Кобликов Анатолий Николаевич

Когда самолёты поднимаются в воздух, улетают на боевое задание, оставшиеся на земле прислушиваются к небу, ловят сигналы оттуда, где кипит бой, где товарищи каждую минуту рискуют жизнью. Всё ли обойдётся благополучно ?   Все ли вернутся назад ?

15 Сентября 1944 года лётчики, техники, связисты - все, кто оставался на командном пункте 12-й Гвардейской истребительной авиадивизии, тяжело переживали невосполнимую утрату - из полёта не вернулся заместитель командира дивизии Полковник Герой Советского Союза Анатолий Николаевич Кобликов. Летавшие с ним лётчики видели, как он храбро бился с немецкими истребителями, как его самолёт, объятый пламенем, упал на вражескую территорию. Какая это горькая участь воздушных бойцов - сгореть в воздухе или пасть полуживым в стан врага !

Любимец дивизии не вернулся из полёта. Дивизия осиротела. Его любили, учились у него храбрости, принципиальности, верности слову и дружбе. Вспоминали встречи с ним, разговоры, выступления на собраниях, и перед всеми представал человек сильной воли, больших знаний, душевной искренности.

Немногие штабные документы свидетельствовали о славном боевом пути Кобликова. Оказалось, что он много и упорно учился: военная школа пилотов в Севастополе, Военно - Воздушная академия имени Жуковского, разные курсы. Участвовал в походе по Западной Белоруссии и Западной Украины. Сложнейшие испытания выпали на его долю в суровую зиму войны с белофиннами. Тогда он был комиссаром 25-го истребительного авиаполка. Он обучал новичков, вселял в них мужество и уверенность в своих силах. 41 раз он вылетал на боевые задания и неизменно возвращался с победой. Его полк был партийно - комсомольским. Он много раз получал благодарности от командования и наземных стрелковых корпусов. За подвиги в боях на северо - западных рубежах Кобликову было присвоено звание Героя Советского Союза.

С Июня 1941 года участвовал в Великой Отечественной войне. В Апреле 1942 года был назначен военным комиссаром 236-й истребительной авиационной дивизи. Осенью 1942 года в составе 5-й Воздушной армии эта дивизия прикрывала Туапсинское направление.

К концу Сентября она насчитывала всего 46 самолётов   ( 18 И-153, 12 Ил-2, 6 ЛаГГ-3, 8 Як-1, 2 Як-7Б ). Дивизия была смешанной и по типам самолётов, и по вооружению. Штаб соединения и 518-й ИАП на самолётах ЛаГГ-3 и Як-1 размещались в Лазаревском, 267-й ИАП на самолетах И-153 - в Агое, 502-й ШАП на самолётах Ил-2 - в Адлере.

Расположенные в долинах горных речек, эти аэродромы были очень неудобны. С агойского аэродрома могли действовать только У-2, И-15бис, И-153, И-16. К тому же на них дислоцировались и другие авиачасти, в том числе. ВВС Черноморского флота. Это затрудняло организацию и управление боевыми действиями, приводило к дополнительным потерям при нападении вражеской авиации. Нередко одному батальону аэродромного обслуживания приходилось обеспечивать до 3-х авиаполков. Кроме того, эти аэродромы не имели бетонированных взлётно - посадочных полос и быстро размывались в ходе дождей, особенно частых на побережье во второй половине осени, что надолго выводило их из строя.

Немецкие самолёты размещались на аэродромах Армавира, Белореченской, Майкопа, Краснодара не далее 100 километров от линии фронта, а на направлении главного удара в 40 - 45 километрах.

В 20-х числах Сентября активность немецкой авиации на Туапсинском направлении резко возросла. Это было связано с началом сосредоточения его ударных группировок на направлениях предстоящего наступления. Воздушная разведка противника стремилась вскрыть группировку советских войск, определить характер обороны, выявить состояние дорог. Усилились бомбардировочные удары по железнодорожным станциям, мостам, аэродромам, местам расположения войск.

23 Сентября 1942 года начались активные наступательные действия немецких войск на Туапсинском направлении. В этот день было отмечено 94 самолёто - пролета авиации противника. 236-я ИАД смогла выполнить в этот день только 32 самолёто - вылета, из них 18 - на штурмовку, 6 - на разведку, 2 - на перехват и 6 - на прикрытие аэродрома.

В последующие дни на Туапсинском направлении отмечалось в среднем до 300 самолёто - пролетов авиации противника в день. Немецкие самолёты эшелонирование, группами до 27 пикирующих бомбардировщиков Ju-87 и Ju-88, бомбили боевые порядки наших войск на поле боя, огневые позиции артиллерии, районы расположения резервов и ближайшие тылы.

С самого начала своего наступления на Туапсе немцы стремились захватить господство в воздухе. Для этого они, в первую очередь, пытались блокировать аэродромы 236-й ИАД. Пара, реже звено, немецких истребителей проходила на высоте 2500 - 3000 метров в район нашего аэродрома. Маскируясь облачностью, солнцем или высотой, в свободном полёте вблизи аэродрома выжидали взлёта или посадки советских самолётов, а затем атаковали их.

Составлявшие основу самолётного парка дивизии бипланы И-153 по решающим показателям значительно уступали немецким истребителям. Не выручала ни превосходная маневренность, ни наличие реактивных снарядов. Поэтому И-153 использовался, в основном, в качестве лёгкого штурмовика.

Находящиеся на вооружении 518-го истребительного авиаполка истребители ЛаГГ-3, Як-1 и Як-7Б на тот момент были лучшими в советских ВВС и могли на равных сражаться с неприятельскими истребителями, но их было слишком мало. В 518-м ИАП могло ежедневно летать на задания не более 5 - 6 самолётов. Штурмовики, не имея истребительного прикрытия, вынуждены были отказаться от полётов днем и действовать только в сумеречное время суток, что отрицательно сказывалось на точности, а следовательно, и результативности штурмовых ударов.

До конца Сентября лётчики дивизии выполнили 243 боевых вылета, сбив сбили 3 немецких самолёта, потеряв 7 своих  ( 4 И-153, 2 Ил-2, 1 ЛаГГ-3 ). Кроме того, один ЛаГГ-3 разбился при аварии. 3 летчика погибли и один попал в плен.

Имея подавляющее превосходство, вражеская авиация безнаказанно бомбила боевые порядки советских войск, прокладывая наступающей немецкой пехоте путь к Туапсе. Ситуация становилась критической.

В первой декаде Октября 236-я ИАД была существенно пополнена. В её состав вошли 36-й и 246-й истребительные авиаполки, которые разместились на полевых аэродромах близ Агоя и Адлера, Кроме того, 518-й истребительный авиаполк получил 8 "Яков" в качестве пополнения. Всего прибыло 34 самолёта   ( 7 И-16, 6 Як-1, 2 Як-7Б, 19 ЛаГТ-3 ).

Основу вражеской авиационной группировки составляли пикирующие бомбардировщики Ju-87 и Ju-88 и тяжёлые истребители Ме-110, массированными ударами с воздуха расчищавшие путь своим войскам к побережью Черного моря.

6 Октября 1942 года лётчики 236-й ИАД выполнили 117 боевых вылетов, провели 7 воздушных боёв, в которых сбили 3 немецких самолёта. Собственные потери составили 5 машин  ( 2 И-153, 2 Ил-2, 1 ЛаГГ-3 ). Кроме того, один Ил-2 был настолько серьёзно повреждён, что его пришлось отправить в тыл на капитальный ремонт. Такое соотношение потерь объяснялось, в первую очередь, нехваткой боевого опыта у лётчиков 246-го ИАП.

7 Октября 1942 года стал одним из самых сложных и тяжёлых в истории 236-й истребительной авиадивизии. Лётчики дивизии сбили или серьёзно повредили 18 немецких самолётов  ( 9 Ме-109, 7 Ме-110, 2 Ju-87 ), но и сами потеряли 9 боевых машин. Многие самолёты получили повреждения. В 246-м истребительном авиаполку в строю осталось всего 6 истребителей, а в 518-м - 1. Погибли 3 лётчика, судьба ещё 3-х была неизвестна  ( они вернулись в свои части лишь через несколько дней ).

В этот день отличился командир звена Младший лейтенант П. М. Камозин. Он возглавлял смешанную группу из 5 ЛаГГ-3 и 2 Як-1. Они вступили в бой с большой группой противника, в состав которой входило 11 пикирующих бомбардировщиков Ju-87, 4 истребителя - бомбардировщика Ме-110 и 6 прикрывающих их истребителей Ме-109. В разгар боя к немцам подошло подкрепление: 6 - 7 Ме-109. Вся воздушная схватка продолжалась 10 минут. Несмотря на численное превосходство врага, советские лётчики сбили 8 немецких самолётов  ( 6 Ме-109 и 2 Ju-87 ), 3 вражеских машины уничтожил Камозин. Наши потери составили 4 самолёта.

Не менее напряжённые воздушные бои происходили и в последующие дни. В этих боях особенно отличились штурман дивизии Майор Д. Л. Калараш и командир эскадрильи 518-го ИАП Капитан С. С. Щиров.

К 12 Октябрю 1942 года в 236-й истребительной авиадивизии осталось всего 39 боевых самолётов, из которых могли летать на задания чуть больше одной трети. В истребительных авиаполках насчитывалось по 2 - 3 исправных самолёта, в штурмовом - 6. Только вновь прибывший 246-й истребительный авиаполк за первую неделю потерял 5 лётчиков и 11 самолётов из 19. Однако не только потери в машинах беспокоили командование. Ещё более угрожающими были низкая подготовка и переутомлённость лётного состава. Молодые пилоты не умели вести групповой бой, нередко теряли ведущих, при встречах с противником придерживались оборонительной тактики. Вследствие недостаточной подготовленности молодых лётчиков основную тяжесть борьбы в воздухе взяли на себя "старики" - опытные, успевшие повоевать лётчики, которые часто гибли из-за своих неопытных ведомых.

Непрерывные воздушные бои с превосходящим по силам противником, требовавшие большой физической выносливости и психологического напряжения, буквально изнуряли личный состав. Особенно это сказывалось на лётчиках - истребителях. В том же 246-м истребительном авиаполку в строю осталось всего 5 пилотов, в 518-м и того меньше - лишь 3.

В середине Октября в связи с ухудшением погодных условий активность сторон в воздухе несколько снизилась. Однако и вторая половина Октября оказалась для советских авиаторов не менее трудной, чем первая. Перевес в воздушных силах по-прежнему оставался на стороне противника. Вражеская авиация делала на Туапсинском направлении ежедневно до 250 самолёто - вылетов.

В конце Октября в состав 236-й ИАД вошло ещё 2 истребительных авиаполка: 269-й и 931-й. Помимо того, дивизия получила 11 самолётов в качестве пополнения.

Конец Октября и начало Ноября 1942 года характеризовалось наивысшим накалом воздушной борьбы на Туапсинском направлении. Немецкая авиация делала ежедневно до 300 боевых вылетов.

23 Октября в Адлере приземлились 20 ЛаГГ-3 269-го истребительного авиаполка. Этому полку уже пришлось повоевать с Адлерского аэродрома в Августе 1942 года. Затем он был направлен в тыл на переформирование. Пополнившись людьми и техникой, полк вернулся на старый аэродром.

Костяк полка составляли опытные, успевшие повоевать лётчики. Однако первый воздушный бой в туапсинском небе окончился для полка катастрофой. В одном только вылете полк лишился 5-й части своих боевых машин. В последующих вылетах, которые возглавил лично командир полка, положение удалось исправить.

28 Октября 1942 года на Агойском аэродроме приземлилось 7 истребителей И-153 из состава 931-го ИАП. Базирующийся в Агое 267-й ИАП, передав вновь прибывшим оставшиеся 8 уцелевших И-153 и часть личного состава   ( 4-х лётчиков и 12 человек из наземного персонала ), убыл в тыл на переформирование.

В составе 236-й истребительной авиадивизии 267-й ИАП воевал со 2 Августа 1942 года. За это время им было выполнено 1530 боевых вылетов, из них 970 на штурмовку, проведено 43 групповых воздушных боя, в которых сбито или повреждено 9 немецких самолётов. Ещё 8 вражеских самолётов выведено из строя на земле. Собственные потери составили 25 самолётов И-153 и 14 лётчиков. 28 человек были отмечены орденами и медалями.

29 Октября 1942 года на Туапсинском направлении было отмечено 284 самолёто - пролетов немецкой авиации. Сравнительно небольшой район был буквально забит самолётами.

Было проведено 7 воздушных боёв, в которых лётчики 236-й ИАД сбили или серьёзно повредили 13 немецких самолётов  ( 5 Ме-109, 2 Ме-110, 6 Ю-87 ). Наши потери: 9 самолётов  ( Ил-2, Як-7Б, 7 ЛаГГ-3 )  сбито и ещё 2 получили серьёзные повреждения. 5 лётчиков погибли и 3 получили ранения.

Во второй половине дня произошёл воздушный бой, которых стал самым крупным и напряжённым за все время боевых действий 236-й истребительной авиадивизии на Туапсинском направлении. В нём участвовали 15 советских и 39 немецких самолёта. Длился он 20 - 25 минут. Советские лётчики сбили 11 самолётов, потеряв 6 своих.

Всего в Октябре 1942 года лётчики 236-й истребительной авиадивизии выполнили 1270 боевых вылетов, из них 411 на штурмовку. Было сбито 70 вражеских самолётов.

К концу Октября обстановка под Туапсе несколько стабилизировалась. Попытка немецких войск прорваться здесь к Чёрному морю была сорвана.

И всё-таки немцы продолжали господствовать в небе Туапсе. Лётчики 236-й ИАД лишь частично обеспечивали прикрытие наземных войск. Боевая деятельность немецкой авиации в Ноябре характеризовалась значительным повышением её активности.

В период с 1 по 20 Ноября противник произвёл на Туапсинский оборонительный район 16 групповых  ( днём )  и 6 одиночных  ( ночью )  налётов, с участием в них до 614 самолётов, главным образом бомбардировщиков Ju-87 и Ju-88, а также истребителей - бомбардировщиков Ме-110.

Особенно интенсивным бомбардировкам подвергся город и порт Туапсе. Из 1891 фугасной бомбы, сброшенной в этот период на участке Туапсинского оборонительного района, 1678 было сброшено на Туапсе. В результате массированных бомбардировок в городе было разрушено 97 жилых домов, 4 склада, городской радиоузел и контора связи.

В период с 9 по 19 Ноября немецкая авиация нанесла 12 бомбо - штурмовых ударов по аэродромам 236-й истребительной авиации, в которых участвовало до 244 самолётов. Особое значение противник придавал выведению из строя Лазаревского аэродрома, где базировались основные силы советской истребительной авиации.

Немаловажным для немецкого авиационного командования было и то, что Лазаревский аэродром находился рядом с железнодорожным и шоссейным мостами. Нанося бомбовые удары по Лазаревскому, противник тем самым решал 2 задачи: парализовал деятельность советской истребительной авиации и нарушал работу единственной сухопутной коммуникации, идущей вдоль побережья Чёрного моря. Всего в Ноябре немцы совершили 10 налётов на Лазаревское, в которых принимало участие до 210 самолётов, в том числе 148 бомбардировщиков и 62 прикрывающих их истребителей.

Крупномасштабные действия немецкой авиации на Туапсинском направлении продолжались до 20 Ноября 1942 года. Переход советских войск в контрнаступление под Сталинградом кардинальным образом изменил воздушную обстановку.

С 1943 года Полковник А. Н. Кобликов был заместителем командира 203-й истребительной авиадивизии.

5 Февраля 1944 года 203-я ИАД была преобразована в 12-ю Гвардейскую истребительную авиационную Знаменскую Краснознамённую ордена Богдана Хмельницкого дивизию.

15 Сентября 1944 года в воздушном бою самолёт Гвардии полковника А. Н. Кобликова был сбит.

Больше всех опечалились потерей боевого друга сослуживцы, знавшие Полковника как обаятельного человека. На фотографии Анатолия Николаевича, найденной в его вещах, написано о нём: "Робкая, стеснительная и мечтательная натура. Нежная добрейшая душа". А вот что пишет о нём старший инженер 212-го Гвардейского истребительного авиационного полка Т. Б. Кожевникова:

"Начальник политотдела дивизии - Герой Советского Союза Полковник А. Н. Кобликов, среднего роста, ладно и крепко, будто на века, сложенный человек с удивительно ясным и добрым лицом, всегда готовым расцвести улыбкой. Как политработник он часто выступал перед лётчиками и техниками; его яркая, волнующая речь, глубокие мысли, сила убеждённости в правоте нашего дела и нашей победе покоряли слушателей. Кобликов был для всех нас идеалом комиссара, пользовался огромный авторитетом и искренней любовью всей дивизии".

И вот Сентябрь 1944 года. Аэродром на Украине. Тяжкая весть о гибели любимого комиссара. В штабных и политических донесениях сообщалось: "Полковник А. Н. Кобликов погиб при выполнении боевого задания". И родным послана "похоронка".

А между тем, как выяснилось через много - много лет, комиссар Кобликов ещё жил и боролся.

Служилось же вот что. Израненный, изувеченный комиссар упал на землю, занятую врагом. Его подобрали немецкие солдаты в бессознательном состоянии, вывезли в свой тыл, поместили в лучшую здравницу и долго лечили. Возвращаясь к жизни, наблюдая, как за ним ухаживают, Анатолий Николаевич, зная звериные повадки фашистов, понял, что ему предстоит ещё один бой, может быть, самый тяжёлый.

И комиссар не ошибся. Однажды в опрятную санаторную палату к нему пришёл Генерал А. А. Власов, соотечественник, предавший Родину, командующий так называемой "Русской Освободительной Армией". Он был вежлив, обходителен, интересовался здоровьем, питанием, настроением. И предложил пойти к нему на службу, командовать воздушными силами власовской армии. Кобликов спокойно, гневно ответил:

- Нет, Родиной я не торгую !

Это была пощёчина советского патриота предателю от имени всего народа, продолжавшего смертельную борьбу с фашизмом.

С этой минуты трагическая участь комиссара - лётчика была предрешена. Его взяло в свои кровавые лапы гестапо. Кобликова отправили в австрийский город Маутхаузен, поместили в концлагерь, 20-й блок, где содержались советские офицеры, политработники, Герои Советского Союза. Фашисты установили здесь режим, который вёл к медленному физическому умиранию узников.

Через много лет тверской журналист А. Е. Смирнов разыскал соратников Кобликова по концлагерю и с их слов восстановил картину последнего подвига Анатолия Николаевича. Вот что он пишет в очерке "Человек из истории":

"Перед тем, как попасть в 20-й блок, пленный принимал "душ" - его загоняли в бетонную каморку и на протяжении нескольких часов в человека отовсюду хлестали струи ледяной воды. Одежда, которую получал заключенный блока, была заражена паразитами и возбудителями чесотки.

А побег всё - таки состоялся. В ночь со 2 на 3 Февраля, через неделю после гибели подпольного штаба, узники 20-го блока убили своего блокфюрера. По сигналу "За победу !" смертники, вооружившись огнетушителями, снятыми со стен, быстро и бесшумно обезвредили внутреннюю охрану, струями противопожарной смеси ослепили часовых, находившихся на ближайших сторожевых вышках, разорвали колючую проволоку под током высокого напряжения, замкнув линию телами. Люди гибли. Двор блока был усеян трупами. И всё - таки некоторым удалось вырваться на свободу".

Среди спасшихся, вырвавшихся из фашистского ада, не было Кобликова, но они на всю жизнь запомнили его напутствие - не покоряться, действовать решительно, смело, вырываться из гитлеровского застенка во что бы то ни стало !

Он ничего не делал вполовину, всегда шёл к цели энергично, напористо, бескомпромиссно. Так поступил комиссар и в тяжелейшей, казалось, безвыходной обстановке 20-го блока. Вместе с самыми стойкими он воодушевил советских людей на восстание.

...Ежегодно бывшие заключенные съезжаются в Маутхаузен, чтобы поклониться погибшим товарищам и ещё раз напомнить человечеству о трагедии минувшей войны, о чудовищных преступлениях фашистов, о необходимости всеми силами отстаивать дело мира.

Люди, посещающие Маутхаузен, возлагают цветы к памятнику советскому Генералу Д. М. Карбышеву. Его тоже пытались склонить к измене своему народу, заставить работать на фашистов. Патриот твёрдо, решительно отверг все заманчивые предложения и посулы. И гитлеровцы зверски пытали, умертвили его.

Это произошло вскоре после расстрела советских лётчиков, подготовивших восстание. Их имена высечены в Маутхаузене как знак того, что Карбышев - не одинок. Среди карбышевцев первым называется имя сына бологовского железнодорожника комиссара Кобликова.

В городе Бологое его именем названа одна из улиц.