Букчин Семён Зиновьевич

- Г. К. - Расскажите о своей семье, о Вашем пути в авиацию ?

- Родился в мае 1922 года, в Молдавии, но в 1930 году наша семья переехала в Крым, в Зуйский район. Отец был простым рабочим, человек религиозный. Мой старший брат Александр, родился в 1912 году, был секретарём райкома, погиб в партизанском отряде в Крымских горах в 1942 году. Средний брат Михаил был в 25 лет директором школы в райцентре, в войну моряк Волжской флотилии.

Рос я, как и большинство моих сверстников, идейным комсомольцем, и когда в 10-м классе к нам в школу приехал инструктор Качинского лётного училища, набирать курсантов, я сразу стал проситься "в лётчики". Нас отобрали 4 человека, и так и не закончив десятилетку, мы уехали в Симферополь, и следующие 5 месяцев занимались в аэроклубе. Здесь я совершил свои первые полёты на самолёте У-2. В конце апреля 1941 года нас зачислили курсантами в училище. Наш набор был - 250 человек, большинство из Крыма.

- Г. К. - Качинское училище считалось "кремлёвским". Ведь в нём до войны учились сыновья многих партийных деятелей и даже Василий Сталин, сын "отца народов". Что Вы об этом помните ?

- На старших курсах были Василий Сталин, сыновья Микояна, Тимур Фрунзе, сын Ярославского, да и первые дважды Герои Советского Союза Смушкевич и Кравченко учились в Качинской лётной школе. Никто особо данный факт не подчеркивал. Рассказывали, что Василий Сталин на первом году обучения жил на отдельной квартире и с ним инструктора занимались индивидуально, да и повар был личный. Для его обучения выделили звено из 3-х самолётов. Но вскоре Иосиф Виссарионович об этом узнал, моментально прикрыл "санаторий" и пошёл Вася в общую казарму. Парень он, по рассказам, был неплохой, но такие вещи как кросс, зарядка или помочь заправить техникам самолёт - игнорировал начисто. Сын Микояна был со мной на одном курсе, простой и скромный человек.

Дисциплина в училище была железная. Национальный состав был однородный - славяне, помню только ещё еврея по фамилии Миронов и несколько крымских татар. Часто над ними неудачно подшучивали: ребята придут в столовую, а кто - то из курсантов им кричит - "На обед свинина". Так они отказывались обедать. Отношения между курсантами были дружественными, никаких особых проишествий не припомню. Да и времени свободного у нас было минут 20 в день !   Мы были страшно горды, что являемся курсантами - лётчиками и все трудности казались мелочами. В те годы стать пилотом была высшая честь.

Когда после окончания аэроклуба, мне дали отпуск домой, я приезжаю, а отец ушёл молиться. Захожу в синагогу и заявляю отцу и его товарищам - "Нет вашего Бога !   Сколько раз летал а его не видел !"...  Отец очень страдал от этих слов...

- Г. К. - Как Вы встретили войну ?

- Собрали курсантов, объявили о немецком нападении, сразу перевели училище на военное положение. Смутно помню тот период. Уже в августе 1941 года нас перекинули в Саратовскую область, в город Красный Кут. Это территория бывшей Республики Немцев Поволжья. Как мы там жили и голодали почитайте в воспоминаниях моего одноклассника Григория Кривошеева. Без обмундирования, на скуднейшей тыловой норме питания, замерзая в землянках. Без малейшего представления о нашей дальнейшей судьбе, а тем более о участи наших родных в оккупированном немцами Крыму. Когда вышел приказ № 227, известный как "Ни шагу назад !", мы обнимались и плакали, вот, думали, наконец то перестанем отступать, освободим родных и уничтожим проклятых немцев !

Там же в училище, летом 1942 года, я вступил в партию. Что сказать о подготовке ?.. Сделали для курсантов несколько полётов на УТ-2, УТИ-4, и кто неплохо держал биплан в воздухе, были выделены в отдельную группу, для ускоренной подготовки на фронт. Нас, таких счастливчиков было всего пара десятков со всего курса. А остальные... Кто подал рапорт и ушёл в пехоту, кому - то удалось уйти на переподготовку на Ил-2, но основная масса закончила учебу уже к концу войны. Почти все рвались на фронт, были искренними патриотами, но судьба распоряжалась по своему.

Бензина на полёты выделяли мизер, самолётов, поначалу кроме "этажерок", не было, позже пригнали И-16 и несколько "Харрикейнов". За всё время обучения не было ни одной учебной стрельбы, даже по "конусу". Групповой пилотаж не отрабатывался. Если говорить честно, то готовили просто кандитатов в покойники, по принципу "взлёт - посадка". Ко времени выпуска у меня набралось чуть больше 20 часов полётов, но как истребитель я к настоящим боям готов не был. Вот вам ещё пример. Ни разу в училище мы не совершили прыжков с парашютом !   Многим это потом вспомнилось с горечью... Самостоятельно я сделал всего 4 вылета. Осенью 1942 года, нас 10 человек, выпустили в звании сержантов из училища и направили в 22-й запасной авиационный полк в город Иваново. Выдали чёрные матроские шинели, на них мы нашили лётные петлицы и в таком виде поехали навстречу войне.

- Г. К. - Как Вы попали на фронт из ЗАПа ?

- В Иваново к этому времени были собраны несколько сотен лётчиков, как "желторотых" новичков, так и пилотов уже понюхавших пороха, в основном вернувшихся в строй после госпиталей. Самолётов не было. Дошло до того, что нас, "безлошадных" лётчиков, использовали на хозработах. Приходили остатки полков с фронта на переформировку, набирали пилотов из ЗАП, по мере поступления техники формировали эскадрильи, проводили 10 - 20 учебных полётов и снова на фронт. Но из запасного полка отбирали как правило уже побывавших в боях, а мы молодёжь с отчаянием ждали, когда же придёт наш счастливый день. Рядом тренировалась эскадрилья "Нормандия - Неман", но не к французам же идти просить о зачислении !

Как всегда не было достаточно горючего, и за все 7 месяцев проведённых в запасном полку, мне удалось совершить всего несколько полётов на самолёте "Киттихаук". В Иваново был расположен один из трёх центров подготовки лётчиков для полётов на американской и английской технике поступавшей по ленд - лизу. Уже с весны 1943 года стали приходить "Аэрокобры", самолёты Белл Р-39, и здесь их собирали. Летом на аэродром прибыл на переформировку 27-й ИАП под командованием подполковника В. И. Боброва. Этот полк в 1941 году участвовал в боях под Москвой, хлебнул лиха под Сталинградом, но особенно прославился в боях под Курском. Полк летал на МиГ-3, Як-1, а с весны 1943 года сражался на "Аэрокобрах". Из лётчиков 1941 года к тому времени никого уже в живых не осталось. В составе полка летал старший лейтенант Н. Д. Гулаев, сбивший к тому времени 16 немецких самолётов, из них 2 таранными ударами. Гулаев уже был представлен на звание Героя. И когда кадровик дал мне направление в эту часть, не было счастливей меня человека на земле.

- Г. К. - Как Вас встретили в полку ?

- Весьма скверно. Гулаев, когда узнал, что меня назначили его ведомым, начал "разоряться" - "Зачем мне жида дали !!!"   Да и комполка Бобров, мог себе позволить называть меня "Абрам", вместо звания и фамилии. Но оставим антисемитизм на его совести, может его Смушкевич в Испании к Герою не представил... А с Гулаевым мы стали настоящими друзьями, и не раз спасали друг другу жизни. Кстати, он, лично в моём присутствии ни разу не позволил сказать вслух какую нибудь антисемитскую чушь. Если воюешь как надо, то всем плевать - еврей ты или русский. Но в начале...

Друзья мои ко мне подходили и говорили - "Семён, зачем тебе надо это жлобство терпеть. Перейди в другой полк и всего делов то..."   А перейти в другой полк означало ещё месяцы ожидания отправки на фронт. Короче, я остался, а потом уже злобы ни на кого не держал. Позже к нам в полк попал ещё один лётчик, еврей по фамилии Фрид, воевал он неплохо и вскоре даже анекдотов на "нашу" тему не стало слышно. Это уже при Брежневе перестали принимать евреев в лётные училища, а в войну в истребительной авиации было немало лётчиков - асов евреев: Ривкин, Горхивер, Рейдель, Верников, Хасин, Левитан, Пейсахович, Нихамин...

Полк формировался из 15 лётчиков старого состава и 20 новичков. Начали отрабатывать групповой пилотаж, иммитацию воздушного боя, воздушную стрельбу, слетанность в паре, ориентацию в в воздухе. Сделали по 10 - 15 тренировочных полётов, и осенью 1943 года полк убыл на 2-й Украинский фронт в район Кировограда. Тогда же нашему полку было присвоено звание Гвардейского и он стал наименоваться 129-й ГИАП.

- Г. К. - Расскажите о своих первых боях.

- Первые вылеты не принесли побед, напротив, 2 раза я садился на вынужденную посадку на изрешечённом пулями самолёте. Хорошо, хоть на своей территории. Гулаев, мой ведущий, пускал меня в бой вперёд, а на земле терпеливо объяснял мои ошибки. Вообще к молодым лётчикам в полку относились бережно. Гулаев был прекрасный ас, только лётчики поймут то, что я сейчас скажу: он с расстояния в километр, одним залпом сбил на моих глазах немецкий бомбардировщик. А сбивать в одном бою по несколько немцев !   Гулаев делал это неоднократно. А 4 тарана за войну !   Николай был смелый бескомпромиссный воздушный боец и если бы ни "его школа", вряд ли бы я выжил...

- Г. К. - Расскажите как Вы спасли жизнь Гулаеву ?

- Начнём с того, что для меня страшней смерти, была мысль, что если Гулаева собьют, как я оправдаюсь перед лицом товарищей, что не уберёг великого аса. Да и сам бы я себе этого не простил. Поэтому в бою, моя задача была "прикрывать спину" Гулаева, и не мешать его "сольному исполнению".

Был бой против 12 немецких бомбардировщиков Ju-87, сопровождаемых 6 истребителями Ме-109, мы называли их "худыми". Коля завалил двоих, но пара "Мессеров" пристроилась ему в хвост и стала расстреливать почти в упор. Я кинулся под пули и прикрыл самолёт ведущего, ну а Николай получил несколько драгоценных секунд и набрав высоту ушёл от преследователей. На моё счастье всё-таки я, подбитый, дотянул до аэродрома. С тех пор наша дружба с Гулаевым стала крепкой на долгие годы.

Свой первый самолёт я сбил только в декабре 1943 года. Это был FW-189, ненавистная всем фронтовикам "рама", самолёт - разведчик.

FW-189 летел под прикрытием 4 "Мессеров", нас тоже было 4 самолёта. Гулаев "врезал по "раме", и немец, резко снижаясь, начал уходить к себе в тыл, в это время истребители сопровождения завязали с нам бой. И тут Гулаев по рации командует мне - "Семён, добей эту б..."   А немец уже дымил слегка. Короче, "срубил" я его, и это была моя первая групповая победа. Через 2 дня мне вновь удача улыбнулась, сбил в одном бою 2-х "гансов", Ju-87 и Ме-109.

"Худого" сбил в лобовой атаке, он в последнюю секунду отвернул, нервы сдали...

Одним словом, мне повезло. Большинство немцев имели нервы, как канаты стальные. Вот так началась моя настоящая война.

- Г. К. - Сколько Вы сбили немецких самолётов за войну, сколько провели воздушных боёв и какие награды заслужили ?

- На декабрь 1944 года, было у меня 144 боевых вылета, проведено 44 воздушных боя, сбито лично 12 самолётов и в группе 4. Общий налёт 352 часа. Обеспечил, как ведомый, сбитие 41 самолёта противника. Это я вам зачитываю текст из боевой характеристики. За войну имею 2 ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны 1-й степени и орден Красной Звезды. Войну закончил лейтенантом, командиром звена. Уже после войны я получил ордена Красной Звезды и третий орден Красного Знамени. Но высшая для меня награда была - участие в Параде Победы в 1945 году. Из нашего полка отобрали на парад 3-х лётчиков: Колю Глотова, Михаила Лусто и меня. Даже при отборе "простили" мой невысокий рост. Уже в Москве встретились с Гулаевым, он тогда учился в академии. Минуты, когда наш сводный батальон печатал шаг по брусчатке Красной Площади, одни из самых дорогих мгновений в моей жизни.

- Г. К. - Расскажите о жизни пилотов на войне, с кем Вы дружили ?

- Дружил с Гуровым, Гулаевым, Кошельковым, с Жорой Ремезом. Да все мы были как одна семья. Даже не знаю могу ли выделить кого - нибудь особо. О быте лётчиков на фронтовых аэродромах уже столько написано, что стоит ли повторять. Даже суеверия в многих полках были идентичны: не бриться и не фотографироваться в день полётов, не брать вещи погибших лётчиков. Я, например, летал с маленькой куколкой в кабине. Моя будущая жена была радисткой в штабе дивизии и подарила мне эту куколку как талисман.

- Г. К. - Расскажите о случаях, которые в виду своей исключительности, никогда бы не вошли в сборники воспоминаний, изданных лет 20 тому назад. То, что теперь называют "горькая правда войны". Были ли случаи приписки сбитых самолётов ?   Были ли трусы в полку ?  Случаи уклонения от боя ?

- Я могу вам поведать историю как лётчик Герой Советского Союза избил тылового генерала, или кто и когда летал в бой пьяным. Или рассказать о такой "легендарной" личности как Бобров. Только зачем вам нужна эта "чернуха" ?   Что бы кто- о прочтя этот текст ехидно похихикал ?   Вот, мол "герои"....

Воевали люди, а не ангелы. Нас сейчас на земле, осталось лишь 2 человека из лётного состава полка, так что вы желаете, что бы я "травил байки" о людях, уже покинувших этот мир ?   Если кому - то интересна тема о войне в воздухе, так надо о героизме лётчиков говорить, о том, как люди не щадя себя, каждый день на смерть шли. Давайте сейчас оставим разговоры о морали и нравственности лётчиков в стороне. Никто в нашем полку не стрелял по немцам, выбросившихся на парашютах, после сбития. У нас в полку садистов не было. Принято было, если немец подбитый, сел на вынужденную на его территории, добить самолёт, но целенаправленно в пилота никто не стрелял. А вот немцы, особенно в начале войны, наших пилотов расстреливали часто.

По поводу трусов. В полку был лётчик, этакий "рубаха - парень". Так у него на каждом втором вылете, то мотор барахлит, то пулемёт заклинит, то живот заболит. Когда эскадрильей взлетали, он мог ещё в воздух подняться, но в паре или в четвёрке - сразу "смертельно болен". Мало того что он своими бреднями про отказ мотора техников под "штрафную" подводил ... Особистам его комполка на "съедение" не отдал, всё надеялся перевоспитать. В конце концов перевели этого лётчика в тыловую часть, и там, по слухам, он погиб в какой - то бытовой ситуации. Кроме этого единственного случая я не припомню подобных инцидентов. Про штрафные эскадрильи тоже ничего не помню. Но, например, пришёл к нам из соседней дивизии лётчик, разжалованный в сержанты за происшествие не связанное с полётами, так он за год стал Героем Советского Союза и дошёл до звания капитана.

По поводу учёта сбитых самолётов противника. Хоть и стояли на "Аэрокобрах" фотопулёметы, никто их не заряжал  (только когда летали на разведку). Поэтому было 2 критерия - подтверждение с земли, плюс подтверждение участников воздушной схватки. Если не было доказано, что немец врезался в землю, или сгорел в воздухе - победа не засчитывалась. Вёл учёт сбитых адъютант эскадрильи, он же передавал данные в штаб полка. Но например у Архипенко, в 1943 году, 10 личных побед вписали в групповые. У меня лично незасчитанных побед нет. А вот у того же Гулаева, наберётся самолётов 8 - 10 за войну неучтённых. Победы он не дарил другим лётчикам, в нашем полку "химию" не разрешали. Хотя 2 свои победы записанные как личные, я бы отнёс к групповым, сбитым вместе с Гулаевым. В дивизии Покрышкина это явление было: кого до звания Героя подтянуть, кого до второй Звезды... Но чтобы записывать победы в обмен на унты или новенький реглан - это брехня. Или россказни, как по указке политотдела все сбитые записывали на одного пилота, чтоб был свой Герой в полку, - не выдерживают никакой критики.

- Г. К. - Сейчас, документально подтверждено, что Покрышкин сбил больше 100 самолётов, а на официальном счету записано чуть больше половины. Или писали про Фёдорова, что сбил 140 немцев и испанцев, но по всем архивным данным нашли только подтверждение на 15 поверженных самолётов противника. У Сафонова записано 30 сбитых, а по документам архива фигурируют всего 8 побед. Может в высоких штабах корректировали данные собранные на полковом уровне ?

- В сторону уменьшения заслуг вряд ли. Особенно в авиации. Мой 129-й ГвИАП, во время Великой Отечественной войны уничтожил 546 немецких самолётов, и я думаю, что эта цифра достоверная. Наш полк по результативности вошёл, как сейчас говорят "по рейтингу", в первую семёрку истребительных полков Красной Армии. Комиссары, особисты, финчасть, прочие штабные соглядатаи у нас строго следили за количеством сбитых немецких самолётов и приписки были невозможны. Причём здесь финчасть ?.. Так нам платили за сбитые. Если я не ошибаюсь, за истребитель давали 1000 рублей, за бомбардировщик 1500 рублей. Эти премии мы переводили в фонд обороны.

- Г. К. - Правда ли, что летом 1944 года был подписан указ о присвоении Н. Д. Гулаеву звания трижды Героя Советского Союза, аннулированный через 2 дня после издания, якобы за пьяный дебош в московском ресторане ?   Известно ли Вам об этом что - нибудь ?

- Я знаю другую версию происшедшего в Москве. Указа не было. Группа лётчиков получила в Кремле "Золотые Звезды" дважды Героев СССР. После вручения был банкет, по завершении которого наши асы вернулись в гостиницу. На своих ногах, хоть и крепко "поддавшие", они перепутали этаж. Заходят в номер, а там сидят несколько турок в фесках и кофе пьют. Наши Герои от такой наглости одурели, выкинули турецких "товарищей" в коридор и только потом поняли, что их номера находятся этажом ниже...

Инцидент замять не удалось, турки были из состава дипломатической миссии. Последовала жалоба в наркомат иностранных дел, Молотов доложил Сталину, ну а вождь приказал примерно наказать "отличившихся". Всех участников банкета вызвали к Маршалу авиации Новикову. Построили по ранжиру, и тот начал громогласно раздавать обещания послать всех в штрафбаты и в Сибирь. Подошёл к Гулаеву и спросил - "Сколько сбитых на счету ?"   Гулаев отвечает - "57 сбитых, товарищ Маршал !"   Новиков в ответ - "Пока я жив, ты третью Звезду Героя не получишь !", - или сказал что такое в подобном духе. Но всё обошлось, никаких репрессивных мер к ним принято не было. А Гулаев вообще остался в Москве, учиться в академии. Других вариантов этой истории я не слышал.

- Г. К. - Какую роль играл особый отдел в Вашей части, какое было отношение к особистам ?

- Боялись их... Это точно... Если ты сбит над вражеской территорией и вышел к своим не попав в плен, то трясли в особом отделе недолго, даже обходилось без отправки в фильтрационный лагерь. Если кто попал в плен, а потом сбежал - тем занимались вплотную. И неважно успел ты попартизанить или нет. Например, наш лётчик Ремез бежал из плена, и буквально через месяц был возвращен в строй. Другой лётчик Лебедев, после побега от немцев, ещё несколько месяцев ждал разрешения на полёты. В конце войны проверки стали более жёсткие, если не сказать жестокие.

Лётчиков освобождённых из концлагерей вообще в армию не возвращали. Мне рассказывали, что только в Дальней Авиации, по просьбе генерала Голованова, сам Сталин разрешил лётчиков, сбитых над немецкой территорией и вышедших к своим, возвращать в строй без особых проверок. Хотя хватает примеров, что лётчики бежавшие из плена, такие как Лавриненков, Драченко получили звание Героя и так далее. А так, особист гулял по аэродрому, но лётчиков не "профилактировал". Если кто лишнее болтал, то сразу был "его клиент".

Перелётов к врагу на моей памяти не было. Но командира нашей дивизии Немцевича, по прозвищу "Батя", сняли после одной истории. Его жена, служила начальником связи в нашей дивизии, в звании подполковника, и на самолёте По-2 по ошибке села у немцев. На допросе она выдала всё, что знала. Жора Ремез сидел у немцев в соседней камере и был в курсе происходящего. Через несколько недель Жора сбежал, перешёл линию фронта. На "фильтре" в особом отделе, он поделился с чекистами услышанной информацией. После этого Немцевича перевели служить в тыловой округ, а что стало с его женой, я достоверно не знаю.

- Г. К. - Приходилась ли Вам встречать на земле сбитых Вами немецких пилотов ?

Нет, не доводилось. На моём боевом счету есть и 2 победы над румынскими лётчиками, но их, после пленения к нам на "знакомство" не привезли. Кстати, румыны летали очень прилично и в бою не пасовали, что бы там сейчас о них в мемуарах не писали. Это, я, только в кинохронике видел, лётчик Гольдберг сбивает германского аса над аэродромом дивизии Покрышкина и немец просит показать победителя.

Но один забавный случай хочу поведать. Наш полк прикрывала зенитная батарея. Все зенитчики были в возрасте примерно 35 - 40 лет и мы называли их "деды". Так они умудрились сбить американский бомбардировщик, кажется В-17, который после бомбардировки румынского порта Констанца, шёл на посадку на советский аэродром. Союзник шёл с подбитым мотором, на малой высоте, ну и наши "деды" по нему успешно поупражнялись. Потом оправдывались, мол силуэт незнакомый и так далее. Хорошо что американский экипаж успел выброситься с парашютами и все благополучно приземлились. Вот этих, "товарищей по оружию", привезли к нам на аэродром. Английского в полку никто не знал, но с американским штурманом, немного поговорили на идише. Напоили и накормили союзников как в "лучших домах", а на утро их увезли. И что самое примечательное, наших зенитчиков не наказали за "братскую встречу".

- Г. К. - В Вашем полку было принято украшать самолёты лозунгами ?   Помните ли вы свои позывные, номера самолётов на которых летали ?

- Позывные уже не припомню, обычно называли в воздухе друг друга по номерам самолётов, а в бою по имени. А вот прозвища некоторые в памяти сохранились. Голованов - "Юрик", Лусто - "Пупок", Бургонов - "Цыган", Никифоров - "Перепуг". Летал я первое время на "Аэрокобре" № 14, потом на № 13 и № 22. Номера наносились "серебрянной" краской, согласно нумерации по эскадрильям. Самолётов с лозунгами было в полку несколько, дарственные от рабочих и колхозников. У Гулаева такой был точно, а что там написано было уже не помню. Но драконов на бортах или пятнистый камуфляж - не рисовали, замполит не разрешал. Количество сбитых отмечали на фюзеляже звёздочками, с левой от пилота стороны, рисовали их по трафарету. Сбитые в групповом бою тоже. Одно время была мода красить коки самолётов в красный цвет. Командиры эскадрилий свои самолёты не выделяли нарисованными полосами или эмблемами.

- Г. К. - Расскажите о сильных и слабых сторонах "Аэрокобры" ?

- Об этом уже столько написано !   В штопор самолёт переходил легко, чуть ручку перетянешь и "привет". Центровка была нарушена. Многие по началу боялись использовать в полёте фигуры высшего пилотажа из - за опасности свалиться в штопор. Хотя в бою выжимали из машины максимум. Ещё одна неприятная вещь - стрельба "шатунами". Что добавить к уже известным фактам ?   Покидать самолёт с парашютом было непросто. На "Аэрокобре" нажатием рычага левая дверь кабины сбрасывалась и при прыжке лётчик часто погибал от удара о стабилизатор. В нашем полку так погиб, на моих глазах, Сергей Акиньшин. Часто рули заклинивало...

Во всех полках было принято переводить оружие на одну гашетку, но у нас крыльевые пулемёты не снимали. Боекомплект к пушке М-4 был 30 снарядов, к пулемётам синхронным по 200 патронов, к крыльевым по 1000 патронов. Одного точного залпа хватало, чтоб сбить самолёт врага. Стреляли как правило наверняка, иначе боекомплекта и на 3 минуты боя не хватит.

А вообще самолёт очень комфортабельный. Представьте, даже писсуар был !   По боевым характеристикам "Аэрокобра" ничем не уступала отечественным истребителям. Но это мое личное мнение. Хотелось бы напомнить такой факт, что немало советских асов летало на Р-39: Покрышкин, Амет - хан, Речкалов, Глинка, Гулаев... Список впечатляющий и его можно продолжать.

- Г. К. - Расскажите о воздушном бое 30 мая 1944 года под Яссами. Печальная и героическая страница Вашего полка и лично Ваша...

- Вылетели 6 лётчиков из нашей 2-й эскадрильи во главе с Гулаевым. Над линией фронта встретили 30 самолётов Ju-87 под прикрытием 8 Ме-109. Завязался бой, потом ещё 16 немецких "Мессеров" подошло. Гулаев сбил 4 немцев, я двоих, остальные ребята ещё 5 "Юнкерсов", но и нас всех посбивали. Гулаев, раненый, дотянул до аэродрома, а Громов и Акиньшин погибли. Алексей Козинов, Леонтий Задирака и я, на парашютах выбросились над своей территорией. Все трое с ранениями.

Я покидал самолёт на высоте 3000 метров. Моя "Аэрокобра" горела, да ещё мне кисть правой руки перебило, кровь хлещет. Выпал из самолёта, рванул левой рукой кольцо, а парашют не раскрывается. Лечу к земле камнем, а в голове одна мысль, о том что родители плакать будут узнав о моей гибели. Меня в воздухе крутануло пару раз и на счастье парашют раскрылся, где то на высоте 700 метров. Как потом выяснилось, 7 строп были перебиты пулями. Свои меня подобрали, отправили в госпиталь, а через неделю, с загипсованной рукой, я сбежал обратно в полк. Прилетел По-2, привёз раненого лётчика из соседнего полка. Ну я и уговорил пилота, потом выкрал своё обмундирование в кладовой госпиталя и вернулся в 129-й ГвИАП. Больше меня не сбивали, Бог хранил...

- Г. К. - Потери в Вашем полку были большие ?

- На последнем этапе войны, в 1945 году истребители гибли сравнительно редко. Последняя потеря у нас была 8 мая, всего за день до Победы. Немецкий реактивный Ме-262 сбил лётчика Степанова. Это у штурмовиков, до самого конца войны каждый вылет был как последний. Вот вам пример. В боях на Курской дуге, каждый лётчик нашего полка делал в среднем по 5 - 7 вылетов. На каждого сбитого немца тогда приходился один наш сбитый лётчик. В середине 1944 года полк терял 1 самолёт на каждые 5 немецких, нами сбитых. При этом в 129-м Гвардейским ИАП почти не было полётов на "свободную охоту". Было много вылетов на сопровождение штурмовиков. На разведку мы летали парой. Помню как сами сделали 5 вылетов на штурмовку, прикрывая танковую армию Ротмистрова.

Тяжело вспоминать о военном лихолетье. Победили мы, заплатив страшную цену. Но выстояли... Наш 129-й Гвардейский ИАП дрался геройски и хотелось чтобы помнили о лётчиках моего полка, погибших за Родину.

Список известных побед Гвардии лейтенанта С. З. Букчина:
(Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов".  Издательство "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год.)