Копиченко Андрей Антонович

Запомнился разбор в 659-м истребительном полку. Выступал командир звена лейтенант Копиченко:

- Товарищ командир дивизии, - обратился он ко мне. - Скажу, к примеру, что произошло вчера. Перед вылетом в район патрулирования в составе 8 самолётов я запросил по радио, как меня слышат. Все лётчики ответили, что хорошо, значит, рации работали у всех исправно. А когда над полем боя появились "Юнкерсы" и "Мессеры", трое из моей группы - словно их кнутом стегнули - без предупреждения, без команд шуганули в сторону противника, и будь здоров !..

Лейтенант Копиченко назвал фамилии двух сержантов. Те встали.

- Вот, посмотрите на них ! - продолжал Копиченко. - В полк вернулись только сегодня к обеду. И без машин - где-то сели на "пузо". Один перегрел мотор, другого подбили...

Сержанты стояли понуря головы, словно на суде в ожидании сурового приговора. Инженер дивизии Николай Иванович Алимов, будучи человеком горячим, но справедливым, бросил реплику в сторону виновных:

- Вот пусть сами и вытаскивают оттуда свои самолёты. Где сели - там пусть и ремонтируют. Новых машин не дадим.

Мне стало жаль их. Ведь вчера они шли в бой, а там, где гуляют пулемётные трассы и смерть рядом, туда не всякий кинется первым. Да и живы-то ребята остались случайно. Пилоты знают, что вынужденные посадки вне аэродрома на боевых самолётах - дело чрезвычайно опасное. Ну а молодость - она ведь никогда не укладывалась в рамки параграфов и законов, какими бы те праведными ни были.

Подобные разборы проводились периодически во всех наших полках. Они являлись не только школой для молодых, но и действенной мерой воспитания чувства ответственности. В подкрепление таких разборов и на повестку дня партийных полковых собраний ставились вопросы, отвечающие выполнению боевых задач.

Героизм, находчивость, умелые действия проявляли лётчики нашей дивизии ежедневно. Конечно, удачи приходили не сами по себе. Помню, как труден был Югославский театр военных действий: горный рельеф местности, во многих местах покрытый лесами, изменчивая погода, отсутствие точной линии фронта, выгодные позиции противника для обороны и сложные для наступающих войск - всё это требовало тщательной подготовки. И лётчики нашей истребительной авиадивизии были вполне готовы к любым неожиданностям боевых будней.

Вспоминаю перебазирование на островную площадку под названием Темисезигет. После сильных дождей раскисший грунт предельно затруднял полёты, и я тогда решил проверить, насколько возможно использовать ту площадку для работы. Подлетаю. Связываюсь с командным пунктом. Получаю ответ:

- "Сокол-1" !   Посадка опасна. Приземляйтесь на бугорок, но учтите, сильный боковой ветер...

Смотрю на спасительный клочок земли. На него дай бог приземлиться на связном самолёте, а я как-никак на боевом. Рассчитываю так, чтобы после приземления выкатиться на тот бугорок, и всё же перед самой остановкой машина чуть не клюнула носом. Значит, решаю, посадку произвести всё-таки можно, но как взлететь ?   Словом, стоим, гадаем с командиром полка, а тут дежурный телефонист уже второй раз подбегает:

- Товарищ командир !   Наземники просят поддержки !..

Вдруг вижу, один из техников виражит вокруг - что-то хочет сказать, но не решается.

- Слушаю вас, - говорю ему, а он заявляет:

- Взлететь можно ! - и тут же принимается пояснять свою идею: - Я сяду на стабилизатор, а когда самолёт наберёт на разбеге достаточную скорость, свалюсь на землю...

Все были удивлены простым, но мудрым решением. Ведь всю войну на раскисших или плохо укатанных аэродромах в зимнее время техники сопровождали рулящие самолёты на старт, сидя на их стабилизаторах - чтобы уменьшить капотирующий момент. Случалось, что взлёт производился с сидящим на хвосте зазевавшимся техником.

Теоретически рассуждая, предложение такое было вполне обосновано: вес человека, сидящего на хвосте машины, перемещал центр тяжести её назад, при увеличении скорости разбега крыло приобретало подъёмную силу, и самолёту становилось легче отделиться от земли.

Обращаюсь к командиру эскадрильи Андрею Копиченко:

- Как считаете ?

Комэск козырнул, круто повернулся к своим лётчикам, дал команду:

- По самолётам ! - и первым пошёл на взлёт.

За Копиченко взлетели 6 самолётов, затем ещё четвёрка, которую возглавлял старший лейтенант Александр Фролов. С места взлёта техники шли к командному пункту полка. Их трудно было узнать: мокрые до нитки, все в грязи, но беспредельно счастливые !..

Однако самолёты предстояло принимать после задания. Что делать ?   Решили наиболее опасные места уложить камышом и засыпать песком. Был мобилизован весь личный состав полка, охрана аэродрома. Так что к возвращению экипажей кое-что успели подготовить, но, осмотрев работу с воздуха, Копиченко попросил подсыпать песку. В итоге посадка истребителей благополучно закончилась, если не считать одного самолёта, всё-таки оказавшегося в конце посадочной полосы на носу.