Сокол - птица гордая

В далёком заполярном посёлке Килп - Явр, в районе известного в годы войны аэродрома Шонгуй, на территории которого построен и ныне активно работает Мурманский аэропорт гражданской авиации, комсомольцы и пионеры - красные следопыты восьмилетней школы создали музей боевой славы. Они посвятили его героическим подвигам лётчиков 19-го  ( бывшего 145-го )  и 20-го   ( бывшего 147-го )  Гвардейских истребительных авиаполков, которые летали с этого аэродрома на боевые задания, геройски защищали небо Советского Заполярья, громили ненавистного врага на дальних северных подступах к Ленинграду.

В день открытия музея, 23 Февраля 1966 года, комсомольцы и пионеры этой школы послали письма бывшим воинам 19-го и 20-го Гвардейских истребительных авиаполков. Они писали:

"Четыре суровых года в жарких боях мужали и несли Родине славу воины - авиаторы. Мы восхищаемся вашим мужеством, великим самопожертвованием, безграничной любовью к Родине. Из ваших полков вышли замечательные герои: Фомченков, Кривошеев, Миронов, Гальченко, Кутахов, Дмитрюк, Бочков и другие. Среди живых нет Константина Фомченкова, Романа Середы, Виктора Миронова, Евгения Данилевского, Петра Хижняка, Владимира Габринца и многих, многих других. Они любили жизнь, но больше жизни любили Родину. За неё, за наше счастье они отдали горение своих молодых сердец. О всех тех, кто в годы войны уходил на боевые задания с аэродрома Шонгуй ( посёлок Килп - Явр ), кто готовил боевую технику, кто своим трудом приближал час победы, решили мы собрать документы, материалы, фотографии, создать музей боевой славы".

В музей боевой славы Килп-Явра пишут и приезжают многие ветераны. Они привозят сюда фотографии и различные документы военных лет, делятся воспоминаниями о жестоких воздушных схватках с врагом в суровом небе Заполярья, рассказывают о героических подвигах своих товарищей, о радости побед и горечи утрат.

Много интересных материалов о лётчиках Заполярья накоплено школьным музеем. Есть здесь и стенд, посвящённый Герою Советского Союза Виктору Петровичу Миронову, имя которого в годы войны было широко известно не только в Заполярье, но и в Ленинграде.

Его боевая жизнь оказалась короткой и яркой, как вспышка молнии. Она оставила глубокий след в памяти всех, кто вместе с ним сражался в небе Заполярья.

Виктор родился 29 Сентября 1918 года в крестьянской семье села Тупичино на Смоленщине. Жизнь складывалась нелегко: в 1920 году умерла мать, потом ушёл из дома отец, оставив маленького Витю на попечение бабушки - Татьяны Ивановны Бурцевой. До 1933 года бабушка воспитывала и растила внука, заменив ему и мать и отца, поэтому и не было у него человека ближе и дороже, чем она.

Мать и отца Витя не помнил. Впоследствии не раз силился вспомнить лицо матери, но оно расплывалось, ускользало из памяти. Лишь во сне иногда видел её ласковые и очень знакомые глаза, чувствовал на своей голове прикосновение её натруженной, но нежной руки.

В 1926 году Витя поступил в сельскую школу. Учился с удовольствием и хорошо, стал пионером. Рос, как и все сельские мальчишки: то на покосе, то в ночном с лошадьми, то с удочками на рыбалке. Любил природу, особенно родную реку Ворю, которая протекала близ села. Небольшая речка, но глубокая, чистая, рыбная. Частенько сиживал он на крутом её берегу или, растянувшись на душистой луговой траве, глядел в небо, где вились и щебетали ласточки и заливались трелями жаворонки, мечтал. Однажды увидел в небе аэроплан. Об аэропланах рассказывал в школе учитель. Трудно было поверить, чтобы человек летал, как птица. И вот увидел. Летит большая - пребольшая птица, стрекочет в небе и не падает. Побежал было по берегу следом за аэропланом, но куда там: и след его простыл. Осталась в небе удаляющаяся точка да утихающий стрекот. "Вот бы мне так полететь", - думал Витёк.

И так ему тогда захотелось полететь, что прямо с бугра разбежался и, как был в посконной рубашке и штанах, прыгнул с обрыва в воду. Первый раз прыгнул. Раньше боялся, а тут откуда и смелость взялась. С тех пор пристрастился к этим прыжкам, восхищая сверстников.

Это были его первые полёты, если не считать падения с большого вяза. Полёз он на него, чтобы посмотреть гнездо грачей, да не долез - сорвался. Падая, больно ушибся, поцарапался и раскровянил нос, но не заплакал. Поднялся с земли, посмотрел на разорванную рубашку, задрал голову вверх, чтобы кровь из носа не текла, и стал смотреть на верхушку дерева, где на ветру покачивались два гнезда, на круживших над деревом и встревоженных грачей. Смотрел и прикидывал - откуда падал и сколько пролетел.

- Высоко-о-о ! - сказал дружкам и, шмыгнув носом, полез снова. На этот раз не спешил и до гнезда добрался, посмотрел на грачат, окинул взглядом с высоты своё село и стал осторожно спускаться вниз. И так ему захотелось спрыгнуть с высоты и, словно птица, взмыть в небо !   Когда до земли осталось метра 3, он всё-таки спрыгнул...

С тех пор парнишку влекла к себе высота. Не было в селе и его окрестностях ни одного высокого дерева, на которое бы он не забрался. Любил вскарабкаться на крышу дома с запущенным змеем. Хорошо было сидеть возле трубы, чувствуя в руках туго натянутую и все время подрагивающую от ветра нить, смотреть в голубую бездонную даль неба, на плывущие в нём облака.

После того как в первый раз увидел аэроплан, Витя сильно изменился: стал много читать, особенно любил книжки об авиации, о лётчиках, часто задумывался о чём-то, уходил в сарай, доставал старые отцовские инструменты и что-то мастерил. Очень хотелось ему сделать аэроплан, да такой, чтобы полетел. Но аэроплан не получался. Он часто снился ему, лёгкий, красивый и быстрый, и каждое утро Витёк снова и снова брался за инструменты. Помог учитель - рассказал, как делают модели самолётов, и вскоре первый Витин аэроплан полетел.

В 1933 году Витя окончил сельскую семилетку. Бабушке посоветовали отдать способного подростка в город на рабфак. Она написала письмо своей сестре в Москву, рассказала о Вите. Сестра согласилась взять паренька к себе. Правда, поступить на рабфак ему не удалось: жить было трудно - пришлось поступать на работу. Витя оформился лебедчиком в московский "Метрострой". Там ему дали место в общежитии, помогли определиться на учёбу в вечернюю школу, привили вкус к активной производственной и общественной работе. Вскоре Виктор стал ударником производства, в 1934 году вступил в комсомол, проявил себя способным спортсменом. Спорт он любил с детства, а в Москве особенно увлёкся стрельбой.

Пареньку очень хотелось поступить в лётную школу, но годы его для этого ещё не подошли. Чтобы не терять времени даром, он поступил на рабфак Московского медицинского института.

Казалось, жизнь Виктора Миронова была теперь заполнена до предела, каждый день рассчитан до минуты, но товарищи чувствовали, что ему чего-то недостает. Расспрашивали. Общительный, открытый и сердечный, Виктор не скрывал своей мечты об авиации. Товарищи помогли ему и в этом - отвели в Московский аэроклуб.

В 1935 году Виктора Миронова зачислили учлётом аэроклуба. Занимался он с огромной охотой и усердием.

Мечта юноши сбывалась: небо, с детства манившее его к себе, становилось всё более близким и родным. Парашютные прыжки, полёты на планере, полёты с инструктором на самолёте, а затем первый самостоятельный полёт на спортивном самолёте - то были незабываемые события его жизни.

И вот аэроклуб окончен. Шёл 1937 год. Вопрос, куда идти дальше, перед Виктором не стоял: не колеблясь, он выбрал свой путь, единственный - авиацию. Всё у него сложилось, как надо. Пошёл в райком комсомола и вышел оттуда с заветной комсомольской путёвкой в военно - авиационную школу. Сердце ликовало. Ещё бы !   Он будет лётчиком - истребителем.

Полтора года учёбы пролетели быстро, хотя и не были лёгкими. Он много читал, часто засиживался за книгами и конспектами за полночь, чтобы выполнить все учебные задания. Уже в первом полугодии Миронов выдвинулся в число лучших курсантов своего набора. Преподаватели хвалили его за упорство, высокую работоспособность и добросовестное отношение к учёбе. Товарищи любили за жизнерадостность, общительность, доброту и отзывчивость, видели в нём верного товарища, готового всегда прийти на помощь.

Военная школа сильно изменила Виктора. Он стал серьёзным, сдержанным, спокойным, хотя его улыбчивое лицо, весёлые с озорными искорками глаза нет - нет да и выдавали в нём того вездесущего и бойкого сельского мальчишку, каким был он в свои детские годы. Это не совсем ещё ушедшее от него детство особенно часто проявляло себя в часы курсантского досуга, в дни отдыха или во время коротких пауз между занятиями. То он расскажет какую - нибудь смешную байку и рассмешит всю группу, то затеет борьбу или какую - нибудь шумную игру вроде "чехарды".

В незабываемые дни первых самостоятельных полётов в жизнь Виктора вошла Аня - его будущая жена. Она жила недалеко от аэродрома.

Летом 1939 года, окончив в звании Младшего лейтенанта лётное училище, Виктор Миронов получил направление в 145-й истребительный авиаполк. Вскоре Виктор и Аня поженились и переехали в один из пригородов Ленинграда, куда был перебазирован этот авиаполк. Там и началась самостоятельная лётная работа молодого лётчика - истребителя Виктора Миронова.

В Ноябре 1939 года в связи с резко обострившейся обстановкой на советско - финской границе 145-й истребительный авиаполк был перебазирован в район Мурманска.

В сложных условиях полярной зимы лётчики полка охраняли Мурманск, другие города и важные объекты от налётов вражеской авиации, летали на разведку и штурмовку войск противника, его автоколонн и обозов, артиллерийских батарей и других огневых точек, вели воздушные бои с финскими истребителями и бомбардировщиками, пытавшимися прорваться к Мурманску, Кандалакше и другим важным центрам Заполярья и Карелии.

За мужество и отвагу, проявленные во время этих боевых действий, Виктор Миронов был награждён медалью "За отвагу".

После советско - финляндского вооружённого конфликта 145-й истребительный авиаполк на прежнее место не вернулся. Постоянным местом базирования авиаполка стал полярный аэродром Шонгуй, расположенный в нескольких километрах от Мурманска. Недалеко от аэродрома раскинулось большое озеро Килп-Явр, так же назывался и посёлок, хотя назвать 2 - 3 бревенчатые избы посёлком можно было только условно. Аэродром достаточно просторный, хотя с одной стороны был прижат к озеру, а с другой - к сосновому лесу, сплошь усеянному огромными валунами. За лесом протекала река Кола, а за ней высились Хибинские горы.

На аэродроме Шонгуй стоял и ещё один истребительный авиаполк - 147-й. Оба полка вместе со 137-м скоростным бомбардировочным полком, размещённым на другом аэродроме, входили в 1-ю смешанную авиадивизию, которой командовал Полковник И. Л. Туркель.

К лету 1941 года лётный состав 145-го истребительного авиаполка почти наполовину состоял из молодых неопытных лётчиков. Многие из них ещё только отрабатывали технику пилотирования самолётов в простых метеоусловиях и полёты в составе звена. Поэтому в начавшуюся войну с фашистской Германией они вступили, не имея достаточной подготовки к боевым действиям в сложных условиях Заполярья. Доучиваться пришлось в боях.

Среди "стариков" было немало лётчиков с боевым опытом, которые достаточно хорошо освоили самолёты И-15бис, И-16 и И-153, которые были на вооружении полка. Лётчики Леонид Гальченко, Виктор Миронов, Иван Бочков, Константин Фомченков и другие были отмечены наградами за мужество и отвагу. В процессе боевой подготовки "старики" особое внимание уделяли освоению накопленного опыта, особенно полётов в сложных метеоусловиях Заполярья, в сумерках и ночью.

Несмотря на более чем трёхкратное численное превосходство немецкой и финской авиации, с первых же дней войны на Севере она получила достойный отпор от советских лётчиков. Только за 6 дней войны, с 25 по 30 Июня 1941 года, ударам советской авиации в общей сложности подверглись 39 аэродромов противника на территории Финляндии и Северной Норвегии. В воздушных боях и на аэродромах было выведено из строя более 130 вражеских самолётов.

Геройски и самоотверженно сражались с врагом и лётчики 145-го истребительного авиаполка.

Днём 27 июня в районе Мурманска в тяжёлом воздушном бою командир звена Лейтенант Иван Мисяков, расстреляв все боеприпасы и заметив, что один из "Мессершмиттов" заходит на цель для бомбёжки, таранил его своим "ястребком". Двухмоторный Ме-110 рухнул на землю и взорвался. В этом смертельном поединке с врагом погиб и наш лётчик.

10 Июля во время штурмовки колонны автоцистерн противника на дороге в районе Западная Лица в самолет Лейтенанта А. З. Небольсина попал зенитный снаряд. Машина загорелась. Понимая, что спастись уже невозможно, комсомолец Небольсин направил свой пылающий "ястребок" в самый центр вражеской автоколонны и этим своим последним огненным ударом уничтожил более 5 автоцистерн противника.

19 Июля, возвращаясь после разведки вражеского аэродрома, командир эскадрильи Капитан Л. А. Гальченко в тяжёлом воздушном бою с 6 Ме-109 перехитрил фашистов, в результате чего один Ме-109, преследовавший Гальченко, на полной скорости врезался в сопку.

4 Августа в районе Шонгуй в ожесточённом воздушном бою 7 советских истребителей с 13 "Мессерами" командир эскадрильи Капитан А. П. Зайцев сбил знаменитого фашистского аса, награждённого несколькими Железными крестами и названного геббельсовской пропагандой "непобедимым", а товарищи Зайцева уничтожили ещё 2 "Мессера".

Вот с какими лётчиками крылом к крылу сражался Виктор Миронов. С первых дней войны вместе с ними по нескольку раз в день вылетал он на боевые задания.

Миронов быстро постигал вершины искусства воздушного боя и воздушной разведки, и не случайно командир эскадрильи Капитан Л. А. Гальченко всё чаще брал его своим ведомым. Гальченко был одним из самых лучших и опытных лётчиков полка. За мужество и отвагу в боях в 1939 - 1940 годах он был награждён орденом Красного Знамени. Свои выдающиеся способности воздушного бойца и разведчика Гальченко проявил и с первых дней войны с фашистской Германией.

После того как в неравном воздушном бою 19 Июля фашистам удалось сбить ведомого у Гальченко, новым ведомым он определил к себе Виктора Миронова. И комэск не ошибся, ни разу не разочаровался в нём.

Виктор Миронов  ( слева )  и Леонид Гальченко, 1942 год.

Уже после войны, 8 Мая 1962 года, в письме сыну В. П. Миронова Леонид Акимович Гальченко писал:

"С Виктором Петровичем мы встретились в Заполярье на аэродроме Шонгуй. В то время я командовал истребительной эскадрильей, а Виктор прибыл из школы лётчиков и включился в нашу боевую семью. С первых дней боевой работы он показал себя способным лётчиком и хорошим товарищем, и я его взял к себе "напарником" - ведомым. Много боевых вылетов в паре с ним мы совершили в глубокий тыл противника на фотографирование аэродромов и "свободную охоту", много воздушных боёв провели с численно превосходящим противником.

С Виктором у меня связаны лучшие воспоминания в годы Великой Отечественной войны".

Особенно много совместных вылетов на боевые задания произвели Гальченко и Миронов во время возобновившегося в начале Сентября 1941 года наступления немецко - финских войск на Мурманском и Кандалакшском направлениях. Это наступление гитлеровское командование считало решающим.

В те дни горнострелковый корпус "Норвегия" Генерала горных войск Дитля снова рвался к Полярному и Мурманску. Его наступление поддерживали 280 самолётов. К началу этого нового наступления войска нашей 14-й армии заняли и хорошо укрепили в инженерном отношении оборонительные позиции на рубеже реки Западная Лица. Располагая данными о подготовке нового наступления фашистских войск, командование фронта предприняло самые энергичные меры по установлению с помощью всех видов разведки силы основных группировок вражеских войск и предполагаемых направлений их атак.

Большую и очень важную работу выполнили в те дни воздушные разведчики. Только Виктор Миронов в течение последней декады Августа 1941 года произвёл 10 боевых вылетов на разведку глубокого тыла и аэродромов противника, каждый раз привозя командованию ценные данные. За это же время он 14 раз штурмовал войска и переправы противника. Особенно успешной была штурмовка фашистских войск в районе Титовки и Большой Западной Лицы 25 Августа.

6 Сентября Гальченко и Миронов получили задание вылететь парой на разведку в глубокий тыл противника.

- Гитлеровцы готовятся к новому наступлению, - сказал им перед вылетом командир полка. - Как следует посмотрите дороги к линии фронта - что там на них делается, "поползайте" над лесами и населёнными пунктами, по берегам рек и озёр, особенно на подходах к переправам, поищите новые сосредоточения войск и боевой техники, вновь появившиеся артиллерийские батареи и другие огневые точки.

Погода в тот день благоприятствовала воздушным разведчикам. Большие кучевые облака помогли им скрытно миновать линию фронта и углубиться на территорию противника. Они сразу заметили оживлённое движение на дорогах. Сомнений не было - противник подтягивал к фронту свежие силы.

В некоторых местах Гальченко и Миронов снижались чуть ли не до бреющего полёта, осматривая подозрительные лесные урочища, нижние склоны сопок, берега рек и озёр, поросшие лесом и кустарником. Пролетая над населёнными пунктами, внимательно осматривали каждую улицу, каждый двор. Они обнаружили много новых скоплений вражеских войск и боевой техники, вновь появившихся артиллерийских батарей и других огневых точек. В одном населённом пункте заметили особенно оживленное движение.

"Наверное, какой-то штаб. Надо бы проштурмовать это гнездо", - подумал Виктор Миронов и как раз в это время увидел, что летящий впереди Гальченко покачал крыльями, что означало: "Атакуем !"

Через несколько секунд пара "ястребков" обрушила на обнаруженный штаб врага мощный и меткий огонь своих пулемётов.

Основательно проштурмовав фашистский штаб, Гальченко и Миронов повернули домой и, вновь прикрываясь облаками, без особых помех миновали линию фронта и вернулись на свой аэродром.

На следующий день Миронов вновь вылетел на разведку в районы Салми-ярви, Луостари, портов Петсамо и Линахамари. Успешно преодолев главные узлы сопротивления противника, он вышел в заданный район, прошёл Салми-ярви, внимательно осматривая и фиксируя на полётной карте скопления войск противника. По нему стреляли изо всех видов оружия, но он спокойно и уверенно делал своё дело. Прошёл Луостари, повернул на север и пролетел над шоссейной дорогой до Петсамо. Здесь тоже отметил оживлённое движение войск, особенно по дороге от Петсамо на Титовку. С трудом вырвавшись из огненного кольца разрывов зенитных снарядов и переплетения светящихся пулеметных трасс, взял курс дальше на север, в сторону порта Линахамари, временами ныряя в проплывавшие рядом большие облака. Зафиксировав в порту разгрузку транспорта, повернул к дому. Но когда снова пролетал над дорогой Петсамо - Титовка, увидел двигавшуюся по ней большую автоколонну с войсками и военными грузами.

Прямо из облака со стороны солнца он перевёл свой истребитель в глубокое пике. Снизившись до 50 метров, вихрем пронёсся над автоколонной. От его меткого пушечно - пулемётного огня вспыхивали и взрывались автомашины с горючим, боеприпасами. На шоссе сразу же возникла пробка. Не успевшие притормозить грузовики врезались друг в друга, другие поспешно съезжали в стороны. Повсюду из автомашин выскакивали солдаты и в панике разбегались кто куда. Миронов развернулся и прошёл ещё раз, теперь уже над застопорившей автоколонной, прошивая её огнём...

Ценные разведданные, привезённые Мироновым в тот день, имели немаловажное значение в подготовке наших войск к отражению нового наступления горнострелкового корпуса фашистов, начавшегося на следующий день. Командование высоко оценило боевую работу Лейтенанта В. Миронова. Он был награждён орденом Красного Знамени.

А сколько их было, таких полётов !   О них не раз писала армейская газета "Часовой Севера". В одном из своих Сентябрьских номеров 1941 года она привела хронику боевых вылетов Капитана Л. А. Гальченко, Лейтенанта В. П. Миронова и некоторых других лётчиков прославленной эскадрильи. 19 Сентября 1941 года по просьбе редакции этой газеты под рубрикой "Истребители рассказывают..." с заметкой "Бой в облаках" выступил и сам Виктор Миронов.

"О чём же вам рассказать ?   Сразу даже и не придумаешь. Особенного со мной ничего такого и не было. Летаю много, бьём мы фашистов крепко, житья им не даём ни на земле, ни в воздухе. Но выдающегося чего - нибудь не припомню.

Бомбы мы немцам сбросить не дали. Их уцелевшие бомбардировщики убрались восвояси. Да немногие уцелели. После этого боя на земле нашли обломки нескольких машин. Может быть, здесь и моя работа сказалась. Разве точно установишь, кто сбил ?   И не так уж это важно. Сбит фашист - значит, всё в порядке".

Воздушная схватка, о которой рассказал в своей заметке Лейтенант В. П. Миронов, произошла 15 Сентября. В тот день 5 наших истребителей, возглавляемые Капитаном Л. А. Гальченко, атаковала большую группу фашистских бомбардировщиков, нацелившихся на Мурманск. Во время ожесточённого боя с ними советские лётчики сбили 4 бомбардировщика Ju-88, а сами без потерь вернулись на свой аэродром.

Не менее результативными были вылеты В. Миронова в составе групп на штурмовку войск противника, вклинившихся в расположение наших частей. Эти вылеты были 22 и 29 Сентября. А на следующий день он вместе с Капитаном Л. А. Гальченко вновь вылетел на воздушную разведку в глубокий тыл противника. Лететь пришлось бреющим. Приспосабливаясь к складкам местности, они тщательно осмотрели районы Большой Западной Лицы и Титовки, после чего взяли курс на крупный фашистский аэродром. Подойдя к нему, обнаружили на его поле 2 многоцелевых самолёта Ме-110. Гальченко покачал крыльями, что означало "Атакуем !". Но именно в это время Миронов заметил, что выбегающие из землянок фашисты направляются к замаскированным орудиям.

Виктор решил обезвредить зенитную батарею. Он сделал небольшой вираж и, снизившись до бреющего, обрушил огонь всех своих пулемётов на зенитную батарею и подбегавших к ней зенитчиков. А Гальченко тем временем штурмовал стоявшие на аэродроме самолёты.

Зенитная батарея, подавленная огнём Миронова, так и не успела открыть огонь по советским самолётам. Это позволило Гальченко разделаться с застигнутыми на аэродроме "Мессерами".

27 Сентября Миронов в паре с лётчиком Ваулиным, производя разведку портов Петсамо и Линахамари, обнаружил у причалов транспорты, из которых выгружались войска, а на территории порта - их большие сосредоточения. Советские лётчики атаковали порт, обрушив огонь своих пулемётов на разгружавшиеся транспорты. На кораблях и причалах началась паника. Уничтожив несколько десятков солдат и офицеров, советские истребители скрылись так же внезапно, как и появились.

Таких боевых вылетов у Виктора Петровича Миронова к концу Сентября насчитывалось 117. За 3 месяца войны он провёл 25 воздушных боёв, и на фюзеляже его самолёта было нарисовано 5 звёздочек - счёт сбитых фашистских самолётов. 30 Сентября командование представило его к высшей награде - званию Героя Советского Союза. В тот же день к званию Героя Советского Союза был представлен и Капитан Л. А. Гальченко.

После ожесточённых Сентябрьских боёв на фронте постепенно наступило затишье. Немецким воискам так и не удалось решить свою основную задачу - овладеть Кольским полуостровом и Кировской железной дорогой. По-прежнему неприступными для них оказались Мурманск, Полярный и Кандалакша. За 3 месяца боёв немецко - финские войска потеряли около 40 тысяч убитыми и свыше 30 тысяч ранеными. Большие потери понесла и авиация противника - к концу 1941 года лётчиками Северного фронта было сбито 124 вражеских самолёта. За это же время на аэродромах противника ими было уничтожено ещё 37 самолётов.

Заканчивался 1941 год. На Север надвигалась длинная полярная ночь. За полгода войны Виктор Миронов прошёл путь от Лейтенанта и командира звена до Капитана и командира эскадрильи.

Большие перемены произошли и в полку. За полгода войны в нём выросла большая плеяда замечательных лётчиков. Имена Л. Гальченко, В. Миронова, П. Кутахова, И. Бочкова, И. Гайдаенко, К. Фомченкова, Е. Кривошеева, И. Павлова и многих других были известны всему фронту. Их подвиги прославили 145-й истребительный авиаполк, который 4 Апреля 1942 года был переименован в 19-й Гвардейский истребительный авиаполк.

А вскоре у Гвардейцев произошло ещё одно знаменательное событие - митинг в честь присвоения звания Героя Советского Союза Майору Л. А. Гальченко и Капитану В. П. Миронову.

К концу 1942 года в лётной книжке Виктора Миронова было записано 356 боевых вылетов, а на фюзеляже его истребителя красовались 25 звёздочек - по числу сбитых им самолётов противника: 10 лично и 15 - в групповых боях. Сам же он за это время ни разу не был ни сбит, ни ранен.

В Январе 1943 года Капитана В. П. Миронова перевели в 609-й истребительный авиаполк на должность командира 2-й эскадрильи и вскоре командировали за получением нового отечественного истребителя Ла-5.

Ла-5 представлял собой модернизированный истребитель ЛаГГ-3, с которым Миронов был знаком давно. Поэтому ему было несложно после ознакомления с новым истребителем и нескольких тренировочных полётов на нём перегнать его на свой аэродром.

Но перегнать новый самолёт ещё не означало уметь летать, особенно воевать на нём. Этому надо было ещё учиться.

В Феврале 1943 года из-за плохой погоды и слишком короткого светлого времени и наша и немецкая авиация летали очень мало. Лётчики 609-го истребительного полка использовали светлое время для тренировочных полётов на новом истребителе. Такие тренировочные полёты были намечены и на 16 Февраля.

Виктор Миронов в тот день взлетел первым. Он должен был произвести разведку погоды в районе полётов, сообщить о ней на командный пункт, а затем, если погода позволит, идти в зону на пилотаж. От аэродрома уходил с набором высоты. Ровно гудел мотор. Самолёт уверенно набирал высоту: 1000 метров, 1500, 2500, 3000...

"Пожалуй, достаточно", - подумал Виктор и пошёл на круг. Погода в районе полётов была хорошая - редкие кучевые облака, умеренный ветер, отличная видимость. Описав большой круг, доложил руководителю полётов о состоянии погоды и, получив разрешение, развернул самолёт по направлению к зоне. Пройдя по намеченному маршруту несколько минут, вошёл в длинный коридор между двумя большими облаками и обратился по радио к руководителю полётов:

- Подхожу к зоне. Разрешите выполнять пилотаж.

- Как машина ? - спросил командир полка.

- Полный порядок ! - ответил Миронов.

- Задание выполнять разрешаю. Только в пределах первого тренировочного варианта, не более, - твёрдо сказал командир.

- Есть !   В пределах первого варианта, - повторил лётчик.

После высшего пилотажа в зоне Миронов возвращался на аэродром и на подходе ввёл машину в глубокое пике, чтобы побыстрее снизиться. Уже через 2 - 3 секунды он понял, что самолёт перестал слушаться рулей. А ещё через пару секунд он вошёл в штопор...

На аэродроме сразу увидели, что с самолётом Миронова творится что-то неладное, и забеспокоились.

- Что случилось ? - спросил лётчика по радио командир.

- Штопорю... Что-то с управлением... Пытаюсь вывести, - с трудом ответил Виктор.

"Лавочкин" продолжал штопорить. В эти секунды борьбы с переставшим слушаться самолётом Виктор вдруг отчётливо осознал то, что смутно беспокоило его перед полётом. Педали !   Он ясно вспомнил, что и в прошлом полёте был такой момент, когда ему они чем-то не понравились. Он тогда после полёта сказал технику, чтобы как следует проверил управление, но на педали его внимание не обратил. Управление техник проверял, приглашал инженера. Никаких неполадок они не обнаружили. И вот на тебе: заело !

- Миронов !   Витя !   Не рискуй. Приказываю покинуть самолёт ! - спокойно, но требовательно передал приказ командир полка.

- Витька, прыгай ! - в несколько голосов кричали в микрофон товарищи.

- Нет !   Сокол - птица гордая !   Вытащу я его...

Это были последние слова Виктора Миронова. Он не покинул самолёт. Почти до самой земли боролся за его спасение. И вырвал-таки из смертельного штопора. Но поздно. До земли оставались считанные метры. Их оказалось слишком мало...