Курбатов Яков Архипович

10 Июля 1942 года группа в составе 12 самолётов И-16 вылетела на своё первое боевое задание. Вёл группу командир полка Майор Я. А. Курбатов, во главе звеньев летели командиры эскадрилий.

Июльское небо было чистое, лишь изредка попадались белесые клочья облаков. Летели по маршруту Вязьма - Дорогобуж - Ярцево - Смоленск. Вскоре лётчики заметили большое скопление войск на шоссе. Колонны пехоты, боевой техники двигались на восток. Курбатов понял: под напором гитлеровцев отступают части Советской Армии.

Подлетая к Ярцеву, лётчики увидели разрывы бомб, а вскоре обнаружили и группу фашистских бомбардировщиков "Дорнье-217", которые бомбили и обстреливали советские войска и гражданское население, продвигавшиеся по шоссе. Наших истребителей не было, и фашистские лётчики действовали нагло.

Курбатов покачал крыльями и пошёл в атаку. Вслед за командиром ринулись на врага лётчики ведомых звеньев. И вот 2 фашистских самолёта после короткой яростной схватки вспыхнули в воздухе, а третий, подбитый, плюхнулся на фюзеляж недалеко от дороги. Остальные вражеские самолёты поспешно повернули назад.

С этой первой победы и начался отсчёт боевого пути 8-го истребительного авиационного полка. Лётчики по 5 - 6 раз в день вылетали на прикрытие наших наземных войск, на штурмовку живой силы и боевой техники противника.

...Вечерело. Смотреть в сторону заходящего солнца было трудно, и всё же Курбатов, находясь на высоте 3000 метров, обнаружил 30 бомбардировщиков "Дорнье-217", которые тремя группами на высоте около 2000 метров приближались к Ярцеву.

- За мной, в атаку ! - подал он сигнал своим ведомым.

Звено И-16 с полупереворота ринулось вниз. Придав самолёту устойчивое пикирование, Курбатов прицелился по головному бомбардировщику и нажал на гашетки. Огненные трассы ударили по центроплану и кабине врага. "Дорнье" загорелся и, объятый пламенем и дымом, пошёл к земле. Второй бомбардировщик загорелся от прицельной очереди ведомого лётчика Боровченко. Остальные бомбардировщики продолжали лететь к цели.

- В атаку ! - качнул крыльями самолёт Курбатова и развернулся навстречу второй группе бомбардировщиков.

Первыми открыли огонь вражеские стрелки. Но дальность была велика, и они стреляли неточно. Наши истребители, подойдя ближе, ударили из всех пушек. Самолёт ведущего группы вражеских бомбардировщиков взорвался в воздухе.

- Есть ещё один ! - радостно выкрикнул Курбатов.

Истребитель И-16 тип 24.  На таких машинах сражались лётчики 8-го ИАП.

Третью группу бомбардировщиков настигли на развороте: не желая разделить участь впереди летящих, немецкие лётчики замыкающей группы повернули назад, сбрасывая бомбы ещё на подходе к цели. Но звено Курбатова догнало их и дружной атакой сбило ещё один До-217.

Преследовать уходящего врага Курбатов не решился: солнце уже скрылось за горизонтом, и садиться пришлось в сумерках.

Поставив самолёты в укрытия, лётчики собрались в землянке КП, на опушке леса, окаймляющего аэродром. Начальник штаба Токарев обратился к лётчикам:

- Ну, докладывайте, кто сколько сбил ?

Но лётчики молчали, они не знали точно, есть ли его трофеи среди семёрки сбитых вражеских бомбардировщиков.

- Стреляли все ! - решительно заявил Лейтенант А. Л. Приказчиков.

Но Курбатов, расспрашивая лётчиков, всё же сумел восстановить в общих чертах картину боя и выявить непосредственных победителей. На их счёт и записали сбитые фашистские самолёты.

- Надо перестраивать боевой порядок, - сказал Курбетов, подводя итоги дня. - Будем рассредоточиваться и в глубину и по высоте. Тогда появится больше возможности для наблюдения за противником и для маневра при выборе направления атаки. Разомкнутый веяной порядок позволит организовать непрерывное и надёжное взаимодействие в бою. Для прикрытия посадки будем выделять пару самолётов.

Лётчики и сами чувствовали ограниченность маневра в сомкнутом строю, но проявлять инициативу не решались; вдруг не получится, а самовольное изменение боевого порядка чревато нежелательными последствиями. И они жались друг к другу, а когда "Мессершмитам" удавалось разбить их строй, переходили на одиночные воздушные бои оборонительного характера, надеясь каждый на себя самого, на высокую маневренность своего самолёта, и нередко подвергались смертельной опасности; немцы имели большой опыт воздушных боёв в Европе, и самолёт - одиночка был хорошей для них мишенью.

...Взлетели на рассвете. Девятку из трёх звеньев возглавил командир полка Курбатов, комиссар Никиша вёл нижнее звено, Приказчиков - верхнее. Боевой порядок истребителей рассредоточен на высоте от 2000 до 3000 метров. Интервалы между самолётами тоже увеличены. Так договорились накануне, радио на самолётах И-16 нет, поэтому для надёжности управления боем приходится постоянно держать зрительную связь, следить за сигналами друг другом и быть готовыми в любую минуту к взаимной выручке.

В безоблачном небе пока спокойно. Вот Курбатов, заметив над полем боя чёрные движущиеся точки, лёгким покачиванием крыльев подал ведомым сигнал "внимание", и девятка тупоносых И-16, словно связанная невидимой нитью, устремилась к земле, где части Советской Армии сдерживали яростный натиск фашистских захватчиков.

Большая группа бомбардировщиков Ю-87, прикрываемая шестёркой Ме-109, то пикируя, то взмывая вверх, бомбила передний край обороны советских войск. Эх, была бы радиосвязь, станция наведения давно бы нацелила истребителей Курбатова, и "Юнкерсы" не кружились бы так безнаказанно.

Бомбардировщиков атаковали с ходу, один "лаптёжник"  ( так наши авиаторы называли пикирующий бомбардировщик Ю-87 )  взорвался в воздухе, второй, распустив за хвостом густой дымный шлейф, потянул к лесу и завалился на крыло, остальные нырнули вниз, рассыпались, поодиночке удирая на бреющем полёте.

Ведущий группы "Мессеров" помедлил немного и, когда советские истребители ввязались в бой с "Юнкерсами", повёл своих ведомых в атаку, надеясь на верную победу. Но гитлеровский ас опоздал. Курбатов с группой, нанося смертельный удар по бомбардировщикам, использовал своё преимущество в высоте для разгона скорости и теперь, когда потрёпанные "Юнкерсы" удирали, энергичным маневром вывел свою девятку из-под удара шестёрки Ме-109.

15 истребителей, сбившись в один ревущий, вертящийся клубок, сцепились в смертельной схватке. Вот огненная трасса впилась в продолговато - хищное тело фашистского самолёта. "Мессер", будто споткнувшись, вздыбился, перевернулся через крыло и горящим факелом пошёл к земле. Почувствовав силу и мастерство советских истребителей, немцы глубоким пикированием вышли из боя.

Курбатов многократным покачиванием с крыла на крыло скомандовал "сбор". К его самолёту пристроились только 7 лётчиков. А где же самолёт батальонного комиссара Никиши ?   Внимательно осмотрелся: на земле догорали 3 фашистских самолёта, в воздухе никого не видно. На аэродром прилетели восьмёркой...

После посадки выяснилось: все летчики видели, как отважно дрался в общем строю батальонный комиссар Никиша. Но что с ним произошло в ходе боя, никто не заметил. Догадки и предположения высказывались разные, в том числе и самые горькие: "Сбили !.."

- Не могли сбить ! - уверенно заявил Курбатов. - К вечеру должен вернуться.

- Интуиция подсказывает ? - спросил начальник штаба Токарев.

- Да, сердце и боевой опыт, если это можно назвать интуицией. - Курбатов помолчал, вспомнился воздушный бой, пристально всмотрелся в напряжённые лица своих подчинённых и уточнил: - Фашисты наглеют, когда их много. Но стоит хорошенько дать им по зубам - они бегут !   Как убежали сегодня, когда наша взяла.

На задание летим двумя звеньями, рассредоточившись по высоте. Курбатов, сличая карту с местностью, сориентировался в обстановке. Танковые клинья противника обошли Смоленск с юга и севера и нацелились на Ярцево, Ельню. Это он хорошо видел: дымки выстрелов и разрывы снарядов отчётливо просматривались внизу.

Самолёты противника появились неожиданно. Тремя группами "Юнкерсы" приближались к переднему краю обороны и намеревались нанести бомбовый удар по нашим войскам, упорно сдерживавшим наступление немецко - фашистских захватчиков. Несколько выше и впереди барражировали "Мессершмитты". Замысел врага был ясен: сковать маневр наших истребителей и обеспечить свободу действий своим бомбардировщикам. Какое решение примет он, командир полка Курбатов ? Успех может обеспечить хорошая слётанность, твёрдая дисциплина, тактическая сообразительность лётчиков. Но поймут ли ведомые лётчики, что надо атаковать бомбардировщиков всей группой ?

Курбатов подал сигнал эволюциями самолёта, увеличил обороты до максимальных, пошёл на разгон со снижением.

Лётчики держатся в строю звеньев точно, уверенно, крыло к крылу. Решимость командира передалась им, и Курбатов понял, что каждый из его боевых товарищей готов на всё ради победы.

Немцы заметили шестёрку "ишачков", приближавшихся к "Юнкерсам", и ринулись с высоты, пытаясь отсечь группу советских истребителей. Курбатов, оказавшись под "Юнкерсами", резко взмыл вверх. Пушечные залпы ударили почти одновременно из всех И-16. Ведущий девятки "Юнкерсов" просел вниз, задымил и развернулся назад, вывалился из строя ещё один стервятник, группа рассыпалась.

"Мессеры" проскочили сверху, не открыв огня, - советские истребители смешались с вражескими бомбардировщиками и стрелять стало невозможно, возникла опасность поразить своих.

Воспользовавшись замешательством противника, Курбатов повёл свою шестёрку на высоту и оттуда спикировал на вторую девятку "Юнкерсов". Вражеские стрелки открыли огонь из турельных установок, но дальность стрельбы была велика, и огненные шнуры шли вниз, не причиняя вреда нашим самолётам. Две пары Ме-109 неслись сверху, со стороны солнца, и тоже выпустили заградительные очереди. Лётчики ведомого звена, не выдержав напряжения боя, тоже открыли огонь из своих пушек с большой дистанции.

"Рано !   Рано !" - кричал Курбатов, продолжая атаку, зная, что никто не слышит его. Когда силуэт ведущего "Юнкерса" вписался в сетку прицела, нажал на гашетку. Почти одновременно с командиром открыли огонь лётчики его звена. Один из "Юнкерсов" вспыхнул, завалился на крыло и понёсся к земле.

"Это вам, сволочи, за Никишу ! - выругался Курбатов, проскакивая сквозь строй бомбардировщиков, он заметил, что "Юнкерсы" расползаются в стороны, сбрасывают бомбы.

"Мессеры" приблизились, вот-вот они откроют разящий огонь. Энергичным полупереворотом Курбатов вывернулся из-под атаки и, увлекая за собой ведомых, ушёл вниз. Но ведомое звено с некоторым опозданием повторило маневр ведущего группы и попало под прицельный огонь пары "Мессеров". Один И-16 задымил, стал терять высоту. "Мессеры", разогнав скорость во время атаки, проскочили: вверх и ушли в сторону солнца. Их явно не устраивали результаты боя, и Курбатов понял, что они, взмыв и рассредоточившись, вновь нанесут удар. Надо было немедленно предпринимать контрманевр.

В момент ухода противника вверх кто-то из лётчиков не выдержал и открыл огонь.

"Зачем попусту расходовать снаряды ?" - с досадой подумал Курбатов.

Немцы снова атаковали его двумя группами с разных сторон, у них по-прежнему было преимущество в высоте и скорости, и ликвидировать такой разрыв - как ни старайся ! - не удастся.

Курбатов и его ведомые хорошо знали преимущество врага на вертикали и решили драться на виражах. Но "Мессеры" свободно уходили на высоту и повторяли одну атаку за другой, ведя заградительный огонь, пытаясь разбить группу "ишачков". Высокая маневренность советского истребителя позволяла нашим лётчикам выворачиваться из-под огня противника. В ходе боя Курбатов постепенно оттягивал группу в глубь своей территории, надеясь на возможную подмогу. Но в небе не было ни одного нашего истребителя. Вскоре, однако, "Мессеры" ушли на высоту и не повторили атаки. Возможно, у них кончался запас горючего. На исходе было горючее и у наших истребителей. Поэтому посадку произвели с ходу...

Вечером на разборе полётов подвели итоги: за день каждое звено сделало по 4 - 5 боевых вылетов, в воздушных боях сбито 4 самолёта противника, своих потерь не было, но в крыльях и фюзеляже многих самолётов техники насчитали десятки пробоин, а командир звена Константин Колыхалов едва дотянул на подбитом самолёте до своего аэродрома.

- Как видите, не они нас, а мы их, - сказал Курбатов. - Но без надобности нечего палить в воздух, врага этим не напугаешь, его надо бить наверняка. В бою держаться всем вместе, повторять маневр командира, постоянно видеть свои самолёты и самолёты противника.

Мы прибыли на аэродром Кавказская  ( г. Кропоткин )  и влились в 6-й учебно-тренировочный авиационный полк. Вместе с ним перебазировались в Армавир. Город и аэродром подвергались интенсивным налётам вражеской авиации. Во время одного из таких налётов "Юнкерсы" и "Мессеры" застигли нас на аэродроме. Все разбежались по щелям, и только командир полка Курбатов оставался на месте. К нему-то и привязался один ретивый "Мессер". Он несколько раз снижался до бреющего, остервенело строчил из пулемётов и всё мимо.

Курбатов не растерялся, нашёл выход: разостлал чёрный реглан, а сам укрылся в бурьяне. При очередном заходе немецкий пилот всадил 4 пули в реглан и крылся за холмистым берегом Кубани.

- Доберусь до тебя, мерзавец ! - погрозил кулаком Курбатов вслед улетевшему фашисту. - Придёт время - сыграем тебе отходную...

1 Августа 1942 года. Мы - на месте !   Обносившиеся, с потёртыми ногами, неимоверно уставшие стояли в строю авиаторы. Все - как один !   Позади сотни километров трудных дорог. Под бомбёжками и обстрелами, на скудном пайке, с ночёвками под открытым небом в степи. И ещё запомнился нам обшарпанный грузовик на правом фланге, заваленный штабным имуществом и документами - самыми беспристрастными свидетелями героической истории полка.

Наконец мы получили прекрасные истребители Як-7Б. Прибыло и пополнение - лётчики, окончившие авиационное училище: Горбунов, Печёный, Калинин, Колдытаев, Шалибаев. Под руководством наших опытных командиров они быстро вошли в строй, и полк перебазировался в район Моздока, в расположение 217-й истребительной авиационной дивизии.

...Нашу головную восьмёрку ведёт Курбатов, ему присвоено звание Подполковника. Шестёрка под командованием командира 1-й эскадрильи капитана Егорова идёт несколько в стороне и с превышением, ещё одна восьмёрка осталась на земле в готовности к немедленному вылету. По первому же сигналу её поведёт в бой майор Гарбарец - заместитель командира полка.

Теперь мы - сила !   Не то что на дорогах отступления. Под крылом самолёта Як-7Б на подвесках 6 реактивных снарядов, у других по 2 х 100-кг бомбы, из кока винта грозно нацелился воронёный ствол 20-мм пушки, из капота мотора выглядывают 2 крупнокалиберных пулемёта, в контейнерах - снарядные и патронные ленты.

Истребитель Як-7Б одного из авиационных полков ВВС РККА.  Весна - лето 1942 года.

В район цели подходим на высоте 2000 метров. Рядом с командиром летит Калугин. Чуть поодаль вижу самолёты комиссара Щербака, Приказчикова, Наумчика. Видимость хорошая. Самолётов противника не видно, но они могут появиться, как только начнём штурмовку. Поэтому командир и решил наносить удар последовательно; сначала восьмёркой, а шестёрка Егорова в это время должна оставаться на высоте, после одного - двух заходов восьмерка уходит вверх, а Егоров переходит к штурмовым действиям. Так определено заданием ещё на земле, перед вылетом.

Внизу показались чёрные коробки автомашин, длинные гадючьего цвета колонны пехоты. Над дорогами клубится пыль, ветер относит её в сторону, облегчая нам выбор цели. Командир уменьшил обороты и потянул в сторону, и со снижением, на развороте вытягиваемся в пеленг, заходим для атаки с пикирования, слышим:

- На горизонте точки... Восемь, двенадцать...

Это Егоров предупреждает нас о появлении самолётов противника. Успеют ли они помешать нам штурмовать колонну автомашин, на которую пикируем ?   Нет, опоздали. Курбатов уже выпустил серию эрэсов, почти одновременно дали прицельный залп все наши лётники. В колонне вражеских машин вспыхнули костры, клубы чёрного дыма смешались с огнём и пылью.

Взмываем вверх и видим всплески огня вокруг наших самолётов. Но снаряды "эрликонов" остаются где-то вишу; нелегко зенитчикам поймать в прицел маневрирующий истребитель.

- Атаковать попарно ! - командует Курбатов. Это для того, чтобы рассредоточить огонь зениток. Вторично заходим на автоколонну, ведём прицельный огонь из пушек и пулемётов. Бью по длинному бензовозу. Огненный шнур снарядов вписался в серый от пыли корпус, и красный клубящийся огонь взметнулся вверх, едва не опалив мой самолёт. Проскочив над взорвавшимся бензовозом, снижаюсь ещё ниже и бью из пулемётов по пехоте. Азарт штурмовки настолько захватил меня, что я даже не видел, стреляют ли с земли. Стреляли, наверное.

- Всем сбор ! - командует Курбатов.

Быстро считаю свои самолёты: "Восемь, все целы !"   Пристраиваюсь к ведущему. Теперь мы освободились от бомб и эрэсов, спешим к группе Егорова. Моторы на максимальном режиме, высота растёт с каждой секундой.

Шестёрка Егорова идёт на сближение с "Мессерами". Сейчас и мы видим, что их 12. Разбившись на 3 четвёрки, они подходят с разных сторон, выжидая, когда шестёрка советских истребителей ввяжется в бой с одной из четвёрок; тогда 2 другие четвёрки будут безнаказанно сбивать наших одиночек, оторвавшихся во время боя от своей группы. Ио мы уже набрали высоту.

Шестёрка Егорова развернулась для атаки ближайшей группы "Мессеров", что и надо было врагам. Две четвёрки Ме-109, находясь выше, незамедлительно воспользовались своим преимуществом в высоте и ринулись на Егорова. Атакованная Егоровым четвёрка резко пошла на высоту, затягивая всю группу под неотразимый удар верхнего яруса "Мессеров". Но Егорова трудно было соблазнить на лёгкую победу. Обладая большим боевым опытом, спокойным характером, аналитическим умом, в воздухе он видел всё, точно разгадывал замысел противника, поэтому и сейчас не потянулся за хвостами уходящей вверх четвёрки, а развернулся для лобовой атаки пикирующих на него "Мессеров". Немцы то ли не приняли вызов Егорова и отвернули в сторону, то ли заметили нашу восьмёрку: мы приближались сзади, разгоняя скорость в горизонтальном полёте.

Курбатов скомандовал Егорову:

- Идите работать, а мы сейчас...

Егоров повёл свою группу на штурмовку автоколонны и пехоты. По радио он ничего не ответил, но, проходя со снижением под нами, качнул крыльями: "Вас понял !"

Курбатов энергично потянул на высоту. Мы не отставали от него. "Мессеры" находились несколько в стороне и не спешили атаковать нас. Видимо, уход шестёрки Егорова вниз и в сторону сбил их с толку. Вот и пойми этих русских: то лезут в лобовую очертя голову, то уходят, когда на выручку им подоспела восьмёрка. А почему ушли ?   Не для того ли, чтобы набрать побольше высоты и ударить со стороны солнца ?   Что ж, замысел ясен. Фашисты и сами частенько использовали этот нехитрый приём. А что главная задача Егорова - штурмовать наземные войска, - об этом фашисты сообразили не сразу. Так, стараясь разгадать замысел противника, Курбатов понял причину замешательства врагов, скомандовал:

- Каждой паре атаковать четвёрку, а я возьму вон того !   Желто-но-о-сого !

Всегда спокойный голос Якова Архиповича на этот раз дрогнул. То ли от того, что давненько не сходился в решительном поединке с противником и сгорал от нетерпения всадить в него пушечно - пулемётную очередь, то ли вспомнился ему Армавирский аэродром, простреленный реглан и обнаглевший "Мессершмитт" с жёлтым драконом на фюзеляже. Может, это и был тот самый гитлеровец. Тогда кок винта его самолёта не был окрашен, теперь кок и дракон - одного цвета. Выбился в ведущие группы и подкрасился ?..

Комиссар Щербак со своим ведомым, заняв исходное положение, пошёл в атаку на нижнюю четвёрку, одновременно другая наша пара атаковала вторую четвёрку, находившуюся метров на 200 выше, а Курбатов с Калугиным решили ударить по четвёрке, возглавляемой "желтоносым".

Приказчиков  ( я у него ведомым )  прикрывает командира на случай непредвиденных обстоятельств.

"Мессеры", будто оглядываясь, не появилась ли где отошедшая в сторону шестерка советских истребителей, неохотно ввязывались в бой и, разгоняя огромную скорость, стали уходить на запад. "Желтоносый" крутнул переворот и отвесно пошёл к земле. Его ведомый запоздал с переворотом и попал под огонь Калугина. Но фашист довернулся и ушёл в сторону от своего ведущего. Зато ведомая пара "Мессеров" потянулась за "желтоносым" и создала угрозу атаки сверху.

Приказчиков отбил пару заградительным огнём. Курбатов и я, преследуя "желтоносого", тоже оторвался от Калугина, затратившего несколько секунд на прицеливание и стрельбу по "Мессеру", и остался без прикрытия. "Желтоносый" чутко уловил, что остался один на один с русским, и решил разделаться с ним.

Курбатов увидел, как гитлеровский ас резко сломал траекторию своего полёта и полез боевым разворотом вверх. С крыльев "Мессера" полыхнули дымчатые струи - срыв потока воздуха. Какой след оставался за крыльями "Яка", Курбатов не видел. Вцепившись взглядом в хвост стервятника с жёлтым носом и жёлтым драконом на фюзеляже, он ловил врага в сетку прицела и держал большой и указательный пальцы на боевых кнопках. "Мессер" залез на предельную высоту, мотор его выдохся; распустив за хвостом дымную копоть, стервятник беспомощно качнул с крыла на крыло и, будто вскрикнув "Гитлер капут !", неуклюже перевалился вниз.

- Вот тебе, мерзавец, отходная ! - раздался в эфире победный голос Курбатова. И в тот же миг сверкнула пулемётно - пушечная трасса. Словно огненный меч, она разрубила на части жёлтого дракона, кресты и свастику. Обломки "Мессера" даже не загорелись. Как перья расстрелянного коршуна, медленно падали они, кружась в воздухе. И только передняя часть фюзеляжа с мотором и пилотом в кабине обугленной головёшкой воткнулась в землю...

Снизу подходил к Курбатову Калугин; пристроились и мы с Алексеем Приказчиковым. Комиссар Щербак со своей четвёркой приближался к нам. Самолётов противника в воздухе не было.

- Всем сбор, - уже спокойно скомандовал Курбатов.

Минут 10 мы патрулировали на высоте. Этого оказалось достаточно для того, чтобы закончил штурмовку майор Гарбарец, вслед за Егоровым появившийся над целью. По коротким радиопередачам можно было понять, что штурмовка вражеской автоколонны завершилась успешно.

Угасал день. Огромное солнце расплавило над седым Эльбрусом бело - розовые облака и спряталось за гранитной спиной Большого Кавказа, уронив призрачные тени в долину, где приютился наш аэродром. Все благополучно приземлились. А поздно ночью на стол начальника штаба дивизии легло боевое донесение с приложением фотоплёнки, отснятой заместителем командира эскадрильи Наумчиком, на самолёте которого был установлен фотоаппарат. В донесении говорилось:

"15 Августа 1942 года штурмовыми действиями полка в районе Русский-1, Русский-2 уничтожено 43 автомашины с войсками и грузами, 11 бензовозов, 1 штабной автобус, 1 тягач, 2 радиостанции, в воздушных боях сбит один Ме-109Ф..."

Весть о преобразовании нашего 8-го истребительного авиационного полка в 42-й Гвардейский застала нас на аэродроме Журавская. Приказ Народного комиссара обороны № 64 от 8 Февраля 1943 года перервался по радио и был напечатан в центральных и армейских газетах.

Вечером, когда на аэродроме собрался весь личный состав, новый командир полка Гвардии подполковник Гарбарец открыл митинг. Заместитель командира по политчасти теперь уже Гвардии майор Щербак произнёс вступительную речь. Желающих выступить было много. Трудно рассказать, что творилось у нас на душе.

В тот незабываемый день мы прежде всего вспоминали тех, кто в жестоких боях с захватчиками пал смертью храбрых. Не было рядом с нами и тех, кто вместе с полком прошёл по трудным дорогам войны и внёс огромный вклад в наши победы над врагом. Так, на должность заместителя командира 217-й истребительной авиадивизии убыл всеми любимый командир Подполковник Яков Архипович Курбатов, под руководством которого полк заслужил звание Гвардейского.

24 Июня 1945 года состоялся Парад Победы. Таких грандиозных парадов не было за всю историю Советских Вооруженных Сил. Ничего подобного не видела Красная площадь. Торжественным маршем прошли перед Мавзолеем сводные полки всех родов войск, всех фронтов.