НАСЛЕДНИКИ БОЕВОЙ СЛАВЫ

Лётчики - истребители братья Борис, Дмитрий и Владимир Глинки - выходцы из старинного российского рода. В охваченной пожарами Москве бравый майор от инфантерии Сергей Николаевич Глинка умело руководил переправой войск у Дорогомиловского моста. Без лишней суеты он пропускал сначала артиллерию, затем пехоту, части тыла. Особенно Глинка поторапливал кавалерию. А если кто и мешкал на переправе, то приказы были быстры и решительны: застрявшие повозки - в реку, пушки - вперёд, ротам - ускорить шаг.

Сергей Николаевич отважно сражался, ходил в атаки на французских Гвардейцев, обеспечивал при маневре быстрое прохождение войск к заданным рубежам. Здесь, у, переправы, и встретились с ним остальные братья, отходившие с войсками от Бородинского поля, Василий, Фёдор и Иван. Чуть позже они встретили в обозе Петровского полка 5-го брата - Григория, который в 20-часовой перестрелке и контратаках был тяжело ранен в голову при Бородине, но с редута не уходил, а продолжал храбро сражаться, как и подобает россиянину, пока не отнесли его, потерявшего сознание, в безопасное место...

Шестой брат, двоюродный, Владимир Андреевич Глинка в это время со своей ротой конной артиллерии с боями пробивался к Рязанской дороге, чтобы соединиться с частями своего корпуса. Он был участником многих боёв с армией Наполеона. Особенно отличился со своими артиллеристами в Бородинском сражении, где его пушкари разили врага без промаха. Кавалер Георгиевского креста и многих других орденов. Впоследствии стал Генералом от инфантерии, что было высшим чином в пехоте.

Седьмой брат Борис Григорьевич Глинка - военный специалист, хорошо знал инженерное дело. В трудные для Отечества дни отдавал все силы и знания строительству оборонительных рубежей и фортификационных сооружений. Удостоен звания Генерала от инфантерии, награжден многими орденами.

Фёдор Николаевич Глинка - кадровый военный, в чине полковника сражался в боях при Баутцене и Аустерлице. Нашествие наполеоновских захватчиков встретил в составе армии и провёл с нею всю кампанию 1812 года от Бородина до Березины, от Малоярославца гнал французов до Парижа. За храбрость и отвагу его грудь украсили более 10 боевых наград. Он был также самобытным поэтом, военным историком. "Я видел сгорающую Москву, - писал Фёдор в письме 4 (17) сентября 1812 года. - Она, казалось, подгружена была вся в огненное море. Огромная, чёрно - багровая туча дыма висела над нею. Картина - ужасная... Войска наши предпринимают какое-то очень искусное движение влево. Потеря Москвы не есть ещё потеря Отечества. Так скажет история, и так скажет верховный главнокомандующий: таков есть голос всего войска русского, готового сражаться с неприятелем до последней капля крови".

Истинный патриот, Фёдор Глинка после Отечественной войны станет одним из племени дворянских бунтовщиков. Он принимал активное участие в деятельности тайных обществ "Союз спасения", "Союз благоденствия", "Северное общество". После разгрома царским самодержавием восстания декабристов на Сенатской площади опальный Полковник Фёдор Глинка более 6 месяцев просидел в Петропавловской крепости, а затем был сослан в Карелию. Он осознал не только ратный, но и гражданский свой долг перед народом. Это ему в ответ на смелое и дружеское послание ответил А. С. Пушкин:

...Голос твой мне был отрадой, великодушный гражданин !

Фёдор Николаевич Глинка и по сей день жив в памяти народной - своими знаменитыми песнями "Вот мчится тройка удалая" и "Не слышно шума городского".

Отважно сражался против французов Василий Глинка. А Иван Глинка был человеком совершенно мирных занятий, но в суровые дни вражеского нашествия разделил военные заботы братьев. На военную службу Ивана Глинку призвал смоленский губернатор, хорошо знавший его усердие и деловые качества. Ивану Николаевичу было поручено организовать переправы на Днепре у Соловьева, что на Большой московской дороге. С этим заданием И. Н. Глинка справился блестяще.

Семь братьев с разной судьбой, но объединяющей всех любовью к Отечеству. И в трудную годину они готовы были защищать его до последней капли крови. Имена двух из них - Фёдора и Сергея Глинок, героев Отечественной войны 1812 года и по нынешний день золотом горят в Георгиевском зале Московского Кремля.

Не кончился, не иссяк жизненный родник Глинок. На смену героям вставали сыновья, внуки, правнуки, праправнуки, которые достойно берегли и продолжают беречь честь славного рода. Когда в 1941 году фашистские орды вероломно вторглись на нашу землю и началась Великая Отечественная война, Глинки, как и их пращуры, вместе со всем народом поднялись на защиту любимой Родины.

Глинки сражались с ненавистным врагом в различных частях и родах войск Советской Армии, громили гитлеровцев на разных фронтах, все они были связаны единым стремлением, одной мечтой о разгроме врага, едиными думами о победе, кровными узами между собой и землей, их породившей.

Мужественно и храбро воевали потомки воинов Кутузова - Борис Филиппович, Борис Александрович, Глеб Александрович, Антонин Леонидович, Константин Леонидович, воздушные богатыри Борис Борисович, Дмитрий Борисович и их младший брат Владимир Борисович Глинки. Многие из них удостоены наград Советской Родины, а двое, прославленные асы - истребители, отличились особо: Дмитрий Борисович стал дважды Героем Советского Союза, а Борис Борисович - Героем Советского Союза.

На Криворожье в семье потомственного шахтёра Бориса Филипповича Глинки росло трое сыновей - Борис, Дмитрий и Владимир. Все братья были как на подбор, стройные, крепкие, под стать отцу. Сам Борис Филиппович был широк в кости, рослый, рассудительный. С малолетства он начал трудовую жизнь на шахте. Прошёл Первую Мировую войну - был разведчиком. При выполнении заданий на фронте отличался военной смекалкой, упорством и храбростью, за что был награждён тремя Георгиевскими крестами. В 1917 году вместе с криворожскими рабочими Борис Филиппович завоевывал Советскую власть. Бывалый войн и кадровый рабочий Глинка - старший испытал в жизни всякое, знал почём фунт лиха и воспитывал своих сыновей стойкими передо всякими трудностями. Особенно отец радовался, когда сыновья заводили разговор о шахте, живо интересовались его работой в забое. Он уже не раз подумывал, как ребята подрастут, окрепнут, тогда одного за другим будет брать их с собой. Пусть работают в единой шахтёрской семье, которой он отдал почти 40 лет упорного труда.

Первым в шахту попросился старший сын Борис. Он не изменил отцовской мечте, вместе спустились в шахту имени Мопра Криворожского рудоуправления имени "Правды". Молодой и сильный, Борис взялся, за работу горячо. Ему даже вначале показалось, что работать в забое не так уж и тяжело. Знай себе рубай, взрывая породу, да и всё. Однако после нескольких дней пребывания в забое он почувствовал, что уставать стал быстрее, чем раньше, хотя и работал с усердием, но руды получалось мало. К концу смены руки немели и кирка плохо слушалась.

Оказывается, в таком простом с виду деле нужны знания и сноровка или, как говорят, необходимо быть профессионально грамотным. Надо бы ещё раз расспросить, внимательнее присмотреться, как работают батя и его товарищи. Вникнуть во все их тонкости труда. Но однажды, в один из осенних дней 1934 года, судьба Бориса сделала крутой поворот в жизни и повела его не дальше вниз в шахту, глубже под землю, а направила вверх в небо, ближе к солнцу - к ещё более рискованной профессии лётчика.

Как-то после смены отец с сыном, измазанные красноватой рудной пылью, поднимались из забоя на поверхность.

- Батя ! - обратился Борис. - Сегодня у нас состоится комсомольское собрание, с повесткой дня - "Комсомолец, на самолёт !", поэтому я немного на шахте задержусь и домой приду попозже. Пусть мать за меня не волнуется.

Однако он вернулся уже поздним вечером и постучал в дверь громче обычного. Встречая его, мать сразу заметила перемену в сыне:

- Сынок, что это ты сияешь, как красное солнышко ?

- Мама, батя !   Я буду учиться на лётчика ! - с ходу выложил Борис.

От неожиданности отец с матерью переглянулись, присели на стулья, не зная, что и сказать.

- Сегодня на комсомольском собрании решили, - продолжал он, - нескольким нашим комсомольцам дать рекомендации для поступления в аэроклуб. В том числе и мне. Вот она !

И подал бумагу, как военный мандат, отцу. Борис Филиппович не торопясь прочитал рекомендацию, взглянул на мать, стоявшую с растерянным видом, и сказал:

- Ну что ж, сынок !   Парень ты крепкий, с горняцкой закваской, выдюжишь. По правде сказать, я думал из тебя сделать настоящего шахтёра, продолжателя нашего дела, а ты захотел стать лётчиком.

- Раз комсомол доверяет, надо учиться и оправдать доверие, - поддержала мать.

Наталья Кондратьевна пригорюнилась, подумав, что сын уходит учиться на такую серьёзную и опасную профессию.

- Ничего, Борис, не робей, - подбадривал отец. - Будь смелее, блюди дисциплину, учись хорошо !

Подошла зима. Учёба в аэроклубе шла полным ходом. Учлёты старательно осваивали теорию полёта, аэронавигацию, материальную часть самолёта и мотора, метеорологию и другие предметы. Занимались строевой и физической подготовкой.

Днём Борис вместе с отцом по-прежнему работал на шахте, а по вечерам сидел в аэроклубном классе. Учился он легко и хорошо. Дома с увлечением рассказывал, что такое степень сжатия в цилиндрах мотора, локсандромия, ортодромия... И каждый раз, когда в доме заходил разговор об авиации, как зачарованные слушали его младшие братья - Димка и Володька !

Борис закончил аэроклуб с отличием и был оставлен работать лётчиком - инструктором, обучать летному делу горняцкую молодёжь.

На смену старшему брату на шахту пришёл средний - Дмитрий. Вначале он стал коногоном, затем поступил учиться на электромонтёра, закончил фабзауч и продолжал работать электромехаником. Но вскоре крылатая мечта и Дмитрия привела в тот же аэроклуб.

Долго ворчал старик, узнав, что на лётчика пошёл учиться и второй его сын. Но в конце концов смирился:

- Ладно уж, летайте, раз тянет вас в воздушные просторы. Да только будьте настоящими лётчиками, как Чкалов !

Учёба в аэроклубе без отрыва от производства требовала не только большого напряжения физических сил, но и воли, упорства в достижении намеченной цели. Дмитрию не раз приходилось засиживаться в классе до позднего вечера, а то и прихватывать выходные дни.

В работе на шахте и учёбе незаметно пролетела зима. Наступила криворожская цветущая весна. Дмитрий успешно закончил теоретический курс и был допущен к полётам на учебно - тренировочном самолёте У-2. Перед полётами все учлёты были распределены по группам. Дмитрий попал в ту, где инструктором был старший брат Борис.

Радость от полётов, прыжков с парашютом, радость от найденного любимого дела наполнила молодое сердце. Вот она мечта, которая зовёт Дмитрия в небо !

Хотя от шахты, где работал Дмитрий, до аэродрома приходилось ежедневно отмеривать туда и обратно по 6 километров, он ни разу не опоздал и не ушёл раньше. Особенно ему понравились полёты в зону на пилотаж - глубокие виражи, перевороты, "мёртвые петли", боевые развороты. Здесь требовалась физическая выносливость, смекалка, острота реакции, психологическая устойчивость и крепкие нервы. Так день ото дня крепли крылья молодого учлёта.

В апреле 1937 года Дмитрия Глинку вызвали в городской военный комиссариат на медицинскую комиссию. В конце дня военком выдал направление и проездные документы в Качинскую военно - авиационную школу имени А. Ф. Мясникова, готовившую лётчиков - истребителей.

Программа обучения в школе была спланирована плотно и, как в аэроклубе, разделена на 2 периода: первый - теоретический курс - называли "теркой", и второй - "лётная подготовка" с освоением боевого истребителя И-16, стоявшего на вооружении ВВС. Поначалу учёба у Дмитрия двигалась не ходко. Хромала теория полёта, теория воздушной стрельбы, требующие хороших знаний точных наук: математики, геометрии, тригонометрии и физики. С благодарностью вспоминал Дмитрий высококвалифициреванных преподавателей, помогших преодолеть эти трудности и сдать госэкзамены с хорошими оценками.

Лётная подготовка началась, как только крымское солнышко подсушило на аэродроме землю. Лётно - техническйй состав школы вместе с курсантами вывели самолёты из ангаров, расконсервировали и привели их в боевую готовность. Перед полётами состоялось торжественное построение эскадрильи, на котором командир, капитан Гайдамака сказал:

- Товарищи курсанты, мы приступаем к второму разделу обучения - полётам, где вначале на учебном самолёте восстановите технику пилотирования, а затем перейдём на учебно-тренировочный истребитель УТИ-4. В конце программы - самостоятельный вылет на боевом истребителе И-16, отработка на нём боевого применения и затем - выпуск.

Полёты на УТИ-4  (двухместный вариант истребителя И-16)  курсантам сразу же показались напряжёнными. Самолёт был сложным в технике пилотирования, требовал тщательной подготовки, высокой дисциплины и чистоты полёта. Особенно большое внимание требовалось при взлёте и посадке.

Освоение боевого истребителя И-16 началось с полётов по кругу, в зону на сложный и высший пилотаж, стрельбу по конусу и наземным целям, воздушный бой. В начале осени 1939 года Дмитрий Борисович Глинка закончил лётную программу. Освоил 3 типа, самолётов. Государственные экзамены по теоретическому курсу сдал на "хорошо". Технику пилотирования и боевое применение - на "отлично".

Молоденького лейтенанта, туго затянутого офицерским ремнём, в новенькой синей авиационной форме, в начищенных до блеска хромовых сапогах, принял сам командир 45-го истребительного авиационного полка майор Ибрагим Магометович Дзусов. Поинтересовался, что окончил, на каких самолётах летал, пожелал хорошей службы.

В 1940 году 45-му истребительному авиационному полку была поставлена задача: всему личному составу в кратчайший срок переучиться на новый истребитель Як-1 без отмены боевого дежурства.

22 июня 1941 года лейтенант Дмитрий Глинка заступил на боевое дежурство. В это время зазвонил телефон. Лётчики и техники настороженно прислушались. Дежурный по стоянке взял трубку, выслушал донесение. Растерянным видом он обвёл всех взглядом, и громко в гулкой тишине летнего утра прозвучали его отчётливые слова:

- Товарищи !   Война !.. Сегодня утром, немецкие войска перешли нашу государственную границу. Фашистская авиация беспрерывно бомбит наши города и сёла...

Началось круглосуточное дежурство в готовности № 1, строительство капониров для укрытия, рассредоточения самолётов и спецтранспорта, отрытие щелей для личного состава на случай бомбёжки.

Шли дни, недели, месяцы упорной учёбы. С фронта приходили неутешительные вести. Наши войска оставляли город за городом, враг всё глубже проникал на нашу землю, ворвался в Крым и осадил Севастополь, подходил к Москве.

Уже к концу 1941 года над Апшеронским полуостровом на большой высоте стали появляться фашистские воздушные разведчики. Они доходили до Каспия, над морем разворачивались и успевали уходить на свои базы. Однако такие безнаказанные полёты продолжались недолго. Быстро была налажена служба оповещения ВНОС, посты которой начали своевременно передавать войскам ПВО курс и высоту полёта самолётов противника. Так, в октябре над побережьем Каспийского моря в районе Баку был подбит один из воздушных разведчиков "Хейнкель-111", который произвёл вынужденную посадку в поле недалеко от станции Насосная. Фашистские пилоты сдались в плен.

На имя командира полка от лётчиков и техников полка посыпались рапорты с просьбой направить их в действующую армию. Подал рапорт и Дмитрий Глинка. Но на все прошения без исключения ложилась лаконичная командирская резолюция командира полка И. Дзусова: "Задача по охране бакинской нефти для нас не менее важная задача, чем фронт".

В начале января 1942 года 45-й истребительный авиационный полк получил приказ вылететь на фронт для усиления Крымской авиационной группировки. Все, кто рвался на фронт, стали готовиться к перебазированию. Техники и механики тщательно готовили самолёты к длительному перелёту, оружейники производили пристрелку бортового оружия, радисты настраивали радиостанции. Лётчики прокладывали на полётных картах маршрут полёта: Баку - Тбилиси - Сухуми - Анапа - Керчь.

...Самолёты выстроены поэскадрильно в линию. Около ангаров - оживление: собрались провожающие, жены, дети улетающих на фронт. Лейтенант Д. Глинка стоял у своего самолёта. У него не было здесь родных и близких, знакомых. Минуты в ожидании команды на построение тянулись мучительно долго. Опершись руками на крыло, он вспоминал Кривой Рог, отчий дом, детство, думал о дальнейшей своей судьбе в этой кровопролитной войне. На проводы полка приехали командир и комиссар 8-го корпуса ПВО Бакинского района.

- Ста-но:вись ! - послышалась команда начальника штаба.

Дмитрий вместе со своим техником стал в строй. Сборы были недолги. С короткой речью перед строем полка выступил командир 8-го корпуса ПВО. Он поблагодарил личный состав полка за образцовую службу по охране Бакинского нефтяного района, выразил уверенность в том, что в воздушных схватках с фашистскими захватчиками лётчики - бакинцы оправдают доверие Родины.

Через 20 минут взлетела первая группа во главе с командиром полка майором И. М. Дзусовым, а за ней с 10-минутным интервалом и остальные. Сделав прощальный круг над аэродромом, самолёты уходили на запад. Впереди - длинная и трудная дорога, фронт, бои...

Боевое крещение лейтенант Д. Глинка получил 20 января 1942 года. В составе эскадрильи предстояло штурмовать вражескую колонну, продвигающуюся по шоссе к фронту. "Наконец-то получена боевая задача, - с волнением думал Дмитрий. - Уничтожить продвигающуюся к лишний фронта автоколонну !   Теперь это уже не условный, а настоящий враг"   Зелёные ракеты дали сигнал на взлёт, 9 истребителей взлетели и на высоте 2000 метров направились в сторону фронта...

При подходе к цели ударила фашистская зенитка крупного калибра. Оранжево - серые шапки разрывов повисли впереди слева по курсу. Лётчики стали маневрировать по высоте и курсу. Открыла массированный огонь и малокалиберная зенитная артиллерия. С земли потянулись трассы "эрликоновских" снарядов. Порой они брали наш самолёт в перекрестный огонь и подходили так близко, что, казалось, вот-вот резанут по фюзеляжу или крылу. Прямо по курсу показалась шоссейная дорога. По ней, извиваясь тёмно - зелёной змеёй, ползла колонна фашистских грузовиков, фургонов, бронетранспортеров, бензозаправщиков.

- "Ястребы" !   Впереди цель. Атакуем ! - приказал ведущий группы старший лейтенант Петров, первым переходя своим звеном в атаку. Дмитрия охватила жажда мести, страстное желание уничтожить врага. Пробежал взглядом по кабине, проверил, включён ли тумблер "оружие", снят ли предохранитель с гашетки пулемётов и пушки. Резким полупереворотом пошёл за ведущим вниз, на фашистов... Зенитки, прикрывающие автоколонну, поставили заградительный огонь. "Як", набирая скорость, нёсся на грузовики. Всматриваясь в цель через сетку прицела, Глинка заметил бензозаправщик, стал "подводить" его в центр перекрестия... Машина быстро увеличивалась в размерах. Огонь !..

При повторном заходе Дмитрий заметил, как пылают многие машины, рвутся боеприпасы, разбегаются по полю фашистские солдаты. В третьем заходе Дмитрий на пикировании заметил, как по нему с хвоста колонны из зенитной пулемётной установки прямо в лоб открыли огонь. Он мгновенно сделал небольшой клевок и ушёл из-под огня. Трасса пронеслась над самым фонарем кабины. В доли секунды лётчик поймал вражеский расчёт в прицел и выпустил длинную пулемётно - пушечную очередь, постоянно подправляя её по прицелу. Расчёт был уничтожен и рассеян...

Задача выполнена и без потерь. Каждому хотелось поделиться радостью и переживаниями о штурмовке, рассказать о пылающих машинах с чёрными крестами.

Для лейтенанта Дмитрия Глинки и его однополчан началась боевая жизнь - они осваивали азы жестокой школы войны. За первым боевым вылетом последовали - второй, третий и с каждым из них приходили опыт и уверенность. Дрались наши лётчики с утра и до вечера. Бывали дни, которые казались сплошным боем. Засыпая, лётчики видели себя снова в бою, как их атакуют "Мессерры", неуязвимые, сколько их ни обстреливай. Во сне нередко выкрикивали команды, предупреждения своим и проклятия в адрес врага...

Линия фронта и в Крыму сдвигалась к Керченскому проливу. Кольцо фашистских войск сжималось вокруг Севастополя. На суше, на море и в небе шло кровопролитное сражение. В полку появились первые раненые, первые безвозвратные потери лётчиков, сгоревших в воздухе, взорвавшихся вместе с самолётами на земле. Но наряду с потерями накапливался боевой опыт, росло мастерство. К началу Июля лётчики полка сбили 29 бомбардировщиков и 10 фашистских истребителей, уничтожили немало техники и живой силы противника.

...9 апреля 1942 года ночь была тревожной. То один, то другой фашистский бомбардировщик нарушал ночную тишину гулом своих моторов. Они кружили над полуостровом, выискивая цели, и бросали бомбы. Первая шестёрка Як-1 под командованием Капитана Петрова, поднятая по тревоге, подходила к Арбатской стрелке. Необходимо было не допустить бомбометания вражеской авиации по скоплению наших войск.

Противник не заставил себя долго ждать. Со стороны Джанкоя на высоте 2500 метров шла девятка Ju-88 под прикрытием 4 Ме-109.

- "Ястребы" ! - раздался в наушниках голос ведущего. - Приготовиться к бою.

Увеличивая обороты мотора, Дмитрий Глинка стал набирать высоту, чтобы занять выгодную позицию для атаки. "Юнкерсы" шли встречно - пересекающимся курсом, выдерживая строй клином звеньев, словно на параде. Наши зенитки открыли огонь, но он был малоэффективен. Дело стало за истребителями. Сверху Глинка отчётливо видел сверкающие диски вращающихся винтов и чёрные пятна крестов на поблескивающих от солнца крыльях.

Воздушные стрелки, повернув в сторону истребителей турельные установки, изготовились к бою. Дмитрий внимательно следил за действиями своего ведущего и ждал сигнала для атаки.

- Внимание, "Ястребы" !   Атакуем бомбёров всей шестёркой ! - передал команду Петров.

Фашистские стрелки с "Юнкерсов" открыли ураганный огонь. Первая пара "Мессеров" бросилась отражать атаку ведущего истребителей, в это же время вторая полезла вверх, чтобы связать боем пару Глинки. Но Дмитрий вслед за Петровым переворотом вошел в крутое пикирование и оторвался от "Мссеров". Вот в прицеле появился ведущий "Юнкерс". Глинка успокаивал сам себя, мысленно заставлял поточнее прицелиться. Нажал на гашетку. От пушечно - пулемётных очередей истребитель задрожал. Огненные трассы хлестнули по бомбардировщику. Вначале замолчал воздушный стрелок. Теперь "Юнкерс" был во власти Дмитрия. Он перенёс перекрестие прицела на правый мотор и не отпускал гашетку до тех пор, пока из двигателя не вырвалось пламя.

- Горит, горит ! - радостно закричал Дмитрий. Оставляя шлейф белого дыма, Ju-88 медленно завалился на правое крыло, затем перешёл в крутую спираль и взорвался, врезавшись в землю. Это был первый сбитый Дмитрием Глинкой самолёт противника.

Прошло уже 2 месяца, как Дмитрий Глинка был на фронте, а ему после первого "Юнкерса" больше не удавалось сразить врага. Почти каждый день были боевые вылеты и почти каждый вылет - воздушный бой. И хотя Глинка - младший дрался напористо, смело, даже дерзко, атаковал на больших скоростях и старался вести прицельный огонь, однако удача была не на его стороне. Значит, не хватало боевого опыта, точного расчёта. "Надо было ещё многому учиться и присматриваться как сражаются опытные товарищи, как воюет враг", - думал он.

Но вот пришёл и этот долгожданный день. 30 апреля 1942 года в составе восьмёрки Глинка вступает в бой с 12 Ju-88 и 6 Ме-109 в районе Аджибай и сбивает второй "Юнкерс". А 8 Мая в схватке с "Мессером" добивается победы в третий раз.

В эти дни активизировались действия вражеской авиации. Видимо, фашистское командование готовило наступление. 9 мая с рассвета над передним краем наших войск завязались тяжёлые воздушные бои. Численно превосходящий враг массированными налётами наносил бомбовые удары по боевым порядкам пехоты и артиллерии. Уже 3-й вылет за день совершил Глинка. Придя на линию фронта, он с ходу завязал своей шестёркой воздушный бой с 6 Ме-109. Стычка была жестокой, но закончилась она быстро и безрезультатно. "Мессеры" вышли из боя, на пикировании оторвались от наших "Яков" и ушли в сторону Джанкоя.

Глинка вначале не мог понять поведения фашистских лётчиков, почему они так поспешно покинули поле боя. Только при отходе домой он увидел, как недалеко от линии фронта у небольшой переправы скопилось много наших войск, а к ней, словно стая коршунов, выстроившись в правый пеленг, приближалась армада пикирующих бомбардировщиков Ju-87. Теперь Глинка догадался, почему фашистские истребители так быстро ретировались. Было ясно, что они хотели этим отвлечь наших лётчиков в надежде, что советские истребители тоже покинут этот район, оставив, таким образом, в решающий момент переправу незащищённой с воздуха.

Крепко сжав ручку управления, Дмитрий дал полный газ и, невзирая на идущих наперерез "Мессеров", стал с разгоном заходить в хвост флагманскому бомбардировщику. "Юнкерсы" шли к переправе в плотном строю. Через бронестёкла виднелись воздушные стрелки, самоуверенные, наглые в своей кажущейся непобедимости. В их манере чувствовалось явное пренебрежение к шестёрке "Яков". Еще бы - ведь у них было 10-кратное превосходство !

- Я - "Ястреб-26". Бейте по впереди идущим звеньям ! - сквозь потрескивание в эфире прозвучал спокойный голос командира.

Сам Дмитрий под ракурсом 3 / 4 уже пристраивался к ведущему группы. Фашистские воздушные стрелки открыли огонь. Но Глинка видел перед собой только флагманский "Юнкерс". Его нужно было во что бы то ни стало уничтожить, обезглавить колонну. Силуэт бомбардировщика разрастался в прицеле, и когда он вписался в кольцо 200-метровой дистанции, Дмитрий нажал на гашетку. Заработало оружие. Длинная пулемётно - пушечная очередь прошила пятнистое тело "Юнкерса". Тот загорелся и начал падать.

Энергичным боевым разворотом Дмитрий вышел из атаки и, не доходя до верхней точки, положил "Як" на спину, вновь ввёл его в пикирование и погнался за "Юнкерсами". Его атаковали "Мессеры". Их трассы прошли немного выше и впереди. Глинка резким полупереворотом ушел под трассу, под строй "Юнкерсов". Mе-109 проскочили над ним. Дмитрий бросил взгляд вверх и увидел, что над его головой висят вражеские бомбардировщики. От ярости и азарта большой его палец сам машинально лёг на гашетку. Силуэт Ju-87 взят в перекрестие. Очередь - и "Юнкерс" вспыхивает, не успев сбросить бомбы, навсегда исчезает в огненном смерче. А бомбардировщики идут и идут. Уже третья девятка прошла над целью, змейкой уходит на запад.

Вот очередной "Юнкерс" входит в атаку. Чтобы не дать сбросить бомбы прицельно, Дмитрий с большой дистанции открывает огонь. Трасса веером чертит воздух около "Юнкерса", потом уходит от него влево, снова приближается. Вторая очередь короче. Она ложится точно в живот фашистского самолёта. Глинка крутой горкой выходит из атаки и переходит в правый вираж. В наушниках раздаётся тревожный голос ведомого Ушакова:

- "Ястреб-26" !   "Мессы" в хвосте !

Но поздно. Дмитрий слышит глухие удары по самолёту. В моторе внезапно появляется пронзительный свист, который разрастается в металлический скрежет. Охваченный огнём "Як" выходит из повиновения лётчику и, вращаясь, начинает падать. Закружилась голова. Тело наливается свинцовой тяжестью, чувствуется тупая боль. "Прыгать !" - принимает решение Глинка.

Дмитрий сбросил подвижную часть фонаря и с трудом перевалился через борт. Его подхватил воздушный поток и отбросил от самолёта. Рука нащупала вытяжное кольцо... Тяжелораненый лётчик очнулся уже в полевом госпитале. Он неподвижно лежал на койке, в мыслях был только бой. Фрагмент за фрагментом восстанавливал картину боя, в котором лично сбил 3 вражеских бомбардировщика, анализировал, искал ошибки. Почему же он ранен, сбит ?   Что это, победа или поражение ?   "Победа !   Конечно победа !" - радостно стучало в груди сердце.

Врачи сделали всё, чтобы вернуть Дмитрия в строй. Первым орденом Красного Знамени лейтенант Д. Б. Глинка был награждён за образцовое выполнение заданий командования и лично 3 сбитых самолёта противника. 3 октября 1942 года отважному лётчику был вручён второй орден Красного Знамени за успешные штурмовые действия по войскам противника, воздушную разведку и вновь лично сбитые самолёты противника.

Второй год на советской земле полыхало пламя войны. На фронте по-прежнему шли тяжёлые бои, обстановка обострялась. Зарубцевались раны, восстановлены силы, Дмитрий снова в строю. Но тяжело ему было, когда он узнал, что в его родных местах на Криворожчине хозяйничают фашистские захватчики. "Там мать, отец, родные - что с ними ?   Как они живут в неволе ?   Потерялась связь с любимым старшим братом Борисом". Ненависть Дмитрия к врагу росла с каждым днём, с каждым часом. Старики Глинки попали в фашистскую оккупацию. Как и все остальные люди в их положении, они страдали, часто думали о своих сыновьях: "Где они теперь, наши соколы ?   Живы ли ?"   Сыновья были живы: старший Борис работал в одной из лётных школ ВВС, готовил лётчиков - истребителей для фронта, а младший Дмитрий - после ранения снова стал в строй и вместе с однополчанами М. Петровым, П. Берестневым, А. Филатовым, И. Шматко сражался с фашистскими стервятниками в небе Кавказа. Его мужество в сочетании с мастерством в воздушных боях удивляло товарищей по оружию.

- Если Глинка вступил в схватку, - говорили они, - то фашистскому лётчику капут. С любой высоты он будет факелом брошен на землю.

И действительно, в воздушных поединках с немецкими лётчиками мало кому из них удалось уйти от разящей очереди молодого аса: стрелял он по-снайперски. Были случаи, когда в одном воздушном бою Дмитрий сбивал по 2, а иногда по 3 самолёта противника.

Сражаясь на фронте, Глинка очень сожалел, что среди лётчиков - фронтовиков рядом с ним нет его брата. "Вот кому бы надо померяться силой и отвагой с фашистскими асами !" - думал он.

В конце сентября 1942 года полк был направлен в тыл под Баку для переучивания на новую материальную часть. И надо же было такому случиться !   Однажды Глинка с товарищами приехал в Баку и, проходя по набережной, неожиданно встретил брата.

- Борис !   Какими судьбами ты здесь ?

- Дима !   Ты ли это ?

Братья обнялись, расцеловались. Дмитрий обвёл сияющими глазами однополчан:

- Ребята, знакомьтесь !   Это мой старший брат Борис !   А это - мои однополчане: Николай Лавицкий, Александр Поддубский, Николай Кудряшов, Николай Кудря.

- Товарищ лейтенант, давай к нам в полк !   Будешь летать с братом, - предложил Лавицкий. - Съездим к нашему командиру полка. Он может походатайствовать перед командованием лётной школы, чтобы тебя отпустили на фронт.

Борис Глинка в это время эвакуировался со школой через Баку за Каспий. Командир полка майор И. М. Дзусов выслушал братьев, как фронтовик понял их стремление и поддержал просьбу. Поехали все вместе к начальнику школы. Разговор был долгим, но окончился успешно.

- Раз младший так здорово дерётся, то, я думаю, и стярший не подкачает, - согласился начальник школы.

Так Борис Глинка попал в запасной полк. Личный состав части с радостью принял его в боевую семью, помог успешно освоить новый тип самолёта. Опытные боевые лётчики - истребители помогли лучше разобраться в тактических приёмах ведения воздушного боя, отработать эффективные элементы воздушного боя. Особенно помогал старшему брату Дмитрий. Тут вышел один из интересных жизненных случаев: вначале старший брат учил летать младшего, а теперь, наоборот, младший обучал воевать старшего. На тренировочные воздушные бои они летали парой: ведущим был Дмитрий, его ведомым - Борис. По радио стали раздаваться лаконичные позывные.

- Я - ДБ ! - говорил Дмитрий Борисович.

- Я - ББ ! - отвечал Борис Борисович.

Д. Б. Глинка.

Вскоре эти позывные услышит весь Северо - Кавказский фронт. Прославленных лётчиков будут узнавать по этим позывным.

Утром 9 марта 1943 года 45-й ИАП прибыл на фронт на Кубань, в Краснодар, и сразу же вступил в боевые действия. Братья Глинки быстро слетались, и в боях их взаимодействие только окрепло. 10 марта наши истребители повстречали в районе станицы Абинская при прикрытии боевых порядков наземных войск с 6 Ju-88 и 3 Hе-111 в сопровождении истребителей. Завязался бой. Вскоре 4 Ju-88 и 1 Hе-111 были сбиты. При этом Борис Глинка сбил один "Юнкерс", а вечером, в другом бою, с истребителями - один Ме-109.

На переднем крае на радиостанции наведения командование дивизии всё чаще стало слышать позывные братьев Глинок - "ББ" и "ДБ".

В первых же воздушных схватках на Кубани Борис показал высокое лётное мастерство, тактическую грамотность при ведении воздушного боя. Число вражеских самолётов, сбитых лётчиком, день ото дня росло.

- Смотри, ДБ, как бы тебя не обошёл ББ, - подшучивали товарищи над Дмитрием.

- Это же хорошо, - улыбался тот. - Мы свои люди, сочтёмся славой. И делаем одно, общее дело. Меньше будет воздушных стервятников кружиться над нашей землёй.

К концу марта 1943 года Дмитрий Глинка совершил 146 боевых вылетов, налетав 141 час на штурмовку войск противника, воздушную разведку, сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков, прикрытие своих войск. Провёл 41 воздушный бой и лично сбил 15 самолётов противника.

Но в 42-м воздушном бою с большой группой самолётов противника истребитель Глинки подожгли "Мессеры". Дмитрий с трудом выпрыгнул из торящего самолёта. Парашют раскрылся у самой земли и по счастливой случайности он остался в живых. Снова попал в госпиталь, но убежал оттуда и вернулся в родной полк.

Друзья - однополчане встретили его радостными во-клицаниями: "Ура !   ДБ жив !   Вернулся !   А мы считали что ты уже на том свете. Лётчики рассказывали, что точно видели, как ты вышел из карусели и как падал твой горящий самолёт до земли, а парашюта всё не было. Поэтому все и решили, что ты погиб - сгорел вместе с истребителем".

- А где Борис ? - первым делом спросил Дмитрий.

- Ушёл на боевое задание. Скоро должен вернуться. Он очень сильно переживал твою "гибель" и сейчас, мстит за тебя. Дерётся, как лев. За это время он сбил пару "Юнкерсов" и одного "Мессера".

На подходе к аэродрому появилась шестёрка истребителей. Она подходила на высоте круга и, перестроившись на правый пеленг, с ходу пошла на посадку. Дмитрий вместе с техником поджидал Бориса у его капонира. Вот Борис зарулил на своё место, выключил мотор, вылез из кабины на крыло и вдруг на какое-то мгновение остановился, рассматривая брата: он или не он ?

- Дима !   Браток ! - только и вырвалось у него. Спрыгнул с крыла и бросился навстречу брату. Они крепко обнялись и расцеловались. - Родной, ты жив ?!

- Как видишь, Боря !   Вернулся. Теперь снова вместе будем бить гадов.

- А командир знает, что ты вернулся ?   Ты был у него ?

- Нет ещё. Я только что приехал.

- Ну так идём на КП. - И оба брата - ДБ и ББ - пошли на доклад к командиру: Дмитрий - о возвращении в полк, а Борис - о выполнении боевого задания.

Первым докладывал Дмитрий Глинка: "Товарищ Полковник !   Старший лейтенант Глинка в воздушном бою лично сбил один Ме-109, но и сам был сбит. Готов к выполнению боевой задачи".

- Поздравляю с возвращением, поздравляю с Героем ! - пожимал руку Полковник И. М. Дзусов.

- Товарищ полковник !   Какой я герой, когда меня сбили ? - смущённо возразил Дмитрий.

Б. Б. Глинка.

- Зато ты 16 их самолётов сбил ! - радостно гудел Дзусов, подавая телеграмму с Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 21 апреля 1943 года о присвоении Дмитрию звания Героя Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".

А вскоре отличился и старший брат. В боях на Кубани росло его боевое мастерство. Ему доверяли уже водить в бой группы истребителей. В одном из боёв в апреле 1943 года Борис, возглавив восьмёрку, встретил в районе станицы Крымской большую группу фашистских бомбардировщиков под прикрытием 20 Ме-109. Воздушный бой закончился победой наших истребителей. Было сбито 5 самолётов противника, при этом Борис лично сбил "Юнкерс" и "Мессер". Наших потерь не было. Командир дивизии, наблюдавший бой со станции наведения, дал высокую оценку мастерству Бориса Глинки как ведущего.

За проявленные героизм и отвагу в боях с немецкими захватчиками на фронтах Великой Отечественной войны и 10 лично сбитых самолётов противника Борис Глинка был представлен к высшей награде - званию Героя Советского Союза. К моменту выхода Указа, 24 мая 1943 года, он имел на счету уже 15 лично сбитых самолётов.

Но первенство в боевом соревновании братьев удерживал всё-таки Дмитрий. Молодо, как говорится, да не зелено. За 31 лично сбитый самолёт противника, за проявленный героизм в воздушных боях Дмитрий Борисович Глинка Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 года был награждён второй медалью "Золотая Звезда".

В феврале 1944 года войска 4-го Украинского фронта освободили от немецких войск Криворожье - родину Глинок. Борис получил разрешение командования дивизии посетить родных. Связной По-2 доставил его в Кривой Рог. С воздуха на город открывалась мрачная картина - всюду развалины, заводы и фабрики взорваны. Гитлеровцы сделали всё, чтобы надолго задержать восстановление доменных печей, мартенов и прокатных станов.

Увидев на пороге Гвардии капитана с "Золотой Звездой" на груди, мать и отец Глинки растерялись, даже не узнали сына. Но услышав родной голос, разглядев родное лицо, бросились к нему, плача от радости, долго обнимали и целовали, только и говоря: "Жив, жив !   Родной наш сыночек !"   Борис кое - как успокоил родителей, рассказал, что и Дмитрий жив-здоров. Воюют они в одном полку, а не прилетел Дима лишь потому, что получил небольшое осколочное ранение в ногу, когда на аэродроме разорвалась маленькая коварная мина, как мы ее называем, "лягушка".

Вскоре, узнав о прибытии на побывку старшего сына, к Глинкам сбежались соседи. Они искренне радовались за стариков. Рассказывали Борису, как старушка-мать сидела в застенках гестапо, как издевались гитлеровцы над отцом, как на фашистскую каторгу была угнана сестра Людмила и как они укрывали от немецких прихвостней 16-летнего Володю.

Сердце жаждало мести. День отпуска прошёл быстро, и вечером Глинка улетел обратно на фронт. С собой он забрал младшего брата, сказав матери с отцом: "Пусть и он вместе с нами воюет".

В письме землякам - криворожцам, посланном в годовщину освобождения родного города, братья - Герои писали:

"В воздушных боях с фашистскими захватчиками нами руководили любовь к Родине, жгучая ненависть к врагу, безграничная верность великому делу партий Ленина... Где бы мы ни находились: в боях на Кубани, за Донбасс или Крым, в боях ли за Молдавию, Западную Украину или Польшу, - мы всегда помнили своих земляков - криворожцев, родные рудники и шахты, где провели свои юные годы. Это придавало нам бодрость, силу и уверенность в борьбе за наше правое дело, за нашу победу".

В середине июля 1944 года войска 1-го Украинского фронта перешли в решительное наступление с задачей разгрома фашистской группы армий "Северная Украина". В воздухе снова вспыхнули жаркие воздушные бои.

Братья Глинки, по-прежнему проявляя бесстрашие, мужество, мастерски наносили удары по врагу: на их общем счету числилось уже более 50 самолётов противника.

Но в это время братьев постигли неудачи. В одном из ожесточённых боёв с численно превосходящим противником на Львовщине Борис был подбит и, когда покидал горящий истребитель, ударился о стабилизатор, получил травму. Дмитрий также получил тяжёлую травму в результате катастрофы транспортного самолёта Ли-2, при взлёте в тумане задевшего крылом за сопку при развороте на курс полёта. Глинка вместе с лётчиком Жариковым в это время находились в хвосте и спали на самолётных чехлах. Хвост при ударе оторвался от фюзеляжа, смягчил удар. Оба лётчика чудом остались в живых, но попали в госпиталь. Большую заботу о пострадавших проявил полковой врач Абас Рзаев, который днём и ночью не отходил от коек пострадавших. Именно его непосредственное участие в лечении, особенно в период кризисного состояния раненых, во многом способствовало выздоровлению и возвращению в строй Глинки и Жарикова.

22 апреля 1945 года все полки 9-й Гвардейской авиадивизии перебазировались под Берлин. По ходу боевых действий чувствовалось приближение конца войны. Фашистские лётчики отчаянно дрались, защищая свою столицу, но инициатива в воздушных схватках была полностью в наших руках. В 100-м авиаполку бесстрашно сражались трое братьев Глинок. Двое из них - в воздухе. На разных высотах слышны были их позывные:

- Я - "ДБ" !   Приготовиться к атаке ! - подавал команду Дмитрий...

- Я - "ББ" !   Атакую, прикройте ! - командовал своим лётчикам Борис.

"ВБ" - так по-братски называли старшие Глинки 16-летнего Володю. Младший брат служил мотористом, отлично готовил материальную часть самолёта к боевым вылетам. "Молодец, "ВБ" ! - нередко говорили они ему, - Считай, что мы вместе бьём фашистов".

В боях за Берлин Дмитрий Глинка сбил последний 50-й самолёт противника. А Борис закончил счёт лично сбитых самолётов 32-м вражеским самолётом. Вот так, вдвоём, они сбили 82 фашистских самолёта.

Борис Борисович и Дмитрий Борисович с честью продолжили род "кутузовских" героев Глинок. 24 июня 1945 года на Красной площади Дмитрий Глинка был участником исторического Парада Победы.