Морозов Анатолий Сергеевич

Родился 14 июня 1922 году в Москве. Окончил 7 классов школы и аэроклуб. С 1940 года в рядах Красной Армии, окончил Борисоглебскую ВАШП.

С июня 1943 года лейтенант А. С. Морозов на фронтах Великой Отечественной войны. Сражался в составе 163-го истребительного авиационного полка, летал на "Яках".

К маю 1945 года старший лейтенант А. С. Морозов выполнил 226 успешных боевых вылетов. Проведя 36 воздушных боёв, лично сбил 12 самолётов противника.   [ М. Ю. Быков в своих исследованиях указывает на 11 личных побед лётчика. ]  Штурмовыми ударами уничтожил на земле 2 паровоза, 19 автомашин, 18 подвод и до взвода солдат противника.

После окончания войны продолжал служить в ВВС. В 1954 году окончил Военно - Воздушную академию, командовал полком. С 1960 года полковник А. С. Морозов - в отставке. До 1973 года работал на 3-м Московском приборном заводе. С 1979 года руководил Зеленоградским стрелковым клубом. Умер в августе 1997 года.

Награждён орденами: Красного Знамени  (трижды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями.

Безусловно, роль асов в воздушных боях, как, впрочем, и любых мастеров своего дела, трудно переоценить. Однако грандиозные сражения Второй Мировой требовали не только и даже не столько элиты, которая по своей сути не могла быть многочисленной, о чём можно судишь хотя бы на примере тех же Люфтваффе, но огромного количества опытных лётчиков, хотя и не имевших значительных счетов побед, по ежедневно и ежечасно выполнявших свою работу, результатом которой была наша Победа. Одна на всех...

Многие из них, в чьих лётных книжках отмечены десятки и сотни боевых вылетов называют себя Рядовыми Авиации. Одним из них был и Анатолий Сергеевич Морозов.

Он родился в Москве 14 июня 1922 года в семье служащего. В 1937 году Толик окончил семилетнюю школу и поступил в Московский электротехнический техникум. Однако анализ законов Ома и теории электроцепей явно не вызывали в душе юноши восторга, а потому итоговые оценки за первый семестр были не блестящими. В этом, в сущности, нет ничего удивительного, так как с детства Толю буквально манили самолёты.

Уже в сентябре 1937 года он поступил в Кировский аэроклуб, который тогда находился в Мытищах, где и проводил всё свободное время. Понятно, что когда полёты на У-2 проводились в одно время с занятиями в техникуме, то паренёк делал выбор в пользу первых без особых сомнений в душе. Одно время он даже думал бросить учёбу в техникуме, но родители посоветовали не разбрасываться возможностями получить образование, тем более что учили на совесть.

Однако окончить техникум не пришлось. 23 февраля 1940 года, в день Советской Армии, Анатолия призвали на действительную военную службу. В военкомате учли наличие у призывника авиационного образования и направили для дальнейшего обучения в Борисоглебскую авиационную школу имени В. П. Чкалова. Здесь Анатолий освоил УТ-2 и начал знакомиться с УТИ-4, представлявшем собой двухместный И-16.

Но в полной мере освоить двухгодичный курс не удалось: начавшаяся 22 июня 1941 года война перечеркнула многие планы и курсантов выпустили сержантами в сентябре 1941 года. Впрочем, в бой "желторотиков" командование решило не бросать, а направило выпускников по различным авиационным учебным заведениям для прохождения дополнительной подготовки. Анатолий попал на курсы офицерского состава в Конопское авиационное училище, эвакуированное в то время в Грозный. Здесь уже удалось окончательно освоить И-16 и познакомиться с новыми истребителями Як-1 и Як-7. Острая нехватка горючего приводила к тому, что полёты проводились редко, а курсанты изучали матчасть по техописаниям, а тактику боя по наставлениям.

Так проходили месяцы, но в жизни почти ничего не менялось. Учёба, караулы, наряды, снова учёба. Некоторое разнообразие вносило участие в кружке самодеятельности, который выступал на каждом празднике. Как выяснилось, Анатолий неплохо отбивал чечётку и вместе со своим другом Алексеем Хлоповым не раз демонстрировал искусство под восторженные аплодисменты товарищей и начальства.

В марте 1943 года жизнь круто изменилась: с окончанием училища Анатолию Морозову присвоили звание лейтенанта, после чего направили в 6-й запасной авиационный полк, который базировался в Рассказово под Тамбовом. Здесь молодому офицеру пришлось провести ещё несколько долгих месяцев. Горючего по прежнему было мало, а потому летать ему приходилось редко, что позволяло в лучшем случае только поддерживать имеющиеся навыки пилотирования, но никак не повышать своё мастерство.

"Основная деятельность полка, - вспоминал Анатолий Сергеевич, - была направлена на восстановление боеспособности выводимых с фронта на доукомплектование частей, многие из которых были обескровлены. Из разговоров с прилетавшими фронтовиками мы знали, что немецкие пилоты имеют значительный опыт и не прощают ошибок в бою. Ко всему прочему фронтовики не скрывали, что "Мессеры" значительно превосходят наши "Яки" по скорости и навязывают нашим жестокие схватки на вертикалях не ввязываясь в бои на виражах.

Понятно, что в этих условиях командиры выводимых на доукомплектование частей в первую очередь старались набирать пилотов из уже имевших боевой опыт и прибывавших в 6-й ЗАП из госпиталей. На нас, вчерашних курсантов, хотя и щеголявших в новеньких погонах, обращали внимание лишь в последнюю очередь, когда требовалось добирать части до полного штата. Но к лету 1943 года поток "купцов"  (так мы называли офицеров с фронта)  резко возрос и постепенно наши ряды начали редеть. Наконец, буквально перед самым началом Орловско - Курской операции настала и моя очередь. Вместе с 4-мя другими лётчиками в июне 1943-го нас забрал с собой майор Куки, начальник воздушно - стрелковой службы 163-го истребительного авиаполка. Мы вылетели на "Яках" и вскоре приземлились на аэродроме базирования полка в местечке Калина под Курском".

Полком командовал подполковник П. А. Пологов, великолепный лётчик и толковый командир, для которого Великая Отечественная была уже 3-й по счёту войной, поскольку свой боевой путь он начал в 1939-м над Халхин - Голом, а затем продолжил в 1940-м над Финляндией. К концу войны на его счету будет 660 боевых вылетов и 28 сбитых самолётов противника, за что он будет награждён званием Героя Советского Союза. Будучи опытным командиром Пологов распределил пополнение по подразделениям и Анатолий Морозов попал в 1-ю эскадрилью, которой командовал капитан В. М. Манкёвич.

До того как попасть на фронт Манкевич довольно долго служил инструктором в Борисоглебской авиашколе, что позволило ему приобрести значительный лётный опыт. Как боевой командир он часто водил группы истребителей на задания, и концу войны на счету комэска было 182 боевых вылета и 17 сбитых самолётов противника.

Несмотря на невиданный накал боёв - Люфтваффе яростно сражались, пытаясь захватить потерянное весной господство в воздухе, - командование полка не спешило вводить в бой молодых, резонно полагая, что в схватках с немецкими асами "желторотикам" придётся нелегко. Однако противник явно не рассчитал свои силы и постепенно наступательный порыв его танковых и моторизованных соединений иссяк. Немецким лётчикам тоже приходилось нелегко: советские ВВС обладали существенным количественным превосходством, а качественное преимущество германской матчасти летом 1943-го уже не ощущалось так остро, как в 1941 - 1942 годах. К тому же в Июле началась высадка союзников в Италии и немецкому командованию пришлось перебросить на Средиземное море некоторые части, что ещё больше ухудшило их положение на Восточном фронте.

2 августа 1943 года был получен приказ на прикрытие наступавших танковых частей и лейтенант А. С. Морозов был впервые включён в состав боевого воздушного патруля. Ведущим у Анатолия был командир звена старший лейтенант М. М. Кибкалов. Вспоминает сам Анатолий Сергеевич:

"Почти сразу же после взлёта, я увидел, что там, куда мы направляемся, весь горизонт затянут клубами дыма и пыли. Постепенно набрали высоту, подходим к линии фронта. Я был ещё неопытен, а потому многого не видел.

Я оглянулся, ничего не вижу. Пока рассматривал, что творится сзади, Миша передал, чтобы я крутил влево. Переворачиваю "Як". В глазах темно от перегрузки, а когда пришёл в себя, то от неожиданности даже испугаться не успел. Навстречу, разойдясь "веером" мчатся 6 "Мессеров". Туго тогда нам пришлось..."

Подвергшись внезапному нападению пары советских истребителей, экипажи Ju-87 отказались от пикирования и образовали оборонительный круг, который начал постепенно смещаться на запад. Однако Ме-109, пользуясь численным превосходством, наседали и Михаил Кибкалов отдал приказ отходить в своё воздушное пространство. На одном из виражей Михаил подловил противника и короткая очередь крупнокалиберных пуль и снарядов зацепила "Мессера", который потянул следом за своими бомбардировщиками. Ушёл с ним и его ведомый. Оставшаяся четвёрка уже с меньшим энтузиазмом атаковала и вскоре также вышла из боя.

Вечером 5 августа Анатолий снова был в воздухе.

"Боевой вылет на Як-7Б состоялся где-то в сумерках. Нам было приказано прикрыть переправу танкистов в районе Крома. Там мы и встретили немецкие бомбардировщики, пытавшиеся нанести очередной удар по переправлявшимся нашим частям. Мы пошли в атаку, но они, завидев наши истребители, повернули назад. А нам преследовать их было нельзя - переправа дороже.

Вскоре подошла вторая группа, на этот раз с истребителями сопровождения и тут началось. Некоторое время мы держались в парах, но потом я оторвался от Михаила Кибкалова и дальше действовал самостоятельно. Бой шёл на очень коротких дистанциях, Я постоянно различал бортовые номера наших и немецких истребителей. Помню, открыл с близкой дистанции огонь по бомбардировщику, а у него на борту крест и 4 буквы разного цвета по обе стороны. Я ещё подумал: зачем их так много, ведь номер легче нарисовать !..

Хорошо помню как два моих снаряда угодили в правый двигатель бомбардировщика, три других попали в район кабины, откуда во все стороны торчали несколько пулемётов  (видимо это был Ju-88). Из подбитого двигателя немецкого самолёта сразу повалил дым, но что было дальше с ним я не знаю...

Тут вижу, слева от меня с разворота на Як-7 нашего командира Пологова заходит "Фоккер", а дистанция - рукой подать, если б не рёв моторов, крикнуть можно было бы. Огонь открыть уже не успеваю, ну и довернул. Чувствую удар, хороший такой !   Расстояние было настолько малым, что вся мощь вооружения "Фоккера" отразилась на моём самолёте. Пулемёты прошили мотор, а два не взорвавшихся пушечных снаряда симметрично пробили приборную доску вокруг часов и вылетели наружу. Другие поразили консоли, в каждой из которых образовалось по паре внушительных пробоин. В общем, отделал "Фоккер" меня, будь здоров !

Я сразу встал в вираж, мотор тут же закашлял и остановился. Пока скорость не упала поворачиваю на свою территорию и планирую. Протянуть надо было километров 5 - 6, но мотор остановился и пришлось садиться прямо перед собой. А внизу танковый бой, клубы дыма, что-то горит, взрывы. У меня даже мысль мелькнула, что надо было прагать с парашютом, а сейчас это было уже поздно..."

Едва не цепляя брюхом своего подбитого истребителя башни своих и чужих танков, Анатолий в последний момент довернул к почему-то остававшемуся свободным полю. Привычным движением выключил зажигание и перекрыл кран подачи горючего. Земля приближалась. Уперевшись одной рукой в приборную доску, чтобы не разбить лицо о прицел, лётчик посадил израненный самолёт на фюзеляж. "Як" заскользил по земле, цепляясь маслорадиатором и лопастями за бугры и неровности грунта. В этот момент сзади прогремел взрыв. Оказалось, что местом вынужденной посадки было минное поле, но бронеспинка выдержала удар осколков и взрывной волны, защитив пилота, хотя вся хвостовая часть фюзеляжа с оперением буквально развалилась.

"Я выбираюсь на крыло и слышу кричат: "Не двигайся !   Ты на минном поле !"   А я и сам уже понял. Сижу смотрю, как ко мне минёры ползут, проход делают. Но времени на это и потребовалось изрядно, а потому "загорал" я до самого вечера. Бой постепенно откатывался на запад, так что особой тревоги я не испытывал, только шальные снаряды изредка залетали. В общем, ночевать я остался у вызволивших меня сапёров, а наутро, когда вышел из их землянки, смотрю: "Лавочкин" подбитый садится на это же поле. Ну, всё как у меня. Только коснулся земли - взрыв. Когда саперы туда добрались, то выяснилось, что лётчик погиб".

Опыт приходил к молодому пилоту с боями, в которых удавалось выполнить боевую задачу и остаться в живых. После встречи с FW-190, Анатолий, познавший мощь оружия этих немецких истребителей "на своей шкуре" старался больше не подставлять им хвост своего "Яка". Неприятно поразили молодого лётчика и возможности знаменитой "Рамы" - FW-189. Однажды он вылетел с капитаном В. М. Манкевичем на перехват этого разведчика.

Пользуясь данными постов ВНОС, зашли, как положено, со стороны солнца и устремились со снижением в атаку. Но немцы тоже не лаптями щи хлебали. Экипаж разведчика в ходе поиска постоянно и внешне неорганизованно менял курс, и в тот момент, когда пилоты "Яков" готовились открыть огонь, FW-189 в очередной раз лёг в разворот.

"Мы естественно проскакиваем, а эта "каракатица" уходит к земле и в нашу сторону !   Атаковать снова невозможно и мы разворачиваемся, а она уже над самыми деревьями. Задняя турель у неё была хитрая и могла вращаться в вертикальной плоскости на все 360°, а была ещё и верхняя, а также носовые огневые точки. Вдобавок самолёт был неплохо бронирован. В общем, сбить её с одного захода мало кому удавалось. Не зря за это без разговора давали орден Красной Звезды, а то и Красного Знамени.

Покрутились мы так ещё 15 минут. Смотрю, горючее заканчивается, пушечных боеприпасов уже нет и в последней атаке я стрелял только из пулемётов, пришлось выходить из боя".

Однажды пришлось встретиться над полем боя с эскадрильей "охотников за танками" Ju-87G-1, вооружённых 37-мм пушками. Некоторые из них вместо крыльевых пулемётов, используемых для пристрелки, несли ещё и 20-мм пушки.

"Мощность огня у этих штурмовиков была просто ужасная. Конечно, сама машина была весьма неповоротливая, настоящий утюг. Это обьяснялось нагрузкой от постоянно висевших под консолями тяжёлых пушек, да и скорость у неё была явно недостаточная  (не зря "Лаптёжников" даже наши Ил-2 успешно били), но не дай бог попасть под огонь носового оружия...

Однажды, помню, подходим к линии фронта, а там уже "карусель" раскручивается. "Яки" соседнего 157-го авиаполка одной группой оттеснили "Мессеров", а второй прихватили Ju-87 уже буквально над нашими танками. "Юнкерсы", понятное дело, встали в круг, но задняя огневая точка у них слабовата - всего один обычный пулемёт, иногда спаренный. Бронирование тоже не бог весть какое, поэтому вся надежда у немцев была на идущий сзади самолёт и его вооружение. С этого круга и пошли на штурмовку наших танков - задание-то надо выполнять. И вот наблюдаю такую картину: пикирует "Юнкерс", а за ним наш "Як", за которым тоже идёт "Юнкерс", ну и за ним тоже наш истребитель. "Як", который на хвосте у головного Ju-87G, сбивает его и тут же получает полновесный залп от того, который позади. Истребитель буквально в клочья разнесло. Правда, и второму немцу не поздоровилось: шедший позади него наш истребитель тут-же вогнал его в землю невдалеке от первого..."

Тем же летом 1943 года произошёл один интересный случай. Однажды пришла в 163-й ИАП шифровка, из которой стало известно, что над фронтом под прикрытием "Фоккеров" действует одинокий "Як" без звёзд, но с бортовым номером "02" и успешно сбивает внезапными атаками наши самолёты. Причём, "Фоккеры" в бой не вступают, а держаться в стороне или имитируют преследование "Яка", который пристраивается к группе наших самолётов и опять - таки сбивает один - два самолёта. Приказ был лаконичен: посадить или сбить "оборотня". Вообще надо сказать, что несмотря на обилие трофеев, захваченных обеими противоборствующими сторонами, практика использования вражеских самолётов на фронте, несмотря на кажущуюся привлекательность, была весьма ограничена и реально насчитывает буквально считанное количество эпизодов. Причина проста: в случае непредусмотренного развития событий, лётчик, рискнувший использовать на фронте "чужие крылья", почти гарантированно погибал.

Как бы там ни было, но разговоров на эту тему лётному составу хватило, а через 2 часа в воздух было поднято дежурное звено, в которое входили пары Манкевич - Морозов и Корсунский - Погожин.

"Подлетаем к линии фронта, смотрим, как по заказу, идёт одинокий "Як", покачивает крыльями, дескать, "я - свой". А расстояние было сравнительно большим и звёзд, даже если бы они были на самолёте, всё равно мы не могли бы увидеть. Настораживало лишь то, что он был один, мы-то уже давно парами летали. Хотя на фронте всякое бывало. Пока мы раздумывали, что да как, этот "Як" развернулся и вместо того, чтобы пристроиться к нашему флангу, как это обычно делается, в случае если лётчик заблудился или оторвался от своей группы, заходит в хвост Яше Корсунскому. Смотрим, уже "светляки" полетели. Ну теперь всё понятно...

Начали бой. В первый момент подбадривало то, что он всё же один, а нас четверо, но, видать, в первой атаке Корсунскому всё же досталось и он вышел из боя и его ведомый, прикрывая своего ведущего, тоже. А мы с Манкевичем вдвоём на виражах крутимся за этим "Яком". Схватка была нешуточная: с крыльев срывались белые шнуры сжатого воздуха, но Манкевич постепенно начал подбираться к нему. Вдруг, смотрю, на очередном развороте у моего ведущего мотор сбрасывает обороты и комэск выходит из боя и планирует. Я сначала думал, что появление "Фоккеров" прозевал, но рядом никого. Немец на "Яке" попытался несколько раз пристроиться то к нему, то ко мне, но у него ничего не вышло и он был вынужден уйти, а мы приземлились на ближайшем аэродроме, где базировались наши бомбардировщики".

Оказалась, что в самый напряжённый момент боя в моторе на самолёте Манкевича произошёл обрыв шатуна поршня, который пробил картер двигателя, из-за чего ему и пришлось выйти из боя. После этого пришлось уже удивляться механику Николаю Конашу, обслуживавшему самолёт Анатолия. Из приземлившегося истребителя с бортовым номером лейтенанта А. С. Морозова почему-то сначала вылез капитан В. М. Манкевич и только за тем хозяин самолёта, сидевший в скрюченном состоянии в закабинном пространстве.

В то же день с этим немецким "Яком" встречались лётчики 157-го ИАП, но им не удалось подловить пирата. В завязавшемся бою, тот в самый наряжённый момент ушёл кабрированием, да так, что ни одному из наших не удалось его преследовать. Предполагали, что на самолёте снята бронеспинка и используется горючее с более высоким октановым числом  (наши летали в основном на бензинах марки Б-78 или Б-80, с октановым числом соответственно в 78 или 80 единиц, в то время как немцы использовали 87-октановый бензин марки В4). Однако надо было принимать какое-то решение и оно нашлось. Решено было утром нанести на плоскости всех "Яков" белые широкие полосы, а на следующее утро - на фюзеляжах. Спустя ещё сутки крыльевые полосы смыли, но зато выкрасили красным цветом коки винтов. На следующий день коки стали белыми. Понятно, что любой появившийся в зоне действия 16-й Воздушной армии "Як" без этих знаков быстрой идентификации подлежал безусловному уничтожению. Судя по всему, поняли это и немцы, так как больше "Як" не появлялся.

Всего в течение 1943 года лейтенант А. С. Морозов выполнил 33 боевых вылета и налетал 29 часов 38 минут, из них на Як-7Б - 12 вылетов, а на Як-9 - 21. 17 боевых вылетов были выполнены на сопровождение бомбардировщиков и 16 - на прикрытие своих войск. Проведя 8 воздушных боёв, лётчик сбил один самолёт противника, за что был награждён орденом Красной Звезды.

Зимой 1943 - 1944 годов 163-й ИАП был отведён в тыл на отдых и пополнение лётным составом и техникой под Харьков на аэродром Рогань. А уже в Марте 1944-го часть перебросили под Ковель. К этому времени Анатолий Морозов был повышен в звании до старшего лейтенанта и был назначен командиром звена. Ведомым ему назначили прибывшего из училища лейтенанта Бунчукова, который прикрывал хвост своему командиру почти до самого конца войны. Командиром 1-й эскадрильи назначили лучшего мастера пилотажа 163-го полка капитана Николая Хоренко. К этому времени китель этого безусловно одного из лучших лётчиков заслуженно украшали 4 ордена Красного Знамени.

Несмотря на то, что поражение Германии становилось всё более очевидным, немцы продолжали упорно сражаться, по-прежнему демонстрируя отменную боевую выучку и мастерство. Более того, именно под Ковелем они, находясь, как это представляется многим сейчас, в "глухой обороне", устроили ещё один "котёл" нашим, на этот раз уже наступающим частям, наглядно демонстрируя, что, несмотря на серьёзные стратегические просчёты, их войска на тактическом и оперативном уровне действуют грамотно и не упускают ни единой возможности для нанесения противнику тяжёлых потерь.

Для поддержки окружённой группировки и организации нового прорыва в широких масштабах были задействованы значительные силы нашей штурмовой авиации. Основной задачей 163-го ИАП на этом этапе было прикрытие "горбатых" и разведка. После того как летом в полк начали поступать новые Як-9Т с мощными 37-мм пушками НС-37, на лётчиков взвалили и задачи по нанесению штурмовых ударов. В обычных условиях позиционного фронта с отлаженной немецкой системой ПВО выполнение подобных заданий всегда было чревато тяжёлыми потерями. Однако летом 1944 года в ходе Белорусской наступательной операции, получившей кодовое название "Багратион", обстановка во многом напоминала горькие дни лета 1941-го с той лишь разницей, что на этот раз в роли обороняющихся были войска немецкой группы армий "Центр", чья оборона была буквально вспорота советскими танковыми клиньями. Всё это привело к дезорганизации немецкой ПВО. В результате наша авиация практически постоянно висела в воздухе, громя наземные цели. Совершил в течение того жаркого лета 25 штурмовых вылетов и старший лейтенант А. С. Морозов.

И всё же прикрывать штурмовиков приходилось гораздо чаще, о чём можно судить по записям в лётной книжке Анатолия Морозова, где отмечено, что в течение 1944 года он произвёл 62 таких боевых вылета. В то же время на патрулирование и прикрытие своих войск - только 7...

В стремительно меняющейся обстановке огромную ценность представляли свежие разведывательные данные, которые, как обычно в подобных случаях, всегда "нужны ещё вчера", а потому наиболее опытные лётчики часто отправлялись в немецкий тыл высматривать направление отхода немецких группировок, районы сосредоточения резервов, свободные пути для движения своих механизированных соединений. В этих опасных рейдах Анатолий Морозов часто вылетал ведомым у старшего лейтенанта М. М. Кибкалова, под руководством которого начинал свою боевую карьеру летом 1943 года под Курском. Михаил Кибкалов был опытнейшим воздушным разведчиком и неоднократно отмечался командованием за добытые сведения, которые порой носили оперативный характер.

Однако надо сказать, что в таких вылетах огромная нагрузка ложилась и на ведомого. В то время как ведущий был занят анализом наземной обстановки, наблюдение за воздухом было целиком на его напарнике, от осмотрительности которого зависела жизнь обоих. Это и не мудрено, в глубоком немецком тылу рассчитывать "следопыты" могли только на себя. К тому же действовали разведчики, как правило, на небольших высотах, то есть пилоты перехватчиков противника фактически получали возможность выбора времени и места нападения. И всё же надо сказать, что Анатолий Морозов ни разу не подвёл своего ведущего.

Так, 6 июня пара Як-9Д Кибкалова - Морозова при выполнении разведывательного полёта по маршруту Ковель - Любомль - Тужиск была атакована 4 Ме-109. Внезапная атака немцам не удалзсь, так как Анатолий заметил заходящих в хвост нашей паре "Мессеров" и передал предупреждение по радио. В завязавшемся бою немцы поначалу повели себя довольно агрессивно, рассчитывая на сравнительно лёгкую победу, но на 10-й минуте один из них неосмотрительно проскочил перед носом истребителя Михаила Кибкалова и советский ас не упустил своего шанса: трасса пуль и снарядов тут же отправила Ме-109 в последнее пике, после чего оба наших разведчика скрылись в облаках.

Летом 1944-го Анатолий Морозов выполнил 63 вылета на разведку, а всего в том году в его лётной книжке отмечены 166 боевых вылетов и 26 воздушных боёв, в которых он сбил 9 немецких самолётов, доведя свой счёт до 10 побед.

Тем же летом довелось познакомиться и с нашими союзниками по антигитлеровской коалиции. Позже Анатолий Сергеевич так вспоминал об этом:

"Как-то на бреющем мимо аэродрома пролетала пара Ил-2. Дело обычное, фронтовое. Авиации к этому времени у нас было много, а потому на это, кроме постов ВНОС, никто особого внимания поначалу не обратил. Вдруг появились 2 незнакомых истребителя и тут же на аэродроме объявили тревогу, но взлетать было опасно: неизвестные самолёты были буквально над головой. А те, не долго думая, начали пристраиваться к "горбатым", хотя явных агрессивных намерений не проявляли. Трудно сказать, что было со стрелком ведомого "Ила", возможно, он был тяжело ранен, но у стрелка ведущего штурмовика нервы не выдержали и он дал очередь из своего крупнокалиберного УБТ. Незнакомые истребители тем временем состворились с ведомым "Илом" и, судя по всему, большая часть крупнокалиберных пуль, выпущенных в упор, попала в ведомый штурмовик, буквально срезавему ему хвост !   Хорошо высота была небольшой и "горбатый" плюхнулся на брюхо прямо на наше лётное поле. Рядом сел и его ведущий, а затем и оба незнакомых истребителя. Как выяснилось, это были заблудившиеся после воздушного боя американские "Мустанги".

В общем "культурно отдыхали" они у нас больше недели и улетали от нас с явной неохотой..."

За бои над польским городом Седлец 163-й ИАП был награждён орденом Красного Знамени и почётным наименованием "Седлецкий". Участие самого Анатолия Морозова в сражениях над Белоруссией и Польшей было отмечено двумя орденами Красного Знамени.

Осенью 1944 года командование приняло решение перевооружить 163-й ИАП во фронтовых условиях новейшими истребителями Як-9У, оснащёнными мощными моторами ВК-107А. Для этого полк перебросили на сравнительно спокойный участок фронта в Прибалтику, в состав 6-й Воздушной армии, которая участвовала в блокировании немецких войск, зажатых в Курляндии.

Надо сказать, что надёжность новых истребителей и особенно их двигателей желала много лучшего, но и лётные данные "улучшенных Як-9" были существенно выше, чем у обычных со 105-ми моторами, а потому "овчинка выделки стоила. В то же время из-за недоведености матчасти, количество выполняемых лётчиками боевых вылетов сильно сократилось, как и наращивание боевых счетов. Так, например, Анатолий Морозов с января по май 1945 года выполнил всего 27 боевых вылетов, из них - 15 на сопровождение, 2 на прикрытие своих войск и 10 на "свободную охоту". Именно в ходе выполнения последних ему удалось сбить 2 FW-190, ставшие его последними победами в небе Великой Отечественной войны.

Но в небе Прибалтики даже в победные весенние месяцы 1945-го горели не только самолёты со свастикой. Восточная Пруссия тогда считалась оплотом германского духа и над ней, как над собственно Германией, немцы сражались как никогда, что, в общем, было понятно, так как в течение почти 150 последних лет  (со времён наполеоновских войн)  на их землю не ступала нога вражеских солдат.

6 марта 1945 года в ожесточённом бою погиб командир 1-й эскадрильи капитан Харенко - лучший мастер пилотажа в полку. Он пошёл в лобовую с FW-190 и немецкий лётчик тоже решил не отворачивать...

В апреле, когда до победы оставались считанные дни, в учебном бою над своим аэродромом разбился лейтенант Бунчуков, летавший у Анатолия Морозова ведомым с начала 1944 года.

За бои над Восточной Пруссией старший лейтенант А. С. Морозов был награждён полководческим орденом Александра Невского.

И всё же конец был близок и в ночь на 9 мая Германия, сломленная превосходящей мощью, капитулировала.

Итог всей боевой работы Анатолия Морозова составил 226 боевых вылетов с общим налётом 245 часов 58 минут, 36 воздушных боёв, 12 лично сбитых самолётов противника, 2 уничтоженных паровоза, 19 автомобилей, 18 подвод и до взвода солдат противника.

Страницы из лётной книжки Анатолия Морозова.  Вверху - итоговая страница за
1943 год, а внизу - за весь период его участия в Великой Отечественной войне.

После окончания войны 163-й Краснознамённый Седлецкий ИАП перебазировался в Ригу. Вскоре полк был переведён в дальнюю авиацию и перевооружён истребителями Ла-11. После этого основным местом базирования полка стал аэродром Могилёва, откуда истребители не раз в ходе учений сопровождали бомбардировщики В-25, находясь в воздухе порой до 6 часов.

С июля по август 1946 года Анатолий Морозов учился на штурманских курсах в Бобруйске, а в 1950-м поступил в Военно - Воздушную академию в Монино, которую окончил в 1954 году. Потом служил на Дальнем Востоке в должности командира истребительного авиаполка. Освоил сначала МиГ-15, а затем и МиГ-17. Однако в августе 1960 года началось хрущёвское "реформирование" вооружённых сил и полковника авиации А. С. Морозова отправили в отставку, как и многие тысячи других грамотных кадровых офицеров. Впрочем, с небом Анатолий Сергеевич не расстался, так как в том же 1960-м устроился на 3-й Московский приборный завод в отдел лётных испытаний, где проработал до 1973 года. С 1979 года ветеран жил в подмосковном Зеленограде, работая руководителем стрелкового клуба и проводя большую работу среди подростков.

К сожалению, Анатолия Сергеевича Морозова уже нет с нами, он умер в августе 1997 года.

Леонид Юрченко. "История Авиации", 2001, № 6.

Список известных побед старшего лейтенанта А. С. Морозова:
(Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов".  Издательство "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год.)