Белов Андрей Иванович

Родился 25 Августа 1913 года в деревне Илецино Вичугского района Ивановской области. Окончил 6 классов в 1930 году и школу ФЗУ в 1933 году. В рядах Красной Армии Андрей Белов с 10 Августа 1933 года. Окончил Ворошиловградскую военную авиационную школу пилотов в 1935 году.

В звании старшины служил лётчиком 3-й истребительной эскадрильи ВВС Краснознамённого Балтийского флота.

С 14 Декабря 1937 года по 13 Июля 1938 года участвовал в национально - революционной войне в Испании пилотом И-16.

21 Февраля 1938 года в воздушном бою в районе Теруэля был сбит и при падении самолёта получил переломы и тяжёлые травмы. Больше не летал, вскоре вернулся на Родину.

Всего совершил 35 боевых вылетов, участвовал в 8 воздушных боях, лично сбил 2 самолёта Ме-109  ( в Январе и 21 Февраля 1938 года ). 14 Ноября 1938 года награждён орденом Красного Знамени.

После возвращения из Испании служил в 13-м ИАП ВВС Краснознамённого Балтийского флота.

Участвовал в Советско - Финляндской войне и был награждён орденом Ленина  ( 21.04.1940 ). В 1940 году получил звание Старшего лейтенанта.

В Великой Отечественной войне участвовал с 1 Сентября 1941 года. Помощником командира эскадрильи 62-го ИАП ВВС воевал на Чёрном море до Декабря 1941 года. В одном из боёв получил пулевое ранение кисти руки. С Марта по Тюль 1942 года в должности командира эскадрильи воевал на Ленинградском фронте в составе 20-го ИАП Отдельной Морской Авиационной Группы. Затем, в этой же должности, с Июля 1942 года по Август 1943 года участвовал в боях в Заполярье. Получил осколочное ранение нижней челюсти. В Августе 1943 года был назначен на должность начальника штурманской службы 1-й ГвИАД ВВС Краснознамённого Балтийского флота. В этой должности прослужил до конца войны. Летал на И-16, Ла-5 и Ла-7. Войну закончил в звании Майора.

За участие в Великой Отечественной войне награждён орденом Отечественной войны 1-й степени  ( 23.5.1945 ), медалями "За боевые заслуги"  ( 3.11.1944 ), "За оборону Ленинграда"  ( 22.12.1942 ), "За победу над Германией"  ( 9.05.1945 ) и "За взятие Кёнигсберга"   ( 9.06.1945 ).

В Декабре 1946 года по болезни уволился в запас в звании Майора. Проживал в Ленинграде  ( ныне Санкт-Петербург ). Умер 3 Мая 1982 года.

По профессии я лётчик - истребитель.

В конце 1937 года я вместе с группой товарищей по оружию получил разрешение поехать в Испанию, чтобы сражаться вместе с героическим испанским народом. В состав группы входили лётчики - балтийцы: Вячеслав Преснухин, Алексей Денисов, Аркадий Свиридов, Борис Тахтаров, Арсен Шубиков, Виктор Трошкин, Николай Никитин, Василий Багров и я.

В Испанию мы прибыли в Декабре 1937 года. В Барселоне нас встретили наши товарищи, которые уже готовились к возвращению на Родину. Среди них - прославленные лётчики И. Т. Ерёменко, Е. С. Антонов, А. К. Серов, М. Н. Якушин и другие. Они рассказали нам, что самолёты мятежников имеют численное превосходство, но, несмотря на это, инициатива в воздухе находится в руках республиканской авиации.

После беседы с лётчиками, получившими богатый опыт в воздушных боях с фашистами, мы отправились в Валенсию, а оттуда на аэродром, который находился в нескольких километрах от города. В момент нашего прибытия там все с нетерпением ждали возвращения лётчиков с боевого задания. Спустя несколько минут парами и поодиночке стали приземляться самолёты И-16.

Командир эскадрильи рассказал нам, что бой был очень тяжёлый, противник потерял 3 "Мессершмитта" и 2 "Фиата", но сбит и один наш лётчик, а двое ранены, в том числе Алексей Ильин  ( с которым мне привелось впоследствии служить до самой демобилизации из ВВС ).

Мы приняли самолёты от лётчиков, большинство которых после этого полёта должны были возвратиться на Родину.

Вскоре мы перебазировались на прибрежный аэродром Ла-Сения и на другой день начали тренировочные полёты для ознакомления с районом боевых действий. Через некоторое время наша группа, состоявшая из 9 лётчиков, получила приказ перелететь на действующий прифронтовой аэродром в район Теруэля, где и началась наша боевая деятельность. Нас включили в эскадрилью, которой командовал И. Девотченко. Эта эскадрилья прибыла в Испанию раньше, имела боевой опыт и понесла некоторые потери. Всех вновь прибывших лётчиков распределили по звеньям. Арсен Шубиков и я попали в звено, которым командовал Николай Журавлёв, уже немало повоевавший, весёлый и приветливый человек, обладавший неистощимым чувством юмора.

Командир эскадрильи Иван Девотченко был волевой, тактически грамотный лётчик. Он хорошо ориентировался в боевой обстановке, храбро дрался и сам обучал нас, неоперившихся птенцов", приёмам воздушного боя. Под его командованием наша эскадрилья возвращалась с боевых заданий без потерь, нанося врагу большой урон.

Перед нами стояли различные задачи: сопровождение бомбардировщиков, разведка, прикрытие наземных войск от действия авиации противника, штурмовка различных военных объектов.

Вспоминается первый воздушный бой с самолётами "Хейнкель-111", в котором мне пришлось участвовать. Наша эскадрилья прикрывала наземные части от действия авиации противника. Подлетая к линии фронта, ведущий И. Девотченко подал сигнал "вижу самолёты противника".

Я заметил впереди справа и ниже нас на 200 - 250 метров 3 самолёта "Хейнкель-111". Они шли плотным строем "клин" и, видимо, готовились сбросить смертоносный груз на наземные войска республиканцев. Вслед за первым последовал второй сигнал ведущего - "атакуем все", и мы стремительно, всей эскадрильей атаковали "Хейнкелей". Сбросив беспорядочно бомбы на свои войска, самолёты противника развернулись и взяли курс на свою территорию. Преследуя противника, мы продолжали атаковать, но, несмотря на предельно малую дистанцию стрельбы, вражеские самолёты продолжали идти прежним курсом, не предпринимая никакого маневра и не ведя ответного огня. Вскоре последовал сигнал ведущего - "прекратить атаку - сбор".

Когда мы возвратились на свой аэродром и стали обмениваться впечатлениями от первого воздушного боя, то все испытывали некоторое разочарование, что нам не удалось сбить самолёты противника. И только спустя некоторое время мы узнали, что многие из атакованных нами вражеских самолётов не долетели до своих баз, так как в результате наших атак члены их экипажей были убиты или ранены, а самолёты летели на свою территорию на включённых автопилотах.

Следующий воздушный бон произошел с истребителями "Мессершмитт-109". В середине Января нашу эскадрилью по тревоге вызвали на линию фронта для прикрытия республиканских войск от действия авиации противника. При взлёте я на несколько секунд задержался  ( не запускался мотор )  и немного отстал от группы. Подлетая к линии фронта, я увидел, что самолёты нашей эскадрильи уже ведут воздушный бой с "Мессерами". Быстро оценив обстановку, я решил пристроиться к первому же нашему самолёту, но тут увидел, что один "Мессер" заходит ему в хвост. До противника было метров 400, но раздумывать некогда. Чтобы спасти своего товарища, я дал длинную заградительную очередь перед носом "Мессершмитта". Тот резко перевернулся и вошёл в крутое пике.

Повторив его маневр, я начал его преследовать, ведя огонь короткими очередями из пулемётов. На фоне горной местности на какой-то момент я упустил самолёт противника из поля зрения и потом увидел его уже в горизонтальном полёте ниже меня метров на 400. Не выводя своего самолёта из пике, я поймал противника в прицел и дал длинную очередь из всех пулемётов. "Мессер", перевернувшись через крыло, вошёл в отвесное пике и, видимо, не учтя высоты, врезался в сопки.

Наша эскадрилья выполняла различные боевые задания. Иногда приходилось делать по 5 - 6 боевых вылетов в день. В этих боях крепла боевая дружба лётчиков, взаимная выручка, оттачивалось умение найти выход в сложной боевой обстановке.

Один из крупных и жестоких воздушных боёв мне запомнился на всю жизнь. Он был для меня последним на фронтах Испании, в этом бою я чуть не погиб.

21 Февраля 1938 года нашу эскадрилью в составе 12 самолётов вызвали на линию фронта для прикрытия наземных войск. Подлетая к линии франта, мы сразу заметили, что в воздухе в районе расположения республиканских наземных частей находятся самолёты противника "Мессершмитт" и "Фиат". Завязался воздушный бой с превосходящими силами противника. Некоторое время инициатива принадлежала нашим лётчикам, но постепенно противник стал наращивать силы. На каждый наш самолёт приходилось 3 - 4 вражеских. Связи у нас с командным пунктом не было из-за отсутствия раций на самолётах, поэтому помощь прибыла только примерно спустя час после начала боя.

В ходе боя у меня оказалась очень выгодная позиция по отношению к "Мессершмитту", который пытался зайти в хвост нашему истребителю. Я довернул свой самолёт вправо, поймал "Мессер" противника в прицел и дал длинную очередь из пулемётов. Дистанция стрельбы составляла всего 80 - 100 метров, "Мессершмитт" медленно перевернулся на спину, затем на крыло и стал падать. Дальнейшее наблюдение за ним вести не пришлось, так как, увлекшись этой атакой, я отстал от своего звена и попал в сложное, неприятное положение. Оглянувшись назад, я увидел, что на хвосте у меня "висит" один из "Фиатов". Я резко развернул самолёт влево, и трасса пуль прошла справа от меня. Почти одновременно слева сверху на меня спикировал "Мессершмитт". Я направил самолёт навстречу противнику, памятуя, что "Мессеры" в лобовую атаку идут неохотно, потому что на них стоят моторы с водяным охлаждением, а это делает их уязвимыми при лобовых атаках. Кроме того, мой маневр имел цель прикрыться мотором от огня противника. Атака противника успеха, не имела: он повернул вправо и пронёсся метрах в 10 от моего самолёта.

Через несколько секунд со стороны солнца я увидел трассу пуль и ещё один пикирующий на меня "Мессер". На этот раз я не успел сманеврировать и почти сразу услышал треск - остановился мотор. Я перевёл самолёт в крутое пике, а "Мессер", преследуя меня, дал ещё несколько очередей. Только одна из них достигла цели, но для меня она оказалась роковой. Как только самолёт противника прекратил преследование, я стал, выводить самолёт из пике, но он не слушался рулей. Я понял, что перебито управление рулем высоты. Быстро отстегнув привязные ремни, я хотел прыгнуть с парашютом, но, определив, что высотаг не более 150 метров, не решился совершить прыжок: парашют не успел бы раскрыться. Самолёт в это время вышел в горизонтальный полёт, затем некоторое время парашютировал, а потом опустил нос и стремительно пошёл к земле. Чтобы смягчить удар о землю в момент приземления, я резко накренил его на левое крыло, а левой рукой прикрыл голову от возможного удара о прицел... Больше я ничего не помню.

В сознание я пришёл на прифронтовом перевязочном пункте, когда меня, выносили из легковой машины. В результате падения я получил перелом левого предплечья и сложный перелом бедра правой ноги. После оказания первой помощи меня направили в госпиталь в предместье Валенсии. Здесь я встретил своих товарищей, которые, как и я, пострадали в этом воздушном бою. Рядом со мной лежал Борис Тахтаров с обгоревшим лицом и раненный в ногу, а в соседней палате стонал Алексей Денисов, которому делали срочную операцию, - он был ранен в брюшную полость и жизнь его находилась в крайней опасности. Но благодаря искусству испанских хирургов операция прошла благополучно, и через несколько месяцев на родине его допустили к полётам.

Борис Тахтаров в этом бою дрался с присущим ему азартом. Он устремился за парой "Мессеров" и с первой же атаки сбил ведомого, а ведущий ушёл в сторону солнца. Но в этом огненном котле очень трудно ориентироваться и мгновенно принимать разумные решения. И вот одна из атак "Мессершмитта" решила судьбу Б. Тахтарова - его самолёт загорелся, а сам он, раненный, выпрыгнул с парашютом.

К вечеру к нам в госпиталь приехали наши товарищи и рассказали, что в бою, длившемся более 2-х часов, сбито 18 самолётов противника. Наши потери значительно меньше: кроме, нас троих, раненных, сбит Виктор Трошкин.

Вскоре противник перешёл в наступление и стал рваться к морю. Нас срочно эвакуировали в Барселону. В барселонском госпитале Б. Тахтаров и А. Денисов пролежали недолго и скоро уехали на Родину. Мне же пришлось задержаться из-за сложного перелома ноги. Одно время даже были сомнения - смогу ли я вернуться в строй, но испанские хирурги и наш врач И. С. Колесников помогли мне в буквальном смысле слова встать на ноги.

В начале Июня я вернулся на Родину. Покидая Испанию, мои товарищи - лётчики и я могли смело сказать, что свой долг выполнили честно. Все лётчики дрались храбро, руководствуясь твёрдым правилом: "сам погибай, а товарища выручай".