Грохочущее небо Ханко

В хороший день воздух Ханко чист и прозрачен. Небесный горизонт над сушей плавно очерчен синевой. Тёмно - зелёной полоской оттенено море. Но в непогоду всё меняется. Небо, сливаясь с морем, образует как бы непроглядную завесу. Потоки бесформенных облаков, гонимые ветром, окутывают скальные вершины и кроны мачтовых сосен. Мглу прорывают зигзаги молний, таящие в себе грозную опасность для самолётов.

Перед войной на аэродроме Ханко базировался 13-й истребительный авиационный полк. Однако весной 1941 года большая часть полка перелетела в Керстово, на Большую землю, для перевооружения новыми самолётами. Начало Великой Отечественной войны встретила на Ханко лишь 4-я авиационная эскадрилья "Чаек", в которой комиссаром был я. Но уже через неделю командир полка Герой Советского Союза И. Г. Романенко направил к ним из Таллина 1-ю эскадрилью И-16. Так образовалась Ханковская авиационная группа, действовавшая в течение всей героической обороны полуострова.

Г. Семёнов.

Наши истребители, патрулируя в воздухе, успешно отражали налёты фашистских самолётов на корабли базы.

Первым уничтожило бомбардировщик типа "Бристоль - Бленхейм" звено лётчиков в составе Григория Семёнова, Владимира Дмитриева, Константина Андреева. В этом бою командир звена Семёнов применил умелую тактику перехвата.

Дежурная пара - Алексей Лазукин, Константин Белорусцев - быстро по тревоге поднялась в воздух и стремительными атаками вогнала в скалу морской двухмоторный бомбардировщик, фотографировавший укрепления базы.

Запомнился и бой против торпедных катеров. Командир эскадрильи Л. Г. Белоусов, лётчики Юрий Добряк, Пётр Лобанов, Александр Овчинников и я вылетели в море наперехват катеров противника, пытавшихся торпедировать транспорт, следующий из Ханко в Таллин с эвакуированными семьями военнослужащих.

Когда мы подошли к транспорту, 4 фашистских торпедных катера были уже на боевом курсе. Однако наш незамедлительный бомбовый удар с пикирования сорвал их атаку. Один катер сразу же затонул, остальные обратились в бегство. В ходе проследования мы повредили ещё 2 катера.

Однажды Июльским утром лётчики Овчинников и Андреев по тревоге вылетели со мной для оказания помощи десантникам, штурмовавшим островной маяк Бенгтшер и блокированным кораблями противника. В сложных условиях трёхслойной 6-балльной облачности вражеский корабль, обнаруженный нами у этого острова, был потоплен с пикирования прямым попаданием фугасных бомб. В завязавшемся воздушном бою с истребителями прикрытия лётчики Овчинников и Андреев сбили по одному фашистскому самолёту типа "Фоккер Д-21".

К. А. Белорусцев.

На боевом счету командиров звеньев Овчинникова, Лобанова, Козлова, Белорусцева - десятки потопленных шлюпок, баркасов, мотоботов с вражескими десантниками.

Истребители поддерживали своим огнём наши десантные группы, осуществлявшие захват вражеских островов. Особенно успешно действовали в этих операциях звенья Петра Лобанова и Алексея Лазукина, номера машин которых матросы хорошо знали. Они приветствовали появление своих самолётов, подбрасывая в воздух бескозырки. В гангутской газете "Боевая вахта", позднее переименованной в "Красный Гангут", десантники писали: "Мы были свидетелями того, как советские лётчики на бреющем полёте расстреливали скопления врагов и их шлюпки. За помощь мы искренне благодарим наших храбрых лётчиков".

Особенно успешно действовали наши лётчики Александр Овчинников и Пётр Лобанов. Каждый из них за время обороны Ханко совершил более чем 150 боевых вылетов. Имея отличную штурманскую подготовку, эти лётчики самостоятельно находили противника в сложных условиях шхерного района, среди многочисленных и почти однообразных островов.

Пётр Лобанов, спокойный, неразговорчивый человек, заботливо следил за боеготовностью звена. Постоянно водил он молодых лётчиков на боевые задания, являясь для них примером хладнокровия и расчётливости в бою.

Александр Овчинников, всегда сосредоточенный и собранный, чаще всех нас находился в полётах. Замещая военкома или командира эскадрильи, он нередка водил в бой звенья, показывая пример неутомимости и удивительной стойкости. Иногда Александр проводил до 10 боёв в один день, сохраняя после этого готовность к ночным вылетам.

Важнейшей задачей лётчиков Ханко была воздушная разведка моря, шхер и вражеских тылов в квадрате Таллин - Хельсинки - Турку - Мооизундские острова. Противник всюду искусно маскировался. Чтобы раскрыть целевой характер вражеских объектов, нам приходилось, ведя наблюдение, прибегать к огневому воздействию.

Е. П. Бадаев.

Лётчики Байсултанов, Власенко, Бадаев, Якушев, Кузнецов, Творогав, Кулашов во главе с командиром эскадрильи М. Т. Леоновичем регулярно вылетали в дальние рейсы на разведку боем. Нередко на маршрутах разведки их встречали "Фоккеры", "Фиаты", "Мессеры". В ходе воздушных боёв наши лётчики сбили более десятка фашистских самолётов.

Вспоминаю одну из многих разведок прифронтовой полосы, которую проводил Алим Байсултанов. Зенитным огнём противника у его самолёта полностью выбило правый руль глубины и часть стабилизатора. Несмотря на это, авиатор под прикрытием друзей дотянул машину до своего аэродрома и, можно сказать, чудом совершил посадку.

Байсултанов доставил ценные сведения о расположении вражеской батареи. Она была вскоре накрыта и уничтожена мощным огнём гангутской артиллерии. Отремонтировав свой самолёт, Алим снова поднялся в небо.

А. К. Антоненко.

Активно вела воздушные бои наша знаменитая пара - А. К. Антоненко и П. А. Бринько. Огромный боевой опыт Антоненко, приобретенный им на Халхин - Голе и во время войны с Финляндией, полностью раскрылся в небе над Ханко.

Алексей Антоненко и Пётр Бринько первыми на Балтике утвердили прекрасную маневренность пары в воздушном бою вместо 3-самолётного звена. Они придерживались тактики огня с малых дистанций по уязвимым местам самолётов противника.

На другой же день после прибытия на полуостров Ханко Алексей Касьянович Антоненко и его ведомый Пётр Антонович Бринько сбили по одному вражескому "Бристоль - Бульдогу".

Несмотря на различие характеров, оба лётчика были очень дружны, отлично понимали друг друга в воздухе. Каждый в совершенстве знал свой маневр, стремился выручить товарища из беды в минуту смертельной опасности. По 16 часов в сутки сидели они в самолётах. Спать ложились тут же, рядом с истребителями. Ботинки ставили так, чтобы можно было сразу вдеть в них ноги. Парашюты лётчиков висели на специальных расчёпках. Через 30 секунд после сигнала тревоги друзья поднимались в воздух.

Появление на Ханко Антоненко и Бринько неприятель вскоре ощутил особенно остро. Однажды над аэродромом, внезапно вынырнув из - за леса, появился "Юнкерс". Это произошло в минуты напряжённой артиллерийской дуэли между нашей и вражеской батареями. Антоненко и Бринько тотчас взлетели, несмотря на обстрел. Бой шёл над командным пунктом. Антоненко напал на "Юнкерс" с одной стороны, Бринько - с другой. Зенитчики - артиллеристы прекратили огонь, наблюдая за этой схваткой. Фашистский самолёт повернул на юг, пытаясь уйти в сторону моря, но был настигнут у самой кромки берега и рухнул на скалы. Позже выяснилось, что Алексей Антоненко затратил на уничтожение стервятника 7 патронов, а Пётр Бринько - 11. От взлёта до посадки прошло всего 7 минут...

Вытащив из - под обломков "Юнкерса" обгоревшие трупы, защитники Ханко установили состав экипажа. Оказалось, он успел повоевать в небе Испании, Норвегии, Франции, Англии... В кармане стрелка - радиста Генриха Курта лежали карточки на хлеб с разменными талонами по 10 граммов, а также разовый картонный билет, в котором было отмечено, что 18 Апреля 1941 года он посетил в Париже публичный дом мадам Поль. И ещё одна нелишняя подробность: сбитый над Ханко "Юнкерс-88" был собран на Берлинском авиационном заводе 20 Мая 1941 года...

Как - то на рассвете лётчики совершили налёт на аэродром Турку. В налёте участвовали 9 "Чаек". Антоненко и Бринько тоже летели, но на И-16. На аэродроме самолётов противника группа не обнаружила. Но на обратном пути в гавани были замечены 2 вражеских гидросамолёта. Зенитный огонь противника был так силён, что сквозь разрывы приходилось пробиваться, как сквозь облака. В кабины "Чаек" и И-16 проникал дым. Однако Антоненко и Бринько снизились над гаванью до бреющего полёта и повторяли заход за заходом до тех пор, пока не вспыхнули оба гидросамолёта. Уже им Ханко, анализируя свои наблюдения, лётчики пришли к выводу, чго в Турку непременно должны быть ещё и другие гидросамолёты. Надо их найти.

На этот раз Антоненко и Бринько взяли себе в помощь только двух лётчиков - Лазукина и Белорусцева.

В гавани Турку стояло на воде 5 гидросамолётов. Балтийцы пошли на штурмовку. После первой же атаки Антоненко заметил, что на сухопутном аэродроме врага поднимается облако пыли. Было ясно, что взлетают истребители. Значит, продолжать штурмовку гидросамолётов нет смысла. И Антоненко, не набирая большой высоты, стал отводить группу. Оба ведущих летели на полной скорости в 70 метрах над землёй. За ними - Лазукин и Белорусцев. Шесть "Фоккеров Д-21" мчались следом.

Когда дистанция между советскими истребителями и преследователями сократилась до 800 метров, Антоненко резко сбавил скорость и перестроил отряд. Слева от него был теперь Лазукин, справа - Бринько, а ещё правее - Белорусцев...

Группа развернулась. Четыре советских истребителя пошли против шестёрки противника в решающую схватку...

Первая стычка - и 2 "Фоккера", сбитых Бринько и Белорусцевым, рухнули в воду. Два вражеских самолёта уничтожили Антоненко и Лазукин. Пятый "Фоккер", прижавшись к самой воде, стал в панике уходить. Но шестой пошёл в лобовую атаку... Вражеский ас летел навстречу Антоненко, но тот и не собирался уступать ему дорогу. Расстояние сокращалось с каждой долей секунды. Столкновение казалось неизбежным. И противник не выдержал. Потянув ручку штурвала на себя, он проскочил над Антоненко так близко, что советский "ястребок" даже качнулся. Затем враг развернулся и пристроился в хвост истребителя, готовясь прошить его пулемётным огнём.

Догоняя Антоненко, лётчик противника уже не сомневался в победе. Он не открывал огня, стараясь подойти ещё ближе, чтобы стрелять наверняка... Но в это время наперерез врагу пошёл Бринько. Короткая очередь, и вражеский истребитель перешёл в беспорядочное пике и рухнул на камни...

Об этом боевом эпизоде много писали фронтовые корреспонденты. Но газета лётчиков - истребителей "Победа" рассказала о нём читателям первой. Впоследствии известный советский писатель Николай Корнеевич Чуковский, тоже сотрудничавший в "Победе", подробно описал этот бой в своих очерках.

Между тем вскоре настала очередь Антоненко выручать Бринько.

...Около 3-х часов пополуночи. Над Ханко - утренняя заря. Пара "Фиатов" появилась над полуостровом. Два товарища дремлют в машинах, но не проходит и полминуты, как они уже в воздухе. Истребители врага предлагают бой на виражах. Антоненко и Бринько принимают его. Четыре самолёта мчатся друг за другом, описывая огромные круги, то почти касаясь земли, то исчезая в вышине, где гаснут звёзды.

После короткой общей схватки начался бой пары с парой. Дрались один на один. Оба вражеских лётчика оказались опытными воздушными бойцами. И бороться с ними пришлась долго. Почти истратив весь свой боезапас, Бринько всё же успел сбить своего противника, и тот, как факел, упал на один из занятых нами шхерных островов.

П. А. Бринько.

По - иному сложилась обстановка у другой пары. Бой шёл на больших скоростях, и в необъятных просторах неба Антоненко потерял своего противника. Тот остался один и вдруг заметил самолёт Бринько, который снизился до бреющего полёта и шёл над водой к Ханко.

Вражеский лётчик атаковал Бринько сверху. Не имея возможности защищаться, тот маневрировал у самой воды, уходя от огня. Пули ложились в море то справа, то слева...

Алексей Антоненко, искавший своего ведомого, вдруг увидел преследующего его хищника. Его "ястребок" снизился до 100 метров и одной короткой очередью срезал "Фиат". Он свалился в море...

Оба гангутских сокола возвратились на аэродром. Их самолёты низко - низко промчались над крышей командного пункта. Это означало, что одержана ещё одна победа.

Мгновенная готовность к вылету и чёткий расчёт перехвата обеспечили Антоненко и Бринько за 5 недель войны 20 побед над противником. Это были истинные истребители фашистских стервятников !  14 Июля 1941 года им первым среди лётчиков Балтики было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Мне довелось водить эскадрилью для ударов по вражеским аэродромам Сало и Турку. При налёте на Сало день был солнечным. Летели мы на высоте порядка 600 метров. Под нами расстилался зелёный ковер полян и лесов. Небо смотрелось в сверкающие зеркала озер.

Не сразу удалось обнаружить самолёты противника. Но всё же мы обнаружили их и бомбами подорвали вместе с декоративной маскировкой 6 фашистских самолётов. Два были сбиты на взлёте прицельным огнём.

Помнится и налёт на аэродром Турку. В боевом порядке нашей эскадрильи - пара Антоненко ( прикрытие и свободный маневр ). В ударной группе - звенья Овчинникова, Семёнова, Лобанова и Лазукина.

Вылетели утром. Тени белесых пушистых облаков настороженно плыли по морским шхерам. Бомбоудар был нанесён по ангарам и самолётам, находившимся на стоянках, с высоты 800 метров.

Враг встретил нас мощным огнём зенитных орудий всех калибров. Но никого из наших ребят это не смутило. Привыкли !  Да и на результатах налёта это не отразилось. Все лётчики точно сбросили бомбы по своим целим: 10 самолётов было уничтожено, 2 ангара подорвано.

В тот же день, 24 Июля 1941 года, после нашего возвращения из налёта на аэродром Турку, Антоненко и Лазукин с ведомыми Бринько и Белорусцевым отомстили врагу за их погибшего друга лётчика Мишу Чернова. В этом удивительном по решимости и мастерству полёте славная четвёрка перехватила и уничтожила на малой высоте над водами Финского залива 5 "Фоккеров".

В Августе и Сентябре противник в бешеной злобе продолжал наращивать свои удары по военно - морской базе Ханко. Однако мы были не из тех, кто подставиляет левую щёку, когда бьют по правой. Мы стали громить врага не только днём, но и ночью.

Ночной бой очень сложен даже на суше. Тем более сложно вести его в воздухе, да ещё над морем. В летние ночи, когда нет облаков, весь небосвод над Ханко покрыт звёздами необычной зеленоватой яркости. Отражаясь в воде, они образуют целый океан слепящих мерцаний, весьма опасных для лётчика своей безгоризонтальной далью. Лишь ориентируясь на затемнённую северную часть полуострова Ханко и на показания приборов, можно в этом случае сохранять пространственную ориентировку в полёте, находить опорные ориентиры и цели для атаки.

Наши ночные воздушные удары по вражеским позициям и десантам не раз срывали планы белофиннов. Противник, злобствуя, усиливал артиллерийский обстрел нашего аэродрома. Артиллеристы базы отвечали на это контрбатарейной стрельбой.

Помню, по инициативе командира эскадрильи Капитана Л. Г. Белоусова были организованы ответные бомбовые удары по северным батареям, обстреливавшим аэродром, и по батареям, установленным в лесных укрытиях переднего края противника, за Петровской просекой.

Ю. Е. Добряк.

Нанесли эти удары по вражеским огневым позициям Пётр Лобанов, Никанор Шабанов, Костя Белорусцев, Юрий Добряк. Их налётами и шквальным огнём артиллеристов были уничтожены почти все наблюдательные вышки и корректировочные посты противника.

В течение 2 - 3 дней почти непрерывно "Чайки" сбрасывали на позиции маннергеймовцев свой смертельный осколочно - зажигательный груз. Над землёй стояла дымная завеса, мешавшая врагу вести наблюдение. Заметно снизилась тогда активность его артбатарей.

Командование противника стало использовать против нас главные калибры. С большой дальности ( порядка 30 км ) на Ханко стали падать тяжёлые 10-дюймовые снаряды. Генерал - майор С. И. Кабанов, поняв в чём дело, приказал искать в шхерах вражеский броненосец береговой обороны.

Обнаружить его удалась не cpaзy. Многократные попытки групп из 4 - 6 самолётов прочесывать шхеры способом "гребёнки" оказались безрезультатными. Потом лётчики обратили внимание на несколько необычные форму и цвет северной береговой кромки острова Бенгтшер.

В паре с Лёней Белоусовым я вылетел к острову, чтобы проверить наши подозрения. Мы подходили к цели на бреющем полёте. Нас встретил огонь зенитных автоматов. Воздушной волной Белоусова отбросило в сторону. Но моей "Чайке", к счастью, удалось удержаться на курсе. Вот тогда - то и был замечен нами броненосец береговой обороны "Ильмаринен". Он стоял у крутого берега, прикрытый сетями под цвет сосновых крон. Когда упали маскировочные сети, срезанные нашими пулемётными очередями, зенитные батареи броненосца открыли по самолёту ожесточённый огонь. Море, казалось, кипело от падавших в воду снарядных осколков. Противник стремился во что бы то ни стало уничтожить воздушного разведчика. Однако, совершив зигзагообразный маневр у самой воды, я ускользнул невредимым.

Л. Г. Белоусов.

Частые артиллерийские обстрелы Ханко, риск и сложность посадки и взлёта на нашем единственном аэродроме потребовали создания запасных площадок. Найти для них место среди скал и лесных массивов полуострова было почти невозможно, и всё - таки Белоусов сумел отыскать одну такую площадку. Торфяную основу грунта расчистили и укатали. И вот при испытании этой площадки Леониду не повезло: самолёт скапотировал, и лётчик сильно повредил лицо. Белоусова пришлось отправить в Ленинград. В последующих боях, защищая город на Неве, Леонид Георгиевич Белоусов, как известно, проявил исключительное мужество.

Лётчики Ханко участвовали в отражении фашистского десанта на Осмуссаар. Десант был перехвачен на плаву, в шлюпках, и уничтожен пушечным огнём истребителей во взаимодействии с батареями острова.

Во время эвакуации гарнизона Ханко противник пытался сорить погрузку личного состава на корабли и ввёл в бой новые самолёты типа "Спитфайер".

На подступах к военно - морской базе завязывались частые воздушные бои. Воздушные асы красного Гангута своевременно перехватывали и уничтожали противника.

В этих боях пополнили счёт сбитых вражеских самолётов Алексей Лазукин, Владимир Дмитриев, Александр Овчинников. Отличились также Геннадий Цоколаев, Анатолий Кузнецов, Иван Творогов, успешно сбивавшие хвалёные "Спитфайеры". Столь же смело дрались в воздухе и авиаторы - гангутцы Голубев, Титаренко, Старухин, Байсултанов. Успешно применяя в воздушном бою ракетное оружие, они уничтожили несколько фашистских самолётов. Прикрытие кораблей, приходивших на Ханко, было полностью обеспечено.

Лётчик В. Ф. Голубев.

В последний день эвакуации, 2 Декабря 1941 года, утро было хмурое. Над полуостровом нависла тьма. Аэродром почти опустел. Ещё затемно все, кроме небольшой команды, ушли с него на корабли. Наша авиагруппа, базировавшаяся на Ханко, закончила все необходимые приготовления. Предстоял ответственный перелёт на предельную дальность до полного расходования горючего.

Стараясь сохранить скрытность полёта, я повёл курсом на остров Котлин 5 "Чаек". Получасом позднее А. В. Ильин повёл туда же группу из 8 И-16. Летели на бреющем. Над морем стояла низкая облачность, моросил мелкий дождь. Ориентироваться было очень трудно. Сильный низовой ветер сносил наши "Чайки" к эстонскому побережью. Это тревожило: мы могли оказаться в море без горючего...

Сделав поправку на снос, мы опять вошли в сплошную мглу вне видимости берегов. Летели у самой воды, по приборам, рассчитывая выйти к основному ориентиру. Только точность выхода на него могла восполнить нам те драгоценные 5 минут, которые были потеряны в результате сноса.

Это были минуты большого нервного напряжения, томительного ожидания. Но вот наконец обозначилась южная оконечность Гогланда. Ещё поправка в курсе, и вскоре мы вышли на остров Лавенсари, потом на Сескар. Видимость улучшилась. И вот вдали показался наш аэродром, окаймлённый белой ледяной кромкой. На аэродром заходили, когда горючее было уже на исходе. У крайних ведомых ещё на планировании винты остановились. Но сели все благополучно.

Г. Д. Цоколаев.

В группе "Ишачков" не долетел и погиб Старухин: его самолёт упал без горючего в море перед Кронштадтом, у маяка Толбухина. Лётчик Цоколаев сел без горючего на Ораниенбаумском плацдарме.

Так закончился беспримерный перелёт ханковских истребителей. В дальнейших боях за Ленинград соколы Балтики высоко хранили традиции Гангута: всегда искать противника и побеждать его. Впереди были новые трудные бои.

В жестоких воздушных схватках с фашистскими стервятниками мы потеряли многих наших товарищей. Защищая Эзель, погибли Пётр Лобанов и Никандр Шабанов. Перелетая в непогоду с островов Моонзунда, пропали без вести командир эскадрильи Михаил Тарасович Леонович и лётчики Юрий Добряк и Константин Белорусцев.

Совершая посадку на аэродроме, изрытом снарядными воронками, разбился Антоненко. Алексей Касьянович был моим близким другом. Дружба наша родилась ещё в Ейском авиационном военно - морском училище, где мы оба были инструкторами. Дружили и наши семьи, постоянно кочевавшие вместе с нами по аэродромам Прибалтики.

На могиле героя Пётр Бринько дал клятву: "Пока мои руки держат штурвал самолёта, буду нещадно громить врагов". Клятву эту Бринько с честью сдержал в боях под Ленинградом, где он довёл счёт сбитых им самолётов до 15. При атаке на вражеский аэростат он был сражён зенитным огнём противника.

В. М. Дмитриев.

В воздушных боях погибли Алексей Лазукин, Григорий Семёнов, Александр Овчинников, Владимир Дмитриев, Филипп Бадаев, Анатолий Кузнецов и Алим Байсултанов.

Оставшиеся в живых бережно хранят дружбу, рождённую в битвах за Родину. На традиционные встречи, которые устраиваются в Ленинграде, Москве, Одессе и других городах, вместе с пехотинцами и моряками, защищавшими полуостров Ханко, собираются и авиаторы. Героям Советского Союза Цоколаеву и Белоусову, Голубеву и Татаренко, лётчикам Творогову, Каменскому, Власенко, мотористу Антонову, шофёру стартера Филатову, авиатехникам Брусницыну и Белкину, инженеру Бочкову есть что вспомнить, о чём поговорить. Суровые бои, участниками которых мы были, сблизили, сроднили нас на всю жизнь...