когда прилетел Ларушкин на УТ-1. Он небольшого роста, полный, в комбинезоне. Токарев вздохнул: "Сейчас будет". Мы отошли в сторону. Ларушкин подошёл. Слышали, как он ругал Токарева. У Токарева была Золотая Звезда на груди. Ларушкин сказал: "А это и снять можно". Протянул руку. Токарев отодвинул руку. Я помню, он сказал: "Не выдавали, не вы и снимать будете". Ларушкин, разъярённый, улетел. В это время пришел приказ - лететь нашим. Должна была лететь восьмёрка, на которой Токарев уже не должен был лететь. Я побежал сразу к себе на стоянку, потому что надо было выпускать самолёт.

6 машин вылетели сразу, потом ещё вылетела пара. Через какое-то время вернулось только 7 самолётов...

"Кто не вернулся ?" - "Командир полка. Токарев". - "Как ?   Он не должен был лететь ?"   Он в последний момент отставил молодого из пары, решил полететь сам. Тот, кто с ним летел, рассказал, что они прошли линию фронта. Увидели, что вся шестёрка связана боем с "Мессерами", которых немцы выслали для расчистки неба, ниже их шла группа из 60 самолётов Ju-87. Токарев парой атаковал эту армаду, которую к тому же прикрывали 12 Ме-109. Он 4 самолёта сбил и не пропустил бомбардировщиков. В этом бою он был ранен, посадил самолёт в расположении танкистов, вылез из самолёта и умер. Всё это мы узнали на следующий день.

Мы ночью уехали в Старый Оскол, и утром туда приехала машина. Полковник, танкист, начальник политотдела привёз гроб с телом Токарева. И привёз грамоту, где всё было описано. Вот почему погиб Токарев.