Родился 2 августа 1921 года в городе Смоленске, в семье рабочего. Окончил среднюю школу, фабрично-заводское училище, Брянский аэроклуб. Работал грузчиком, позже фрезеровщиком на заводе дорожных машин "Дормаш". С 1939 года в Красной Армии. В 1940 году окончил Одесскую военную авиационную школу пилотов.

С июня 1941 года в действующей армии. По август 1941 года сражался в составе 33-го ИАП, затем - в 129-м ИАП (5-м Гвардейском ИАП).

К июлю 1943 года командир эскадрильи 5-го Гвардейского истребительного авиационного полка (207-я истребительная авиационная дивизия, 3-й смешанный авиационный корпус, 17-я Воздушная армия, Юго-Западный фронт) Гвардии капитан И. П. Лавейкин совершил 498 боевых вылетов в 106 воздушных боях лично и в составе группы сбил 24 самолёта противника.

24 августа 1943 года за мужество, проявленное в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К концу войны совершил около 600 успешных боевых вылетов, провёл более 150 воздушных боев, сбил лично 24 и в группе с товарищами 15 самолётов противника.

После войны продолжил службу в ВВС. В 1950 году окончил Военно-Воздушную академию, в 1957 году - Военную академию Генерального штаба. Генерал-майор авиации И. П. Лавейкин был инспектором по воздушному бою главного управления боевой подготовки, старшим преподавателем, начальником кафедры Военной академии имени М. В. Фрунзе. Умер 2 декабря 1986 года. Похоронен в Москве на Кунцевском мемориальном кладбище.

Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени (четырежды), Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды (дважды), "За службу Родине в Вооружённых Силах СССР" 3-й степени; медалями.

Детство будущего аса было довольно тяжёлым. Когда мальчику исполнилось 3 года, трагически погиб отец. Мама второй раз вышла замуж, но вскоре умерла. С отчимом и мачехой они переезжают в Брянск. Новые родители служили на местном аэродроме. Мальчик практически был предоставлен сам себе. В дворовой команде зарождались выносливость, сила, формировалась ответственность за самого себя и свои поступки. Именно здесь, в брянском дворе, Ваня Лавейкин учился отстаивать свои убеждения и умом, и силой.

Когда стало возможным, он пошёл работать фрезеровщиком на завод "Дормаш". Уже тогда у него появилась мечта - подняться в небо. Чтобы сделать мечту жизнью, Иван идёт учиться в Брянский аэроклуб. После его окончания в 1939 году Иван Лавейкин поступает в Одесскую военную авиашколу имени Полины Осипенко. В мае 1940 года Иван заканчивает лётную школу и в декабре, после переучивания на новый истребитель в резервном авиационном полку, получает назначение в 33-й истребительный авиационный полк, который базировался в то время на аэродроме Пружаны Брестской области недалеко от границы. Его мечта стать лётчиком сбылась, но тогда он и не думал, что станет асом. В те предвоенные годы служба на приграничной полосе настраивала на серьёзный лад.

Для лётчиков не было секретом, что немцы готовятся к войне. Они ждали удара, но упредить его не могли. На то был специальный указ Сталина. Наши войска были морально готовы, но техника не годилась к военным действиям. Немцы знали это. Знали они и то, как рассредоточены военные базы и техника на них. Враги готовились к удару. Накануне, вечером 21 июня 1941 года над аэродромом пролетел немецкий самолёт. Всем показалось, что он предупреждал об опасности. Самые худшие опасения подтвердились в 3 часа ночи 22-го июня, когда над аэродромом появился немецкий самолёт-разведчик. Он произвёл несколько очередей в сторону стоянок. По тревоге было поднято дежурное звено на перехват, вражеский самолёт был сбит. После посадки командир звена сообщил, что горит Брест, а через реку Буг идёт артиллерийская перестрелка.

Именно там, под Брестом, 22 июня 1941 года открыли свой счёт сбитым самолётам противника боевые друзья Лавейкина. Один из них - Степан Митрофанович Гудимов - таранил вражеский самолёт. Теперь под легендарным Брестом ему сооружён памятник.

Ивану Павловичу Лавейкину не было тогда и 20 лет. В самые первые дни и часы войны много самолётов противник уничтожил прямо на земле. Урон был нанесён колоссальный. Потянулась тревожная, наполненная печалью дорога отступления. Передвигались где пешком, а где на попутных полуизношенных полуторках. Добрались до Москвы, разместились в бывшей школе младших авиационных специалистов у метро "Динамо". Оборудовали неприхотливое жильё, поставили койки, "буржуйки". Через несколько дней начали учёбу, а затем и боевые вылеты на защиту ближних и дальних подступов к столице.

Иван Павлович служил тогда в эскадрильи под командованием В. А. Зайцева. Входившая сначала в состав 33-го авиационного полка, после переформирования, в августе 1941 года, она стала частью 129-го авиаполка 47-й смешанной авиадивизии. После непосредственного отступления 2-я эскадрилья вернулась на Западный фронт.

Истребитель МиГ-3.  На такой машине сражался И. П. Лавейкин в 1941 году.

Воевать приходилось в тяжелейших условиях. И дело не только во внезапности удара. Советские самолёты начала войны не отвечали полностью современным военным требованиям. Стоявшие на вооружении МиГ-3, хорошие самолёты, но более успешно вели бои на большой высоте. Именно они приняли на себя первые удары, и их боевая судьба оборвалась практически не успев начаться. Очень быстро на смену "МиГам" пришли ЛаГГ-3. Эти машины хоть и были усовершенствованными, но всё равно не идеальными. Слишком тяжёлые, изготовленные из дельта-древесины они предназначались для горизонтальных маневров, но были слабы на вертикальном. Практически ни в чём не уступал немецким самолётам лишь Ла-5. На нём устанавливали мощные двигатели воздушного охлаждения. Ла-5 мог совершать уже и вертикальные маневры, но появился он лишь в 1942 году. Именно на Ла-5 и довелось больше всего летать в период Великой Отечественной войны Ивану Лавейкину. К концу войны он освоил ещё Ла-7 и Як-3.

Справедливости ради следует отметить, что немецкая армия лучше подготовилась к войне. И не только технически. Многие немецкие лётчики к 1941 году уже были асами. Тогда как наша лётная Гвардия состояла, в основном, из недавних выпускников лётных школ. Им не хватало умения, но храбрости, отваги занимать не приходилось. Поколение тех лет было патриотично по своей сути. Для него имели глубокий смысл слова "Отечество", "Родина". Идя на смертельную схватку, они боролись за родной дом, родную улицу, родное село. Патриотизм людей тех лет основывался на искренней любви и вере.

Ненавидя врага и желая вернуть довоенную жизнь, они погибали, сознательно жертвуя собой. Лётчики делали вылет за вылетом, едва успев перезагрузить боекомплект. Но случалось, самолёт приземлялся, а снаряды находились в ящиках в смазке. Ждать было некогда, и взлетали с неполным боекомплектом. Приходилось вести бои с превосходящими силами врага. Когда лётчик видел, что оружия нет, враг ещё не уничтожен, он шёл на таран, разбивая немцев. От вылета к вылету выжившие лётчики набирались опыта и мастерства. И. П. Лавейкин часто повторял, что лётчики, участвовавшие в первых боях, либо погибали, либо становились асами. Таким асом стал он сам. За всю войну Иван Павлович сбил лично 24 самолёта и в группе ещё 15.

Счёт сбитым самолётам он открыл 19 августа 1941 года в небе вблизи своего родного города Смоленска над Дорогобужем. Первой его жертвой стал истребитель Ме-109. А через 4 дня, сопровождая наши штурмовики под Великие Луки, получил первое ранение - в руку. Левую сторону фюзеляжа и правую плоскость его самолёта тогда буквально изрешетили осколки снарядов вражеских зениток.

На боевые задания часто вылетали под Ярцево, где наши войска вели тяжёлые оборонительные бои, сдерживая натиск превосходивших сил противника. Советские воины проявляли невиданное мужество и героизм. Здесь, на древней смоленской земле, фашисты по-настоящему почувствовали боеспособность Советской Армии и крепость духа её личного состава.

Газета "Известия" от 30 сентября 1941 года писала:

"В ночь на 27 сентября наши пилоты нанесли штурмовой удар по вражескому аэродрому. Лётчики тов. Захарова уничтожили 4 "Мессера", разбомбили ангар, где находились вражеские машины. Гитлеровцы послали навстречу нашим лётчикам ударную группу. На неё смело набросились советские истребители. В результате разрушили их строй, и стервятники были вынуждены сбросить свой смертоносный груз на пустошь.

Головной "Юнкерс" стремительно атаковал лейтенант Суханов и рассчитался с ним. Спустя несколько минут поразил другой вражеский самолёт лейтенант Журин. Вслед за этим бомбардировщик поджёг младший лейтенант Гудков. Атаки продолжались с неистощимой энергией. С дистанции 100 - 150 метров без промаха прошил пулемётной очередью фашиста лейтенант Караев, а 5-го стервятника поверг младший лейтенант Лавейкин. Последний самолёт из вражеской группы бросился наутёк, но, очевидно, разбился, так как шлейф дыма долго тянулся до дальнего леса..."

129-й ИАП, впоследствии ставший 5-м ГвИАП, принимал участие во всех великих сражениях.

В битвах за Смоленск, Москву, Курск, Сталинград, Днепр крепла слава полка. Когда шла битва за Москву, 2-я эскадрилья, в составе которой воевал Иван Лавейкин, базировалась на Тушинском аэродроме. Именно здесь зародилась традиция разжигать "костёр надежды". Оставшиеся на земле поддерживали огонь до тех пор, пока последний лётчик не возвращался. Заклинанием звучали слова: "Пока горит костёр, все живы". Пусть он только теплиться, лишь бы не погас. Эта традиция, может, и покажется кому-то суеверием, но для лётчиков 2-й эскадрильи она была святой. Менее серьёзным, но более суеверным был другой обычай. Если с завода приходил самолёт с бортовым номером "13", цифру тут же переделывали на "18".

Был у Лавейкина и свой талисман, перешедший впоследствии к сыну Александру, лётчику-космонавту. В воябре 1942 года горсоветом Свердловска Ивану Павловичу был подарен портсигар. С того дня он с ним не расставался и носил в левом кармане лётной куртки. И сейчас портсигар, лётные книжки Ивана Павловича, его награды хранятся и почитаются близкими как семейные реликвии. Можно вспомнить и другие приметы, ведь, по признанию самих лётчиков - ветеранов, они служили в самом суеверном роде войск. Но тем не менее так же свято, как заповедь Суворова "Сам погибай, а товарища выручай", они соблюдали народную "На Бога надейся, а сам не плошай".

Иван Лавейкин был требователен прежде всего к себе. Пройдя всю войну от первого до последнего дня, он ни разу не использовал парашют. Его сбивали четырежды, но до самого приземления оставался в кабине. "Пока самолёт летит, я должен оставаться в нём", - говорил Иван Павлович. Он считал своим долгом посадить машину, сохранив её. Был случай в самом начале войны, когда он произвёл посадку одной рукой. Случилось это 23 августа 1941 года. Он уже заходил на аэродром (село Ярцево), когда был пробит радиатор самолёта и осколок "Эрликона" попал в кисть левой руки.

Ещё одна посадка "раненого самолёта" произошла практически через месяц. В тот день наши лётчики сопровождали 8 Ил-2, которые вёл капитан Новиков. Штурмовикам предстояло нанести удар по аэродрому противника западнее Духовщины. Летели на малой высоте. Истребители при подходе к цели должны были спикировать на неё, обозначив этим объект для атаки штурмовикам. Уяснив обстановку, ведущий группы лейтенант Мещеряков решил идти за облаками. Пробив их, увидели на вражеском аэродроме очаги пожаров. Удар наших штурмовиков оказался для противника внезапным. Зенитчики всполошились, когда они уже снова делали заход. На левой плоскости машины Лавейкина разорвался снаряд, по бронеспинке ударили осколки "эрликонов", в кабине зазвенело разбитое стекло. Тем временем атаковавшие сзади "Мессеры" вышли на большой скорости вперёд.

Удастся ли дотянуть до линии фронта? Сориентировавшись по солнцу, Иван взял курс на восток. И тут вновь фашистские лётчики устремились в атаку. На самолёте Лавейкина пробило радиатор. Лететь можно было не более 5 минут - пока не заклинит мотор. Чтобы уклониться от атаки "Мессера" спереди сверху, лётчик увеличил скорость. Затем взял ручку управления на себя, резко перевёл самолёт в набор высоты и устремился на противника. Прошил "Мессер" из пушки и пулемётов. Но и его машина свалилась на крыло и устремилась вниз. Едва Иван выровнял её, чтобы избежать лобового удара о крутой берег реки Вопь, как она упала в воду. Лётчик потерял сознание и очнулся, когда вода, смешанная с кровью, стала заполнять кабину. Вскарабкался на крутой берег. Тут его и обнаружил авиатехник звена связи, который помог ему. Оказывается, ночью советские войска отбили этот участок земли.

К полудню связной У-2 доставил Лавейкина в полк, где его уже считали погибшим. Перед отправкой в лазарет Иван Павлович узнал: экипажи группы капитана Новикова уничтожили и повредили более 10 вражеских самолётов на аэродроме.

Через 2 дня, несмотря на контузию, Иван Лавейкин снова поднял в небо самолёт. Всего за войну его 4 раза ранили, и он получил 2 контузии.

5-й Гвардейский авиаполк, как уже говорилось выше, принимал участие в боях за Москву. В частности, лётчикам приходилось штурмовать немецкие отступающие колонны. Зима 1941 - 1942 годов выдалась снежной. Немецкие войска были загнаны в узкий снежный коридор. Они отступали, волоча за собой технику, а наши с воздуха расстреливали их. Лётчики летели совсем низко над землёй и отчётливо видели происходящее под ними: грозный враг представлял жалкое зрелище. Это усиливало их злость и желание победить. Самолёты взмывали один за другим и, расстреляв все заряды, спускались вниз за новыми боеприпасами. В церкви старики и дети окрестных деревень набивали ленты патронами и подтаскивали к самолётам.

6 декабря 1941 года 129-й авиаполк одним из первых в истории войны приказом главнокомандующего был переименован в 5-й Гвардейский. К тому времени на счету Ивана Павловича Лавейкина было 5 сбитых самолётов.

С каждым днём росло мастерство советских лётчиков. Немцы быстро теряли господство в воздухе, и вскоре их единственным козырем стало численное превосходство. Они не выходили драться один на один. Наши же бойцы, напротив, храбро вступали в схватку даже с превосходящими силами врага. Выйти из такого боя живым уже считалось победой. Подбить врага - подвигом.

В один из декабрьских дней 5-й Гвардейский истребительный авиаполк уничтожил 11 самолётов врага. А вечером лётчики слушали очередную сводку Совинформбюро. Торжественно прозвучало в эфире сообщение о том, что легенда о непобедимости фашистской армии развеяна. Достойный вклад внесли в это и советские лётчики.

Иван Лавейкин был непосредственным участником боя, когда пятёрка наших самолётов сражалась против 30 немецких. Случилось это утром 21 марта 1942 года в районе Падово - Тарутино. Ведущий группы Василий Ефремов поднял в воздух свою боевую пятёрку, и они направились к линии фронта. Через некоторое время вдали показалась группа бомбардировщиков: Ме-110, Хе-111, Ю-88. Сзади носились "Мессершмиты". Наши находились выше группы противника, а потому те сразу не увидели их. Пятёрка истребителей устремилась в атаку.

На какую-то долю секунды противник оторопел. Беспорядочно сбросив бомбы, "Хейнкели" собрались в круг, прикрывая друг друга. Но первая атака не прошла даром: 2 горящих Хе-111 камнями рухнули вниз, остальные бомбардировщики обратились в поспешное бегство. Ближайшие Ме-110 из группы прикрытия ринулись в бой, но тут же с малой дистанции 2 вражеские машины были сбиты. Подоспевшие Ме-109 накинулись на наши истребители. Гвардейская пятёрка разделилась на 2 группы: Ефремов, Лавейкин и Песков связали боем немецкие истребители, а Дахов и Журин продолжали атаку отходивших "Юнкерсов".

25 минут длился неравный бой. Звук завывающих моторов смешивался с грохотом пушек и треском пулемётных очередей. Как молнии, носились наши истребители среди немецких машин, поливая их огнём, - недостатка в целях не было. После особенно удачной атаки Иван Лавейкин сбил Mе-110, а Ефремов поджёг Mе-109. Ещё один вражеский бомбардировщик после атаки Журина полетел к земле. Бой принимал всё более ожесточённый характер. Сокрушительные атаки Гвардейцев сломили волю врагов, они пустились наутёк. У наших истребителей кончились боеприпасы, на исходе горючее. Собрав пятёрку, Ефремов взял курс на свой аэродром. "Пять против 30. Сбито - 7, потери - 0" - такая запись появилась в журнале боевых действий. Из них 2 двухмоторные машины (Не-111 и Ме-110) уничтожил Иван Лавейкин.

Осенью 1942 года Гвардии капитан И. П. Лавейкин принял на себя командование 2-й эскадрильей 5-го ГвИАП. Уже как комэск сражался в период боёв на Курской дуге.

Вскоре после окончания Курской битвы Ивану Лавейкину было присвоено звание Героя Советского Союза. К тому времени он по праву считался состоявшимся асом первой половины войны. Среди наших лётчиков и поныне существует негласное деление на асов первой и второй половины. Первым было вдвойне тяжелее одерживать победы, тогда как в конце войны наша техника шагнула далеко вперёд, а у немцев самолётов резко поубавилось и меньше осталось опытных лётчиков.

И хотя опыт дело наживное, война не терпит промедлений. Каждому начинающему бойцу необходимы наставники, учителя. Конечно же, они были и у Ивана Лавейкина. Больше всех он ценил и уважал Василия Александровича Зайцева. Он не участвовал в боевых действиях до Отечественной войны, но был очень опытным лётчиком. Будучи командиром 129-го авиаполка, а потом 5-го ГвИАП, Василий Александрович постоянно изучал немецкую атаку ведения боя сам и учил этому других. За боевые заслуги он дважды был удостоен звания Героя Советского Союза. После окончания войны В. А. Зайцев много лет возглавлял Коломенский аэроклуб.

Не меньшая заслуга в формировании лётных качеств Лавейкина принадлежит Ф. Е. Мочалову и И. И. Мещерякову. Они погибли в годы войны, а Мещеряков стал Героем Советского Союза посмертно. Иван Павлович очень ценил как учителя Василия Васильевича Ефремова. Он воевал в Советско-Финляндскую войну. Сбил там несколько самолётов. В первые годы Великой Отечественной был комэском Ивана Лавейкина. В 1942 году В. В. Ефремов ушёл в Управление боевой подготовки Главного штаба ВВС. Место учителя занял ученик.

На войне как на войне. Одни уходят, другие приходят. Росло мастерство бывших новичков, а в полк поступало пополнение. И уже Иван Павлович, которому минуло 21 год, стал передавать опыт молодым. Он учил их не только боевой тактике, но и тому, как надо любить Родину, свой народ, дорожить его ценностями. Был в его жизни такой забавный, но очень поучительный и показательный случай.

В эскадрилью прибыли молодые лётчики. Иван Лавейкин проводил с ними занятия по штурмовке. Обо всех тонкостях и нюансах он рассказывал очень образно, эмоционально, а потом заметил недалеко от аэродрома трофейную легковую машину - "Мерседес" последней модификации. Лавейкин сел в самолёт и, приказав слушателям внимательно следить за всем происходящим, поднялся в воздух. Через несколько минут, от новенького "Мерса" осталась только пыль. Вот такой урок.

Ещё у опытных лётчиков существовал обычай. Если полетел в бой с новичком, чтобы вселить в него уверенность, подарить ему сбитый тобою самолёт противника. Молодому лётчику необходима вера в себя, и Иван Павлович очень хорошо понимал это. И если говорить о неофициальном боевом итоге И. П. Лавейкина, можно смело удвоить количество сбитых им самолётов. Он сам не любил говорить об этом, но о подобных подарках хорошо помнят его благодарные ученики.

После войны Иван Павлович долгое время преподавал в Академии имени Фрунзе. Слушатели ценили и любили его лекции именно за образность. Он всегда умело вплетал в сухое повествование яркие примеры. А на войне его ученики становились асами. Среди них Герои и дважды Герои Советского Союза.

5-й ГвИАП был славен своими героями. За всю войну 5-й Гвардейский Берлинский Краснознамённый ордена Богдана Хмельницкого истребительный авиационный полк сбил 739 самолётов противника. Штурмовыми действиями уничтожил на земле более 100 самолётов, 100 танков, 1832 автомашины, около 283 зенитных батарей.

Славные были воины. Но равно как героически они воевали, также они умели и отдыхать. В редкие часы между боями лётчики 2-й эскадрильи жили "мирной" жизнью, хотя сил после 7 - 8 вылетов хватало только на то, чтобы добраться до койки и уснуть. Особенно ценились часы летнего ночного отдыха. Летом рассвет наступал рано, а с первыми лучами солнца опять надо садиться в кабину истребителя. И всё-таки они любили играть в футбол. Смело можно говорить, что Ивану Лавейкину равных не было. Давали знать дворовые тренировки. Был в эскадрильи и "сын полка" - 16-летний Миша Двилянский. Он отлично играл на аккордеоне. Такие концерты устраивал, что соседи завидовали. Бойцы слушали, вспоминали отчий дом, близких. Кто-то подпевал любимые песни, кто-то писал письма домой или перечитывал весточки от родных. За мужество и отвагу, проявленные в боях, Михаил Двилянский был награждён орденом Красной Звезды. После войны стал заслуженным артистом РСФСР.

В полк часто приезжали артисты фронтовых бригад. Бывал со своим оркестром и Леонид Утесов, который подарил эскадрилье 2 новеньких самолёта. На борту одного из них были начальные ноты песни "Легко на сердце от песни весёлой", а на другом надпись "Весёлые ребята". Однажды в полку побывал известный советский композитор Дмитрий Покрасс. Ему настолько понравились молодые ребята, умеющие беспощадно бить врага, а в свободное время отдыхать от души, что он написал для них и о них песню. Позже она стала гимном полка. Ветераны до сих пор поют её на своих встречах.

Через много - много лет семья Лавейкиных была в гостях у своей доброй знакомой народной артистки СССР Н. А. Сазоновой. К ней на юбилей пришёл и Дмитрий Покрасс. Говорились замечательные тосты, а когда подошла очередь Ивана Павловича, он спел гимн полка. Старый композитор растрогался. Он вспомнил те годы, ту эскадрилью, а в генерал-майоре авиации узнал молодого капитана. Встреча растрогала всех присутствующих.

В середине декабря 1942 года, когда развернулось контрнаступление под Сталинградом, Лавейкин вылетел на разведку. Видимость ограниченная, шёл снег. Лётчик знал, что возвращаться придётся ночью, а прожекторов на аэродроме нет. Трудно. А что делать? Надо было любой ценой добыть разведданные о сосредоточении вражеских танков в районе Новопсковска.

Лавейкин и его ведомый Цветков обнаружили танки. Обратно возвращались на высоте 10 - 15 метров. Тем временем аэродром закрыл снегопад. Решили садиться на соседний. Но что такое? Высотомер показывает "0", потом "- 50" метров. Ошибка? Садились на ощупь, врезались в сугроб. Только позже понял Лавейкин, почему высотомер давал "ошибочные" показания: соседний аэродром находился в низине.

Высокого звания Героя Советского Союза Иван Лавейкин удостоился в ходе Курской битвы. Был он тогда 22-летним комэском. На его боевом счету значилось 20 самолётов сбитых лично и 4 - в составе группы.

В начале октября 1943 года войска Юго-Западного фронта перешли в наступление на Запорожском направлении. Немецкие войска упорно сопротивлялись. Могучий Днепр кипел от разрывов снарядов, мин и бомб. Были моменты, когда с обеих сторон в воздушных боях участвовало до 150 - 200 истребителей. Храбро дрались и крылатые витязи 5-го Гвардейского ИАП.

К середине осени 1943 года лётчики эскадрильи Гвардии майора И. Лавейкина уничтожили 129 вражеских машин, потеряв 10 своих. После боёв за Днепр 11-я Гвардейска истребительная авиадивизия, куда входил их полк, получила почётное наименование - "Днепропетровская".

В ноябре 1944 года заместитель командира по лётной работе 5-го Гвардейского истребительного авиаполка Гвардии майор И. П. Лавейкин был отозван для службы в Управление боевой подготовки ВВС на должность инспектора по воздушному бою. В его задачу входило инспектировать части, учить лётчиков драться, обобщать имеющийся опыт. Свой последний боевой вылет он выполнил 1 мая 1945 года над Берлином, когда советские истребители сбросили на Рейхстаг красные знамена. В Берлине ещё шли бои, но всем - и немцам, и русским - было ясно - победа Советской армии не за горами.

Этот вылет описан в "Энциклопедии военного искусства". Позволю себе привести цитату:

"Звено из трёх Як-3 промчалось на бреющем полёте над пригородом Берлина. На высоте 30 метров они с рёвом пролетели вдоль Шпреи, на широкой набережной которой стояли шеренги танков 1-й Гвардейской армии. Сделав крутой разворот над разрушенным собором, они выровнялись и медленно прошли над Рейхстагом. Из кабины ведущего истребителя что - то опустилось вниз, и, медленно колыхаясь на ветру, развернулось Красное знамя. Гвардейский истребительный авиационный полк, к которому принадлежали Як-3, возил это знамя 3 года, весь свой длинный боевой путь через Восточную Европу после разгрома немцев у ворот Москвы. На знамени золотыми буквами было вышито одно только слово: ПОБЕДА".

Справедливости ради, следует отметить что всего в том знаменательном полёте участвовало 17 советских самолётов.

С первого часа Великой Отечественной войны Иван Лавейкин вступил в борьбу с врагом. Это было под Брестом. Потом последовали схватки в небе Москвы, Сталинграда, над Курской дугой. Он участвовал в освобождении Украины, Польши. Закончил войну в небе над Берлином. Свой последний боевой вылет совершил 8 Мая 1945 года.

Его боевая биография сложилась поистине легендарно: совершил около 600 успешных боевых вылетов, провёл 150 воздушных боёв, лично сбил 24 самолёта противника и 15 в группе. [М. Ю. Быков в своих исследованиях указывает на 31 победу лётчика.] Во 2-й эскадрилье, которой он командовал, воспитано 10 Героев Советского Союза.

После войны Иван Павлович не расстался с авиацией. Он работал в Главном штабе ВВС. В 1945 году поступил в Высшую Военную академию в Монино и после её окончания вернулся в столицу. В 1957 году Иван Павлович оканчивает Военную академию Генерального штаба. Военная закалка и гусарская удаль не давали сидеть на месте. Всегда хотелось туда, где сложнее, а значит, интереснее. Так попал Лавейкин на Сахалин, а после возвращения оттуда в Польшу. Везде шла обычная для лётчиков работа: испытывались новые машины, в том числе реактивные самолёты, шли учения, принималось и обучалось новое поколение авиаторов.

Но Сахалин - остров с тяжёлыми климатическими условиями. Каждый вылет - сложное спецзадание: никогда не знаешь, в каких условиях придётся сажать самолёт. Часто создавались экстремальные ситуации. Но лётное чутье и мастерство Лавейкина не подводили. Однажды Иван Павлович взлетел, и, когда он уже был в воздухе, прошёл снежный заряд. Это стихийное явление губительно для авиаторов. На аэродроме все затаили дыхание: как удастся посадить самолёт на аэродром между скалами в условиях плохой видимости? Как совершить невозможное? Лавейкин с честью справился с задачей.

На него равнялись подчинённые, уважало начальство. Официальным признанием его заслуг стали не только правительственные награды, но и то, что звание генерал-майора авиации он получил в 38 лет. Иван Павлович всё делал с полной отдачей, с увлечением, добросовестно. Даже, если это касалось рыбалки или охоты.

В 1964 году Лавейкины вернулись в Москву и поселились в квартире на улице Рыбалко. Иван Павлович начал работать в Военной академии имени Фрунзе сначала на должности заместителя начальника кафедры ВВС, а позже возглавил её. За несколько месяцев до смерти Иван Павлович Лавейкин защитил кандидатскую диссертацию. Причём сделал он это не ради тщеславия, а по настоянию друзей и коллег. В их доме всегда собирались фронтовые товарищи отца. Позже к ним присоединились герои - афганцы. Они постоянно вспоминали о воинских победах, неудачах, чтили павших, интересовались делами живых. Эта семья принимает всех хороших людей.

В январе 1986 года Ивана Павлович тяжело заболел. В мае он защитил диссертацию и больше уже не выходил из больниц. 2 декабря того же года Иван Павлович Лавейкин умер. Похоронен в Москве на Кунцевском мемориальном кладбище.