Кухаренко Алексей Никитович

Задевало и обижало, что он упорно не хотел замечать моей техники пилотирования, которой я втайне гордился, а при разборах полётов подчёркивал только то, что получалось у меня не совсем гладко - расчёт посадки на аэродром. Оценки за технику расчёта, которые он ставил, у меня были заурядные - выше тройки не поднимались. Нашёлся и товарищ по несчастью - второй ведомый звена лётчик Ткачук, которому также упорно не везло с расчётом. Хотя, наблюдая за полётами молодых лётчиков из звена Михаила Шаболтаса, мы пришли к выводу, что с расчётом у них получалось отнюдь не лучше, чем у нас с Ткачуком. Тем не менее командир звена, считавшийся хорошим, знающим лётчиком, ставил им четвёрки, а то и пятёрки.

И однажды после очередных полётов мы не выдержали - сказали о том Кухаренко.

- А это уж не ваше дело, - отрывисто бросил он. - И впредь прошу старшим замечаний не делать.

- Теперь ты понял, в чём дело ? - сказал Ткачук, когда мы остались одни. - Старшим на хвост садиться нельзя...

Вот оно что. В учебных воздушных боях, которые мы проводили в последнее время, я несколько раз заходил в хвост командиру звена, который считался одним из наиболее сильных лётчиков в эскадрилье. Промолчав, я дал себе слово сделать всё, чтобы и впредь не уступать командиру в воздухе. И пусть он ставит мне за расчёт хоть двойки...

Вскоре эшелон доставил первую партию самолётов И-15, носивших ласковое название "Чайка". Дано оно было истребителю за то, что в полёте он очень походил на эту морскую птицу: верхняя плоскость самолёта в центре была вогнута внутрь. Вооружение - 4 пулемёта ПВ-1, стрелявшие через винт. Планер был лёгок, маневрен, в отличие от всех своих предшественников - истребителей позволял свободно и устойчиво лететь на боку. К тому же на нём был установлен мощный мотор типа "Райт - Циклон". Все фигуры высшего пилотажа И-15 выполнял проще и непринужденней, чем прежние самолёты.

Одним словом, летали мы с большой охотой, даже с азартом. Вот в этом мы нежданно - негаданно сошлись с командиром звена Кухаренко. Я уже упоминал о том, что он вообще отличался высокой техникой пилотирования. Но то, что довелось мне однажды увидеть, прямо - таки перевернуло все мои, не очень-то лестные представления о командире. А увидел я воздушный бой между А. Кухаренко и Н. Щербаковым   (оказалось, они были давними друзьями, вместе служили в эскадрилье ещё до передислокации её на Дальний Восток).

Первое, о чём мне подумалось, когда я наблюдал с земли поединок между ними: как это удавалось мне быть на равных с командиром звена в учебных боях - настолько стремительно, неожиданно и незнакомо для меня протекала схватка в воздухе. Кольнуло: победителем в таком бою мне вряд ли удалось бы оказаться. Но Кухаренко, Кухаренко !   Этот педант, как я крестил его в душе, требовавший неукоснительного соблюдения всех правил и предписаний от нас, подчинённых, сейчас только и делал, что пренебрегал ими. Эволюции его самолёта прерывались в самый неподходящий момент, мне даже казалось, что истребитель деформируется от перегрузок и по всем законам механики должен попросту развалиться в воздухе. Но не разваливался, а начинал новый вираж, или петлю, или восходящие фигуры. То же происходило и с машиной Щербакова.

Не помню уж, кто из них и сколько раз оказывался победителем, в чью пользу окончился этот сумасшедший бой, только смотреть на своего командира звена я стал иными глазами. И моё первое впечатление - будто бой Кухаренко со Щербаковым проходил в нарушение и вопреки всем правилам - было неверным. Разбирая мысленно, уже без эмоций, детали боя, которые мой мозг "сфотографировал", я понял, что всё обстояло как раз наоборот. И уяснил для себя: удачная, а в этом учебном бою - блестящая импровизация, дерзкие и непредвиденные решения бойцов основывались на совершенном знании и владении основами воздушного боя, той самой "рутиной", которая казалась нам, молодым и нетерпеливым лётчикам, путами на ногах. Здесь была уже не простая арифметика, но высшая математика воздушного боя. От моей спеси и обиды на Кухаренко не осталось ничего. Или почти ничего...

Со временем я всё-таки завоевал благосклонность командира звена, который начал ставить мне оценки "хорошо" и даже "отлично" за расчёт посадки и приземление. И хотя в учебных боях я частенько садился на хвост командиру, но в душе уже не кичился этими победами. Видимо, Алексей Кухаренко почувствовал или догадался о происходившей внутри меня перемене и обрадовался этому. Отношения между нами быстро смягчались, становились всё более непринужденными, неофициальными. Под конец моей службы в 9-й Ворошиловской эскадрилье мы стали настоящими друзьями - Кухаренко, Щербаков и я. Впрочем, мы свято придерживались правила: дружба дружбой, а служба службой.

...Уже во время войны у меня произошла совсем неожиданная встреча - на одном из аэродромов Северного флота, куда я перегонял очередной истребитель  (два предыдущих - на Чёрное море), встретил капитана Кухаренко !   Обнялись. От радости долго болтали о каких-то пустяках, пороли бестолковщину, пока не пришли в себя окончательно.

На Северный флот Алексей Кухаренко попал в 1941 году. Был заместителем командира эскадрильи уже легендарного Бориса Сафонова. Отражал налёты фашистской авиации на Мурманск, сбил 18 "Юнкерсов" и "Мессершмиттов".

- Ах, какой это был ас, Дима !  - восхищённо рассказывал Алексей о бывшем командире...

Теперь Кухаренко сам командовал эскадрильей... английского королевского воздушного флота.

- Постой, постой, помнится, ты знал английский, как я - китайский.

- Не беда... в воздухе язык международный, а на земле - через переводчика.

Командиром "международной" эскадрильи Кухаренко стал так. Однажды ему пришлось прикрывать прорывавшийся к Мурманску союзнический конвой. Немцы непрерывно атаковали его подводными лодками и с воздуха: из 70 судов 20 уже было потоплено. В зоне действия Северного флота подводные лодки противника отстали, но авиация всё более неистовствовала по мере того, как караван приближался к Мурманску. Шестёрка истребителей, ведомая Сафоновым и Кухаренко - больше самолётов под рукой не оказалось, - встретила в воздухе 60 с лишним Ю-88 и Ме-109. Десятикратный перевес !   Тем не менее лётчики - североморцы вступили в бой и в первые же секунды подожгли 3 "Юнкерса" из состава первых двух десяток. Одного "Юнкерса" сбил Кухаренко в лобовой атаке. После чего занялись третьей девяткой Ю-88. Сбить, правда, больше не удалось, но немецкие лётчики не полезли на рожон: освободившись от бомб, отвернули от боевого курса и растеклись в разные стороны - подальше от места схватки с "сумасшедшими" сафоновцами. Врагам так и не удалось прорваться к каравану.

А потом на аэродром прибыл командир английской эскадрильи капитан Росс, следивший за воздушным боем с авианосца. "Будем воевать вместе, кэптэн, - сказал он Алексею Кухаренко. - Командиром просим быть вас..."

Позже я узнал, что в первом же совместном бою "международная" эскадрилья Алексея сбила 5 фашистских стервятников над финским аэродромом Луастари, не потеряв ни одного своего самолёта. Англичане были в восторге от своего советского командира, а капитан Росс поставил перед лётчиками задачу: "Драться, как кэптэн Кухаренко !" и повторял эту фразу всякий раз перед атакой...